День чудесных сюрпризов!

Утром погода испортилась ещё больше. Шторм неумолимо надвигался на Стамбул. Дженк позвонил утром, ласково расспрашивал Джемре обо всём, извинялся, что до сих пор в Анкаре. — Что-то не так с тобой! — уверенно сказал Дженк. — Что произошло? Тебя кто-то обидел? — Нет, нет… — Джемре боялась затрагивать тему Лиз и бывших Дженка. — Всё хорошо. У меня сегодня вечером опять выступление. Но в другом клубе. — Я помню о премьере, милая! Скоро я вернусь, всё рассставлю на свои места. Не беспокойся. — Дженк, у меня всё хорошо, — пытается убедить любимого Джемре. — Что-то не так! Я слышу, чувствую, — Дженка невозможно обмануть. — Я попрошу Дамлу побыть с тобой до моего приезда! Целую, любимая. Утром страшные мысли уже не казались такими страшными, да и звонок Дженка придал уверенности. К тому же сегодня с нею точно будет Дамла, а она — козырь в любой игре! Шикарный вчерашний образ Лиз не выходит из головы. Рядом с нею она выглядит несуразной девчонкой в коротком сиреневом платьице. Хочется быть невероятно женственной, соблазнительной. Да, именно соблазнительной. Чтобы Дженк не мог отвести глаз, чтобы забыл, как дышать. Но есть Дамла! Конечно, Дамла! Походы по магазинам всегда утомляли Джемре, но только не сегодня. Каждый маленький шаг приближал её к заветной цели, каждое действие заставляло её стать лучшей версией себя. Магазины, салон красоты. Множество коробок с обувью, платья, костюмы, нижнее бельё, косметика, духи… Есть ли сегодня хоть что-то, что не учла Дамла? В гримерке жарко. Джемре в сотый раз смотрится в зеркало. Фиолетовый костюм, состоящий из укороченных узких брючек высокой посадки и короткого топа на широких бретелях, сидит идеально, подчёркивая женственные округлости и тонкую талию. На ногах лаковые чёрные лодочки на высокой шпильке. Черные стильные длинные серьги, мелкие гранёные черные пуговки на топе сверкают и придают образу шик. Пушистые локоны и смоки мейк. Рука тянется к флакону с туалетной водой. Пару пшиков «Alien» и Джемре чувствует себя гораздо увереннее. Вот бы Дженк был здесь! Зал в клубе просто огромный. Сцена залита светом. Джемре делает глубокий вдох и начинает петь. Из-за яркого света она не видит зрителей. Почему-то ей вспоминается тот день, когда Дженк заманил её в ресторан, чтобы она пела для него одного. Джемре слышит оглушающие аплодисменты. Но представляет, что вокруг тишина и только Дженк видит её на сцене. Она поет всё увереннее и увереннее, танцует так, как давно хотелось, покачивая бёдрами и изгибаясь, как танцовщицы восточных танцев. На несколько мгновений ей кажется, что она видит лицо Дженка, его восхищённый взгляд. Поёт ещё сексуальнее, танцует ещё соблазнительнее, сейчас она верит в себя как никогда. Зал взрывается аплодисментами! Букеты цветов падают на сцену к её ногам. Возле гримёрки полно молодых мужчин, настойчиво пытающихся сунуть ей в ладонь записку с номером телефона. Владелец клуба помогает ей войти в гримёрку, поздравляет с успехом и предлагает подписать контракт. Внезапно дверь открывается. — Дженк! — радостно вскрикивает Джемре, видя его лицо, отразившееся в зеркале. Улыбающийся Дженк с сияющими глазами и охапкой красных роз в руках стоит в её гримёрке! Это не сон! Он вернулся! — Дженк! — Джемре не знает, что сказать от радости. — Поздравляю, любимая! Ты была невероятна! Просто фантастика! Джемре забыла обо всём от радости! Вот он рядом, родной, любимый. Обнимая её за плечи, ведёт к своей машине. Внезапно на парковке возникает знакомый силуэт… — Наконец-то я поймала тебя, неуловимый Карачай! — весело кричит Лиз и кидается прямо на шею Дженку. — О, Аллах-Аллах! Джонс! Ты ли это? Что ты делаешь в Стамбуле? — Приехала повидать тебя! Но никак не могу поймать тебя! — Джонс, ты невероятна! Прилететь из Штатов, чтобы повидать однокурсника! — Кстати, тебе огромный привет от Дона, у него новый проект в Нью-Йорке… — поток речи Лиз не остановить. Джемре