По следу Улыбки. #12
27 апреля 2021 г. в 09:14
Джон поставил мотоцикл в гараж и медленно спустился в бункер гнезда, после чего просто упал на пол без сил. Та ещё ночка. Ему казалось, что прошла целая неделя, как он надел костюм Филина и отправился в самые тёмные закоулки Бостона выбивать кулаками информацию о банде Свиного Рыла, а ведь прошла всего лишь одна ночь. Разборка в баре «Кровавая Мэри», пойманный дилер в ночном клубе «Лис» и драка с охранниками. Хозяйка оказалась полной стервой. Джон навсегда запомнил эти тонкие губы и злые глаза из-под очков. Потом порт, полузатопленное судно «Роза» и братья Филипс, Фрэнки и Рафи, потом этот цирк в железнодорожном депо и полицейская облава. Как только он пережил эту ночь, думал про себя Джон.
Сняв маску и положив её на стол, Джон принялся за остальной костюм. За ночь он успел принять форму его тела и слиться с ним, и теперь Джон и Филин стали одним целым. Расстёгивая крепления и ремни костюма, Джон думал лишь об одном. Оправдал ли он надежды Айзека на него. Самому ему казалось, что да. Хоть он и попался на глупую уловку с крышей депо, всё остальное почти безупречно. Ему нужно лишь время и опыт, чтобы стать таким героем, которого в нём хотел видеть Айзек, чтобы завершить последнее дело Ночных Охотников. Надо прекращать думать как детектив. Обычные полицейские ловят обычных преступников: грабителей, убийц, наркоманов и других криминальных элементов. Но злодеи, враги героев — почти все напрочь поехавшие личности, потерявшие связь с реальностью. Нужно думать, как они, впускать внутрь себя это сумасшествие и просчитывать их возможные варианты действия. Но нужно делать это с опаской. Личность самого Джона Грина достаточно расшатана, он сам находится на пограничном состоянии между нормальностью и сумасшествием. Балансируя на этой тонкой грани, можно упасть в одну из сторон. Упав в сторону реализма и логики, Джон тут же должен снять костюм и заварить дверь бункера в Гнезде навсегда. Кто в здравом уме и светлой памяти будет рыскать по самым опасным районам города в костюме большой совы? Сражаться почти с голыми руками против вооружённых бандитов в поисках сына мэра, который свихнулся, надел маску и решил убивать полицейских? Упади он в сторону сумасшествия, в Бостоне тут же появился бы новый злодей, Филин — убийца и психопат. Нужно держать равновесие, и не падать, хоть это и не просто.
Когда Джон снял костюм героя, его накрыло странное ощущение. Будто бы Джон и не был детективом и героем, а работал простым актёром в театре, и только что он просто играл роль героя, но вот случился антракт, роль закончилась, и он вдруг стал сам собой. Странное чувство, неприятное.
Придя в себя, Джон принялся первым делом собирать части костюма, безбрежно раскиданные по полу. Нагрудник и маска первыми оказались на манекене, потом — остальные части тела, включая электрошок и пневматический кулак, которые очень хорошо послужили ему этой ночью, и они тоже оказались на месте.
Когда дело было сделано, Джон взял со стола, рядом с клавиатурой в пластмассовом стаканчике с разнообразными ручками, красный маркер. Подошёл к стене, где размещалась вся информация и все действующие лица по делу Улыбки, и зачеркнул смазанную фотографию человека с чёрном костюме и в маске свиньи на лице, по левую сторону от главного подозреваемого — Гленна Готфрида.
— С тобой покончено, — проговорил Джон.
Главарь банды не врал. Если бы Улыбка пребывал в городе, он ни за что не позволил бы этой свинье разбираться с его главным врагом, своевольничать и делать такие глупые и непродуктивные, почти цирковые засады. Это всё делал Свиное Рыло без всякой указки, почувствовав себя криминальным боссом на время отъезда настоящего.
Гленн Готфрид покинул Бостон, а может, и штат Массачусетс, и скрылся вместе с человеком в противогазе в неизвестном направлении. Они партнёры или Гленн работал на этого человека? Джон этого не знал. Не знал ни их планов, ни их мотивов — ничего. Явно, что убийство полицейских для Улыбки лишь начало. Его заметил кто-то — кто-то, кто стоит за кулисами, и теперь Гленн больше не работал на себя.
