* * *
- Итак... - Энтони откинулся на стуле, - у нас есть целый день, который мы можем провести вместе. Куда пойдём? - Я бы хотел потратить его с пользой, - Азирафель медленно попивал утренний, вернее, уже дневной (ведь на часах уже было далеко за полдень) кофе и читал утреннюю "The Daily Telegraph". - Идеи, варианты, предложения, примеры из жизни? - змеиный взгляд сверлил скрывшегося за газетой собеседника. - Ну, сегодня хорошая погода... - перелистывая газетную страницу, Азирафель мельком глянул из-под очков на друга и мило улыбнулся, - так что мы можем пойти в парк Сент-Джеймс. - Кормить уток? - скептически хмыкнул Энтони, однако его улыбка тут же пропала, едва колкий серо-зелёный взгляд немым укором пригвоздил его к месту. - Прости. - Ничего, - Азирафель снова скрылся за газетой, - я люблю кормить уток. - Хорошо, сходим в парк. А дальше? - А дальше твоя очередь выбирать. Только без алкоголя, пожалуйста, я только протрезвел. - Да как скажешь... - реплику Энтони прервал звук открываемой входной двери. Реакция была поистине змеиная. Энтони бегло оглядел кухоньку, в одно мгновение осознал, что очков рядом нет, перегнулся через стол, выхватил у Ангела газету, сел спиной к стене и спрятался за неё, имитируя увлекательное чтение и чтобы, в то же время, быть в курсе того, что за сцена может развернуться перед его скрытым взором. Азирафель даже испугаться не успел, а когда надо было, стало уже поздно. - Добрый день, Азирафель! - в кухню зашла мадам Трейси. - Надо же, как ты заспался. Не попадёт тебе на работе? - Я не работаю сегодня, - блондин улыбнулся, - у меня отгул. - И правильно, ты заслужил, милый, - мадам Трейси поставила на стол тарелку с блинчиками, - это тебе и твоему другу. Он же ещё не ушёл? - Нет, дорогая, он просто зачитался, - Азирафель незаметно пнул Энтони ногой, - видимо, нашёл очень интересную статью. Верно, дорогой? - Угу, - донеслось из-за газеты. - Как приятно, что у тебя хоть кто-то появился, - продолжала вещать мадам Трейси. - Я думаю, общество пожилой леди тебе уже поднадоело... - Что Вы, я всегда рад поговорить с Вами, и мне ничуть не в тягость Ваше общество! - Мне приятно это слышать, милый, - худенькая, усыпанная браслетами и перстнями рука коснулась белых кудряшек. - Однако я всё же не буду мешать тебе и твоему приятелю отдыхать. Думаю, вам без меня будет веселее. - До свидания, мадам Трейси, - Азирафель напоследок галантно поцеловал руку женщины. - До свидания, милый, - зардевшись, женщина высвободила руку и ушла к себе, тихонько хихикая. Азирафель перевёл взгляд на Энтони, который судорожно убрал уголок газеты на место и снова сделал вид зачитавшегося человека. Он напрасно думал, что его шпионские приёмчики останутся незамеченными. - Что такое, дорогой? - Азирафель будто почувствовал от действия друга некое напряжение. - Ничего, - недовольно бурчание из-за газеты. Мужчина со вздохом поднялся, обошёл стол и постарался забрать газету, но Кроули вцепился в несчастную бумагу мёртвой хваткой. - Кроули, дорогой, хватит, - Энтони, едва заслышав это нежное "дорогой", расплавился, словно жидкий Терминатор в раскалённом металле. Его пальцы расслабились, и газета была мягко выужена и аккуратно сложена. - Что случилось? Кроули вздёрнул подбородок, надменно глядя на Ангела снизу-вверх. Ни тот, ни другой не проронили ни слова. Азирафель терпеливо ждал ответа, Кроули же совершенно не представлял, как ему нейтрально описать тот факт, что он глупо и даже по-детски взревновал друга к пожилой женщине. МХАТовская пауза затягивалась, нужно уже было хоть что-то сказать. - Пойдём в парк? - Энтони нарушил молчание, наивно строя глазки и, тем самым, походя на милую школьницу. "Коротенькой юбочки только не хватает", - подумал вдруг Ангел и внезапно его лицо пошло пятнами от осознания того, О ЧЁМ ОН СЕЙЧАС ПОДУМАЛ. - П-пойдём... - в горле пересохло, блондину пришлось сглотнуть и прочистить горло, - да, пойдём, конечно. Я только посуду вымою, а ты собирайся... - Из нас двоих как раз ты и не одет, и не собран, - Кроули поднялся на ноги, из-за чего Азирафель отошёл на пару шагов, давая другу немного свободного пространства, - так что за посуду принимаюсь я, а ты иди собирайся/умывайся/одевайся. - Обожаю