Похорони меня своим поцелуем

Всё же я красотка. Только высушив голову после душа я могла часами торчать у зеркала. Собственной улыбкой я хотела поднять себе настроение перед сном. В одном белье - белый бюстгальтер и белые трусы на высокой посадке я расчёсывала свои русые длинные локоны. Сегодня мне наконец удалось их выпрямить, ведь концы у меня всегда были волнистыми. У зеркала я разглядывала свои густые брови, оливковые глаза, пухлые алые губы и родинки. Всё же стоит посвящать время самой себе. Я всегда была со слегка завышенной самооценкой и вечное разглядывание себя в зеркале после душа я просто обажала. Спокойная музыка в наушниках всё больше радовала меня. В таком спокойствии я бы закончила свой день, но из этого идеального состояния меня выводит стук в дверь. Я насторожилась. Я прямо в таком виде приблизилась к двери. Нет, ну а что? Это сто процентов Палермо. С того разговора об его чуствах к Андресу прошло около месяца и он буквально каждый день приходил ко мне поговорить. Всё равно он бы ничего со мной бы не сделал. Я могла даже не переживать. Моя рука резко открывает дверь, но я не вижу того, кого хотелось бы. Перед мной стоит Андрес в фиолетовом халате и фиолетовых штанах. Я вопросительным взглядом окинула его, а он стал разглядывать моё тело. Каждый сантиметр. Всё. Такой оголённой он меня точно не видел. Он впитывал своим взглядом каждый миллиметр моего загорелого тела, каждый изгиб. Мужчина закусил губу и ухмыльнулся. Затем он наконец-то перевёл взгляд своих карих глаз на меня. Ох сколько бесов было в них. Да он целый пир устроил. Но я не сломалась. - Чего ты хочешь? - я задаю резкий и твёрдый вопрос. Мой локоть упёрся в край дверного проёма и я была уже на подготове, чтобы захлопнуть дверь. - Мартин сбежал. Он оставил это, - мужчина протянул мне бумажку зажатую между двух пальцев. Я выхватила её из его рук и раскрыла клаптик. Берлин также упёрся рукой в дверной проём, чтобы я не захлопнула дверь. Я почуствовала смешаный запах геля для бритья и зубной пасты. - Может разрешишь войти? - он приподнял одну бровь. Я всё также не отрывая от него взгляда даю ему зайти и закрываю двери. Сама же сажусь на край собственной кровати и уже готова начать читать так званую прощальн записку. Моё лицо ничего не выражало, я старалась скрыть эмоции. Два пальца выхватывают у меня записку даже не дав дочитать. - «Привет. Наверное вы читаете это уже утром, когда Эстела решила пожелать мне доброго утра как обычно. Наверное Андрес осуждающим взглядом смотрит на неё и думает, что она к этому причастна. Может быть. Для моего побега было много причин. Сразу скажу, мне было некомфортно. 10 лет я держал в себе тайну, которую пришлось вырвать из себя. Я не вы, мне на самом деле сложно. Я не такой сильный. Но поверьте, этот поступок слабым не вижу. Хочу поблагодарить Серхио за то, что пытался внедрить мне веру в план, но в нашей компании я атеист, это не исправишь, веру мне не внедрить. Я благодарен тебе, Андрес, за годы нашей крепкой дружбы. Ещё ни с кем я не чуствовал таких эмоций, ни к кому так не привязывался, но мне пришлось покинуть тебя, друг. Эстела, ты наверное единственная женщина, с которой я могу проговорить часами обо всём на свете. Ты единственная, кому я так доверяю. Ты показала мне, что значит искренне любить. Спасибо тебе за твою доброту. Я покинул вас всех. Но мне так спокойней. Надеюсь, что и вам так спокойней, а особенно рубашкам и пиджакам Андреса. Не грустите. Мартин. » - Андрес перечитывал записку в голос, а потом кинул на меня серьёзный взгляд. - Жду объяснений. Я застыла на месте. Мне было нечего сказать. В голове я перебирала сотни вариантов, которые хоть как-то могли оправдать поступки Мартина. Ответ был рядом и он долбился в мою дверь, но я просто не пускала его. Я перевела взгляд на свои ноги, чтобы хоть как-то избежать взгляда Берлина. Рукой, которую не видел Андрес я сжала постель. Теперь удары наносил Палермо и я не в силах что-либо сделать. Я чуствовала, как меня прожигали взглядом, но при всём желании я не посмотрю в эти дьявольские глаза. Мужчина резко хватает меня за подбородок и удерживает его так, чтобы я смотрела прямо в его глаза, которые попросту найдут ответ в моих взволнованных глазах. Он мог увидеть застывшие слёзы в оливковых омутах, что с отчаяннием смотрели на него. - Я требую ответа, - сказал он твёрдо и чётко. - Что ты сделала? - Я... Я не знаю, Андрес, честное слово...