По следу Улыбки. #8
27 апреля 2021 г. в 09:09
Пока он ехал в Гнездо, его одолевала мысль, что он такой же как Айзек и Билл. Случись чего, он и довериться никому не сможет. Айзеку повезло, что всё это он рассказал именно Джону, а не любому другому детективу из его отдела. Большинство бы просто испугались, а остальные покрутили бы пальцем у виска. Если этого нет внутри человека, нет справедливости, если она зажата рамками, убита или подавлена, нельзя стать героем. Только чувство справедливости делает из героя — героя. Всё остальное — героизм, смелость, сила, ум, вера и прочее — лишь тень того, из-за чего люди спасают других людей, почему люди не остаются в стороне. Это обострённое чувство справедливости — вот лишь что нужно, чтобы стать героем. Джон мог всё бросить. Он не зажат в угол, как оказались зажаты Билл и Айзек, он всего лишь обычный парень, работающий детективом в полиции, и почему он делает что делает и за что сражается? Что движет этим молодым человеком?
Поставив мотоцикл в гараж, Джон с трудом слез с него. Ночь длинная и выматывающая. Но времени терять нельзя. Вилмар Тёрнер мог вскоре узнать, что за ним охотится Филин, и лечь на дно. Пока эта информация не разлетелась по городу, стукача ловить нужно сегодня же, не теряя ни минуты. Зайдя в гостиную, Джон первым делом отправился на кухню. Из ящика он достал два ломтика хлеба для тостов, из холодильника — ветчину, копчёный сыр, томатный кетчуп, майонез, солёные огурцы, чеснок, репчатый лук, молотую паприку, перец чили и варёное яйцо. Ломтик хлеба подсушен в тостере, ветчина порезана небольшими ломтиками, как и сыр. Пришло время для соуса. Огурчик мелко нарезан. Чеснок пропущен через пресс. Все ингредиенты смешаны с майонезом, кетчупом и специями. Далее нужно собрать сэндвич: на ломтик хлеба Джон положил ветчину, сыр и залил соусом. Сверху положил другой кусок хлеба, чуть-чуть добавил соуса и украсил верхушку разрезанным варёным яйцом. Всё сделано быстро и на автомате, так что не заняло особо много времени.
Спустившись в бункер с уже приготовленным сэндвичем, Джон приказал машине для кофе варить, собственно, кофе, а сам включил компьютер и принялся ждать, когда чёрный экран посинеет и на нём появится рабочий стол, а пока он ждал кофе и включение компьютера, добрая часть бутерброда отравилась ему в рот.
В тот момент когда компьютер включился, кофемашина издала приятный звук сигнализирующий что кофе готов. Вооружившись кружкой, Джон вошёл в базу данных полиции и ввёл имя искомого человека — Вилмар Тёрнер.
— Он действительно работает на полицию, — откусывая бутерброд и читая с экрана текст, бубнил себе под нос Джон. — Вот и фото. Ну и морда.
Что удивительно, Вилмар Тёрнер работал на полицейского по имени Картер Бронс. Погибший напарник Билла и Айзека. Интересное совпадение.
Джону вдруг подумалось, что случилось, если бы Картер не погиб в ту ночь в отеле; что было бы, если они втроём вышли на борьбу с преступностью, в виде Ночных Охотников. Как сын начальника Департамента полиции надел бы костюм и маску народного героя и боролся бы с этим психопатом на равных. Но Картер оставался реалистом. В реальном мире существование героев — это неправильно, как и существование таких людей как Улыбка. Защищая отца, семью, Картер сам захотел вершить самосуд, по-тихому без пафоса и костюма. Он назначил ему встречу в том отеле, не зная, что он сам давно уже пляшет под дудку Гленна Готфрида. Печальный конец отличного детектива. Айзек и Билл в итоге правы, когда отправили семьи подальше из города. Семьи тянут вниз таких людей как они, и они не смогли бы совершить то, что они совершили, постоянно оглядываясь на близких. Это и убило в итоге Картера Бронса — его отец, его семья. У Джона таких проблем не имелось — он был и оставался круглой сиротой.
Распечатав фотографию Вилмара Тёрнера и положив её в карман, Джон поменял батарею электрошокера и баллон со сжатым воздухом. Оставалось самое сложное: нужно сходить в туалет и справить нужду, то, что Джон не продумывал вовсе. Он поднялся наверх, положив маску перед входом в туалет на небольшой журнальный столик. Находясь в костюме удобным для драк, в уборной герой себя чувствовал зажатым в тиски. Он аккуратно расстегнул все ремни на штанах. И кое-как достав своё добро, попытался направить струю в унитаз, держась для перестраховки обеими руками. Тут до него дошло, что он держит маленького друга с одной стороны перчаткой, в которую встроен мощный электрошокер, а с другой — пневматическим кулаком, который при срабатывании отправит его хозяйство в космос. Внутри всё сжалось, но он пересилил это чувство и закончил начатое дело, довольно натягивая штаны назад.