тебя, дорогой, - с широченной улыбкой блондин развернулся и покинул кухню, не замечая, что на его "корму" устремились два голодно прищуренных змеиных глаза. Пока Азирафель приводил себя и свою спальню в порядок, причёсывался, умывался, искал подходящую погоде одежду и одевался, Энтони вымыл посуду, высушил её, попрятал по шкафчикам и полочкам, и протёр всевозможные поверхности от крошек и попавшей на них воды. - Я готов, - раздался позади него мягкий голос друга. Кроули, вытирая полотенцем руки, обернулся да так и застыл в оцепенении: перед ним будто предстал джентльмен века так из девятнадцатого. Классические кремовые брюки, такого же цвета кашемировое пальто, под ним - жилетка, на маленьком кармашке которой висели золотые часы на цепочке, голубая рубашка застёгнута на все пуговицы, растрёпанные после ночи кудряшки расчёсаны (хотя и не уложены). - Ангел... - Энтони откашлялся, - ты неотразим. - Спасибо, - Азирафель смутился, но было видно, что ему приятны слова друга. - Ну что, идём? - Идём, - Кроули сверкнул глазами, - как только я найду свои пиджак и очки...* * *
Парк Сент-Джеймс почти каждый день, если не считать осень, зиму и начало весны, встречал посетителей обилием зелени, благоухающей тенью и симфонией разнообразных мелодий, начиная шумом листвы и заканчивая кряканьем уток. Едва на каменистой дорожке показались двое новых гостей, оркестр звуков стих всего лишь на мгновение, а после разразился громогласным скерцо в их честь. Азирафель наслаждался сочетанием птичьих голосов и мысленно дирижировал этим незаметным среди уже желтеющей листвы хором. Атмосфера парка Сент-Джеймс всегда благоприятно влияла на него. Он любил приходить сюда после не очень хороших смен в больнице, чтобы послушать пение птиц, покормить уток и лебедей крошками имбирного печенья и понюхать аромат многочисленных цветов. Ему всегда казалось, что деревья забирают у него всё плохое, а птичье щебетание подбадривает и успокаивает. В порыве неописуемого восторга Азирафель разомкнул всё это время сложенные за спиной руки и мягко обхватил ладонями затянутое чёрной тканью плечо. Погружённый в свои собственные думы Энтони дёрнулся от неожиданности и повернул голову в сторону раздражителя, отвлёкшего его от мыслей. Азирафель, казалось, даже не заметил реакции мужчины на свой внезапный порыв нежности, оплетая руками чужое плечо и продолжая вслушиваться в разнообразие птичьих голосов. Уже давно Ангелу не было так хорошо и спокойно в чьей-то компании. И Энтони это понимал, потому лишь улыбался и уводил своего друга подальше от чужих глаз. В такое время людей в парке было немного. То тут, то там сновали пожилые собачники, кто по отдельности, кто вместе. Их четвероногие подопечные оглушительно лаяли и пытались играться с птицами, за что, конечно, не удостаивались их внимания, но те не теряли надежды. Радовало Кроули и то, что в такое время в парке нет детей. Нет, конечно, к детям он всегда относился с трепетом и терпением, однако именно сейчас, когда они здесь с Ангелом вдвоём, меньше всего хочется слышать непоседливую малышню, случайно и намеренно попадающую под ноги. Азирафель мягко потянул своего спутника к небольшому пруду, где среди нескольких пар величавых и надменных лебедей с громким кряканьем плескалось множество уток и селезней. - Это мой любимый прудик, - произнёс Азирафель, доставая из кармана пальто заранее заготовленный мешочек с имбирными крошками, - здесь всегда больше всего уток. И эти утки самые забавные. Они так мило сражаются за мои крошки. Смотри! Азирафель следующие четверть часа бросал крошки в воду, а утки, активно сталкиваясь крыльями и клювами, наседая друг другу на спины и щипая чужие шеи, старались заполучить самые большие. Ведь самые большие - самые вкусные. Лебеди же не только не принимали участие в этой бойне, но и смотрели на всё это с напыщенной важностью. Что-то в поведении лебедей напоминало стоящего рядом с блондином Кроули, ведь выглядел он сейчас в точности как же. Даже шею выгибал почти так же. В его понимании ситуация была нелепой, но ради Ангела можно и потерпеть. - Дай мне тоже, - рыжий протянул к мужчине руку ладонью вверх. Азирафель удивился было, но высыпал на подставленную