Поврежденные. Чумной Ворон

      — Да, но всё-таки это полицейские, — покачал головой Джон. — Почему вы просто не ушли? Не скрылись вместе с семьёй? Вас никто бы не стал искать за пределами Бостона.       — Если бы все герои отступали, у человечества не осталось бы ни одной приличной истории или книги, — усмехнулся Айзек. — Уйти? Как собакам, побитым и побеждённым? Ну, уж нет! Такого удовольствия доставить Улыбке мы не могли. У нас с ним личные счёты. Мы поклялись его остановить. Мы втроём — я, Билл и Картер. Он всё равно оставался с нами. Всегда, словно тень, или еле уловимая дымка. Дух его был с нами. Мы ушли из наших домов и из тех мест, где нас можно легко отыскать и скрылись в темноте города. Первым делом мы раздобыли оружие. В тот момент мысль о героях уже прочно поселилась в моей голове, но толчка, чтобы воплотить её в жизнь, ещё не произошло. Мы отправились на чёрный рынок и купили пушки, на всю наличку, что у нас имелась. Несколько пистолетов, два автомата, дробовик, гранаты, две радиоуправляемые мины и патроны. Много патронов. Мы уже не собирались больше ловить Гленна Готфрида. Мы хотели его смерти. Любой ценой. Улыбка неуязвим. Он появляется там, где хочет, и исчезает тогда, когда хочет. Но Гленн Готфрид не бессмертен. Мы решили нанести удар туда, где он уязвим больше всего. Зачем пытаться убить психопата, когда можно просто прикончить богатенького сынка мэра? Пока Улыбка в обличье Гленна, он слаб. Мы купили чёрные армейские одежды и балаклавы на голову — нам не хотелось, чтобы люди видели лица линчевателей. Мы хотели остаться в тени. Сначала мы думали атаковать его дома. Но двухэтажный коттедж, оказался не преступной крепостью с бетонным забором и колючей проволокой, протянутой поверху. Охрана внутри колоссальная:патрули, посты и вышки со снайперами по периметру . Даже если бы мы миновали опасности и проникли бы внутрь, точного плана дома у нас не было. Мы могли блуждать от комнаты к комнате в поисках Гленна, пока охрана не окружила бы нас и не устранила. Внутри, мы бы оказались в ловушке. Поэтому я решил переработать план и совершить удар тогда, когда он покинет крепость и отправиться куда-либо. Гленн Готфрид часто перемещался с места на место с кортежем охраны. Чёрная машина бизнес-класса, окружённая тремя внедорожниками, забитыми вооружёнными людьми. Охраны в кортеже ничуть не меньше, чем в поместье Готфрида, но всё-таки перемещались они по открытой территории, и здесь можно просчитать и спланировать нападение, а также маршруты отхода, если что-то пойдёт не так.       — Так просто? Прямо на улице открыли стрельбу? — удивился Джон, сворачивая вправо.       — Выбора у нас не оставалось. Довериться мы больше никому не могли. Любой в этом городе мог работать на мэра. Делать всё нужно своими руками, пока ещё не поздно. Пока Гленн не опьянел от безнаказанности и не начал творить ещё более ужасные вещи. Мы подготовили две радиоуправляемые мины, расположили их на дороге, ведущей от поместья Готфридов в город. Первый и последний внедорожники подорвались, как и задумано; колёса отлетели в разные стороны, а искореженные корпуса загорелись. Взрывы подняли в небо столбы огня и чёрного дыма. Из третьего внедорожника и четвёртой машины, в которой передвигался Гленн, выскочили вооружённые охранники. Первую волну я расстрелял из автомата. Билл же подошёл к кортежу с другой стороны и методично отстреливал тех, кого не достали мои пули, из винтовки. Я бросил под машину гранату. Я знал, что она бронированная и выдержит взрыв, и укрылся за раскуроченным внедорожником. Взрыв оторвал задние колеса машине и поднял её в воздух на полметра. Это не дало водителю возможности нажать на газ и уехать с места покушения, но, несмотря на это, он попытался это сделать. Машина на двух передних колесах рванула с места, оставляя за собой шлейф ярких искр. Её несло вперёд по дороге, а задняя часть тащилась за ней, не давая держать машину ровно, от чего она скользила словно по льду. Мы с Биллом расстреляли последних охранников и бросились в погоню. Машина не смогла уехать далеко — через несколько метров мы нашли её на обочине, вмятую в столб. Задние двери распахнуты. Держа наготове оружие, мы обошли, что осталось от дорогого автомобиля, с разных сторон. Я заглянул в