Тапочки уточки

      Семья Ким переехала в этот густонаселённый район Сеула пять лет назад, но Донён так и не привык к постоянно снующим туда-сюда людям, спешащим каждый по своим делам. Их лица почти всегда были хмурыми и недовольными из-за влажной духоты, которая часто окутывала этот шумный мегаполис. Но были и те, кто улыбались не просто из вежливости, а потому что душа того просила. Как например, пожилая соседка этажом ниже, которая каждое утро поливала цветы, аккуратно посаженные в горшочки на их лестничной клетке, или маленький мальчик, лет семи, постоянно убегающий от своей строгой старшей сестры, живущие напротив квартиры Кимов, или тот обходительный мужчина средних лет, с морщинками на лбу и в уголках глаз. Был ещё один человек, которому было отведено отдельное место в сердце Доёна. Он был немного неловким, особенно, когда его пушистая белая кошка сбегала в очередной раз в подъезд. Парень выглядел озадаченным, растерянным и каждый раз таким невыносимо уютным, в этих его полосатых безразмерных пижамных штанах и свободной бежевой футболке с огромным пикачу в центре. Пожалуй, его жёлтые тапочки уточки были ключом его милашности, так думал Доён, пока следил за соседом, в который раз зовущим свою сбежавшую пушистую подругу.       Сеульский университет — высотное пятиэтажное здание с массивными железными воротами и ухоженным парком с различными экзотическими цветами и деревьями, куда Доёна заставили поступить чересчур заботливые, но самые лучшие на свете родители. Не то чтобы он сильно сопротивлялся, нет, ему было действительно всё равно, куда поступать; с таким-то высоким баллом он мог позволить себе почти любой университет на бюджет. Он учился на третьем курсе факультета музыки, и это то единственное, что радовало его в этой непонятой до конца жизни.       Музыка была с ним с малых лет, ещё до того, как Доён пошёл в младшую школу. Один-два раза в месяц они с их большой семьёй выбирались на природу. Отец семейства бронировал домик вблизи моря в Пусане, где они проводили волшебные два дня, смеясь, танцуя перед костром и подпевая популярным песням.       Доён любит своих родителей, любит старшую сестру и младшего брата. Они без преувеличений самая дружелюбная семья, которая всегда поддержит и будет рядом. Даже когда сестра сделала без разрешения свою первую татуировку, в семнадцать-то лет, родители только расстроились, что она ничего им не сказала, предпочитая скрывать.       Донён — руководитель клуба по вокалу, и у них даже есть своя скромная компания, куда входят не самые разумные существа по мнению несчастного Доёна: Джемин, Минхён, Чонло и Донхёк. Ким старший из ребят, но это никак не мешает их дружбе.       Они неплохие парни, но слишком разные, шумные и порой невозможно приставучие, относятся к скиншипу, как чему-то без чего невозможно жить. Чаще всего Донхёк и Джемин заставляют Доёна задыхаться от возмущения, и хоть старший постоянно их отталкивает, всё равно ему приятно такое внимание от младших. Единственный, кто понимает Донёна без слов, читай — всегда на стороне благоразумия — Минхён. Будучи воспитанным в Канаде, он отличается от своих невыносимо оживлённых однокурсников и сверстников. Но Марк всё равно остаётся очаровательным парнем, и даже лёгкое занудство не портит его образ милого мальчика. И если Донхёк с Джемином позволяют себе слишком многое без зазрения совести в отношении старшего, то Минхён наоборот ведёт себя немного отстранённо. Дурень кричит, а разумный молчит.       — Если ты снова скажешь, что тебе не понравилось, как мы в сотый раз спели… клянусь, этот микрофон окажется в твоей…       — Ли Донхёк! — пищит на него покрасневший Минхён.       Донхёк хмурится и складывает руки на груди, сверкая глазами в сторону открывшего рот, но ещё не успевшего ничего сказать Доёна.       — Разве нам не нужно быть готовыми на все сто перед летним фестивалем? — выгибает бровь в вопросительном знаке Доён, предпочитая проигнорировать последнюю часть фразы младшего.       Все, даже Минхён, капризно хныкают в унисон. Они здесь уже больше трёх часов, горло просит перерыва, а желудки недовольно урчат.       Летний фестиваль проходит каждый год в начале июля. Там всегда выступают все клубы, представляя каждый свою деятельность во всей красе: танцевальные, вокальные, спортивные и остальные. Кулинарные кружки наряжаются в официантов или, как в прошлом году, в милые костюмчики кигуруми и предлагают обилие разных блюд, от обычной корейской кухни до экзотической европейской. Спортивные клубы должны похвастаться своими победами в зимних и весенних соревнованиях и сыграть друг против друга пару раз на потеху зрителям.       