Через несколько минут он ехал по улице Бостона в направлении района Саус-энд. Это самый крупный жилой район викторианской эпохи в Северной Америке, застроенный рядами одинаковых пятиэтажных домов. И здесь нужно быть ещё осторожнее, чем в Чарльзтауне. Хоть тот район и самый преступный в городе, этот держали по своим крылом нацисты. Филину в погоне за Улыбкой не очень хотелось переходить дорогу итальянским баронам — ему и так хватало проблем.
Через несколько минут Джон уже мчался на мотоцикле по ночному городу. Он принялся подтачивать основание пирамиды Улыбки, начиная разбирать его камешек за камешком в надежде, что он доберётся до верхушки. Улыбка сделал одну серьёзную ошибку — нельзя работать в большой команде. Кто-то когда-то тебя обязательно сдаст. Нужно рассчитывать только на себя.
Пересекая границу Саус-энд, Джон въехал на Тремонт-стрит, оттуда направился в глубь района к ночному клубу под лаконичным и коротким названием «Лис». Остановив мотоцикл в переулке, напротив места назначения, и заглушив мотор, Филин осмотрелся. Обычная двухэтажная коробка, ничем не примечательная. Почему ночные клубы любили размещать в таких неброских зданиях? Почему не открыть его, например, в замке или на старом неиспользуемом судне в порту? Окон почти нет, все стены покрашены в приторный сиреневый цвет.
Главный вход весь увешанный неоновыми огнями. Его охраняли несколько амбалов, одетых в одинаково чёрные брюки, водолазки и белые жилетки. Рядом со входом в клуб, переминаясь с ноги на ногу, образовалась целая очередь, уходившая куда-то за угол, словно змея ворочала в разные стороны длинным телом. Прямо над входом сидел огромный лис с пушистым хвостом, махающим им в разные стороны и с подмигивающим правым глазом. Под светящимся оранжевыми цветами животным красовалось само название «Лис», сверкающее и украшенное ничуть не меньше хвостатого.
Не стоило входить прямо с главного входа. Джон не хотел привлекать лишнее внимание людей на улице, поэтому он обогнул здание с другой стороны и нашёл чёрный вход. Он тоже охранялся, но не так сильно — всего лишь два охранника в тех же одеждах. Они стояли рядом с тремя почти раздетыми танцовщицами. Те курили и радостно о чём-то переговаривались, иногда заливаясь весёлым смехом. Филин вышел из укрытия (всё это время его скрывала тень от дома напротив) и двинулся прямиком к компании жизнерадостных людей. Их веселье быстро закончилось.
— Эй, ты! — крикнул один из вышибал.
— Филин?! — проговорил другой.
— Что тебе надо?
— Мне нужен человек по имени Вилмар Тёрнер, — спокойно ответил герой.
— Чёрт! Ты же не собираешься там всех перебить?
— Мне нужен только он.
— Хорошо, проходи, но если…
— Спокойно, я никого не трону, — Филин беспрепятственно вошёл внутрь.
Слишком просто, хотя репутация, которую заслужили в этом городе Филин и Ястреб, шла только на пользу. Они уже сделали себе имя, и зачастую людям не приходилось объяснять что-то. Они уже знали, что ожидать от члена команды Ночные Охотники. Это оказалось на руку и тратило меньше времени на разъяснения.
Как только Джон вошёл в клуб, в его грудную клетку ударила музыка, которая долбила по его диафрагме словно барабанщик по барабанам. Обстановка стояла такая, какая и ожидается от клуба: приглушённый свет, голубые лучи, снующие туда-сюда в такт музыке. На пьедестале DJ-микшер, за ним — огромные экраны с разными картинками кислотного цвета, меняющимися так быстро, что, казалось, вот-вот вызовут эпилепсию. Диджей с белыми дредами и в чёрных очках прыгал, вопя во всё горло. Люди заняли весь танцпол отсюда, до стойки бара, подсвеченной неоновыми огнями. Повсюду на специальных помостах старались танцовщицы, в обтягивающих латексных одеждах заводя публику. Одна из них посмотрела прямо на Джона. На ней белый парик-каре и маскарадная маска. На секунду она замерла после чего снова продолжила развлекать гостей в обычном темпе.
