Как Линг четвертую стену сломал

«Скандальное видео с поцелуем солиста Сметана band, жесть, смотреть до конца» — этим заголовком пестрила каждая третья реклама. Беловолосый стиснув зубы сидел на краю дивана, где еще спала София, он бы хотел её прикончить, но смотря на неё понимал, что жить без девушки уже не сможет, а значит единственный выход это пытаться заглушить в себе чувство обиды. Странное это чувство, когда ты можешь закрыть глаза на то, что по отношению к тебе так поступают, но это действительно то самое громкое слово — любовь. Ты можешь устроить бунт, бойкот или даже целые войны и восстания, но какой в этом смысл, если от этого будешь страдать ты сам, от того что проделываешь бездну между собой и родным человеком, с каждым словом отдаляясь. Его пальцы чуть касаясь прокатились по лицу девушки и спускались ниже, замирая на шее, — Нет, я должен её простить, что бы не сказали остальные, я не дам им сеять раздор, — думал он, продолжая поглаживать по волосам и плечам. Каждому свойственно совершать ошибки, от части он понимал что в этом есть и его вина, что нужно было сразу поставить Ванван на место и успокоить Софию, но что было — то было, обратно не воротишь, и бессмысленно теперь думать об этом и жалеть. Девушка сладко потянулась, открыв глаза, она увидела очень даже дружелюбное лицо парня, ей бы хотелось забыть события вчерашнего вечера, но к сожалению она помнила все в мельчайших подробностях и чувство вины быстро дало о себе знать, отражаясь в слезах потекших из её глаз. Он сжал её в объятиях, пытаясь успокоить, тщетно. Ненависть к самой себе, это самое худшее чувство, хочется вернуться в прошлое и исправить все что натворила, но время это палач, который не прощает ошибок, и не щадит никого, и ничего вокруг, обращая старые раны в горстки пепла оседающие горечью в глубинах душ. Просить пощады, пощады от самой себя, но слезы не унимаются, сам себе палач, сам художник своей судьбы, залил свое полотно чернилами с металлическим привкусом крови. Ненависть не порождает ничего другого, отличного от себя, София знала, что он уже простил её, иначе его бы уже здесь не было, но как быть с собой, себя простить труднее, чем кого либо, особенно когда ты так требователен. — Мы можем уехать куда ты захочешь, — предложил Линг, прижимая девушку к своей груди. Она отстранилась, ударяя себя в грудь, по прежнему захлебываясь в слезах и жадно набрала воздух в легкие,  — Куда бы мы ни поехали, я всегда буду при себе, а я себя ненавижу. Это может показаться глупым, глупым как подростковый максимализм, но это в самом деле серьёзные вещи, которые требуют незамедлительных решений и долгого времени для того чтобы оправиться. Вскочив с дивана, она выбежала в коридор, со звоном стоящим в ушах, чувствуя в себе силу, которая вот вот вырвется наружу, нанося самой владелице огромный урон. Ноги подкосились, глаза заволокла тёмная пелена, ни как при обмороке, в этой темноте были искры, прожигающие и безжалостные, но смотря на неё со стороны, видно было только свет, который она источала из всего тела, наполняя им все пространство, заставляя время замереть. Линг не смог к ней прикоснуться, в попытке это сделать, он был одарен обжигающим ветром, который струился вокруг Софии, он не знал что с ней делать, сейчас он бессилен. Она кричала лёжа на полу, билась в агонии, пока не почувствовала тянущее чувство внизу живота, вспышка сиреневого света из её глаз на миг озарила все помещение, после чего она погасла, вся погасла, свет прекратился, лишь маленькие фиолетовые искры кружили как снег, падая ударяясь о пол. Что это было, осталось загадкой, ведь она сама не понимала, но ожоги на её теле быстро затягивались, а она не приложила к этому ни каких усилий, только чувствовала нечто новое в животе, то что ранее не чувствовала никогда. Но когда девушка была полностью исцелена, ушло и это чувство, Линг не понимал, он бы почувствовал если она была бы не человеком, поэтому решил что это чьи то проделки, она бы не смогла скрывать такую мощь, ни разу не проявив её. София постепенно приходила в себя, лежа на коленях у своего любимого, попытавшись приподняться на руках, она всхлипнула, вспышки боли все еще пронзали тело, — Лежи, глупышка, ты только что пережила практически взрыв энергии, значит твой дух силен, но тело не совсем справилось. Да что там, даже я обжег руку, пытаясь тебя поднять. Мы позже узнаем, кто хотел тебе навредить, больше этого не повторится, я буду беречь тебя. Соф хотела сказать, что это она сама источник этой силы, что уже пыталась это применить, но боялась, за то что он хотел простой жизни, с обычной девушкой, а взамен получил недоведьму — перефею и вообще не известно кого, которая не может совладать со своими эмоциями, и во что это в итоге выливается. Опять тайна, которой ей не с кем поделиться, даже с самыми близкими, стараясь в страхе оградить их от проблем, которых и без того было предостаточно. — Давай уедем, хоть куда, я хочу уехать, — предложила уже София. — Хорошо, только позвони отцу, предупреди, он очень волнуется за тебя. Взяв смартфон, она начала звонить, долгие гудки на том конце отдавали по вискам, а Линг пошел собрать их вещи для поездки, дав девушке время, что бы прийти в себя, набраться немного сил и просто побыть наедине с мыслями. — Привет, ты впорядке, как себя чувствуешь? — Все нормально, пап. Прости что так резко, но все же предупреждаю тебя, мы с Лингом уедем отдохнуть на пару недель… В горы. — Ты чего, я только рад такой новости, тем более что у меня сейчас завал на работе и куча других дел, обязательно позвони когда приедете, и почаще кидай фото в мессенджер. После недолгого отдыха, София присоединилась к Лингу, помогая ему собрать все что им понадобится, а что забудут они купят уже на месте. Ехать нужно было около 7 часов, поэтому Линг сам слеза руль, а девушка задремала на пассажирском, положив руку ему на бедро.

