Поврежденные. Чумной Ворон

      РМ 13:10       Он двигался среди стеллажей, похожих на многоэтажные здания мегаполиса, словно «Годзилла» в Токио. Боясь обрушить, как ему кажется, хрупкие конструкции, он толкал тележку вперёд, постоянно посматривая, в какую сторону повернуты её непослушные колёса.       — Эй! — раздался голос за его спиной. — Смирно!       Мистер Блонски останавливает тележку между стеллажей с оливковым маслом и разнообразными упаковками чая со всего мира. Медленно оборачивается, заранее зная, кого он сейчас увидит, и не ошибается. Это его бывший сослуживец, такой же ветеран боевых действий, как и он сам. Война закончилась, но она никогда не отпускала этих ребят, успевших стать стариками. В отличие от всех остальных, мистер Блонски ходил в гипермаркет «Классика» только за покупками. Ему не нужны эти ностальгические разговоры с ветеранами, чествования и другие вещи, ради которых сюда приходили вояки. Ему нужна лишь скидка. Находясь в окружении таких же бывших солдат, как и он сам, мистер Блонски только и делал, что вспоминал службу, те проклятые сырые и неприветливые джунгли, кишащие паразитами, насекомыми и врагами, мысли липкие, словно монтажная пена. Вспоминать такое ему не хотелось, поэтому по большей части он сторонился бывших сослуживцев и всего, что связано с войной, армией или чем-то подобным.       — Эд, привет, — повернувшись вместе с тележкой на колёсиках, поприветствовал его мистер Блонски.       — Привет, старый чертила. Опять экономишь?       — А ты нет, что ли? — смеялся он. — Как дела? Как семья?       Мистеру Блонски абсолютно параллельно, как дела у Эда или как поживает его стерва жена или инфантильные дети, но этикет и хорошие манеры обязывали задать эти вопросы против собственной воли. Слова сами выскочили у него изо рта и запрыгали, словно медведи, напившиеся прыгучего зелья, по магазину.       — Всё хорошо, — пожимал ему руку Эд. — А у тебя? Как дочь? Вы уже помирились?       — Нет, — быстро и однозначно ответил мистер Блонски.       Ему не хотелось касаться этой темы, а уж тем более обсуждать её с Эдом — человеком, полным сарказма и язвительных шуточек.       — Насупился, как старый дед.       — Я и есть старый дед, если ты не заметил. Ты тоже не молодеешь, знаешь ли.       — Молодею, молодею, йога вообще-то по утрам в воскресенье и всё такое. Погоди, ты сказал, не молодеешь или молодеешь?       — Глухой.       — Да пошёл ты. И что, что мы старые, — продолжал давить на рану Эд. — Значит, теперь можно пердеть в лифтах безнаказанно?       — Да хоть бы и так.       — Ты не старый дед, ты ребёнок. Брось ты это и повзрослей, она же твоя дочь, — вдруг Эд стал абсолютно серьёзным.       — У меня есть гордость. Это она от меня ушла, — бубнил мистер Блонски.       — Какой ты гордый, — строил гримасу Эд, — и обидчивый. «Ой, посмотрите, от меня ушла дочь, я не буду с ней разговаривать до конца жизни, пока смерть не заберёт меня».       — Мне пора, Эд, — развернув тележку, сказал мистер Блонски, пытаясь убежать от разговора о дочери.       — Опять ты скупил всю фольгу. Ты что, бомбоубежище строишь? — кричал ему вслед Эд. — Меня позови, когда начнут бомбить.       — Конечно, — улыбался мистер Блонски, вспоминая про бас-гитару в подвале дома. — Даже и не подумаю.       — Старая развалина! — крикнул ему вслед его сослуживец, но как-то по-доброму.       РМ 14:34       Мистер Блонски у себя дома, обедает. Отложив пустую тарелку в сторону, он достаёт сыр, разворачивает его и аккуратно срезает ножом кусок. Такой тонкий, что через него просвечиваются солнечные лучи, отражающиеся от стёкол и зеркал. Он кладёт его на язык и закрывает от удовольствия глаза. Тщательно пережевав кусок сыра, он глотает его и откидывается на стуле.       РМ 14:49       Пришло время попробовать новый стеклоочиститель на фотографе в рамке. Он протирает стекло несколько раз, и остаётся недоволен результатом. Жирные разводы в местах, где тряпка соприкасалась со стеклом, и противный запах нефти заставляют его не раздумывая выкинуть флакон в помойку под раковиной.       — Завтра попробую другой, — бубнил он себе под нос.       РМ 15:10       Стук молотка разлетается по старому дому. Раз, два, три, и гвоздь гнётся под нелепыми и размашистыми ударами мистера Блонски, но он не отчаивается и пытается пристроить полочку на этот согнутый и криво забитый гвоздь. На удивление она держится, и мистер Блонски, откладывая молоток в сторону, садится на кровать, чтобы полюбоваться титанической работой.       РМ 15:48       Мистер Блонски снова сидит в кресле и читает книгу, аккуратно переворачивая страницы.       РМ 18:17       Плотный ужин, мытьё посуды, небольшая уборка на кухне, после чего он спускается в подвал.       