чувствует себя неуютно. Внезапно нахлынувшая неуверенность и ревность раздирают её изнутри. — Дженк, ашкы-ы-ым! — неуверенно тянет она. — Я замёрзла! Дженк прощается с назойливой девицей и заботливо усаживает Джемре в машину. Включает обогрев, трогает её ладони, заглядывает в глаза, пытаясь понять причину в перемене настроения. Но Джемре упорно твердит, что устала и просит отвести её домой, в домик на окраине Стамбула. Сейчас ей хочется уткнуться носом в подушку и разрыдаться. В полном молчании они едут по ночной дороге на окраине города. Поднялся сильный ветер. Грохочет гром. То и дело сверкает молния и собирается дождь.  — Дженк, эта Лиз… У тебя с ней что-то было? — спрашивает Джемре. Карачай громко вздыхает. — Джемре, если всё было бы в моих руках, то я изменил бы своё прошлое. Если бы я знал, что я встречу тебя, всё было бы иначе. Всё, что было до тебя, словно было не со мной. Я не жил все эти годы. А потом встретил тебя. И полюбил. Думал, что не могу любить, но полюбил. Я начал жить, когда встретил тебя. Правда! Мне стыдно, я стыжусь по-настоящему. Да, у меня была связь с Лиз. Не отношения… это трудно объяснить. Она была рядом, не задавала вопросов, не обижалась, не устраивала сцен. — И спала с тобой… — тихо шепчет Джемре. — И спала со мной. — Нет, нет, я так надеялась, что это ложь, что ты не мог… Это очень-очень глупо… — Джемре, пойми… — Нет! Не хочу понимать! Не хочу в это верить! Не могу поверить! Она бьёт его кулачком в плечо, плачет. — Останови машину! — кричит она. — Останови! Дженк останавливается на пустынной тёмной дороге. Джемре открывает дверь и выскакивает на обочину. — Давай, скажи что-нибудь… — кричит со слезами в голосе Джемре. — Джемре, прошу прощения… Это было давно… — Что значит — давно? Что значит — прошу прощения? Ты просишь прощения, и всё проходит? Сколько ещё девиц постучатся в мою дверь и расскажут мне, как ты великолепен в постели? — Джемре, прошу, сядь в машину! — уговаривает её Дженк. — Лиз, Джерен, та девица из клуба в шубе из Микки Мауса… сколько мне ещё придётся узнать? Дело не во мне, так, Дженк? Дело в том, что ты проклятый невротик, который не может расслабиться без секса со случайной бабой и бутылки виски! Тебе обязательно надо трахнуться, быстро и жёстко, как в порнухе… — Ты ходишь сейчас по охуительно тонкому льду, — угрожающе говорит Дженк и его глаза горят диким огнём, а на лбу вздулись вены. Хватает Джемре за локоть и резко разворачивает к себе. — Садись в машину! — Нет! — кричит девушка в лицо Дженка. — Нет! Слышал меня?! Не сяду! Стремительный ветер едва не сбивает Джемре с ног, Дженк подхватывает её, но она вырывается, бьёт его кулачками в грудь. — Ты — сын своей матери! Она такая же… Спала с Мюмтазом и Агяхом… — внезапно Джемре замолкает, закрывая свой рот ладонью, понимая, что перешла все границы. С испугом смотрит на Дженка. Он стоит, опустив голову, сжимая кулаки до вздувшихся вен. Джемре трясёт. Она стоит молча, словно ждёт приговора. Видит, как по щеке Дженка бежит слеза. — Ты чего, Дженк? — ещё больше пугается она. Бережно пытается стереть мокрый след и заглядывает в глаза. Ненароком касается пальцем его губ, словно у неё есть сейчас на это какое-то право. Он не шевелится, ждёт, очень ждёт, не дыша. И Джемре не выдерживает, потому что не может, больше совсем не может, обнимает его лицо руками и осторожно прикасается губами к его губам, зажмурившись. Пропади оно всё! Пусть горит их прошлое синим пламенем! Пусть горят правильность и мораль в адском огне! Кто сказал, как правильно, а как — нет? Джемре боится, что Дженк её вот-вот оттолкнёт и уже готова отстраниться. Но он не позволяет. Хватает её дрожащей рукой, прижимает к себе. Джемре просто не верит, как голодно и жадно он отвечает на её поцелуй. Почти набрасывается, впиваясь в её губы своими. Его поцелуй, как зеркало, отражает его темперамент — дикий и необузданный. Ей кажется, что она