В конце каждый клуб получает свою награду за старание и участие, а вот вокальные и танцевальные имеют отдельное вознаграждение, и между ними постоянные стычки, особенно между Донёном и тихоней Ли Тэёном. Никто не знает, почему Тэён так сильно невзлюбил Доёна (Тэён вообще из танцевального клуба). Но тянется это уже год, и, походу, причину похоронят вместе с Ли.       — Эй, конфетка, ты скоро освободишься? — в аудиторию заглядывает белобрысый парень с широкой ухмылкой.       Все его уши — сплошные проколы. На руках красуются множество разноцветных татуировок. Сам он крепкого телосложения, плечистый, высокий и чертовски сексуальный, когда прикусывает пухлую нижнюю губу и обнажает, проводя по верхней губе, серебряный пирсинг на кончике влажного языка. Он слащаво улыбается, смотря прямо на Доёна и не обращая никакого внимания на протяжный вздох со стороны другого участника клуба.       — Господи, — театрально возводит Доён руки к потолку, — сколько раз я просил не называть меня конфеткой, Юкхэй.       — Столько же, сколько я просил называть меня Лукас, — подмигивает ему Юкхэй. — Я собираюсь на тренировку. Ты же придёшь посмотреть?       — Нет, — холодно, как и всегда, отвечает Доён.       Ещё одна заноза в его прекрасной заднице — Вон Юкхэй, надоедливый младшекурсник. Он был первым, кто смог забраться под непробиваемый панцирь Кима и оставить там свои слабые отпечатки. И в самом начале их знакомства они неплохо ладили, но из-за того, что Юкхэй захотел большего, Доён отдалился. Вон играет в университетской баскетбольной команде на позиции тяжёлого форварда. Их команда не согласна со стандартами, что баскетболисты должны быть выше 195 сантиметров, чтобы хорошо играть. У них иное преимущество — быстрота и слаженность членов группы.       — На сегодня всё, ребята, — хлопает в ладоши Доён, после того как Лукас скрывается за дверью.       Парни облегчённо вздыхают. Донхёк, Чонло и Джемин хватают свои рюкзаки и быстро смываются, не дай бог Доён передумает. Нужно срочно что-то закинуть в пустой желудок, желательно картошку фри и сырный сэндвич с овощами и ветчиной. В аудитории остаётся только уставший Минхён. Он выглядит расстроенным, и Ким уже хочет спросить, всё ли у младшего в порядке, но тот резко отмахивается от каких-то своих мыслей, коротко прощается и тоже уходит. Доён зарывается рукой в свои пушистые отросшие волосы и думает, что пора бы записаться в парикмахерскую. Нужно поменять причёску и, пожалуй, всю жизнь тоже.       Доён не идёт смотреть на тренировку, потому позже получает от Джонни короткое сообщение с тремя знаками вопроса. Джонни… ещё одна головная боль. Со Ёнхо — лидер баскетбольной команды. Самый адекватный, пожалуй, из всех ухажёров Донёна. На самом деле, Ким вообще не понимает, что движет крутыми спортивными парнями, которые увязываются именно за ним: закомплексованным, тихим ботаником со средней внешностью (Доён, ты не прав).       Взять тех же неугомонных троих баскетболистов, которые не дают прохода уже столько времени: Ёнхо, Джэхён и Юкхэй. Изначально Доён думал, что Джонни поспорил со своими друзьями, что переспит с лучшим студентом факультета музыки, но стоило только озвучить ему свою мысль, как он сразу же поменялся в лице. Ёнхо был настолько расстроен тем фактом, что Ким такого о нём мнения, что пропустил тренировку следующего дня. А месяц спустя, когда Доён кричал слова поддержки на соревновании их университета с другим, Джэхён, атакующий защитник, подбежал к нему и открыл свои чувства, перед доброй половиной университета, но был как можно мягче отвергнут. Однако это не остановило упёртого спортсмена, и на следующий день Доён получил домой пышный букет красных роз.       Доён поклялся держаться от этих троих подальше.       — Это когда-нибудь закончится? — вздыхает Доён, аккуратно ставя очередной букет роз в вазу.       Он ложится на удобный кухонный диван, прижимая к себе одну из декоративных подушек с флагом Британии. Его взгляд цепляется за висящую на стене огромную картину. Тусклые синий и зелёный приносят некое умиротворение, и глаза Донёна невольно начинают слипаться. Он уже засыпает, когда слышит оглушительный звук на балконе, будто что-то разбилось. Его семья любит растения, потому их квартира больше походит на сад или джунгли, а балкон усыпан множеством цветов в керамических горшочках. Доён вскакивает, от чего в глазах на долю секунды темнеет, и идёт в сторону шума.       — Простите? Моя кошка… она забралась на ваш балкон… я пытался её поймать, но… — говорит, заикаясь, парень с соседнего балкона.       Он выглядывает, почти вываливаясь за перила, и Доён начинает немного переживать за него.       — Парень в тапочках уточках? — Доён прикрывает рот рукой и охает на то, что только что сказал.       Уши соседа краснеют, и он отводит взгляд, но возвращает его обратно, чтобы продолжить разговор:       — Я… эм… да, это я… прости, что Чизкейк опрокинула ваш горшок с цветами. Я за всё заплачу! — кричит неожиданно парень.       Доён думает, что он милый. У него мягкие черты лица, короткие ярко-красные волосы с выбритыми по бокам висками, в правом ухе большая золотая серьга, и одет он в футболку с… разноцветными пони? Доён широко улыбается, сдерживаясь от приступа смеха.       — Всё в порядке, — машет он головой. — Чизкейк? Ты назвал свою кошку Чизкейк? — уточняет Доён, всё же прыская от рвущегося наружу смеха.       — Я не силён в именах, — бубнит обиженно парень. — Я Мун Тэиль, — представляется он.       — Ким Донён, можно просто Доён, — отвечает Доён.       Он вытирает маленькие слезинки в уголках глаз и занимается поиском пушистого товарища, оценивая масштабы нанесённого ею ущерба: пострадал горшок с фиалками. Земля им пухом. Мама будет не в восторге. Доён замечает незваную мохнатую задницу, шуршащую в каком-то пакете.       — Поймал, — довольным тоном говорит Ким, поднимая кошку на руки.       Та недовольно мяукает, мол, чего тебе, человек, но не вырывается. Доён вспоминает про неуклюжесть своего милого соседа и говорит:       — Думаю, будет лучше передать её тебе прямо в руки.       — Да, спасибо.       Они встречаются уже на лестничной площадке, и Чизкейк оказывается в руках законного хозяина. Тэиль выдыхает; весь накопившейся стресс уходит в сопровождении довольного урчания кошки. Он ещё раз вежливо кланяется, коротко благодарит и обещает заскочить, оплатить чужой убыток. Доён отмахивается и снова улыбается своей искренней улыбкой. Он заходит обратно в квартиру, но не успевает даже чай заварить, как домой возвращаются родители с сестрой и братом. Сегодня они хотели провести вместе время, но Донён чувствовал себя нехорошо с самого утра, и ему пришлось остаться дома. Он весь день то и дело дремал, а в обед ему доставили те самые красные розы, которые сейчас украшают кухонный стол.       — Знаешь, братик, если бы у меня не было парня, я бы забрала у тебя Джэхёна. Такой романтик, — улыбается Джухён, касаясь своими тонкими пальцами лепестков.       — Как погуляли? — игнорирует её колкость Доён.       — Я купил себе осеннюю куртку, а ещё пару видеоигр и съел столько мороженого, что, кажется, отморозил мозги, — делится довольный Чону.       — Было бы, что морозить, — усмехается Джухён, кривляясь.       Родители улыбаются, а Чону легонько пинает сестру в плечо, из-за чего та звонко смеётся. Доён подхватывает их игривое настроение, крепко обнимая обоих. Ему намного лучше, и он счастлив, что самые близкие люди с ним рядом. Он касается мягким поцелуем щеки Джухён, затем треплет волосы младшего брата, который несправедливо выше самого Доёна.       — Как себя чувствуешь? — не перестаёт улыбаться Джухён.       — С вами я всегда чувствую себя замечательно, — отвечает Доён, пока помогает вытаскивать продукты из бумажных коричневых пакетов.       Прохладный ночной воздух проникает в настежь открытое окно в спальне двух братьев. В стенах этой комнаты медленно разливается, иссякает и вновь наполняет их спокойная музыка. Единственная настольная лампа освещает стены персикового цвета. На стене одиноко висит давно нетронутая доска для дартса, а на книжных полках дубового шкафа аккуратно расставлены по жанрам манга и книги. Чону лежит на животе на своём втором ярусе, без особого интереса листая ленту твиттера и иногда перекидываясь парочкой фраз со старшим. Он только после душа, поэтому его влажные каштановые волосы похожи на гнездо, но кого это волнует в девять-то вечера? Доён сидит за компьютером, одетый в свою любимую пижаму с динозавриками, которая постоянно вызывает смех у Джухён. «Иногда я думаю, кто из вас двоих старший, ты или Чону?». Но в любом случае она их любит одинаково, потому что она лучшая старшая сестра на свете. Доён знает. Чону знает. Весь мир должен знать.       