Каким могуществом надо обладать, чтобы усмирить такого психопата как Улыбку? Кто тот человек в противогазе? На кого он работал? Молодой детектив понимал, что он только чуть-чуть копнул это дело, а вопросов появилось больше, чем ответов. Теперь это не выглядело как борьба одинокого героя с одиноким злодеем — здесь что-то другое, и Джон это чувствовал, а точнее знал наверняка. Даже собственный отец Гленна не знал, где он. Улыбка полностью заменил собой его сына. Думая, что его похитили или он пропал, Эрл Готфрид пытался его найти, перерыв весь город и поднимая на уши всю полицию. Ему невдомёк, что его сын ходит совсем рядом, только теперь он носил маску, а может, это и есть его настоящее лицо — лицо маньяка-психопата, с ножом в виде серпа в руке.
Свиное Рыло теперь ждал суда в тюрьме. Его банда развалилась и больше не подчинялась Улыбке, и это хоть маленькая, но победа. Двигаться дальше в этом направлении нет никакого смысла. Улыбка сейчас мог быть где угодно и обшаривать каждый штат Соединённой Америки, у Джона не имелось ни времени, ни средств, ни сил. Главарь банды сказал о месяце, значит Гленна не стоит скоро ждать. Даже если он не вернётся через месяц, два, три, год, у Улыбки есть одно слабое место, из-за которого можно не носиться по всей Америке. Это, как он его сам называл, Бинтаун — Бостон. Этот город он считал родным и, мало того, своей собственностью. Не зря он так гордился, что стал первым злодеем здесь.
Рано или поздно он вернётся в свои владения, а Филин будет ждать в этом месте — тут недалеко, на большом вековом дубу, ствол которого покрылся сухим мхом. Птица будет неусыпно смотреть за всем, что творится внизу, как в норке копошится мышка, как хомяк с полным набитым ртом пшена тащит его домой. Как заяц, убегая от лисицы, ловко петляет между деревьев, а рыжая бестия пытается его догнать, цокая слюнявыми зубами и постукивая рёбрами, на которые натянута кожа и шерсть. Внизу в это время будет происходить обычная жизнь, а филин будет сидеть на ветке, у дупла под кроной многолетнего дуба. Лениво поворачивать голову то вправо, то влево, пучить огромные глаза, всматриваясь в покрытую сухой листвой осеннюю землю в ожидании, когда он услышит шипение и противное поскрипывание чешуйчатого, длинного, извивающегося тела об оранжевые и коричневые пожухлые листья. Однажды змея вернётся в лес, и филин будет к этому готов.
Закрыв на ключ дверь дома, в котором находилось Гнездо Ночных Охотников, Джон вышел на улицу и побрёл в сторону центра. По дороге он вызвал себе такси, которое будет ждать его на пересечении улиц впереди. Уже светало, а Джон, словно после жуткой ночной гулянки, брёл, пошатываясь, по тротуару около аккуратных лужаек соседей. Если бы кто-то посмотрел сейчас в окно и увидел незнакомого молодого человека, еле переставляющего ноги, покачали бы головой, осуждая такой образ жизни. Но в данный момент Грину было всё равно, что подумают совершенно посторонние люди. Он уже видел перекрёсток и жёлтый седан, ожидающий его со светящейся на крыше табличкой «такси». Подойдя к машине, Джон приоткрыл дверь и сел на заднее сиденье, назвав таксисту восточной национальности адрес.
Они тронулись с места. Джон облокотился лбом на холодное стекло машины. Там за окном он смотрел на людей, уже проснувшихся и идущих на работу или по своим делам, на детей, бегущих в школу, на старые здания, на автомобили и город.
— Всё это не зря, — сказал Джон сам себе.
— Что, простите? — спросил его таксист, думая, что пассажир обратился к нему.
— Ничего, простите, — отмахнулся молодой детектив, — разговариваю сам с собой.
— А, бывает, — ухмыльнулся водитель.
Вся эта ночь и то, что Джон согласился быть Филином и поймать Улыбку — всё это не зря. Сейчас наблюдая, как просыпается город, Грин видел это чётко. Филин за эту ночь сделал немного, но и сказать, что полный арест банды Свиного Рыла — это не результат, тоже нельзя. Бостон хоть ненадолго вздохнёт свободно.
