Не прикасайся ко мне

Лили и Джеймс Поттеры не были плохими людьми, их даже можно было назвать хорошими родителями, если бы они не были так молоды и доверчивы. Влияние светлого и доброго дедушки Дамблдора, занимающего чуть ли не все ключевые посты в стране, можно сказать, было культовым среди большинства населения Магической Британии. Уверовав, что умный причудливый старец ошибаться не может, чета Поттеров послушала совет добрейшего и светлейшего, искренне веря, что старик печётся о всеобщем благе. Вот только они забыли, что благо для всех не означает благо для каждого. Отослав Гарри к Дурслям, Дамблдор не солгал: он никогда не врёт, просто виртуозно играет правдой. Он правда надеялся, что крестраж не поглотит мальчика, если тот будет вдали от магии. Он даже провел ритуал, чтобы отделить и запечатать огрызок чужой души, правда сейчас уже и не понять, ошибся ли в этом светлейший. Проблема в том, что директор преследовал не одну цель — он знал, что Волдеморт возродится, ведь он лично когда-то подкинул юноше идею с крестражами. Опять же, ради всеобщего блага — чего же ещё? Дамблдор сделал это лишь для того, чтобы, управляя обезумевшим Томми, выявить всех, кто пользуется тёмной магией и устранить. Ради общего блага. Светлейшего не волновало, что жертвы войны колоссальны — главное избавить мир от тьмы. Он ведь уже столько сделал ради света, осталось всего лет десять и Том умрет от руки Гарри, а Гарри наверняка не сможет выйти победителем из эдакой битвы с крестражем в собственной голове, в результате чего погибнет. А Дамблдор... Он же светлый наставник героя, он завершит зачистку Британии от оставшихся Пожирателей и продолжит наставлять детишек на путь света. Директора не волновали возможные жертвы. На войне все средства хороши. Главное: всеобщее благо, а жизни отдельных лиц — ничто, по сравнению с этим самым благом, находящимся под неусыпным руководством доброго дедушки. И сейчас всё отчего-то идёт не по плану. Гарри Поттер не хочет поддаваться контролю. Его пешки-Уизли беспокоятся. Снейп, узнав о живой Лили, теперь менее подвержен влиянию, да и родители Гарри объявились и теперь нужно корректировать все планы. Какое уж тут изменение планов, когда в первую очередь надо спасать мальчика? Новая версия Дамблдора была такова: окружить Гарри заботой и любовью, чтобы она по-быстренькому победила крестраж Тома. И с этим справятся родители Героя. Дамблдор полагал, что Гарри быстро их простит — дети ведь, в самом деле, так быстро все забывают... И, конечно, именно тогда Гарри наконец станет играть по начерченному плану и, пройдя все до одной полосы препятствий, красиво умрёт, победив врага. *** Драко ехал на поезде, предвкушая, как совсем скоро окажется лицом к лицу со своим вечно хмурым и нелюдимым другом. Иногда Гарри напоминает Снейпа — такой же язвительный, хмурый и закрытый... Наверное, даже хуже. Кажется, только тронь и тебе хана. Но для своих Гарри, хоть и неумело, но был другом. Защищал, незаметно опекал, дарил улыбку и просто был. Драко всё это видел и с трепетом осознавал, что Гарри — просто Гарри, а не Мальчик-Который-Выжил. Его друг, Гарри, открылся ему. Только ему на всем белом свете. Драко единственный, кто видел скрытного Поттера улыбающимся. Единственный, кто видел его спящим. При других Поттер соблюдал постоянную бдительность, хотя и немного оттаял перед Тео и Блейзом. Всё это, конечно, не просто так — Драко таким образом постепенно вводил Гарри в общество, начиная с Тео, а затем и Блейза. Зачем? Драко и сам не знал. Просто ему хотелось, чтобы Гарри почувствовал себя нужным, любимым и просто обычным одиннадцатилетним ребёнком. *** А тем временем Гарольд Поттер развлекался. Недавно Гарри заинтересовался Рунами и, прочитав по ним пару книг, с энтузиазмом стал практиковать, щедро снабжая дверные косяки рунами — где вырезая, где рисуя, а где и кровью своей выводя рунные цепочки защиты, охраны и всякой другой нужной ереси. Конечно, это Гарри делал неприметно, при этом всегда нанося на свою кожу любимый раствор, который он назвал хамелеоновым зельем. Гарри, в одну из бессонных ночей кочегаря обыкновенное зелье от простуды и в то же время напиток Живой Смерти, случайно перепутал ингредиенты и положил вместо чешуек амфидекстера в напиток — молотые когти гиппогрифа в простудное. Зелье от простуды взорвалось и превратилось в зелёную слизь, больше похожую на клей, а вот то, что должно было стать Живой Смертью, превратилось в жидкий раствор, который неожиданно стал как маскировочный крем буквально от всего. К примеру, им можно было замазать прыщ на лице; кожа станет гладкой и ровной даже на ощупь, пока ты не смоешь с себя сие чудодейственное средство. Точно так же вполне можно было избавиться от царапины, скажем, на котле, или от пятна на одежде. Когда Гарри закончил, то просто лег спать: слишком уж его утомила эта работа. Но свою порцию удовлетворения юный параноик получил — что только не сделаешь ради безопасности, особенно своей, особенно когда враги сильные и повсюду, а жить ну очень хочется.