Амелия уехала на работу, а я отправился в местный супермаркет.
Набрав полную тележку продуктов, отправившись на кассу, встал ждать своей очереди.
— Сорок два доллара, пятнадцать центов, — сказала девушка, пробив товар, — наличные или карта?
— Карта, — ответил я.
Из-за того, что я достал карту, выпала фотография, о которой я совсем забыл.
Мы с Энн обнимаем друг друга, при этом губы уточкой.
Счастливые.
Я ждал её у набережной, и не был удивлён тому, что она не опоздала.
Пунктуальность в её крови.
Энн была одета в джинсовые шорты и чёрную майку, а в руках была клетчатая темно-зеленая рубашка.
— Как всегда, — улыбаюсь ей, — вовремя.
— Ненавижу опаздывать, — ответила она.
Я приобнял её за талию, а она усмехнулась и поцеловала меня в щеку.
Мне всегда нравилось то, с какой нежностью и любовью она целует, обнимает, или просто касается меня.
Словно, я хрустальный.
Мы прогулялись по набережной, а после, отправились в парк аттракционов.
Надо же и нам хоть немного отдохнуть от охоты, в то время, пока Дин умирает с похмелья.
— Девушка! — крикнул мужчина за прилавком, — сможете попасть во все 10 банок? Получите огромную панду! — смеется.
Энн приподняла бровь, и ехидно улыбаясь взяла в руки винтовку.
С огромным удовольствием и радостью, я наблюдал за тем, как Харвелл легко и непринуждённо выстреливает, сбивает банку и перезаряжает.
Мужчина явно не ожидал такого, и на его лице было написано, что он не готов прощаться с самой большой игрушкой, но, деваться некуда.
С детской радостью и счастьем, Энн пихнула мне эту панду, которая оказалась слишком большой, и подпрыгивая отправилась в сторону прилавка с хот-догами.
— Что нам делать с этой пандой? — недовольно фыркнул я.
— Обменяем её на кучу игрушек поменьше, — ответила она.
— Как?
— Смотри и учись, Сэмми! — треплет меня по волосам и хватает игрушку, отправляется опять к тому же мужчине.
Буквально через минуту, она возвращается с огромным пакетом маленьких игрушек: медвежата, панды, зайцы, котики, собачки, птички и прочее.
— Раздадим детям? — оглядываюсь.
— Да, — улыбается.
Странно, но, родители не приняли нас за педофилов и извращенцев, а наоборот, были рады нам.
Дети же, светились от счастья, и обнимали нас.
Одна девочка даже предложила свой чупа-чупс.
Энн радовалась больше, чем дети.
Все же, несмотря на то, что она — хладнокровно убивает различных тварей, Харвелл ранимая и нежная девушка.
Нам осталась лишь маленькая панда.
Дети счастливы, и Энн тоже.
— Давай сфоткаемся! — произнесла она, указывая в сторону фотобудки.
— Боюсь, — присаживаюсь на лавочку, — мы с пандой не влезем.
— Влезешь! — хватает меня за руку и тащит фоткаться.
Всё, что я успел сделать, дак это схватить панду.
Расплатившись и взяв пакеты, я отправился к своему пикапу.
По дороге к машине, мимо меня прошла девушка, после которой остался шлейф мускатных духов.
Как у Энн.
— Весёлый будет день, — пробурчал я, закрывая багажник.
Почему именно сегодня, судьба и все на свете, решили мне напомнить о ней?
Зачем?
Видимо, я недостаточно страдал…
Я склонил свою голову и прижался лбом к холодному лбу Энн, на котором были брызги ее собственной крови.
Слезы лились градом, без возможности остановиться.
Я плакал как парнишка, и укачивал её тело.
В комнату забежали врачи.
Но, нельзя было что-либо сделать.
Она мертва, и это факт.
— Сэмми, — Дин коснулся моего плеча, — отпусти её. Врачам нужно забрать тело.
