Бездомный кот

Джисон задыхался. Вдох, выдох, вдох, выдох. Чёртовы одноклассники. Он продолжал бежать, собираясь спасти свои последние деньги на месяц. Умирать от голода ещё не казалось привлекательным. Поворачивая почти вслепую, Джисон вдруг врезается в кого-то и из-за приличной скорости даже отлетает назад, выпуская из рук худой рюкзак и больно ударяясь о холодный асфальт. Зажмурившись от звона в ушах, он слышит удивлённое: — Зверёк? Хан Джисон! Резко открывая глаза, Хан видит встающего с асфальта Минхо. Тот выглядит непривычно, в белой рубашке с рукавами в три четверти и чёрном фартуке официанта чуть ниже колен. Надо же, Джисон умудрился опять принести ему проблемы. Он старается подняться как можно быстрее и уйти. Хватит, достаточно, Минхо итак сделал для него слишком много. Но старший оказывается быстрее и аккуратно берёт своими мягкими пальцами за запястье. — От кого бежишь? — и смотрит невозможными кошачьими глазами так, что Хану становится просто стыдно. И за украденный рисунок и за много чего ещё… — Я, хён, я пойду… Ты итак для меня слишком много сделал и штаны зашил и… А потом Ли смеётся. Так по-настоящему. Запрокинув голову. Смех у него оказывается замечательным. — Ты думаешь, это я сделал? Аджумма с нижнего этажа увидела, как я заносил вещи в общую прачечную и помогла. Так что не парься. И пойдём. Я тут на работе. Оказалось, они стоят напротив прозрачных дверей какой-то кофейни. Минхо, всё так же не отпуская запястье младшего, заводит его внутрь и садит за столик в углу, говорит не сметь убегать, пока он не вернётся и Джисон не понимает, хочется ему смеяться или плакать. Через три минуты хён притаскивает какой-то клетчатый плед, укрывает им колени Хана и ставит большую кружку какао. Сверху горка взбитых сливок и маленькие маршмеллоу. — Хён, у меня нету на такое денег, ты чего?.. — Джисону хочется просто провалиться от происходящего. От того, как вдруг стало тепло ногам, от того, как уютно вокруг и от того, какой радостью у Минхо вдруг светятся его кошачьи глаза. Не может же быть, чтобы он был рад Джисону со всеми проблемами? Никто Джисону не рад. — Брось эти глупости. Я тебя накормлю. Что-нибудь хочешь поесть? Здесь вкусно. Редко говорю это вслух, но наш повар хорош. — Я… Мне без разницы, — Джисон не выдерживает и закрывает лицо ладонями, слыша, как Ли поспешно убегает в сторону кухни. Он сидит так какое-то время, пока незнакомый голос не отвлекает его от самобичевания. — Расслабься, мелкий. В этом месте каждый должен себя почувствовать немного лучше. Напротив стоит высокий и широкоплечий блондин с непослушными светлыми кудряшками. У него нету фартука, а на бейджике написано: «Администратор Бан Кристофер Чан» и Хан пугается. Сейчас его, наверное, вежливо попросят уйти. Но вместо этого незнакомец садится, подкладывает одну ладонь под щеку и улыбнувшись до глаз щёлочек фыркает. — Так вот ты какой. Это из-за тебя Минхо последние три дня места себе не находит? Джисон расстраивается. Конечно, с чего бы хёну радоваться? Хан даже украл его рисунок. Но Чан кажется умеет читать мысли и, суетливо замахав руками, произносит. — Ты чего? Я не то имел ввиду. Просто у Минхо проблемы с людьми, и я был очень удивлён, когда он рассказал мне про тебя. Минхо просто волновался. Как? У такого доброго и замечательного, талантливого и кошачьего Минхо могут быть проблемы хоть с чем-то? — У меня нет проблем с людьми. Это у людей со мной проблемы, — фыркает неожиданно подошедший Минхо и ставит перед Ханом тарелку спагетти, — Я знаю, многим нравится пицца. Может ты хотел бы пиццы? Тут есть очень вкусная. Хан неуверенно кивает, и Ли опять уходит, заставляя Чана фыркнуть от сдерживаемого смеха. — Он такой трогательный с тобой. Обычно он так только с кошками возится. Хан поражённо