Хроники Особого Отдела

С 15 на 16 апреля в Православную Ночь на главный Праздник Пасхи после ремонта, в тихом Брюсовом переулке, что совсем рядом с домом Литератора и домом Художника, в пяти минутах ходьбы от Консерватории, открыл свои двери старый храм... Гордо смотрел на столицу православной Руси вновь позолоченный крест. Благостно звонили колокола. Не закрытый в годы репрессий он словно восстал в предверии Великой Победы. Торжественно громко и гордо звучал пасхальный чин: «Христос воскресе! – Воистину воскресе!». В красных пасхальных облачениях, спешно присланных вместе со служками из главного храма в Елохове, с массивными, старого серебра пасхальными трисвечниками в руках, шли старшие чины Святого Синода. Воскресение Словущее, знаменовало изменения жизни, победу над злом, возрождение народа. Воителя. Труженика. Героя, принявшего неисчислимые страдания за будущее всего мира. Народа Победителя. В первых рядах стояла Ксения. В белом платье, лаковых туфлях, с высокой прической под широким шелковым шарфом она казалась невесомой. Рядом, былинным богатырем возвышался Илья, потея и хрустя зачем-то накрахмаленной гимнастеркой под плотным новым кителем. Рано утром в Великую субботу Василий Иванович, строго сдвинув брови, лично одел на обоих по маленькому оловянному православному кресту. Боясь сопротивления глупой молодежи он торопливо объяснял: — Церковь, как Партия ( прости меня Господи) обязана помогать найти свою дорогу к праведному труду, к борьбе с Нечистым. Недаром несёт она на себе крест Христов, утешая в скорби православных. Наше слово и дело правое. Не противьтесь, отроки... Ян, стоя в дверях улыбался сведённым к носу угольно чёрным бровям недовольной Ксении, давно верующей в Господа. Илья же только кивнул, и стрельнув глазом в сторону начальника, молча согласился. В эту торжественную первую, почти послевоенную пасхальную ночь все примыкающие к Храму улицы были заполнены народом с зажженными свечами. И лился над Красной Москвой малиновый звон православного мира. Почти у амвона стояла ещё одна яркая брюнетка со жгучими глазами. Она умрет в Киеве в 1991 году и навсегда останется честной и преданной своему мужу. Даже глубокой старухой эта женщина выглядела безупречно. Ее элегантные наряды, выбранные с потрясающим вкусом были предметом дикой зависти других «кремлевских жён». Умная, спокойная, изящная, в строгости воспитавшая талантливого сына и всегда верная своему мужу — Нино Берия... Все прошедшие по коридорам подземного Кенигсберга крестились в эти святые дни. Отец Василий лично окунул каждого в привезённую из Кремлевских кладовых серебряную купель... И громко пел на хорах Иван Козловский, вкладывая душу в святые слова, словно был он юродивым из оперы «Борис Годунов», зная заранее о предстоящих бедах своей страны. Имеются абсолютно точные данные официальной Хроники, которая свидетельствует, что в апрельскую ночь 1944 года в храме молилось 2500 человек. **** Рашид Ибрагимович торопился. В течении двух последних часов он разбирал папки с документами, в основном перекладывая их из одной объемной кучи в другую. Технические расчеты, схемы, дословный перевод аналитической части — он кто, в конце концов, он кадровый офицер, не физик и не математик. Каким образом он может сообразить как, где и с кем решать проблему ядерного синтеза? Фитин назначил на 16.00. Вот сейчас он откроет дверь и громко поставит вопрос о несоответствии задания и его должности. Он занимается разведкой. Он не техник. Навстречу ему пробегали младшие офицеры, слегка притормаживая перед человеком в кителе без знаков отличия. Кто то кивал головой, остальные просто спешили по своим делам. Никому не было никакого дела до погрязшего в формулах генерала. Наконец, он увидел дверь с гордой буквой «М» и ухмыльнувшись решительно открыл ее. Здесь ещё висела не убранная штора затемнения. Он подошёл к ней и сорвав плотную бумагу тупо уставился на закрашенное белой краской наглухо забитое маленькое окно, выходящее на внутренний дворик. «Так и доложу», — упрямо решил он и уже не размышляя отправился к руководителю. В приемной толпился народ. Подойдя к адьютанту Худояров поправил китель и негромко сообщил: — Назначено лично, по «вертушке», на 16.00. Последний молча кивнул и открыл тяжелую дверь. В кабинете находилось трое. Хозяин кабинета Начальник службы внешней разведки Фитин, Начальник 4 отдела СМЕРШ Утехин, который сидел за длинным столом совещаний и курил, глубоко вдыхая едкий папиросный табак и