Мама стучится в их комнату.       — Я вышла на балкон и обнаружила, что мои фиалки лежат в странном чёрном пакете. Милый, что-то случилось, пока нас не было дома? — взволновано спрашивает она.       — Ах, прости. Совсем вылетело из головы. Чизкейк, соседская кошка, прыгнула на наш балкон и опрокинула один из твоих горшков. Мне жаль. Тэиль обещал заплатить за ущерб, — говорит Донён.       — Чизкейк? — коротко смеётся Чону. — Кто так называет кошку? — он откладывает смартфон и с любопытством смотрит на брата. — А Тэиль — это тот парень, по которому ты сохнешь с тех пор, как мы переехали сюда?       У Доёна, кажется, краснеют даже пальцы ног. Проходящая мимо, очень вовремя, Джухён громко хохочет, мама делает вид, что ничего не слышала. Спасибо. И слава богу, что родители спокойно относятся к ориентации Доёна, потому что обычно от таких, как он — геев — отказываются. Он прочищает горло, прежде чем пожелать матери спокойной ночи. После того, как за ней закрывается дверь, в Чону летит плюшевый подсолнух, подаренный Джонни.       — Хей, — смеётся Чону, обнимая игрушку, — я не виноват, что ты неравнодушен к нашему милому соседу.       — Замолчи, засранец, — шипит на него старший.       — Как скажешь. Но честно, я не понимаю почему ты просто не прыгнешь на член Со Ёнхо.       Донён протяжно стонет и прикладывается головой о стол, стыдоба-то какая. Ещё свою интимную жизнь он не обсуждал со своим младшим братом.       — Слава богу тебя папа не слышит. Ладно я гей, но ты будешь ударом для семьи.       — Я би, хён, — поджимая губы, уточняет Чону.       — Да какая разница, — отмахивается Доён. — Ты хоть раз встречался с девчонкой?       — Нет, — отвечает младший, отворачиваясь лицом к стенке, тем самым показывая, что разговор окончен.       Донён тяжело вздыхает, пожимая плечами, и вскоре ложится спать.       Они братья. И если у них не всё идеально в отношениях с сестрой, то между собой они иногда могут и подраться. Однако с возрастом это происходит всё реже, потому что оба понимают — дракой ничего не решить. А вот пьяными излить душу друг другу в час ночи, пока родители в командировке, а сестра у своего парня, в самый раз.       Утром понедельника Донёна, как обычно, ждут перед подъездом три его верных рыцаря. Серьёзно, над ним уже весь подъезд издевается. Он, как обычно, проходит мимо, кидая в них коротким привет; следом выходят Чону и Джухён. Девушка коротко смеётся и здоровается со всеми, пока младший брат пускает слюни на Джонни. «Отвратительно», — думает Доён.       — Птица не твоего полёта, Чону-я! — дразнится сестра, пока садится в свою красную тойоту.       Чону показывает ей средний палец, а после негромкого её возмущения — сердечко.       В университете ничего нового не происходит, и Доён благодарит всех богов, которых знает и не знает, что на его потоке нет назойливых троих парней и он может спокойно учиться. Ёнхо и Джэхён учатся на факультете социальных наук, что совсем не вяжется с их умственными способностями (ладно, шутка). А Юкхэй предпочёл факультет свободной специальности, и кто знает, чему его там обучают. Но сегодня у Доёна, к несчастью, занятие вместе с факультетом искусств, и Ли Тэён прожигает Доёнову спину взглядом. Но кому есть дело до этого, когда на носу подготовка к сессии. Вообще-то Доён примерно понимает, почему его ненавидит добрая половина университета, ещё бы, захапал себе всё самое лучшее и нос воротит, ломается мальчик. Может, кто-то из этих троих нравится Тэёну?       — Что у нас следующее? — интересуется сидящий рядом Юта.       — Тебе есть разница? Всё равно ничего не записываешь, — вздыхает Доён, пытаясь сосредоточиться на доске.       Юта лишь хмыкает.       — Как там твои сказочные принцы поживают?       — Давай не будем на эту тему говорить, — тихо хнычет Доён.       Лектор поворачивается к ним и грозит пальцем, как маленьким детям. Доён извиняется одними губами и пинает друга под столом, в отместку.       Его однокурсник, Накамото Юта — единственный человек, которому Ким доверяет. Они знакомы меньше года, но Доён готов поклясться, что знает его всю жизнь. Чаще всего они вдвоём зависают у японца дома, который в двух шагах от их учебного заведения, за просмотром какого-то аниме или чтением очередной манги. Доён знает, что его друг безбожно и бесповоротно влюблён в Юкхэя, и искренне ему сочувствует, потому что баскетболист, похоже, непроходимый тупица, который не видит очевидного. Оба мечтают об одном, чтобы Юкхэй обратил внимание на Юту. Notice me, senpai.       