- слеза скатилась по моей щеке. - Не ври мне, niña. Что вы скрываете? - он говорил так жёстко, что иногда казалось, что он ударит меня по лицу. - Я н-не могу сказать, Андрес... Он должен с-сам сказать...- я подняла виноватые глаща на него и уже жалела, что это сказала. Мужчина резко поднял меня за подбородок и сжал его ещё больше. Скорее всего на моём теле останутся следы. Внутри меня всё сжалось. Сейчас меня изобьют до смерти. Утром Серхио найдёт моё избитое тело, которое мирно лежит на коврике. Мне становилось страшно от его взгляда. Когда сильная рука обхватила мою шею, то я поняла, что в этот раз живой не выберусь. Я закрыла глаза пуская последние две слезы, которые ещё долго будут спускаться по моим щекам. Я чуствовала страх. Мне уже было жалко заложников, которые будут под его влиянием. В темноте страх постепенно исппрялся. Но с наружи он переходил внутрь. Это не Андрес сжимал мою шею, это был страх. Самый настоящий страх, а им управляла совесть, которая знала ту тайну. Если я её скажу, то меня улушит совесть. Я сцепила зубы так, что через мгновение почувствовала соляной привкус крови. Всё, что я знала - любить Андреса нельзя, это уже поражение. Я не знала, чему поддавалась. Чуствам, совести или страху. Его крепкие пальцы ещё больше сжали мою шею. Ну же, убей меня, освободи меня от этого. Ненавижу хранить внутри тайны. Ненавижу. Это чувство вины за случайную обмолвку меня сьедало заживо. Сейчас было тоже самое. Будто мои внутренние ангел и демон разрывают это решение пополам. Это ужасное чуство. - Что за шум? - голос Серхио стал мои спасением, моим ключом от двери, моей нитью. Крепкая хватка отпустила мою шею и я почуствовала отстранение запаха геля для бритья. Я не знала, что подумал себе Серхио. То что я почти обнажённая - решает всё. Это усугубляет всю ситуацию, что сложилась из-за Мартина. Я открываю оливковые глаза и в страхе поглядываю на спину Андреса. Он молча протянул брату бумажку. Серхио неохотно её развернул. Я видела, как менялись его эмоции при прочтении. Видела испуг в его глазах, которые поднялись на меня. Берлин обернулся лицом ко мне, а его корпус всё также смотрел на Профессора. - Она что-то от нас скрывает, - говорит его леденящий душу голос. Карие глаза сверкнули и вновь пробежались по моему телу. Мне стало не по себе. Эти две пары совсем разных, но карих глаз съедали и осуждали меня. Надежда на Серхио просто испарилась. Меня спасёт только смерть. Только она освободит меня. Знаете, а на допросе в полиции мне было намного спокойней. Только с ними мне так щипало душу. Я готова была и самбу танцевать под дулом пистолета и серьёзным взглядом Ракель Мурильо, но никак не в случае с Берлином и Профессором. Это та самая безвыходная ситуация из которой я не выкручусь. Находясь рядом с ними я чуствовала себя нашколившим котёнком. - Эстела, скажи нам. Мартин такой, что может натворить всяких глупостей, - Серхио попытался спокойно подчтупить ко мне при этом не спугнув. - Я не могу, - я обхватила себя руками. Из открытой двери в комнату попадал холодный воздух. - Женева! - прикрикнул Берлин. Он налеялся этим развязать мой язык, но это было напрасно. - Андрес, не пугай её ещё больше, - пытался успокоить брата Серхио. Они оба боялись даже подступить ко мне. - Пусть тогда скажет. Из-за