Эта банда появилась сравнительно недавно и набирала силу с каждым днём. Они не чтили ни законов штата, ни законов преступного мира, ни авторитетов вроде итальянских баронов. Это конченные отморозки, которые просто беспредельничали в городе. Жалкие и ущербные люди на дне общества — вот самый главный костяк этой банды. Когда в руки к таким людям попадают власть, деньги и оружие, они становятся куда страшнее и опаснее сильных. Такие люди мстят всем вокруг за свою ущербность, думая, что в этом виноваты общество, правительство, родители, но только не они сами. Опасная банда под руководством такого сильного человека как Свиное Рыло и психопата-злодея Улыбки — ядрёная смесь. Сколько бед они могли натворить в будущем, сколько преступлений, сколько убийств невинных людей, и всё этой ночью остановил Джон Грин. Он прервал цепочку несчастий и разрушений, тянущуюся словно шлейф за этой бандой. Теперь они все за решёткой, в тюрьме «Свобода», где им самое место. Больше они не причинят никому никакого вреда. Всё не зря. Преследуя свои корыстные цели по поимке Улыбки, Джон сам того не заметил, как спас сотни людей, которые в будущем могли пострадать из-за действий этой банды.
Конечно, и без этой банды в городе достаточно других проблем — коррупция, наркоторговля, преступность, убийства, нацисты, триада, — но всё это появилось достаточно давно и уже успело укорениться в городе. Но вот такие вот банды ряженых клоунов, или Улыбка, или другие злодеи после него, для города являлись чем-то новым, неизведанным, непривычным. Это дыхание будущего, и оно уже коснулось старого Бостона, изменяя его, преобразовывая во что-то новое.
Сам того не замечая, Джон Грин оказался у подъезда дома и уже расплачивался с таксистом помятыми в кармане купюрами. Тот пожелал ему доброго дня, подметив, что его пассажир жутко измотан, и пытаясь проявить хоть каплю сочувствия. Джон поблагодарил его и пожелал ему в ответ того же.
Поднимаясь на третий этаж обычного пятиэтажного дома в спальном районе, детектив оказался перед дверью. Не с первого раза, но он попал ключом в дверь. Провернув четыре раза, он распахнул её и оказался внутри. Его тело почувствовало родные стены и предательски перестало его слушаться. Ноги подкашивались, руки тряслись, глаза закрывались, жутко хотелось спать. Джон закрыл за собой дверь и двинулся в спальню. Путь его проходил через гостиную. Она оказалась совершенно пустой: голые стены, картонные коробки с вещами, не разобранные с самого переезда, в углу. Большой ящик, похожий на ящик с инструментами, рядом. На старой тумбочке стоял небольшой телевизор, а напротив него — пластмассовый стул, удивительно похожий на те стулья, от которых хозяин уличного кафе недавно избавился, выкинув их на помойку. Миновав гостиную, Джон зашёл в спальню, посередине которой лежал надувной матрац, и, упав на него и не снимая одежды, уснул как убитый.
Ровно сутки минули с того момента, как Джон заснул и снова открыл глаза на несколько минут раньше звона будильника. Он словно почувствовал, что наступило утро. Его тело все ещё переживало последствия прошлой ночи. Пропущенные удары хоть и частично были заблокированы броней, всё равно жутко болели и ныли. Нажимая на кнопку надоедливо пищащего будильника, детектив встал с кровати. Он тут же сбросил старую пропахшую потом одежду и прошёл в ванну. Жил он один, и ходить голым по квартире его совершенно не смущало. Под обычной фланелевой рубашкой, костюмом, плащом и брюками скрывалось прекрасно сложенное тело. На его коже, на груди и спине и в других местах, словно на вспаханном поле, расположились бороздки глубоких шрамов, словно его резали ножами. Они давно зажили, так как были получены давным-давно, и Джон уже воспринимал их как часть тела, а не уродливое напоминание о прошлом.
Все суставы и мышцы ныли. Первым делом Джон сходил в туалет и принял горячий душ. После намазал все больные места специальной мазью на основе осиного яда. Она хорошо прогревала и снимала боль, и это давало возможность двигаться, не чувствуя дискомфорта скованности в мышцах и конечностях. Но как же от неё пахло. Джон уже давно пользовался только ею, но так и не привык к её приторному, перехватывающему дыхание запаху. Мазь подействовала моментально. Места, где она наложена, зажгло, и кожа на них приобрела багровый румянец.