***

Примерно в то же время и не в столь отдалённом месте, красноволосая девушка ходила вдоль дивана, на котором уткнувшись в подушку храпел потрёпанный парень, от которого на всю гостиную исходил запах спиртного. Подушка полетела прямо в его голову, — Вставай пьянь, спаиваешь детей, без всяких зазрений совести, но я сделаю из тебя человека, ты у меня как шёлковый будешь. Это был скверный поступок, но она знала, что даже если сейчас разозлить его, то он не сможет толком и сказать ничего, поэтому решила вынести ему мозг, точно так же как этой ночью делал он. Расхаживал по дому в одних трусах, выкрикивая слова из не самых лучших песен, раскидывал вещи по всей квартире и зазывал прохожих девушек с балкона, пара совсем похожих на девушек лёгкого поведения даже согласилась, и направилась в их сторону, за что тот быстро получил по тыкве. — Женщина пощади, лучше принеси водички, — вырвался стон из-под подушки. — Ах водички. Ну раз хочет водички, то получит, подумала Лесли и схватила парня за голень. Он повалился с дивана, будучи в одних боксёра, подение на холодный паркет было весьма неприятным, но даже это его не взбодрила, но она уже наверняка знала, что ему поможет. Лесли помогла ему подняться, ну как помогла, она подняла его и начала пихать в сторону ванной комнаты. Без лишних церемоний, она повалила парня в ванную и начала поливать его из душа. Струи прохладной воды все же смогли немного привести его в чувства, подсветка в ванной замигала, переливаясь разными цветами, только это было источником света, потому что девушка не могла нажать на выключатель, пока тащила его буквально на себе. — Ну как, протрезвился и не стыдно тебе? Чуть квартиру не разнес и каких-то «прости-господи» зазывал, мало тебе того что Софию заманил, ты сущий дьявол. Он устремил свой взор на девушку и выхватил душ из её руки, но был так же черств, как будто он еще спит, и его не поливали ледяной водой, — Стыдно у кого видно, это во-первых, а во-вторых, вы сами её кинули, я единственный кто поддерживал её вчера, пока ты развлекалась с Андреем, а Линг с Ванван. А насчет выпивки и девочек, ты не вправе мне указывать, ты мне НИКТО. Мурашки побежали по спине Лесли, недавно она говорила ему, что они никогда не будут вместе. Сколько громких слов сказано, сколько слез пролито, не сосчитать, вот и сейчас она дополнила свою чашу с разьедающей солью, слезы запеленали глаза. Безразлично что он подумает, это не имеет значения, когда тот кто тебе дорог, очередной раз вытер об тебя ноги, пара необдуманных фраз, впрочем как и всегда, она привыкла, что у него достаточно жесткая манера. Но все же что-то раскололось в этот момент, Грей встал и обнял её, оставляя капли воды на одежде и волосах, наверное это раскалывалось его каменное сердце. Сколько бы масок он на себя не накинул, знал что чувства еще теплятся в нем, как лава в краторе спящего вулкана, но когда он взорвётся, станет по-настоящему горячо. Так и получилось, его чувства вырывались наружу, а Лесли была не против согреться, ей давно это нужно было, нужен был он, как бы она это не отрицала. Нежные поцелуи парня заманили девушку к нему в ванную, он стягивал с неё полумокрую одежду, обжигая тело девушки плавными прикосновениями. Вот что происходит, после долгого молчания, слов уже нет, хочется только простой человеческой близости, да такой что бы она не прекратилась никогда. Их обнаженные тела мерцали в отражениях зеркальных плиток, чувственный секс в ванной, который был просто необходим обоим. Сейчас не было никаких приреканий, только громкие и сладкие стоны Лесли, и тихие и грубоватые — Грейнджера. Тело девушки обмякло в его руках, он был доволен результатом, он опустился в воду, обняв ее, проводил пальцами по её ключицам, по груди и по шее. Приподняв подбородок Лесли, так что бы видеть её глаза, он сказал то, что давно уже хотел, — Ты выйдешь за меня? — спросил он протягивая кольцо, которое раньше носил на цепочке, единственное, что осталось от его матери, ведь с детства он был круглым сиротой и даже не знал родителей. Сколько всего нужно было пройти, возможно он изменится ради неё, но не попробуешь — не узнаешь и она дала положительный ответ.