салон, но обнаружил там только водителя без сознания — он лежал, не шевелясь, уткнувшись лицом в руль. Гленн Готфрид сбежал. Мы потерпели неудачу. Это оставался единственный шанс достать Улыбку, и мы его упустили. Где-то там, в лесу, бежал Гленн, весь в крови, испуганный настолько, что не останавливался ни на секунду, даже для того, чтобы немного отдышаться. И мы не могли его догнать. У нас не оставалось времени — мы устроили настоящую бойню, и охранники наверняка вызвали полицию, которая уже ехала к месту покушения, врубив на всю мощность сирены. Нам оставалось только уйти в лес. К нашему маршруту отступления, добраться до спрятанной у дамбы машины и вернуться в город с другой стороны, в наше Гнездо.       — Гнездо?       — Так мы называем наше убежище, — пояснил Филин.       — Мы туда направляемся?       — Да. Билл должен быть там. Когда мы ехали в Гнездо, я лелеял надежду, что Гленн Готфрид, бегая там по лесам, испуганный и окровавленный, вспомнит тот день, когда он убил юную девушку по имени Марта Джонсон. То, как за ним после того, что он сотворил, гнались по такому же лесу полицейские. Как они поймали его, избили и приволокли к патрульной машине. После чего отвезли в участок, посадили его в камеру к самым отъявленным бандитам, которым сообщили, что перед ними убийца и насильник девушек. Я надеялся, что этот день всплывёт в его чокнутой голове и что он испугается вновь, как тогда. Мы вернулись в Гнездо. К тому времени у меня уже созрел в голове план. Ещё в тот раз, когда Улыбка впервые появился на телеэкране, я подумал, что бороться с этим психом можно только его методами. Гленн болен, и это его слабость. Второго шанса поймать его в образе сына мэра не будет. Я подумал, что теперь он понял серьёзность наших намерений и больше не даст нам и шанса приблизиться к нему. Если он стал суперзлодеем, то мы станем героями и будем ловить преступников. Бостон узнает о нас, так же как и Гленн, и мы заставим его выступить против нас. Его эго и огромное самолюбие не позволят отмахнуться от нас и не принять вызов. Он обязательно попробует нанести удар, и мы поймаем его. Он обязательно совершит эту ошибку. Мы выманим змею из логова, показав парочку мангустов, которые притворятся кроликами. Мы сыграем роль супергероев. Это именно то, что ему нужно. Мы сыграем роль его противников, и он поймает наживку. Около недели мы сами сооружали костюмы, выпиливали маски, усиливали купленные на заказ военные комбинезоны пластинами из бронежилетов, готовились. Я взял имя Филин, а Билл стал Ястребом, мы стали называть себя командой Хищных Птиц. Мы вышли на улицы — нам нужна подготовка, мы должны быть во всеоружии, когда встретим Улыбку, а главное нужна репутация. А репутация зарабатывается именно там — на улицах. Первая ночь, проведённая в патруле, не принесла плоды. Как назло, ничего криминального в те дни не происходило. Мы откровенно скучали. Через неделю мы взяли рацию и перешли на закрытый канал полиции. Теперь, когда мы слышали переговоры полицейских, мы быстро отыскали наше первое дело. Ограбление небольшого сувенирного магазина. Мы как раз находились рядом и патрулировали город на машине. Припарковались поблизости. Ястреб пошёл в обход, а я притаился рядом со входом. Около дверей магазина стоял тип в кепке и постоянно озирался по сторонам. Внутри мелькали две тени. Я подобрался, скрываясь среди припаркованных на обочине машин, вплотную к грабителю. Дождавшись, когда он посмотрит в противоположную от меня сторону, я выскочил из укрытия и нанёс удар в челюсть. В наши костюмы встроены кастеты, так что удар ему достался будь здоров, — Филин засмеялся, вспомнив этот эпизод.       — Затем я связался с Ястребом по рации. Он был готов. Одновременно мы бросили в помещение светошумовые гранаты; раздался хлопок, и помещение озарила вспышка света. Мы ворвались в магазин с двух сторон. Я вырубил одного, Ястреб — второго. Женщина-продавец кричала, прячась за прилавком, и мне пришлось её успокаивать, пока Билл скручивал грабителей по рукам и ногам. Раздался шум полицейских сирен. Мы с Ястребом покинули магазин с чёрного входа — встречаться с бывшими коллегами не входило в наши планы.       — Как вы себя чувствовали?       — Я никогда себя лучше ни чувствовал! Это такой прилив сил, адреналина и счастья! Чувство справедливости, которое я никак не мог испытать, работая детективом. То старое чувство из детства и надежда, что справедливость — она есть. Именно это мы с Биллом ощущали, когда играли во дворе в полицейских. В то время существовало только чёрное и белое, и никаких оттенков между, — голос Филина явно изменился. — Мы всю ночь напролёт проговорили. У нас с Биллом появилось столько идей и сил, что, казалось, в тот момент мы могли перевернуть мир. Мы мечтали о том, как сломаем Улыбку, очистим город от криминала, посадим всех нацистов, триаду и прочих. А утром мы увидели репортаж в новостях. Журналистка рассказывала встревоженным голосом о странных людях в костюмах, которые называли друг друга Филин и Ястреб. Мы, видимо, переговаривались с Биллом при продавщице, называя наши кодовые имена. С экрана рассказывали, как мы ночью напали на грабителей магазина и обезвредили их. Журналистка, делая о нас репортаж, назвала нас Ночными Охотниками, и это прозвище как-то само пристало к нам, хоть мы, изначально, хотели именоваться по-другому. Мы называли себя Хищными Птицами, люди — Ночными Охотниками, но нам было всё равно, ведь Улыбка тоже не сам выбрал своё имя. После этого случая всё пошло по накатанной. Мы становились настоящими героями, способными бросить вызов злодеям. Не только Улыбке. В то время, ещё до Длинной Недели, появилось несколько подражателей суперзлодеев, но все они несильно старались и быстро оказались нами устранены. Мы выходили ночами. Иногда брали преступников, иногда они сбегали, иногда мы всю ночь сидели в машине, слушая радиоволну полиции без дела. В новостях нас стали упоминать всё чаще и чаще. И хотя официально полиция прозвала нас линчевателями, такими же, как всех остальных героев без лицензии АС*, и что нас при первой же возможности нужно арестовать, люди говорили другое. Бандитов устраняли. То, что не могла сделать полиция, делали мы, и всё чаще и чаще о Ночных Охотниках стали говорить как о народных героях. Людям приятно думать, что пока они мирно спят в домах, кто-то охраняет их сон. В Бостоне никогда не существовало героев и злодеев, как в некоторых других городах США. Поэтому жителям города всё это оказалось в новинку: кто-то боялся нас, кто-то презирал, но становилось немало и тех, кто верил в нас, верил, что мы светлое будущее этого погрязшего в криминале города.       — А что Улыбка?       — Скажем так, он пытался убивать полицейских, но это у него получалось уже не так виртуозно, как раньше. Теперь жертвы зачастую сопротивлялись. Теперь оставались видны следы борьбы. Укладывали их иногда не так аккуратно, а иногда и вовсе убивали прямо на месте. Как ни прискорбно, но всё это говорило лишь об одном — Альберт Бронс не только знал, кто убийца, но и помогал ему в убийствах. Он сам, лично, отправлял всех убитых полицейских в руки Улыбки. Это я узнал чуть позже, когда поднял дела убитых полицейских: чем они занимались, куда и по чьему приказу их направляли. Везде фигурировала одна фамилия — Бронс. Интересно, что он чувствовал, когда делал это для Гленна? Сожаление? Страх? Отчаяние, или пустоту? Его уже не спросить — он сделал правильный выбор. Я убил бы его ещё раз, не застрелись он. Его мотивы я не узнаю никогда. А после нашего появления, Улыбка совсем затих. Убийства полицейских наконец закончились. Боялся ли он нас? Я не думаю. Скорее всего, убивать полицейских больше не имело смысла. Он нашёл противников и готовился к встрече с нами. Не стоит забывать, что Гленн — психопат. Его мысли угадать сложнее, чем мысли обычного преступника. Так продолжалось достаточно долго, до того как не настала Длинная Неделя и как мы думали, конец Улыбки.       — Расскажи мне про Длинную Неделю, — предложил Джон Грин.       — Нет, детектив, вы узнаете обо всём в своё время, а у меня этого времени больше нет. Мы почти приехали, — Филин говорил с трудом. — Поворачивай сюда.       