Плотно позавтракав яичницей с апельсиновым соком, Джон полностью отдохнул, и, наконец, был готов. Надев сначала брюки, потом носки, а не наоборот, он заправил рубашку за пояс, завязал чёрный галстук, повесил специальную кобуру, крепившуюся на ремнях, словно портфель у школьника, накинул пиджак. Из стола в прихожей он взял табельное оружие и блестящий, переливающийся золотыми молниями на отполированном корпусе значок.
Вот значит как. Ночью борец с преступностью, линчеватель — герой Филин, а днём — простой детектив из полицейского Департамента. Носить маску и ночью, и днём. Джона это вполне устраивало. Главное, результат его работы. Работая детективом, можно помогать герою, а работая героем Филином, можно помогать детективу Джону Грину. Двойная выгода.
Спустившись с третьего этажа, он сел в арендованный чёрный седан и двинулся в направлении центра Бостона. Он быстро достиг места назначения, почти не попав в утренние пробки. Припарковав машину на уличной парковке, Джон направился к полицейскому участку. На его фасаде стояли леса и суетились рабочие, которые до сих пор устраняли последствия неудачного штурма банды Свиного Рыла. Как хорошо, что с ними покончено, думал про себя Джон, минуя рабочих и заходя внутрь. Отправившись на лифте на второй этаж, он оказался у себя в отделе. Там совсем не многолюдно, даже учитывая, что это утро и все вроде как должны собираться на ежедневную планерку. Столы, расставленные, казалось, в хаотичном порядке, создавали подобие лабиринта — не то что у ребят из наркоконтроля этажом выше. Там всё делилось на зоны. Столы стояли чётко параллельно друг другу, и не дай бог, кто подвинет их хоть на сантиметр. Их начальник жуткий перфекционист. Обстановка в отеле Джона наоборот описывала работающих здесь людей не с лучшей стороны. «Порядок на рабочем столе — порядок в голове». Почему-то Грин вспомнил слова своей первой учительницы по отношению к ребятам из его отдела. Это выражение, точное попадание в яблочко. Все они, немного со странностями, каждый со своими тараканами в голове, но они были дружны, точнее не били друг друга в лицо при встрече, а это было уже что-то. И никто из них не вёл особых дел с преступным миром. Конечно, не каждый без греха, но кто не воровал, например, работая в офисе, скрепки себе домой? Разумеется, сравнивать полицейские тёмные дела со скрепками — это глупо и неразумно. Но что для других людей ужас — коррупция, подкидывание улик и избиение подозреваемых — для полицейского всего лишь скрепки, случайно упавшие со стола в его карман.
Осмотрев помещение, Джон увидел всего двух человек. Уборщицу, которая мыла полы, ругаясь каждый раз, когда её швабра задевала ножку криво поставленного стула. Она не американка, а родом откуда-то из латинской Америки и обильно сыпала на ребят из отдела проклятия, на своём испанском наречии.
Помимо уборщицы здесь находился детектив — в самом дальнем углу, с густыми взлохмаченными немытыми волосами, в старом костюме с потёртостями на рукавах, с недельной щетиной на лице, с пустым взглядом, направленным в потолок. Он безустанно ковырялся пальцем в носу.
— Знаешь, как мумифицировали древних фараонов? — спросил, проходя мимо задумавшегося коллеги, Джон.
— Джон, какого хрена? — быстро оторвавшись от гипнотических мыслей и важного занятия, выругался тот.
— Им засовывали специальную палку в нос и взбивали мозги, словно миксером, — Джон указал на нос.
— Очень смешно, — мужчина скорчил гримасу, на которой читалось одно слово — «сарказм». — Ты скажи, ты уже вернулся? Или снова по своим детективным шпионским делам? У-у-у-у.
Он зашевелил пальцами в воздухе и сложил губы трубочкой, показывая мистичность миссии Джона.
— Как видишь, — присаживаясь на место, ответил детектив. —А где все?
Ещё раз осмотрев помещение, Джон Грин увидел за стеклянной дверью, на которой красовалась надпись «лейтенант Дороти Роджерс», мельтешащую тень. Начальник расхаживала из стороны в сторону и активно жестикулировала, беседуя с кем-то, кого детектив не видел за стеной.