Утро так хорошо начиналось, но всему хорошему приходит конец, особенно, когда трое назойливых парней в который раз признаются Доёну в симпатии. Он искренне не понимает, почему эти парни остаются такими же настырными после бесчисленных отказов. Ну серьёзно, что такого притягательного в Кимовой мешковатой одежде, огромных круглых очках и вечно недовольном лице.       — Ты красивый, — хмурится Джэхён.       — Да, конфетка, ты просто космос, — широко улыбается Юкхэй.       — Ты себя слишком недооцениваешь, Доён. Не одежда и очки главное, а твоя душа, — с серьёзным видом заключает Ёнхо.       Доён тяжело вздыхает и соглашается в этот раз пойти посмотреть на тренировку баскетболистов. Те радостно дают пять друг другу и бегут в раздевалку. В глазах Юты нескончаемая грусть, а в Доёновых — раздражение. Либо он находит себе парня, и все наконец сваливают из его грешной жизни, или придётся согласиться на свидание с каким-нибудь Джонни. Доён морщится. Конечно, Ёнхо — замечательный парень, весь такой высокий, мускулистый и достаточно умный для спортсмена, но он был бы отличным товарищем, другом, даже собутыльником, но никак не парнем! Тем более, что по нему вздыхает его младший брат. И как бы Чону не уходил от этого разговора, Доёна не так легко провести, он знает, что на душе у брата. Просто Чону однажды увидел Джонни у их подъезда, и они разговорились, а потом вышел Доён и младший заметно приуныл. Но разве в этом есть вина Донёна? Определённо нет. И, хвала небесам, они учатся в разных университетах.       Тренировка идёт уже больше сорока минут, и Доён скучающе листает общий чат в какао. Донхёк снова ругается на своего лектора, мистера Пака, Минхён пытается сгладить обстановку, Джемин и Чонло кидают всякие мемы, а Чону и Юта не понимают, что забыли в этой беседе, но всё равно прикалываются над Донхёком. Тот психует и покидает чат, чтобы через пять минут вернуться и опять начать истерить по поводу своей оценки за доклад.       — Этот ребёнок, — вздыхает себе под нос Доён.       Он поднимает взгляд на бегающих туда-сюда баскетболистов. Парни порядком устали и хорошенько вспотели, но продолжают скакать по спортивному залу с улыбками на лицах. Джэхён ловит взгляд Доёна и машет ему, показывая свои обворожительные ямочки. И если сердце Доёна не было уже занято, он обязательно бы влюбился. Но Ким по уши в своём милом соседе. Он вспоминает, как сегодня утром выходил из квартиры, прощаясь с родителями, которые уезжали в командировку, и столкнулся с Тэилем. Тот протянул несколько новеньких купюр, извинился ещё раз и быстро выбежал из подъезда, не дав Доёну даже рта открыть. Грустно. Он совсем не знает этого парня, но так хочется. Тяжёлый вздох вырывается из груди.       Телефон в руках вибрирует.       [03:20 PM] Чону~я: хён, может, устроим посиделки у нас дома?       [03:21 PM] Данон: а нуна?       [03:24 PM] Чону~я: отправим её к Сехуну, я договорюсь       [03:25 PM] Данон: втф, у тебя есть его контакты?       [03:31 PM] Чону~я: да, лол       Доёна, кажется, уже ничем не удивить. То, что старшая сестра встречается со знаменитостью, и абсолютно все, кроме него, с ним знакомы — несправедливо. Джухён познакомилась с ним на работе. Она профессиональный фотограф, а он модель. У них даже была совместная фотосессия, на которую девушку уговорили коллеги. Дело в том, что в самый последний момент, модель, которая должна была участвовать вместе с Сехуном, отказалась. А потом все статьи на Naver пестрили заголовками: Возлюбленная О Сехуна — не знаменитость. Родители и братья несколько месяцев отбивались от ненормальных поклонниц парня.       Четырёхкомнатная квартира Кимов просторная и уютная. Самая большая комната принадлежит Доёну и Чону, потому что так исторически сложилось. На самом деле они все играли в камень, ножницы, бумага и братья выиграли её в честном поединке. Забавно, что родителям досталась самая маленькая; зато она не нуждалась в ремонте. В гостиной огромные панорамные окна, зашторенные бледно-жёлтыми портьерами. Отсюда, с двенадцатого этажа, открывается завораживающий вид на город, особенно ночью. Добрую половину стены занимает домашний кинотеатр, где семья, устроившись на бархатных диванах, обычно наслаждается новинками киноиндустрии.       Звонок в дверь.       — Чону, скажи мне, ради всего святого, как много человек ты пригласил? — стонет Донён.       Ёнхо, Джэхён и Юкхэй завалились к ним на квартиру одними из первых. Они принесли с собой несколько бутылок колы и различную вредную закуску. Все эти стереотипы, что студенты постоянно распивают алкогольные напитки, курят и трахаются, не про них. «Это вредно для здоровья, и без этого можно весело провести время», — говорит Джонни, и Доён полностью с ним согласен. Потом пришёл Юта, зачем-то притащивший с собой Тэёна, который злобным котом устроился на одном из пуфиков на полу. А сейчас в квартиру зашли ура, халявная еда Донхёк и зачем я вообще согласился прийти Минхён. Доён спотыкается о притихшего Тэёна, впервые матерится и так и остаётся лежать на ногах парня, не желая даже извиниться.       — Умоляю, скажи, что Чонло и Джемина тут не будет…       — Они сослались на какие-то свои важные дела, так что без них, хён, — отмахивается Чону, помогая всё-таки брату встать, ловя благодарную улыбку Тэёна.       — Нам завтра ещё в универ, ребят, так что давайте уже начнём, — подаёт голос Марк.       Время близится к шести. Они только расселись, как звучит ещё один дверной звонок.       — Так Чонло и Джемин всё-таки нашли на нас время? — саркастично спрашивает Доён, уже думая, как разместит младших на полу, и бредёт к двери, резко открывая её. — Вы опоздали, мы уже начали…       Он смотрит на парня перед собой и теряет дар речи. «Ну же, мозг, вспомни буквы и составь предложение», — думает Донён.       — Привет, — здоровается Тэиль.       Он снова в своих смешных тапочках уточках и футболке с пони, этого парня абсолютно ничего не смущает. Разве что пристальный взгляд Доёна, ха?       — О, хён, проходи. Мы только начали выбирать фильм, — приветствует его Чону и дарит брату хитрую улыбку, засранец.       — Мне завтра ещё на работу, так что я не допоздна буду, — говорит Тэиль, проходя в квартиру Кимов.       Они усаживаются на диванах: Юта и Минхён по бокам от Юкхэя, Чону прижат Донхёком и Ёнхо, Тэиль усаживается между Джэхёном и Доёном. Тэён предпочитает удобным диванам — пуфик на полу. Они включают мстителей финальную часть, потому что большинство тут фанаты Марвел, и полностью погружаются в эту бесконечную вселенную.       Во время фильма Юта то и дело жмётся ближе к Лукасу, облокачиваясь головой на его плечо. Вообще-то Юкхэй — не дурак, как, возможно, думают многие, включая Донёна. Он прекрасно видит влюблённые взгляды, которыми в него стреляет японец. И если Юта прямолинейный, постоянно показывает свои чувства, прижимаясь, флиртуя, то с Минхёном всё совсем не просто. Он отдаёт предпочтению наблюдать со стороны и страдать. Юкхэй вздыхает, как раз на моменте, когда Чёрная Вдова жертвует собой и падает с обрыва. Он притягивает голову Юты к себе на колени, зарываясь рукой в его мягкие длинные волосы. Накамото перестаёт дышать. С Марком будет сложнее, тот в миг напрягается и старается отодвинуться, но Лукас одним взглядом приковывает его на место. Вот и сделал первый шаг. Молодец, Юкхэй. Странно, конечно, так легко отказываться от Доёна, но вы вообще видели, как он смотрит на Тэиля?       От Тэиля пахнет выпечкой, домашним уютом, и как вообще можно выглядеть таким обнимательным и милым? Доён украдкой смотрит на него, плавно перемещая свою руку на руку старшего. Тот не замечает, увлечённый развернувшимся сюжетом, или делает вид, потому что в следующую же минуту, когда Танос снова появляется на экране, Мун хватается за Донёнову ладонь, сплетая их пальцы. Доён официально мёртв внутри. Он немного сползает вниз по спинке дивана, смущаясь такой близости с предметом своего воздыхания. Это не ускользает от Джэхёна.       Тронутые концовкой Джонни, Чону и Тэиль вытирают скупые мужские слёзы с лица, пряча смущённые взгляды. Донхёк ноет о том, что уже поздно и он не хочет никуда ехать, поэтому останется у Кимов, и это не обсуждается. Собственно, им не привыкать.       Первым сбегает, в буквальном смысле, Марк, а за ним спешит Юкхэй.       — Неловко-то как, — шипит Доён.       — Почему? — спрашивает Тэиль.       Доён пугается его близости, напрочь забывая, что они всё ещё держатся за руки, и это видят все. Но оба не спешат отпускать друг друга. Всё именно так, как должно быть. Ёнхо и Джэхён выглядят расстроенными, что немного тешит самолюбие Донёна, и даёт маленькую надежду Чону.       Наконец все расходятся по домам, и Тэиль бросает короткий смущённый взгляд на Доёна и обещает написать. Доён определённо выиграл эту жизнь.       