Начальник Особого Отдела, сидевший в кресле под портретом Вождя. Последний расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Он плохо переносил папиросный дым. Худояров знал, что рана на груди так до конца и не зажила. Присутствующие кивнули головой, приветствуя. Георгий Валентинович посмотрел на Худоярова и с раздражением начал: — До каких пор Вы с вашей сомнительной шайкой состоящей из попов, кошек и собак будете безнаказанно обманывать партию? Утехин скорее всего готовил эту фразу и хотел произнести ее возмущённо, но страх за свою собственную судьбу в случае ошибки превратил фразу из резкой в риторическую. При этом, сидящий в кресле широко улыбнулся и парировал: — Вам бы шпионов ловить да о своей судьбе думать, а не о собрании домашних питомцев... — Я всегда был чист перед Партией, соблюдайте субординацию, полковник. Он повернулся к молчащему Фитину и добавил: — Вы как никто знаете это! Операция «Энормоз» плод всех отделов разведки и моей вины нет, учитывая тупость наших технических служб, не сумевших в поставленные Партией сроки завершить ядерный синтез, в отличии от американцев... Потом он посмотрел на портрет Вождя и добавил: — А вот что делала эта шайка мне не известно... Павел Михайлович перевел взгляд на резко бледнеющего Худоярова, прикидывающего КОГО только что назвал «шайкой» начальник СМЕРША, не рассчитавший насколько выгодно расположится хозяин попов и собак, и резюмировал: — Я вижу вы не совсем понимаете масштабов происходящего. Приказы по операции издавала Ставка, и лично (он понизил голос до глухого шепота). Если там решат, что мы виновны в дезинформации, то пощады не будет. Приказ который отдан мне (пока устно) исключает всякую возможность выйти из под удара. Мне популярно объяснено, что в случае провала аресту подлежит все руководство. Вы надеюсь понимаете, ру-ко-вод-ство. Вместе с кошками собаками попами и присутствующими здесь и сейчас, в этом кабинете. — Разрешите мне объяснить, — тяжело закашлялся сидящий в кресле. Он встал и подошел открыть окно. Утехин подумал, что поведение этого человека граничит с преступлением. — Итак, — начал Ян откашлявшись, — приказ о нашей совместной работе подписан Берия и не желательно начинать сотрудничество с примитивных угроз и грызни. Он глубоко вздохнул и увидев серое от страха лицо Худоярова продолжил: — Впереди стране предстоит разгром Квантунской армии. Наш отдел создан, как абсолютно самостоятельный организм МГБ, на самом непонятном и трудном направлении. Именно эта новая для Советской Безопасности структура уже, как минимум, дважды позволила всем выйти сухими из воды. Это и события в Трансильвании и последние, связанные с артефактами неизвестной силы. В любом случае психотропная бомба в наших руках... Естественно, ни Трумен, ни, тем более, Черчиль не желают видеть СССР в Европе. Никто из здесь присутствующих не сомневается в способности Запада развернуть военную машину против нас. Я беседовал вчера с Курчатовым. Теория ядерного синтеза на основе привезённых из Колорадо ( он позволил себе криво улыбнуться) документов, уже рассчитана. Создание данного типа вооружения планируется на 46—47 годы. Нам надо успеть до этого времени уничтожить трансильванскую проблему. И не мешать ученым, потому что всякое запугивание ведёт только к отрицательному результату. — Ну и как мы решим эту Вашу проблему, — недовольно спросил почти успокоившийся Утехин. — Только с Вашей помощью и при согласии дружественной партии Мао Цзэдуна. — А кто это? — заинтересовался руководитель СМЕРШа. **** Положение Квантунской армии начиная с 10 августа было безрадостным. В 04.30 утра главные силы Забайкальского фронта через пустыню Гоби, сметя по пути марионеточное государство князя Де Вана устремились в сторону Большого Хингана. Преодолев к исходу дня более 150 км, они оказались у отрогов гор. Менее чем за двое суток войска первого Дальневосточного фронта , наступающие из Приморья, успели отразить достаточно мощные контрудары японцев и совместно с десантниками Тихоокеанского флота заняли Северную Корею, отрезав японские войска от метрополии, а затем соединились с наступающим Забайкальским фронтом... И хотя радио из Токио твердило о позоре и над старшими офицерами повис меч огорченного Императора, но гранитная мощь элитной Квантунской армии была давно разрушена многолетней островной войной, а спешно набранные из добровольцев плохо обученные мальчишки не могли противостоять уставшим держать оружие, рассерженным Советским профессиональным войскам. Тем не менее, кровавый Ад, называемый войной, обернулся бы миллионными потерями для советского народа если бы не страшный парадокс — гибель жителей Хиросимы и Нагасаки, длительные военные операции на многочисленных островах Тихого океана, спасли Японию от полного уничтожения, а Советский Союз от затяжной тяжелой войны. 