её глупости может многое произойти, Серхио, - сказал Андрес и взглянул на меня. - Всё дело в невзаимности чуств. Разве любовь это не повод для того, чтобы всё испортить? Все мы грешники, правда ведь? С самого начала это всё было плохой идеей. Я была лишней среди вас. Но так получилось, что я нечаянно выставила за дверь Мартина. Если бы меня не было, то может быть это всё не случилось бы. Но даже при таком раскладе событий я не спасла бы его, - мой взгляд выглядел поистине до безумия странным от того, что был уставлен в одну точку. - К чёрту чуства, - я подняла на них взгляд. С глаза покотилась слеза и быстро спустилась по щеке. Они оба с заворожённым взглядом смотрели на меня. С таким же взглядом они смотрели на меня, когда через двадцать минут мы были в столовой. Напротив меня сидит Профессор, а слева Берлин. Их взгляды уставлены на меня, которая предпочла смотреть в точку на столе. Я сжимала рукава пижамы-рубашки и пыталась как-то успокоить свои нервы. Я просто игнорировала взгляды на себе. Просто хотела где-то утопиться. Серьёзно. Так херово я себя ещё не ощущала. Ненавижу тишину. Она слишком напрягает и даёт сосредоточиться только на проблемах. В моей голове стал слаживаться пазл. Теперь я поняла, почему Палермо обнял меня перед тем как выйти из комнаты и улыбнулся так, будто видит меня в последний раз. Казалось, это правда. Мне под нос подставили чпшку кофе, но я даже не обратила на неё внимание. Меня колышил уход лучшего друга, а точнее побег. А ещё больше меня мучало то, что на нервах я выложила все тайны. Я буквально сдала Профессору наш так сильно запутанный любовный треугольник. Я буквально напрямую сообщила о тайной влюблённости, о которой не знал даже лучший друг. Любовь - просто ужасная вещь. Я не знала, из-за чего я так страдала. Вновь я прячу все мысли в себе, а снаружи показываю совсем другую картинку. Мою руку, что лежала на столе накрывает тёплой волной, ведь поверх неё положили большую ладонь. - Женева, всё в порядке? - спрашивает голос Берлина и заставляет этим отвести взгляд от выбранной точки. Я слегка дёргнулась и перевожу свои испуганные глаза на него. Какой в порядке, если я далеко не в порядке. По одному моему взгляду всё ясно. Это помледняя капля и теперь в присмотре нуждаюсь я. Я иногда подрагиваю из-за холодного воздуха, который впускало внутрь окно. Единственное, что оставалось тёплым - его рука. Я в миг впитала в себя хастывшие в глазах хрусталики, что вот-вот и начнут выпадать из моих глаз. Дайте мне в руки лист бумаги и я мигом его разорву на клочья. Сейчас меня лучше не трогать, но кто как не Андрес будет вмешиваться в мою жизнь, даже если мне вовсе не потребуются его советы. Он единственный будет вечно переживать за меня, ведь я «молодая и неопытная». Только вот мне вовсе не нужна его забота. По очереди чуства мылят нам глаза и скорее всего сейчас замылен именно он. - Я волнуюсь, - мой голос дрожал и выдавал меня потрохами. - Очень сильно волнуюсь. Я вновь отвела взгляд от Берлина и поджала под себя ноги. Обхватив их руками я попыталась сосредоточиться и как-то отвлектись. Краем глаза я видела, как Андрес выпил залпом стакан виски и слегка сморщился. Видимо не только меня мучали всякие мысли. А Серхио. А Серхио молча разглядывал стол. Он как и я витал в своих мыслях и пытался разобраться с собой. Только в нашем случае Профессор совсем не скрывал эмоций. От нервов он мог начать грызть ноготь на большом пальце, ну или же постукивать по столу, от чего сильно раздражал Берлина, который пытался сохранить спокойствие, но я вижу его насквозь. - Может тебе успокоительное принести? - спросил он и дёргнул за край рукава, чтобы обратить на себя внимание. - Наш друг пропал, а ты так спокоен! Какое нахер успокоительное?! Мартин сбежал, а мы ничего не делаем, Андрес! - я сорвалась, встала из-за столу и стукнула кулаком по столу. - