Путь зла

Кеннинг проснулся от голоса матери, доносящегося снизу: она звала его и брата завтракать. Разум ещё застилал сонный туман, а веки казались свинцовыми, и всё же, приложив титанические усилия, он вылез из-под одеяла и сел на кровати. Солнце заливало комнату и отражалось в маленьких снежных шарах с самолётами, которые были аккуратно расставлены на полках, а некоторые из них украшали стол. Немного проснувшись, парень встал и, надев растянутую майку, спустился вниз. Их с братом комната находилась на втором этаже, как и кабинет отца. Спальня родителей, кухня и ванная находились внизу. В стерильно чистом коридоре стояли горшки с цветами и домашними кустами, уже политыми, что можно было определить по ещё невысохшим капелькам воды. Парень старался их обойти, чтобы не промочить одежду. Согласитесь: мокрая майка с утра — сомнительное удовольствие. По дороге на кухню его обогнал брат, первым добежав до стола, он обернулся и щелкнул младшего по носу. — Я выиграл! — радостно провозгласил широкоплечий блондин. — А мы и не соревновались, — тихо пробормотал себе под нос Кеннинг и сел за стол. С самого детства брат устраивал такие мелкие соревнования, зачастую без ведома самого Кеннинга. Возможно, он думал, что Кеннингу они всегда нравились, просто он слишком слаб для того, чтобы выиграть. — Доброе утро, мальчики, сейчас подам завтрак, — радостно прощебетала мама Кеннинга — рыжеволосая женщина лет тридцати восьми. Её ярко зелёные глаза передались младшему сыну вместе с рыжинкой на соломенных волосах — памятью об ирландских корнях. На кухню зашёл глава семейства. Стоит взглянуть на него — и сразу понятно, в кого пошёл Джаспер, старший брат Кеннинга. Отец с сыном были почти идентичны: от ярко-блондинистых волос и небесно-голубых глаз до мощного телосложения. Идеальные герои воплоти. Мама поставила на стол тарелки с завтраком. Яичница с беконом, овсянка и апельсиновый сок — как всегда идеальный завтрак. Но, положив сковородку в посудомойку, она не присоединилась к домашним: подхватив свою тарелку, она намеревалась незаметно выскользнуть из комнаты. — Мам, поешь с нами, — окликнул её Кеннинг. — Я хочу поесть на террасе и посмотреть на рассвет. Не беспокойся, кушай, — мягко отказалась она, но от Кеннинга не утаился коротко брошенный взгляд на отца (но тот, похоже, ничего не замечал и был увлечён газетой) и брата, листающего утреннюю ленту в соцсетях. Кеннинг тяжело вздохнул, смотря на удаляющуюся мать. Она начала всё чаще «убегать» из кухни под предлогом посмотреть на рассвет. И, похоже, только он один из мужской составляющей своей семьи замечал, что солнце уже давно встало. Если это, конечно, можно было назвать семьей. Но сам он тоже долго за столом не задерживался. Быстро съев свой завтрак, Кеннинг ушёл из кухни. Он не мог долго выдерживать общество брата и отца. Слишком неидеальным и недостойным он чувствовал себя с ними, ведь в отличие от них они с матерью не имели способностей. Что-то было в них такое, что давило, заставляло держаться подальше и опускать взгляд. Чужеродная сила, которую никогда не получить таким людишкам вроде него. Проходя мимо настенного зеркала в коридоре, парень заглянул в него. Там его встретила более худая и немного смазливая копия отцовского лица. Светло-зелёные глаза без привычных очков чуть прищурены, а синеватые круги, не скрытые оправой, с прошлой ночи стали ещё виднее. Чуть рыжеватые светлые волосы, весь рыжий цвет от которых забрали ресницы и брови, были взлохмачены и чуть вились. Пара разодранных прыщей на лбу болели и пылали красными пятнами на бледной коже, а майка с логотипом NASA мешком висела на худощавом теле и делала своего владельца ещё более тощим. Он всегда был слабым и уже в малом возрасте понимал, что Джаспер будет для родителей важнее, так как он продолжатель рода, в котором из поколения в поколение взращивались лучшие супергерои. И всё же в глубине души он всё равно надеялся на то, что если он будет использовать то, что ему даётся лучше всего и не даётся брату, он заслужит их любовь. Усердная учёба, множество прочитанных книг и поглощённой информации. Уже к своим шести он знал несколько языков и мог собрать робота. На каждой научной выставке его проекты занимали первые места и получали завистливые взгляды других участников. Однажды после одной из таких выставок родители купили ему самолёт на пульте управления. Красный И-3 с хромированными лопастями и сидящим в кабине игрушечным пилотом блестел лакированной поверхностью. Кеннингу тогда было всего семь, и от такого подарка