Фичбург, Висконсин
Оказавшись в городе, мы сразу же отправились в поликлинику. Надев маски и защитные перчатки, мы пошли в детское отделение больницы. По дороге туда, в палате, дверь которой была открыта, я увидела бабушку, очень и очень старую, с седыми длинными волосами, морщинами и бледной нездоровой кожей. Она сидела на инвалидном кресле, и смотрела куда-то вдаль. Когда мой взгляд упал на перевернутый католический крест рядом с комодом. Дин одернул меня. — Спасибо, что приняли нас, доктор Хайдекер, — лучезарно произнес Дин. Это был мужчина средних лет, среднего телосложения, с темными волосами и глазами. Типичный доктор. — А я рад, что вы прибыли к нам, — док улыбнулся, — как вы о нас узнали? — Один из терапевтов больницы позвонил в наш центр, — ответила я, — немного опередил вас. Значит, шесть случаев заболевания? — Да, — грустно ответил доктор, — за пять недель. Мы подошли к палатам, в окнах которых были видны дети, подключённые к аппаратам ИВЛ. Бледные. — Мы думали, что это просто инфекция, но, — перевел дух. — Что «но»? — спросил Дин. — Дети не реагируют на антибиотики, — ответил он, — анализы крови все хуже, а иммунная система не справляется с заразой, словно… — Из них уходит жизнь, — продолжила я. — Вы сталкивались с подобным? — Дин слегка шокирован. — Да, но не в такой форме, — ответил он. — И, — подошла медсестра и принесла документы на подпись, — способ заражения необычный. — О чем вы? — хором. — Заражение происходит внутри семьи, и, — замялась, — болеют только дети. — А мы можем поговорить с ними? — Винчестер поправил пиджак. — Они без сознания, — ответил док. — Все? — я в шоке. — Да, — хором док и медсестра, — вы можете поговорить с родителями.***
Мы узнали, кто последний поступил в больницу, и подошли к палате. — Мне бы назад, к дочкам, — грустно произнёс мужчина. — Мы все понимаем, — произнесла я, — и очень ценим вашу помощь. Итак, Мэри — старшая сестра? — Да, — ответил он, — ей 13. — Она слегла первой… — А за ней — Беттани, на другую ночь, — продолжил мужчина. — В течение суток? — поинтересовался Дин. Еще пообщавшись с мужчиной, мы ничего странного не узнали, кроме того, что отец девочек лично закрывал окно, которое оказалось открытым. — Может, — выходим из больницы, — обычная пневмония? — Окно само открылось, Энни, — фыркает Дин, — давай попробуем раскрутить это дело, а? Киваю. — Слушай, — ехидно смотрю на охотника, — отец девочек. — Понравился? — улыбается. — Домой он нескоро вернется, — закатываю глаза.***
Переодевшись мы отправились в дом семьи Хардер. Дин перерыл весь первый этаж, а я второй. Н.И.Ч.Е.Г.О. Кроме милых семейных фотографий. — Ну что? — Дин зашел в детскую комнату Бет. — Ничего, — раздраженно фыркаю, — а у тебя? — Тоже… Я решила подойти еще раз к тому самому окну. — Эй, Дин, — открываю окно, — ты был прав. Это далеко не пневмония… Смотрю на огромный отпечаток худой лапы с ногтями. Около 30 сантиметров в длину. — А гниль. Отпечаток проел деревянный подоконник. — Но, — замялась, — у кого такие отпечатки? — Я знаю, — Дина передернуло, — чья это лапа. — Ну? — Штрига, — охотник закрыл окно, — обычно это кто-то безобидный, например, старая женщина. Я сразу же вспомнила ту бабулю с перевернутым крестом. — Мой, — замялся, — наш с Сэмом отец, охотился на нее около 20 лет назад. Мы с Сэмом были маленькие. Однажды, папа уехал, и вновь оставил меня приглядывать за Сэмми, — улыбнулся, — но, штрига пришла не за мной, а за ним… Я струсил. Если бы, — передернуло, — не отец, Сэм бы не выжил. Так как, отец упустил ее, и дети, которые болели — умерли.Мотель
Найдя мотель, я отправилась заселяться, а Дин припарковать машину. На стойке меня ожидал милый парнишка, лет 13. Светлые волосы, зеленые глазенки. — Один номер или два? — спросил он. — Один, — ответила я. Парень посмотрел за мою спину, и крайне ехидно для своих лет улыбнулся. Обернувшись, я увидела, что Дин стоит у мусорки и курит. Винчестер знатно возмужал за то время, пока я была в Аду. Отрастил немного волосы и щетину, изменил стиль на более «солидный». Он стал не просто парнем, о котором мечтает любая девушка, а мужчиной, который знает, чего хочет. — Привет, — появилась девушка, — Джоанна. — Привет, — ответила я, — Энн. — Я Дин, — Винчестер зашел и улыбнулся. — Заселяетесь? — спросила она. Симпатичная латиночка. — Майкл, — смотрит на парня, — разогрей Эшеру ужин. Парень уходит, и мы с Джоанной оплачиваем номер и я получаю ключи. Почитав дневники Джона Винчестера и Сэмюэля Кэмпбелла, мы узнали, что пища Штриги — Spiritus Vitae, что в переводе с латыни означает «дух жизни». Это что-то вроде жизненной силы. Существо высасывает из жертвы жизнь, что приводит к ослаблению иммунитета, пневмонии и, как следствие, смерти. Они могут питаться всеми людьми, но предпочитают детей. Штрига свирепствует в городах месяцами, и если она за это принялась, то погибнуть могут десятки детей. Монстр питается каждые 15-20 лет. Убить Штригу можно только во время принятия пищи (только в это время она уязвима) освященной сталью, дробью или пулями. А также остальными известными нам способами — такими как кольт. — Я тут подумал, — Дин положил передо мной карту, — и отметил все дома, в которых проживали больные дети. На карте отмечены дома и сама больница, которая находилась в эпицентре. — Да, я видела старуху… — Старуху? — в шоке, — в больнице? — Прекрати, — закатила глаза, — может, она — наш клиент? — Звони спасателям, Энни, — смеется. — Остряк, — показываю средний палец, — у нее на стене висел перевернутый крест. — Утром проверим. Не можем же мы сейчас туда поехать, — кидает мне ключи от Импалы, — жрать хочу. Сгоняй, а?***