бредит, потому что Дженк срывает свою кожаную куртку с плеч, бросает её на капот машины и усаживает Джемре прямо на мягкую, тёплую от его тела, подкладку куртки. Не переставая целовать, прижимает к себе её хрупкое тельце, лезет под топ горячими руками, отчего телу становится колко и сладко, мурашки беспорядочно скачут по рукам и спине, а в животе взбунтовалась армия безумных бабочек. Она разводит ноги, притягивает его ближе, ещё ближе. Обхватывает его ногами и смотрит в его почерневшие от животного желания глаза. Снова жадно целуются, переплетаясь языками и вылизывая каждый миллиметр. Он тихо стонет ей в рот. Это безумие. Она сбрасывает свою куртку, ей жарко, так жарко. От его рук на теле, его поцелуев, жадного взгляда и невозможного стояка, который она слишком хорошо ощущает внизу, он толкается, трётся об неё. Сейчас его реакция, его голод и страсть значат для неё больше, чем тысячи объяснений, миллион признаний в любви. Прижимается сильнее к нему, наслаждаясь тем, как давит на неё мужское естество, как ласкает её рот его жадный язык, и сама жадно шарит руками у него под чёрной футболкой. Неужели теперь это можно? Гладить рёбра, соски, подтянутый живот, царапать дорожку жёстких волос и целовать его везде, куда только дотянутся губы? Он выгибается под её руками, ластится, подставляясь под её поцелуи-укусы. Она шепчет, как в безумном бреду, как давно любит и хочет его. Как давно и безумно хочет. — Постой! Джем! Остановись! Я ведь не железный… — он пытается отстраниться, но она не пускает. — Я тоже хочу тебя, так сильно хочу, что просто подыхаю… Не могу себя сдержать… Не могу контролировать… — И не надо! — она притягивает его лицо для поцелуя. — Джем, я не могу остановиться… Готов прямо здесь, прямо сейчас… Нам надо вернуться домой. Штормовое предупреждение. Это опасно… Она вскакивает с капота машины и тянет его за руку. Открывает дверь и садится на заднее сидение автомобиля, тянет руку к нему. Дженк послушно усаживается рядом и закрывает дверь. Снова и снова целуются, не могут утолить этот голод. Глядя в его глаза, она шепчет: — Хочу, чтобы никакого самоконтроля. Только ты и я — настоящие. Только наши желания. Только наши мечты. Хочу… Усаживается на него верхом, как давно мечтала. Трётся, ёрзает, целует, гладит, не смущаясь и не краснея. Сама расстёгивает пуговички на топе, снимает его, ловит восхищённый взгляд Дженка. Мужчина целует любимую так, что обоим сносит крышу… Снимает с неё чёрный кружевной бюстгальтер и смотрит обожающим мутным взглядом. Он ласкает её грудь, обжигающе посасывает сосок, и девушка громко стонет, не смущаясь и не пытаясь сдержать себя. Запускает пальцы в его волосы, прижимает его голову к своей груди, капризно нетерпеливо стонет, требует продолжать эту чудесную ласку. Он подчиняется ей, выполняет все её желания, целует, ласкает так, как хочет его любимая капризуля. Вот он целует её шейку, вот покусывает ушко… А она упивается дарованной ей властью! Внезапно она отстраняется, хитро поглядывая на него из-под ресниц. Когда мужчина тянется к ней губами, быстро легко целует и снова отстраняется. — Ты дразнишь меня, маленькая негодница? — говорит он, прищурившись. Секунда, и она лежит на сиденье в объятиях Дженка. Он нависает над ней, опираясь на локти и колени, боясь придавить её своим весом. Дженк приподнимается, снимает с Джемре туфельки, мягко массирует стопы, отчего она мурлычет как кошка. Приподняв её за талию, снимает брюки. Поцелуями поднимается от её стопы к щиколотке вверх, переходя на внутреннюю часть бедра, чувствуя, как Джемре сжимается, напрягается, норовя сдвинуть ножки, но он ей этого не позволяет. Усаживается между её ножек и трогает её подушечкой указательного пальца через трусики. Её бельё совсем мокрое от природной девичей влаги. — Мне… я… мне неудобно, — шепчет Джемре. — Отчего неудобно? — лукаво улыбается Дженк. — Оттого, что я хочу тебя везде целовать? От того, что я хочу