Утро летнего дня завораживает и привлекает человеческий глаз. Восходящее солнце освещает всё вокруг своими ласковыми и тёплыми лучами. Сочная зелень покрывается прозрачной росой. Над городом нависает лёгкая прозрачная пелена тумана. Свежая предрассветная прохлада сочетается с редкими порывами утреннего ветерка. Небо ещё не сияет своей привычной синевой, а временно покрыто тут и там небольшими белыми облаками, которые разойдутся сразу же после того, как взойдёт солнце. Повсюду тишина, звуков практически нет.       Из-за линии горизонта появляются самые первые солнечные лучи, а спустя считанные минуты солнце царственно выходит на небосклон, вдыхая в город новую жизнь.       Прошло чуть больше двух недель после их совместного просмотра фильма, и Доён рад, что многое изменилось. Например, что от него отстали с этими глупыми признаниями. Спортсмены теперь просто здороваются, флудят в общий чат, куда их добавил сам Ким, и наконец-то можно никого не избегать. У него также завязывается разговор с Тэёном, потому что «за что ты меня вообще ненавидишь, Ли Тэён?», и Доён не может успокоить смех больше пяти минут. Оказывается, дело вовсе не в парнях, просто на первом курсе Донён не пожал ему руку, и Тэён кинул вселенскую обидку. Боже, всё так банально просто? Он извиняется перед Тэёном, и с плеч падает последняя тяжесть.       — Я встречаюсь с Марком, — говорит Юта.       Они сидят в общей столовой и, спасибо господи, Доён в это время ничего не пьёт и не ест, иначе всё это оказалось бы на лице его друга.       — А? Я не ослышался? С Марком? Ты вроде больше года по другому парню сох, — Доён в шоке.       Юта пожимает плечами:       — Я и с Юкхэем встречаюсь.       К несчастью Кима, он успевает отпить немного яблочного сока и давится.       — Прости, что? — кашляет он, — как это вообще произошло?       — В тот вечер я предложил Юкхэю встречаться, а на следующий день увидел его обнимающего Минхёна. Я подумал, что не судьба, но он ответил на моё смс согласием, и я просто не знал, что думать. У нас был разговор втроём. Марк, конечно, был против и послал нас обоих. Но… ты знаешь, как это круто целоваться втроём? — улыбается своим воспоминаниям Юта.       — Опустим подробности, — хрипит Доён. — И что, вы теперь типа втроём встречаетесь? Не ревнуешь?       — Совсем немного? Но даже не знаю, кого больше. Ты видел Марка? Он же такой миленький, — пищит Юта.       Донёну только и остаётся тяжело вздыхать. Что же, если у его друга всё хорошо, то он в любом случае счастлив. Осталось наладить собственную личную жизнь. Он достаёт телефон, перелистывая их вчерашнюю переписку с Тэилем, и счастливая улыбка расползается по его лицу.       — А у тебя как с тем красавчиком соседом? — интересуется Юта.       — Всё так медленно, — жалостливо стонет Доён. — Я понимаю, что это нормально, что нам бы узнать друг друга получше… но, чувак, я страдаю по нему пятый год. Но я не хочу его спугнуть. Он такой застенчивый… — шепчет Ким.       — Так-то ты тоже, — широко улыбается Накамото, — Я вообще удивлён, что вы начали просто общаться.       Донён глубоко оскорблён, но друг полностью прав.       Вечером того же дня, когда квартира впервые кажется такой неродной, Доён решается на прогулку. Он легко одевается, но берёт с собой тёплое пальто и зонт; никогда не знаешь, чего ожидать от здешней погоды. Утром город накрыло тучами, а в обед асфальт плавился от аномальной жары.       Родители всё ещё в командировке в Гонконге, Джухён задерживается на работе, а Чону на свидании с Ёнхо. Доён безмерно счастлив за брата, но теперь ему одиноко. Ким закрывает за собой дверь, три раза проверяя — привычка, и уже направляется к лестнице, когда сталкивается с Тэилем. У того в руках какие-то шприцы и пакеты из ветклиники.       — Привет. С Чизкейк всё хорошо? — беспокойно спрашивает Доён.       — Ах, привет, — немного пугается Тэиль. — Да, она в порядке. Она у меня болеет диабетом, вот, — показывает пакеты, — купил ей очередную порцию инсулина и специальный корм.       — Ты назвал кошку с диабетом — Чизкейк, меня уже ничем не удивить, — говорит Доён.       — Диабет не из-за сладкого появляется, — бурчит Тэиль.       — Я знаю, — улыбаясь, вертит головой Ким. — Не хочешь прогуляться, после процедур с кошкой?       Тэиль на минуту подвисает, задумываясь.       