Джон вывернул руль налево и заехал во двор одноэтажного здания. Деревянный, выкрашенный в жёлтый цвет, он светился ярким пятном на фоне однотипных безликих домов на неприметной улице. Веранда с забором и окна покрашены в насыщенный коричневый цвет, который резко контрастировал с основным колером дома. Справа к зданию прилегал гараж с автоматически поднимающейся дверью. Крыша из красной черепицы, которую так любили в Бостоне из-за постоянной рекламы по телевизору, где весёлый кровельщик Том пытается положить черепицу у себя на крыше, не обращая внимания на надоедливого и непутевого помощника Джерри. Тот обычно не помогал, а мешал ему. Газон плохо подстрижен — там и тут торчали клочья травы, достигшие роста, примерно до колена. Дорожка, ведущая от калитки к дому, пролегала как-то причудливо криво, словно её выкладывал из камней, пьяный мастер.       Машина подъехала к гаражу, и Джон нажал на тормоз, остановив её в нескольких метрах от него.       — Сейчас, — Филин нажал на кнопку на перчатке, и коричневые, плохо покрашенные ворота со скрипом поднялись.       Внутри гаража оказалось достаточно места для того, чтобы поставить рядом и машину, и мотоцикл. Но сейчас он оказался пуст — никаких инструментов или другого хлама, который люди так любят хранить в гаражах. Со стороны дом казался нежилым и немного заброшенным. Заросли живого забора скрывали его, и всё, что там происходит, от глаз назойливых соседей. Поэтому никто не обратил внимания на полицейскую машину, заезжающую в гараж. В современном мире не принято лезть в чужие дела, интересоваться жизнью соседей, или тем, что происходит в соседнем дворе. Люди всё больше и больше становятся одинокими в этом обществе.       Айзек открыл дверь и попытался выйти из машины. От сидения на месте его тело вновь затекло, а мышцы одеревенели. Джон помог герою, поднял его из автомобильного кресла, и они вместе вошли внутрь дома, через боковую дверь гаража.       — Мы на месте.       Когда они вошли в просторную гостиную, Джон осмотрелся. Внутреннее убранство дома немного разочаровало его: ничего героического в нём не было. Жилище больше походило на дом пенсионеров: старая мебель, которую давно пора заменить, но не меняли, потому что с каждым шкафом, каждым столом связаны какие-то дорогие сердцу воспоминания. Ремонт тут не делался, наверное, лет десять. Но в этом помещении они не остановились, а прошли дальше, в кухню. Тут обстановка не лучше: старенький холодильник урчал в углу, довольно потёртый стол из дуба и шкафчики с резными узорами на дверцах под старину. Они подошли к стене, на которой рядом с устройством, контролирующим давление и температуру в трубах отопления, находился небольшой рубильник, ничем не примечательный на первый взгляд. Филин протянул руку и дёрнул его на себя. Задняя часть стены кухни немного отодвинулась, и их взору предстала дверь, похожая на вход в бомбоубежище: очень мощная, литая, стальная дверь, способная выдержать взрывную волну мощной бомбы. Она со скрипом распахнулась. Внутри вспыхнул свет, и Джон увидел крутую железную лестницу, ведущую куда-то вниз.       — Нам туда, — еле ворочая языком, проговорил Филин.       Они спустились в подвал, больше похожий на бункер. Джон подметил несколько вещей: слева располагались шкафы с оружием и различными боеприпасами, справа — манекены для геройских костюмов, посередине — несколько столов, пара компьютеров, подключённых к сети, и старенький ноутбук.       — Это и есть Гнездо? — чуть разочарованно спросил Джон.       Фантазия, пока они ехали сюда, рисовала ему немного другую картину.       — А ты что думал увидеть? Небоскреб миллионера, супергеройскую пещеру или инопланетный корабль? — усмехнулся Филин и тут же облегчённо вздохнул. — Он тут.       Айзек оторвался от Джона, всю дорогу помогающего ему передвигаться, сделал несколько шагов самостоятельно, опёрся на стол, как годовалый ребёнок робко переступил с ноги на ногу, обогнул его, держась за столешницу руками, присел на пол.       Джон постоянно держался чуть позади Филина, поэтому не сразу увидел человека, лежавшего лицом вниз между столами. Одет в такой же усиленный бронёй костюм, как и у Айзека. Голова повернута лицом в сторону Джона, что давало возможность рассмотреть его железную маску. Немного другая форма, чем маска Филина — более заострённая и без совиных ушей. Голова прикрыта капюшоном, переходившим в небольшой, совсем короткий плащ.       — Мой друг! — Филин присел рядом с телом Ястреба. — Слава богу, ты добрался!       — Это Билл? — встал рядом с телом Джон.       — Да, — ответил Айзек, проверяя пульс, — это Ястреб, и он мёртв.