поцеловать тебя здесь? С этими словами он отодвигает кромку трусиков и касается губами её сокровенного местечка. — Дженк! — всхлипывает Джемре и инстинктивно прижимает его голову к своему животу, вцепившись в волосы. От её прикосновений, её нежного запаха по телу Дженка бегут мурашки, а рот наполняется слюной, как у голодного пса. Он снимает её трусики, наклоняется и смыкает губы на набухшем клиторе, дразня его кончиком языка. Она непроизвольно выгибается и скулит. — Дженк, пожалуйста! — Нет, любимая, — бормочет он. — Я слишком долго мечтал об этом, слишком долго хотел… Дженк замер, восхищенно её рассматривая. Затем лизнул и стал посасывать мокрые от смазки губки. Джемре задохнулась от ощущений. Дженк всегда творил с ней что-то невероятное, заставляя открывать новые чувства, о которых она даже не подозревала. Пока Джемре пыталась прийти в себя, ловкий язык скользнул ко входу, поласкал там, затем снова вернулся к набухшему влажному бугорку и стал мягко нажимать на него, двигаясь по кругу и чувственно лаская. Девушка громко всхлипнула. Перед глазами плыли круги, всё тело то заливало огненной лавой, то бросало в холод. Внизу живота всё сладко ныло от удовольствия и отчаянно требовало большего. Горло пересохло, в ушах шумело. В мире не осталось ничего, только этот горячий влажный рот, впивающийся поцелуем в нежное лоно, и ласковые пальцы, проникающие в неё и ласкающие изнутри. Джемре стонет, мечется, умоляет о чём-то, скулит от этой сладости. Так невозможно хорошо… Ласки Дженка всё настойчивей, он посасывает клитор, заставляя любимую дрожать всем телом. Мужчина облизывает мокрые от её влаги пальцы, наслаждаясь её вкусом. Быстрым движением снимает футболку, прижимается к ней. Кожа к коже — невыносимое наслаждение. Джемре слышит звук расстёгивающейся молнии джинсов и чувствует нежное вторжение. Ахает, когда Дженк плавно входит в неё на всю длину. Она притягивает его голову, целует губы. На вкус Дженк сладковатый, тягучий, это так странно, волнующе и неприлично — чувствовать свой вкус на губах любимого. Но почему-то всё запретное, стыдное, тайное становилось с Дженком таким возможным, нормальным и естественным. Она снова целует его, проникая в его рот язычком, отметая все правила, условности и табу. Джемре чувствует, как огненный оргазм сотрясает всё её тело, выкручивает сладкими судорогами каждую мышцу. Внутри всё пульсирует и сжимается, заставляя кричать. Дженк двигается яростно, сильно, быстро. Ласкает пальцами клитор, посасывает нежный сосочек, продлевая пик её наслаждения. Сам не выдерживает, чувствуя, как она сжимает его внутри. Проникает ещё глубже, рычит, почти воет от невыносимого наслаждения. От такой Джемре его словно крутило и несло ураганом, который он не мог контролировать, несясь в потоке удовольствия. Жаркое, обжигающее наслаждение заныло, запульсировало в каждой клеточке, пройдясь по всему телу раскалённой судорогой и вырвалось наружу, выстреливая пульсирующей струёй в жар сжимающегося и бьющегося под ним в оргазме любимого тела. Ливень на улице прекратился. Ветер стих. Дженк уткнулся лицом в плечо Джемре и пытался восстановить дыхание. Она рассеяно водила пальчиками по его мокрой спине… — Ты же понимаешь, что для нас ночь только началась? — хрипло спрашивает Дженк. — Мы поедем в наш дом? — К тебе, ко мне, в наш дом — куда захочешь, но больше я тебя не отпущу от себя. И завтра назначим дату свадьбы. Что там хочет твоя мама? Официальное обручение с разрезанием красной ленточки? Ночь хны? Выкуп за невесту? Я согласен на всё, — категорично заявляет Дженк. Джемре чувствует, что её заполняет невероятное воздушное счастье. Она словно взлетает, чувствуя лёгкость и свободу. Какое же это невероятное блаженство — быть собой, жить своей жизнью. Дженк уже сидит за рулем. Мотор автомобиля урчит, они едут в свой дом. Джемре тихо спит на заднем сидении машины, свернувшись клубочком и укрывшись курткой Дженка.