2 сентября Император Хирохито совершил единственный в своей жизни правильный поступок и подписал акт о капитуляции на борту линкора «Миссури». Война кое где продолжалась до 10 сентября. Но это была уже просто «зачистка» территории.... По нашим официальным данным потери советских войск составили более 12 тыс человек, армия Императора потеряла около 84 тысяч. В плен взято 600 тыс человек. Этот бесславный конец начался 17 августа в Мукдене, небольшом городке Центрального Китая, в котором советские войска пленили последнего Китайского императора Маньчжоу - Го Пу И.... **** Несколько тысячелетий назад. Центральный Китай. Сиань. За высокой глинобитной оградой строящегося павильона взвивались вихри песка, иногда слышались пронзительные крики, да ветер доносил острый мускусный запах едкого человеческого пота. Высокая милость царского казначея провинции Шэньси неторопливо плыл на резных носилках к пристани строящегося Последнего Присутствия... Его не интересовали ни вскрики, ни тревожный шум доносящийся через толстые стены закрытого города. Он грезил, с широко открытыми глазами, о маленьком садике, вблизи прозрачной воды текущего рядом кристально-ледяного ручья и о глазах его первой наложницы. Носилки повернули в сторону близкой реки и он, наконец, выдернутый из забытья приближающимися гортанными криками всмотрелся в череду длинных коридоров бесконечной улицы. — Что там? — спросил он, идущего рядом начальника личной стражи. Последний чуть склонив голову отозвался: — Беглого ловят.... — И как они ухитряются бежать? Неужели страх и Великое Ничто не опутывает их, выжимая силы? — Слава Вечности нам это не известно... Казначею стало интересно... Крики и топот ног приближались. Солдаты охраны резко рассредоточились и пропустив изможденного бегущего человека, сомкнули ряды. Его преследователи, как стая высохших на ярком солнце гончих сбилась в кучу и из неё раздался, словно из общего хора голос: — Немедленно расступиться! Казначей взмахнул рукой, чуть высунув рукав широкого шитого шёлковой нитью зелёного халата и носилки словно откинуло в сторону одной из глиняных стен, отделяющих узкие проходы-тоннели, от строящихся огромных павильонов. Только по ним можно было не боясь перемещаться живущим. Гончие возобновили свой стремительный бег, но время было упущено и беглец скрылся. Поздно вечером, когда на глиняные крыши, наконец, упала мгла и люди получили свой час отдыха, а казначей, перебравшийся на другую сторону реки пересел в кресло среди распустившихся весенних ирисов, начальник охраны посмел спросить о судьбе спасённого ими беглеца. — Ты не утопил его? — смеясь спросил хозяин. Ему уже было не любопытно и дневное происшествие показалось глупой юношеской выходкой. Казначей не любил глупостей и потому начал раздражаться. Но отменить собственное повеление, означает потерять лицо перед чернью. Он вздохнул и окончательно отвлекшись от созерцания прекрасного кивнул, велев привести невольника. Солнце давно зашло, но ночное, шитое серебром на чёрном фоне небесного бархата, светило ещё не появилось. Вокруг, то снижаясь, то поднимаясь к небу, скорее чувством, чем глазами ощущались мелькающие тени, вылетевших из многочисленных пещер, рассыпанных словно сито в скалах, летучих мышей. Начальник охраны поднял голову и похолодев увидел проявившийся наконец серп Луны, имеющий кроваво красный цвет и своими острыми концами, словно, направленными вниз, указывающий дорогу к сараю, стоящему у самой кромки воды. Он почувствовал как холодный пот стекает между лопаток и ноги словно вросли в землю. Там в ветхом сарае вдруг дико закричал человек. Казначей выбирал охрану из прошедших школу войны и его защитник никогда не считал себя трусом. Тем не менее он долго стоял не пытаясь нарушить наступившей вокруг тишины. Прибежал охранник, торопливо сообщив о гневе долго ждущего хозяина. Они помедлили ещё не много и где-то спустя час, взяв в руки по три факела вошли в глинобитную мазанку, используемую для конопляной пеньки и хранения прочего не существенного хлама. Среди канатов и горшков с выражением неисчислимого ужаса в мертвых глазах стояла глиняная фигура беглеца....