Почему она запала в мозг Джону, он не знал. Он тоже смерил её взглядом и только лишь через минуту решил продолжить поиски.
Спустившись вниз по лестнице, ведущей от чёрного входа, Филин тут же стал всматриваться в лица танцующих людей. Простые детишки состоятельных горожан и простые тусовщики, проводившие все ночи напролёт в дорогих клубах — не работающие, живущие за счёт родителей; а иные пахали весь день, чтобы заработать на вход сюда, а потом спустить тут все деньги. Гленн Готфрид вполне мог выплясывать тут и тратить отцовские деньги на алкоголь и наркотики, если бы не произошло то, что произошло — изнасилование, убийство и его пытки в камере.
Развлекающиеся люди, мимо которых проходил странный человек в броне и маске, сразу переставали танцевать и пятились назад. Чувство, которое вызывал Филин, было одним из двух — уважение, если человек не виновен; и страх если чувствовал вину за содеянное когда-то преступление.
У стойки бара спиной к Джону стоял человек. Одет он в недорогой помятый костюм синего цвета, на голове — глупая причёска, словно его стриг его друг — слепой наркоман, под убойной дозой героина. Он иногда озирался по сторонам, и в его профиле детектив узнал его — Вилмар Тёрнер.
— Ну, ребята, вы же хотите оттянуться? — говорил он двум парням и девушке, стоявшими перед ним.
Обычные ребята, ничем не примечательные. Парни по лицам и одежде походили на студентов, а девушка и того на школьницу. Короткое платье, косичка, очки, под очками огромные синие глаза, хлопающие в такт музыке.
— Не знаем, — ломался один из парней.
— Да что вы не знаете, ночь длинная, вам нужно взбодриться, — Вилмар замолчал, видя, как глаза его собеседников в ужасе раскрываются.
— Я куплю у тебя это, — раздалось за его спиной, и могучая рука словно когтистая лапа коршуна схватила его за плечо и потащила назад.
Он взвизгнул как свинья, выронил из руки крошечные пакетики с белым веществом. От боли наркоторговец схватился за плечо, пытаясь вырваться из мёртвой хватки, помогая себе ногами, отталкиваясь от пола старыми нечищеными туфлями со сбитыми носками.
— Эй, отпусти меня! — всё ещё безуспешно пытаясь вырваться, кричал дилер, пока не повернул голову и не увидел чёрную фигуру и часть маски человека, который так быстро тащил его прямо по танцполу, в окружении испуганных и расступившихся людей.
— Чёрт! Филин! Я думал, ты… отпусти меня, я ничего не сделал, — затараторил он.
— Ты пойдёшь со мной, — спокойным, механически изменённым голосом проговорил Филин, всё так же таща пойманную жертву к выходу.
Теперь как можно быстрее нужно покинуть ночной клуб. Обычно Джон Грин чувствовал себя некомфортно при таком сборище людей. В обычной жизни он старался этого избегать. Джон и сам не знал почему, но в толпе ему казалось, что его собственная личность стирается, поддаваясь стадному чувству людей вокруг, а он так боялся её потерять. Он не любил это чувства, как толпа высасывает его самого из его тела, заменяя его мозг сознанием толпы. И вот толпа ликует, и он ликует вместе с ней, толпа грустит — и он тоже. Это обычное состояние людей, но Джон, сам того не зная, очень не любил это чувство толпы, боясь потерять в ней индивидуальность. Это всё его скромность и зажатость. В обычной жизни Джон, был как их часто называют, социофобом, оторванным от общества интровертом. Без родных и без друзей, он вёл своё существование тихо и спокойно. Да, на работе всё ладилось из-за его неординарного мышления и острого ума. Он как будто попал туда, куда нужно попасть с его умом — ему нужно было стать детективом. Распутывать сложные дела, уходить в них с головой, забыв, что у тебя есть семья и родные. У него ничего не было и ничто не отвлекало его от работы — он находился на своём месте. Всегда приятно работать там, где у тебя всё получается. И у Джона получалось, и получалось очень хорошо. Очень странно, но когда он сейчас тащил на глазах всех этих изумлённых ребятишек дилера по танцполу, он не чувствовал скованности или стыда — того, что Джон обычно чувствовал, когда на него кто-нибудь смотрит. Сейчас он совсем другой человек, словно под маской не Джон Грин, а кто-то иной. Это то же самое чувство, когда толпа высасывает твою личность, но сейчас дела обстояли по-другому. Сейчас его личность вытянул костюм Филина. Надев его, он и сам не заметил, как полностью изменился, и вместе с этим изменилось и его мышление.