Войдя в номер мотеля, я мгновенно засмущалась. Из ванной комнаты вышел Дин, на бедрах которого, еле держалось белоснежное полотенце, а капли воды стекали по рельефному телу мужчины, немного изменяя свой путь из-за многочисленных, но еле заметных шрамов. Он вытирал другим полотенцем голову, поэтому, не сразу заметил мой завороженный взгляд… На правом плече охотника, расположилась морда и часть тела огромного черного дракона, изображение которого спускалось вниз, а хвост имел окончание около пупка. Крылья уходили на грудь и спину. Дракон сидел на теле Винчестера. Очень красивая тату. — Хох, — Дин заметил как я смутилась и улыбнулся, — прости, я не думал, что ты так быстро вернешься из магазина. — Давно набил тату? — перевожу тему. — Месяца четыре назад, — ответил он, — вот. Показывает на ту часть тела, где изображен хвост дракона. — Это, — замялась, — мой день рождения, Сэмма, Аарона, и ваших родителей? — Верно, — улыбнулся, — я огромный черный дракон, который должен защищать вас. Дин поднялся с кровати и подошел ко мне.XXXTENTACION — the remedy for a broken heart (why am i so in live)
Он провел рукой по моей щеке, а большим пальцем по губам. Охотник тяжело вздохнул, и крепко обнял меня за талию. — Я, — тихо начал он, — старался сбежать от тебя. Старался задушить свои чувства, уничтожить их на корню. Как бы я ни пытался, не смог… У меня появилась мысль перебить его, но, я слишком сильно наслаждалась моментом. — Сколько бы я не ругал себя за это, не гнобил и не убивал морально. Я не могу тебя оттолкнуть, — охотник заговорил шепотом, — что ты делаешь со мной, Энн? — Хочу, — в горле пересохло, — задать тебе тот же вопрос. Он медленно потянулся к моим губам, все так же не отводя взгляд мужчины, который полон желания, страсти и огня. — Правильно ли это? — тихо спросила я. Дин лишь промолчал, и я заметила, как его взгляд все темнел и темнел, говоря о том, что охотник еле сдерживает себя. Он впился в мои губы страстно, жадно и нетерпеливо, но, с особой нежностью. Я потянула Дина за собой на кровать, и хотела уже сдернуть полотенце, как охотник перехватил мои руки, а другой рукой, лихорадочно пытался расстегнуть пуговки на моей блузе. Руки охотника явно не слушались. — Давай я, — шепчу ему на ухо и целую в шею. Вместо ответа, Дин дернул неподатливые пуговицы, которые с треском разлетелись в разные стороны. От такого поворота, из моих губ вырвался стон. Этим я окончательно снесла крышу охотнику, и заявила о своем желании. О том самом неудержимом желании, которое опьяняет разум, его невозможно обуздать, и нельзя сказать «нет». Остались только чувства и искреннее «хочу». Дин расстегнул оставшиеся пуговицы и застежки на моей одежде, резко стянув ее с меня. То, что он действовал крайне спокойно и уверенно, удивило меня. В действиях охотника не было каких-то сомнений, сожаления или страха последствий. Я видела, что он хотел этого. Мы хотели. Винчестер оставил меня в одном нижнем белье, и сбросил со своих бедер полотенце. Он начал жадно целовать мою шею, слегка прикусывая, и в этот момент лаская грудь через тонкую ткань белья. Мужчина наблюдал за моими эмоциями, и словно, читая мои мысли делал то, чего мне хотелось. Каждый раз, когда губы охотника касались моего тела, я выгибалась и стонала, сгорая от желания и удовольствия. Дыхание и пульс участились до максимума, а стоны становились все громче, разносясь эхом по стенам. Дин чуть отвел мою ногу, поглаживая колено и внутреннюю сторону бедра, и мучительно, мучительно медленно вошел в меня, страстно целуя в губы, после, так же медленно отдалился, и повторяя движения, он начал наращивать темп. Я чувствовала Дина повсюду: на теле, в теле, в разуме, и в… сердце? Охотник вновь сбавил обороты, как бы наказывая меня и себя за столь долгое ожидание. Может, дразнил? Дин рухнул на кровать. И взяв меня за бедра, начал сам регламентировать темп. То резко и быстро, медленно и аккуратно, он усаживал меня на себя. Винчестер хрипло стонал, целуя мою шею и грудь, но, несмотря на то, что Дин — зверь, со мной он был крайне нежен и аккуратен. Целуя грудь, шею и ключицы охотника, я уже сама начала управлять темпом, шевеля бедрами так, как хотелось мне. Впившись в мои темные волосы, которые слегка щекотали скулы Дина, он страстно и жадно поцеловал меня, и прошептал что-то. — Du är min dröm*. Что за язык? Наши стоны лились словно музыка. Тела мокрые от пота. Достигнув пика удовольствия, я прилегла охотнику на грудь, рисуя какие-то узоры, в то время, пока он накручивал локон моих волос себе на палец, и иногда целовал в макушку, что-то говоря себе под нос.