Он устал после длинного рабочего дня. Хочется просто накормить любимицу, самому поужинать и лечь спать. Но они с Доёном вроде как нравятся друг другу? Может, было бы неплохо с ним сблизиться? Мун уже давно ни с кем не встречался, даже завёл себе больную кошку, чтобы было за кем ухаживать.       Он переехал в Сеул из маленького города, почти села, больше десяти лет назад. Было тяжело освоиться в огромном мегаполисе, особенно в метро, особенно будучи одиноким подростком. Но Тэиль справился. Он закончил университет с высокими баллами, нашёл престижную работу в десяти минутах от дома, даже был в отношениях пять лет. Но как-то не сложилось у них.       Красавица и умница Суён была студенткой первого курса, когда у Тэиля за плечами были два года опыта работы. Эта была взаимная любовь с первого взгляда, которая постепенно превратилась в скучную рутину. Чувства угасали с пугающей скоростью. Девушка стала невыносимой и постоянно закатывала истерики по поводу и без, а Тэиль, будучи слишком мягкотелым — терпел и молча любил. И в один из вечеров, Мун вернулся в пустую квартиру, где только запах сладких духов и фотографии на стенах напоминали об уже бывшей девушке. Он её любил, несмотря на все их ежедневные скандалы на почве быта и иногда ревности. Несмотря ни на что, она была для него идеальной, той, с кем он хотел провести всю жизнь. И даже сейчас, по пришествию пяти долгих лет, он понимает, что вернулся бы к ней, попроси она.       Тэиль выскальзывает из воспоминаний и оглядывает терпеливо ждущего перед ним парня. Тэиля никогда не волновал пол человека, в которого можно влюбиться. Любить нужно того человека, к которому душа лежит, а всё остальное не важно.       Ким Донён красивый, это сложно не признать. У него добродушное выразительное лицо, искрящиеся карие глаза и обаятельная, озорная, просто неотразимая улыбка, устоять перед которой невозможно. Пора перевернуть страницу, и начать жизнь с чистого листа.       — Проходи, — приглашает парня Тэиль, — мне нужно около пятнадцати минут, не хочу, чтобы ты ждал где-то.       Квартира Тэиля намного меньше квартиры Кимов. На их площадке расположены по одной четырёхкомнатной, трёх и однокомнатная, какой и является квартира Муна. Но она, в любом случае, достаточно просторная. Доён, с присущим ему любопытством, осматривает светлый интерьер, подмечая, что Тэилю нравятся милые вещи, каким он и сам является. Потом он замечает плед и подушки с персонажами из Холодного сердца. Ничего удивительного. Тэиль жить не может без мультиков, и в этом ничего зазорного нет. Доён наблюдает за парнем, пока тот делает укол своей пушистой подруге. Чизкейк даже не шевелится, привыкшая к этой неприятной процедуре. Она коротко мяукает, показывая, что всё-таки недовольна, и по окончанию спрыгивает с рук хозяина, тыкаясь мордочкой в миску с специальным кошачьим кормом для диабетиков.       — Ты хороший человек. Взять ответственность за больную кошку и постоянно за ней ухаживать, не каждый потянет, особенно морально, — говорит Доён.       — Мне некому было дарить свою любовь, — коротко отвечает Тэиль.       — А теперь?       — А теперь у меня есть Чизкейк, — улыбается Тэиль и ловит грустный взгляд Доёна, — и ты, Доёни.       Он подходит к смущённому парню вплотную и касается губами тыльной стороны его холодной ладони. Доёну мало, определённо мало. Он серьёзно смотрит на смешинки в глазах напротив и тянется к манящим губам Тэиля своими. «Наконец-то, господи, наконец-то», — проносится у него в голове, прежде чем он издаёт удовлетворённый тихий стон, от которого мурашки по спине.       — Пожалуйста, встречайся со мной, — задыхаясь хныкает Доён.       Он жалостливо смотрит на Тэиля. Тот хихикает и, о господи, Доён готов уже душу продать, только бы провести вместе всю жизнь, до глубокой старости. Завести ещё домашних животных, наполнить пустующую квартиру растениями разного вида и каждое утро тонуть в нежности и ласке любимого человека. Носить его свободные футболки с принтами диснеевских принцесс, готовить вместе по вечерам, смотреть мультфильмы лёжа в обнимку на диване, и быть просто по-человечески счастливыми.       Тэиль обнимает Доёна за талию, утыкаясь носом в его оголённую шею и оставляет короткий обжигающий поцелуй на коже:       — Любой твой каприз, Доёни.       — Любой?       — Любой.       — Поцелуй меня ещё раз.       Тэиль улыбается и целует. Целует глубоко, чувственно, и мысленно клянётся себе, что никогда не отпустит Ким Донёна. Не в этой жизни.

***