выдыхает. Как, только с кошками? — Слушай, может я лезу не в своё дело, но тебе не нужна подработка? Я не знаю много, но мы часто берём школьников на вечерние смены или на выходные. Минхо был бы счастлив. И перестал бы мучить меня вопросами вроде: «Как он там?», «Почему я не спросил его номер?» Джисон подвисает на словах «Минхо был бы счастлив» и не верит своим ушам. Работать не каким-нибудь доставщиком, а в таком замечательном, тёплом месте, да ещё и с Минхо? Он кивает гораздо активнее и даже коротко улыбается на широкую улыбку Чана. Тут подбегает хён и быстро опускает тарелку с парой кусочков пиццы, одной рукой опираясь на спинку стула, на котором сидит Хан, а другой на стол. Джисон чувствует себя защищённым, когда Минхо вот так вот стоит рядом и закрывает его от всего мира. — Чан тут тебе ещё не надоел? Если что, только скажи, я его прогоню. Но если нет, будет здорово, если вы поговорите. У меня осталось не так много до конца смены, но несколько столиков на мне. Подождёшь? Джисон не может сказать нет и ещё шире улыбается на возмущение Чана: «Вообще-то я тут начальник! Ты не можешь меня выгнать!». Ли мимолётно проводит ладонью по волосам Хана, отчего последний на секунду задерживает дыхание и бежит работать дальше. Хан больше ест, лишь иногда кивая, а Кристофер много болтает, кажется, найдя в лице Джисона внимательного слушателя. Школьник узнаёт, что сеть кафе принадлежит отцу Чана и тот поставил сыну условие: Кристофер отрабатывает управляющим год, а отец оплачивает ему обучение там, где самому Чану хочется. Сеть всё равно отойдёт брату Бана, но тот должен был уметь подхватить и помочь. На этом моменте Джисон вздыхает. Это так… По-семейному. — А на кого вы учитесь Чан-ши? — вежливо спрашивает Джисон, вклинясь почти что в монолог. — Называй меня хён. И я закончил уже. На музыканта. Музыкального продюсера… — Правда? Вау… — тихо выдыхает Джисон. Музыка. Что-то такое далёкое и невероятное для Джисона. Ему не так часто удавалось прикоснуться к музыкальным инструментам, но он помнил, как в детстве ходил с мамой за руку мимо музыкального магазина с прозрачными витринами и каждый раз просил купить ему гитару. Она обещала, что как только Хан подрастёт, так сразу… Мама… Почти готового почувствовать привычное тоскливое ощущение где-то в районе сердца Джисона прерывает Минхо, возникший рядом буквально из ниоткуда уже не в форме и даже в пальто. — Всё, я готов. Чан, мы заберём плед с собой? Мне смотреть на него холодно. Как так ходить можно? — Конечно, о чём речь. Постираешь за одно. Всё меньше расходов, — Минхо закатывает глаза и пожимает руку поднявшемуся Кристоферу, потом выкладывает на стол перчатки и шарф. — Их тоже надень. Это даже не обсуждается. Джисон и не собирается сопротивляться. Минхо не спрашивает его, а просто ведёт куда-то, пока они не доходят до знакомой Хану подворотни, где их встречает десяток пушистых комочков. — А вот и я, мои хорошие. Как вы тут целых три дня? Ну-ка, а вот и Суни! Вернулась, негодница? — Минхо бросает пакеты с объедками на землю и присаживается на корточки, начиная гладить пушистые бока, нежно ворча под нос. Хан замирает, смотря на эту картину с расстояния. Глаза Минхо светятся такой нежностью, любовью и заботой, что где-то в груди всё сводит, а дыханье перехватывает. Каким… Красивым хён был в этот момент. До нехватки воздуха. — Эй, Хан Джисон, ты чего встал? Приноси пользу давай. Джисон отмирает: — Как? — Я бы в рифму сказал. Гладь давай. Всем нужно почувствовать любовь. От этих слов будто что-то ломается. Всем нужно почувствовать любовь… Ноги подгибаются, и Хан присаживается сначала с опаской, а потом всё смелее гладя окруживших его кошек. Дуни даже начала лезть к нему на колени, и Хан не смог сдержать улыбки от такой