— Нет, — всхлипывая прошептал я, — не могу.
— Можешь, — взял меня под руки, — пойдём, слышишь?
— Я не могу оставить её, — вытер слезы.
— Надо.
Рывком Дин поднял меня и увёл в сторону.
Когда мы уже были в бункере, то, Эллен сразу же всё поняла, когда увидела, что одежда Дина и моя в крови, а Энн с нами нет.
Нам даже не пришлось что-то рассказывать.
В последнее время, они с Энн перестали ладить, но, плач Эллен я слышал около двух недель.
Каждую ночь.
Он был душераздирающим и настолько громким, что толстые стены бункера не могли полностью его заглушить.
Спустя пару дней, мы забрали тело Энн, и устроили обычные похороны.
Никто из нас не хотел, чтобы Энн кремировали, поэтому, мы делать этого не стали.
Всё, на что у меня хватало сил, это на пьянство.
Я пил много. Очень много. И пил один.
Сидя в нашей комнате, при ремонте которой, мы чуть друг друга не убили, я рассматривал фотографии со каких-либо прогулок, внезапные и незапланированный фото, но, часами смотрел на серию снимков с нашей свадьбы.
Она стоит и улыбается, показывая руку на которой обручальное кольцо.
Такая красивая.
Идеальная. Счастливая. Живая.
— Прекрати, — Дин появился в комнате, и забрал у меня бутылку с виски.
— Нет. Верни бутылку.
— Не дождёшься, — рыкнул он, отправившись в ванну, где и вылил алкоголь в раковину.
Улыбнулся.
— Я себе еще куплю, — рыкнул.
— Энн бы не оценила то, что ты творишь! — рычит он в ответ.
— Мне плохо. Ясно?
— Мне тоже! — Дин злится, — но, я не спиваюсь вторую неделю подряд, а очень хочется, знаешь ли! У нас еще остались дела. А еще, — выдохнул и присел рядом, — у нас есть Аарон.
— Это твой сын, — шепотом ответил я, — а всё, что осталось у меня от нее, — показываю руку с обручальным кольцом, — это.
— Всё, — Дин закатил глаза, — надо приходить в себя.
— Не хочу, — рухнул на кровать.
— Посмотри на себя!
Брат хватает меня и чуть ли не вписывает лицом в зеркало напротив кровати.
— Выглядишь как неизвестно кто!
Он прав.
Щетина. Грязные и неухоженные волосы. Синяки под глазами, а сами глаза красные.
— Перегарищем вонь такая, что глаза режет!
— И пусть, — слабо улыбнулся.
— Ты о ней подумал?
— Зачем? Она мертва…
Дин прижал меня к стене, а после, силой впечатал вновь.
— Не смей так говорить о ней! — крикнул он.
— Перегнул палку, — прошептал я, — прости.
Дин отпустил меня и вышел из комнаты.
— Если, — застыл в дверях ко мне спиной, — завтра ты не приведешь себя в порядок, то, отправишься вслед за ней. Понял?
— Да.
А завтра меня здесь уже не будет, мой милый старший брат.
Пару дней спустя
Мне редко снятся сны, но, после того, как мы уехали из бункера, Энн не перестает мне снится.
Одну из ночей, я даже не спал, потому что всё думал о ней, и о Дине.
Вместе ли они? Все серьёзно у них, или так, показательный спектакль передо мной?
Руки сводит от мыслей, что они пара.
Ревность жрет меня.
Сам виноват.
Она была права, чуть что, я сбегаю и ищу себе «бабу», но, лишь бы не разбираться с этим дерьмом.
Я стоял у зеркала в ванне, и обрабатывал разбитую Дином бровь.
Энн оставила записку и уехала.
Дин винит меня, мол, надо за базаром следить.
Надо, не спорю.
Все рассказав Бобби, мы сразу же отправились на поиски Энн.
Спустя время, мы обзвонили всех знакомых, о которых было известно.