он был в полном восторге. Наверное, именно с этого момента у него началась эта страсть к самолётам. Сейчас в его комнате около двадцати самодельных снежных шаров с различными моделями самолётов, но тот до сих пор стоит на самом почётном месте — на полке над кроватью. Он лично прибил её туда, отбив себе молотком парочку пальцев. Подобной чести будет удостоено только, наверно, свидетельство пилота, которое с недавних пор стало самой желанной вещью для молодого парня. Конечно, купить свой собственный самолёт у него не получиться — они стоят баснословно дорого, но взять какой-нибудь самолёт, даже самый маленький, в аренду на пару часиков и полетать не составит труда. Подойдя к своей комнате, парень дотронулся до дверной ручки, но сразу входить не стал. Через пару мгновений раздался короткий приятный звук, и дверь открылась. Уже как год на входе в его комнату стоит многоуровневая защита, установленная и разработанная лично им. Может показаться, что она состоит только из сканирующей ладонь ручки, но всё гораздо интереснее. Система запрограммирована так, что если в комнату попробует зайти кто-то посторонний, она не заблокирует дверь, а продолжит проверки: каверзные вопросы, пин-коды, сканирование сетчатки глаза и так далее. Если злоумышленник вытерпит и не бросит это дело, то в конце его будет ждать… муляж кирпичной стены и уже настоящая лазерная решётка. Когда Кеннинг только разрабатывал эту систему, он хотел ещё написать на стене какую-нибудь острую фразочку, но отказался от этой затеи. Конечно, такая модернизация не осталась незамеченной остальными членами семьи, особенно отцом с матерью. Как же так?! Их мальчик что-то скрывает! Но через неделю они оставили попытки пробиться в комнату Кеннинга, просто смирились и списали всё на подростковый возраст. А насчёт брата… скажем так: парни стараются не влезать в дела друг друга. Своей цветовой гаммой и интерьером, комната парня была больше похожа на лабораторию. Большую часть комнаты занимают шкафы с книгами и огромный стол из чёрного дерева, подаренный ему одним знакомым профессором. Тот человек был очень знаменит в научных кругах не только своими открытиями, но и причудой дарить всем молодым ученым предметы мебели. И Кеннингу даже повезло: одному парню, который старше его всего-то на три-четыре года, посчастливилось получить от выжившего из ума старца огромную кровать с балдахином, которую будто выдернули из восемнадцатого века. И ведь отказаться от такого «подарочка» просто невозможно, иначе, каким бы талантливым ты не был, путь в великие светила ума тебе закрыт. Навсегда. А этот столик и ничего себе такой даже. Правда сейчас у него, заваленного различными бумажками, чертежами и остатками карандашей, был не самый презентабельный вид. Обычно парень держит всю площадь своих владений в стерильной чистоте, что можно заметить по состоянию остальной части комнаты, но иногда его просто «прорывает». Такое случается, когда Кеннинг уже не может держать в себе свои идеи и начинает записывать их, зарисовывать, делать расчёты. Очень часто это происходит посреди ночи, что объясняет круги под глазами. Разгребая «полуночный срач», он попутно просматривал свои записи и чертежи и раскладывал их по ящикам. Раньше всё сразу же летело в мусорку или сжигалось. Почему? Потому что луч, испепеляющий всё, и вакцина для усовершенствования генома человека — не самые подходящие идеи для того, кто всю жизнь носит титул «сын супергероя». Страшно думать о том, что будет, если отец узнает, что он, маленький слабый Кенни, разработал микро-бомбу размером с горошину и взрывом как у пятнадцати килограмм пороха. Но и выбрасывать такое сокровище парень считал, как минимум, нерациональным. Возможно, когда-нибудь… Погрузившись в свои мысли, Кеннинг нечаянно задел один из своих снежных шаров с самолётами и тот, упав на пол, разбился. Из-под осколков начала вытекать тёмно-синяя жидкость. Невнятно выругавшись, парень быстро выудил из тумбочки резиновые перчатки до локтей и принялся убирать остатки снежного шара. Хотя «снежными» назвать их было нельзя. Внутри каждого шара была своя погода, например, в том, что разбился, был шторм. Обидно, конечно, но это был не лучший экспонат. Самолёт, что был внутри, уцелел, значит, можно восстановить, ну а мини-шторм тогда вышел не очень удачным: тучи время от времени расплывались по всему небу и скрывали самолёт из виду. Убрав осколки, Кеннинг снова лёг в постель, чтобы поспать перед школой, но не прошло и десяти минут, как зазвонил будильник. Семь тридцать — пора выходить.