требовательности. Ли распаковывал еду, расставлял тарелочки и умильно комментировал действия кошек, а потом почти не делая пауз и всё таким же голосом спросил у Джисона: — Тебя дома ждут? Хан вздрагивает и молчит. Что он может сказать? Что его дома ждут только пьяный отец и побои? — Если нет, можем пойти ко мне. Дыхание перехватывает. Он не знает, как хён понял, что последнее место, где его ждут, это дом. Может, по отсутствию верхней одежды. Может, по потрёпанным до ужаса рюкзаку и кедам. Но Джисон благодарен. И не может сказать «нет». Не в этот раз. Он воспользуется добротой хёна ещё раз, а потом будь, что будет. Комната встречает почти родным уютом и теплом, запахом бумаги и масляной краски, который в прошлый раз не звучал так отчётливо. — Я хотел сказать тебе, хён… Ты так красиво рисуешь, — Хан смущённо мнётся на пороге, не зная, что делать со снятым с плеч пледом. — Ага, я заметил, что тебе понравилось, — Минхо забирает плед и кивает на мольберт в углу, а Хану хочется провалится под землю и он тут же лезет в рюкзак, собираясь достать рисунок, что носил с собой. — Оставь себе, — Минхо касается его руки, останавливая, — Я рад, что тебе понравилось. Я могу нарисовать для тебя ещё. Хану выдают те же вещи, что он оставил на стуле в прошлый раз и отправляют в душ. Он старается справиться как можно быстрее и боком выскочив из ванной просачивается в сторону кровати, получая насмешливый взгляд и утвердительный кивок. Минхо возвращается из душа сам, вытирая влажные волосы полотенцем, Джисон не замечает, как буквально прилипает взглядом к такому домашнему и мягкому Минхо с растрёпанными волосами, в растянутой футболке, открывающей вид на ключицы, заляпанной неаккуратными цветными пятнами. — Слушай, а дай свой номер? Не хочу больше мучаться неизвестностью три дня, не зная, куда делся один беспокойный школьник. Джисону становится неловко. Не то чтобы он надеялся, что Минхо не заметит его бедственного финансового положения. Но говорить об этом вслух… — У меня нет телефона, хён, — стыдно. Почему-то жутко стыдно. — Как нет? А… Интернет? Ведь дети сейчас много учатся с помощью интернета. — Компьютер в библиотеке… Да и звонить мне некому. Джисон отрывается от рассматривания своих рук, когда слышит какое-то шевеление. Минхо стоит на коленях, ища что-то в углу шкафа и победно вскрикивает, вытаскивая небольшую коробку. — Вот, держи, — хён подходит к кровати, и садится рядом, протягивая упаковку старенького смартфона, — Он вполне рабочий, мне просто посвежее захотелось. А симку завтра купим. Теперь тебе есть, кому звонить. Мне. Чану ещё. Он же тебя на работу возьмёт? Я просил. Он сказал? Скоро с другими познакомишься. Все ребята нормальные. А как зарплату получишь, поновее возьмёшь… Хан в шоке смотрит на Минхо. Он буквально задыхается, пытаясь что-то сказать. Этот человек серьёзно? Просто берёт и отдаёт ему. Берёт и отдаёт. И взамен ничего не просит. И на работу устраивает… И… Джисон резко всхлипывает и прижимается к хёну всем телом, крепко обнимая. Слов просто нет. Единственное, что он может, это истерически рыдать, пытаясь унять дрожь и прижимаясь к самому лучшему в своей жизни человеку. — Ну чего ты, — тот шепчет Хану в макушку, — Я тебе ещё куртку свою хотел отдать. Всё равно в пальто хожу. И что ты тогда делать будешь? Новая волна рыданий накрывает младшего. Всю жизнь, всю чертову жизнь со смерти мамы никто не думал о нём. Единственное, что он видел от отца, это алкоголь, обвинения и побои. От одноклассников насмешки. От учителей равнодушие. Никому в этом мире не было до него дела, пока не появился Минхо и не позаботился о нём. И Джисон уже не может отпустить хёна. Он засыпает у него на руках, едва прекратив плакать. Он чувствует тепло и счастье. Он чувствует себя так уютно… Дома.