РМ 20:34       Здесь его убежище от всего мира на поверхности. От прошлого, от настоящего и от будущего. От проблем со здоровьем и взрослой дочерью. Это его рай. Работа проделана колоссальная. Звукоизоляция покрывает почти девяносто процентов стен и потолка подвала. Остаётся совсем чуть-чуть, небольшой мазок на картине художника.       Последний купленный рулон фольги занимает почётное место на стене. Теперь его подвал выглядит словно из фантастического фильма и больше походит на капсулу космического корабля, чем на простой подвал жилого дома. Посередине стоит подключенная бас-гитара и колонка. Мистер Блонски касается её грифа. Она еле слышно стонет, словно заманивает его, говорит: «Возьми меня в руки!». Переборов в себе желание схватить инструмент двумя руками и забыться, он выходит из подвала, плотно закрыв массивную дверь и заперев её на тяжелый навесной замок.       — Ещё не время, — останавливает себя вслух старик.       РМ 21:45       Готовясь ко сну, мистер Блонски перебирается с потрёпанной книгой в кровать, надевая смешную шапочку и пижаму. Перед тем как открыть книгу, он ещё раз издалека осматривает полочку. Сейчас он абсолютно уверен, что висит она совсем криво и болтается. Нужно с этим что-то сделать. Завтра, или послезавтра, или в ближайшие дни. Нужно записать это в ежедневник.       РМ 21:55       Звонок в дверь. Это так неожиданно и не по порядку, что книга сама по себе захлопывается у него в руках. Он раздосадован: место, где он читал, потеряно безвозвратно. Спустив ноги с кровати и положив книгу под подушку, мистер Блонски болтает ногами взад и вперёд, пытаясь надеть старые тапочки. У него это получается только с третьего раза. Повторный звонок в дверь, и он словно глубокий старик, шаркая ногами, идёт по тёмному коридору к двери, пытаясь по дороге не потерять болтающиеся на ногах тапочки.       — Кто там? — грозным голосом, чтобы распугать, если вдруг это хулиганят дети, закричал он в закрытую дверь.       — Мистер Блонски? — послышалось за дверью. — Я детектив Сэм Паркер, со мной детектив Джон Грин, можно нам войти и поговорить?       — Так поздно? — удивился он, глядя на наручные часы.       Такие звонки в дверь, от полицейских, частое явление в этих краях. Эти ищейки постоянно кого-то искали: то наркомана ограбившего старушку или вломившегося в чужой дом, то пропавшего ребёнка или беглого преступника. Один раз даже спрашивали про сбежавшего барана по прозвищу то ли лорд Шерсть, то ли Шерстин. Баран? Сбежавший? В Бостоне? С ума сойти. Мистер Блонски недолюбливал полицейских. Не потому что затворник. Просто они казались ему таким же солдатами, как и он, ведущие бой в городской войне, невидимой простым гражданским.       — Простите, дело такой важности, что мы не можем ждать утра, — качал за дверью головой детектив.       — Покажите значки, — скомандовал мистер Блонски и пристроился в засаде у окна справа.       Детективы послушно демонстрируют блестящие в луче фонаря, удостоверения.       — Хорошо, — он открывает дверь, и двое незнакомых ему людей оказываются на его территории, на которой кроме него самого уже давным-давно никого не было.       Это пугает. От того, что в его крепость на горе, окружённой рвом с водой, кишащей акулами и острыми шипами, вошли два чужака, мистеру Блонски кажется, что у него начинает подниматься температура. Кровь приливает к лицу, от чего его запекает, словно на солнце, руки холодеют, а на коже проступает липкий пот. Неприятное ощущение.       — В чём дело, детективы? — присаживается он за кухонный стол.       — Мистер Блонски, — начинает детектив, назвавший себя Сэмом Паркером, — у нас для вас плохая новость, держитесь…       В эту же секунду мысли мистера Блонски улетают в ту дождливую ночь, когда на пороге его дома появились трое офицеров и сообщили о том, что его жена попала в аварию. Те трое полицейских нацепили на лица такие же кислые мины, какие натянули на морды эти незнакомые ему детективы. Лица, выражающие сочувствие, но это не правда.       — Нет, — принялся мотать головой мистер Блонски. — Нет!       — Мистер Блонски, — продолжает детектив.       — Не говорите этого! — вскрикивает он. — Если вы скажите это вслух, это случится, и ничего нельзя будет повернуть назад.       — Я понимаю, но вы должны знать. Ваша дочь, Амелия. Она мертва.       Раздаётся истошный вой. Ни одна стена из фольги для звукоизоляции не смогла бы заглушить его.       РМ 22:20       Мистер Блонски сидит в любимом кресле, обнимает голову руками. Он смотрит в пол и не двигается. На нём всё так же надета эта несуразная старомодная пижама и тапочки.       — Мистер Блонски, вы должны проехать с нами и опознать тело дочери, — сказал ему подошедший детектив. — Мы понимаем, что это тяжело, сочувствую вашей утрате.       — Зачем? Вы сказали, что при ней были документы, да и я почувствовал это. Она действительно мертва, — бубнил он, всё так же смотря в пол.