ладонь оставшиеся крошки. Энтони приблизил руку к своему лицу, подозрительно обнюхал крошки и немного покатал их пальцами по коже, ощущая покалывание, которое, определённо, было приятным. - Кроули, - на плечо легла пухленькая ладонь, - всё хорошо? - Всё отлично, - Энтони тряхнул рукой, как это делал Азирафель, но его крошки совсем немного не долетели до воды. - Я просто никогда не... - Никогда не кормил уток? - В общем, да. Если и кормил в далёком детстве, то уже давным-давно позабыл этот навык. - Ну, этот навык в жизни не так уж обязателен, - Азирафеля, похоже, такая мелочь совсем не расстраивала, - он нужен для получения удовольствия от того, что ты совершил доброе дело. - Хорошими делами прославиться нельзя, - хмыкнул Энтони, вспомнив недавно просмотренный в Интернете мультик о противной старушке с крысой на поводке. Азирафель оставил эту реплику без комментариев. У него не было настроения вступать в бессмысленные дискуссии. - Может, присядем? - мужчина указал на пустующую в тени деревьев и надёжно скрытую кустарниками скамейку. - С-согласен, - Энтони лениво отряхнул руки от остатков крошек. Прогулочным шагом мужчины дошли до скамейки. Энтони уже хотел плюхнуться на неё, но Азирафель резко остановил его, доставая платок и поверхностно протирая доски от песка. Кроули на это только хмыкнул, но противиться не стал. Только после того, как чистота скамейки более-менее прошла все стандарты и ГОСТы Ангела, они смогли, наконец, присесть. Энтони пристроил свою пятую точку в небольшом углублении в досках и раскинул ноги в стороны. Левая рука опустилась на подлокотник, правая свободно легла на бедро - так любимая Змеем обманчиво открытая поза, из которой очень приятно атаковать неокрепшие умы. Отличающийся неимоверной скромностью Ангел сел не так помпезно, предпочитая даже очень закрытые позы. Сцепленные в замок руки нашли своё место на коленях, ноги сведены вместе, спина прямая и напряжённая. - Ладно, Ангел, признаю, здесь не так уж и плохо, - лениво протянул рыжий, откинув голову на спинку скамейки и прикрыв глаза, - ты явно умеешь отдыхать. Тишина этого места не нагнетает. Хотя я всё же предпочитаю отдыхать в машине с бутылочкой виски и орущей магнитолой. - В следующий раз мы обязательно посвятим целый день тому, как предпочитаешь отдыхать ты, дорогой, - Азирафель повернул голову в сторону друга и мягко улыбнулся. - Но я очень рад, что тебе и мой отдых пришёлся по душе. - Что будем делать потом? - Мы можем сходить перекусить. Я умираю с голоду. - Можем. Как насчёт "Ритц"? - Прекрасный выбор, Кроули! Это мой любимый ресторан! "Я знаю", - Кроули улыбнулся сам себе. - Хороший у нас получается отдых. Днём мы животных кормили, точнее, птиц, а вечером мы будем их есть. Азирафель рассмеялся настолько неожиданно и громко, что напугал сидевших на липе ворон, которые покинули насиженные ветки, обкаркали мужчин и обиженно улетели восвояси. Энтони даже удивился такой реакции и подумал, что с Азирафелем, похоже, мало кто шутит, раз он реагирует настолько бурно. Ну, ничего, это дело поправимо. - Хотел, кстати, спросить, - Азирафель перестал смеяться и заметно напрягся, за что Кроули дал себе мысленного пинка, - сегодня ночуем раздельно или как вчера? - Ну... - Азирафель очень не хотел, чтобы Энтони его покинул, но стеснялся сказать об этом так открыто, - ты можешь остаться у меня и на эту ночь. Если хочешь. И на работу завтра поедем тогда вместе. - И я с превеликой радостью принимаю твоё предложение, Ангел! - Энтони видел, как бледное лицо тонет в красных пятнах, и даже чувствовал, как воздух вокруг них обоих сгустился и потеплел. - К тому же, мы как раз ещё не всё обсудили, что хотели. - Обязательно обсудим, - блондин смутился ещё сильнее, краской залилась и его шея. Энтони смотрел на друга, видел его смущение. И, чёрт возьми, ему это нравилось! Видеть, как серо-зелёные омуты становятся ярче, губы не дрожат, а мышцы не напряжены. Выражение лица из подозрительного и даже параноидного становится добрым, открытым и ласковым. Определённо, эта игра стоила свеч. Чтобы этот ангелок больше никогда не ощущал себя ненужным, бесполезным или отвергнутым. И почувствовал себя, наконец-то, счастливым. Ради этого стоило жить.