Результата не было, что бесило Дина настолько, что у него глаза кровью налились. Он со мной не разговаривал.
Бобби тоже как-то подозрительно молчал.
Он знает, где она, но, не скажет…
Я начинаю переживать…
***
Работу никто не отменял, и поэтому, мы приехали в Лоуренс, вроде, призрак.
Пока я сидел в мотеле, то, в номер зашел Дин и какой-то темнокожий парень с дредами.
— Боус, — смотрит на парня, — расскажи ему то же, что сказал и мне.
— Окей, бро, — отбил Дину пятюню, — меня зовут Боус Гойслейн.
— Сын Дика? — спросил я, — охотника?
— Именно, — улыбается, — в общем, я видел ту, кого вы ищите.
Эта новость шокировала меня.
Дин довольно улыбался.
— Кажется, — продолжил он, — ваша подружка в столице Южной Дакоты — Пирр.
— Конкретнее, — не выдержал я.
— Рядом с кинотеатром, который находится недалеко от южного автовокзала, есть бар «night», она там работает барменшей. Её же Энн зовут?
— Да, — хором с Дином.
— Я пытался позвать её, но, — пожал плечами, — она не откликнулась. И еще, волосы у нее короткие и черные, как уголь.
Может, ошибся?
— Спасибо, — я пожал ему руку.
Когда охота была окончена, то, мы поехали к Бобби.
Дин с Сингером вновь переборщили с виски, и уже в половину девятого вечера мило пускали слюнки.
Я выкрал у Дина ключи от Импалы, и рванул в Пирр.
Я еле как нашел этот бар, и принялся наблюдать.
Сложно было что-либо разглядеть. Народу много.
Но, мне удалось, она принесла поднос к столику у окна, и улыбнувшись, отошла от него.
Сердце бешено колотится.
Это Энн. Сомнений нет.
Амелия позвала ужинать, и на ужин сегодня лазанья.
Невкусно… Не хватает специй.
Энн готовила лучше. Не хватает Энн.
— Ну как? — спросила она.
— Неплохо, — ответил я, обильно посыпая еду различными специями.
— Отлично.
— А пиво есть?
Я любил лазанью Энн с пивом.
— Сэм, — Амелия закатила глаза, — пиво — гадость. Может, лучше яблочного сока?
— Выпью воды.
Достала со своим здоровым питанием.
Пиво нельзя. Фастфуд нельзя. Жареное, соленое, жирное и прочее — тоже.
Жри траву, овощи и фрукты.
Я мужик, а не козёл.
Хотя, нет, я — козёл.
Телефон завибрировал.
Энн
Помоги мне.
Что?
Ноги подкосились. Сердце из груди выпрыгнет из груди.
Почему она написала мне это? Где Дин?
Я выскочил из-за стола, и отправился в комнату, собирать вещи.
— Всё-таки узнал, — проворчала Амелия в дверях, глядя на мои сборы.
— О чем? — ищу сумку.
— О Доне.
Амелия была замужем за Доном Ричардсоном, который погиб в Афганистане.
— Он жив, — продолжила она.
Ого.
Камень с души упал. Или на душу.
— Когда узнала? — нашел сумку.
— Дня три назад.
— И что сейчас? — складываю вещи.
— Не знаю, — рыкнула, — а ты куда?
— Надо Дину помочь, — вру.
— Ночью?
— К утру я буду на месте, — надеваю куртку, — Энн.
Блять. Я назвал Амелию Энн.
— Что?
— Энн Хэтэуэй, — выкрутился, — говорят, что беременна.
— А, — кивает, — круто.
Обняв Амелию и схватив сумку, я рванул к машине.
Теперь, я понял то, что моя жизнь без Энн — мучение, чушь и ерунда, которая не стоит и цента. Она - её смысл, который я потерял.
И, готов сделать всё, лишь бы вернуть её и осчастливить.
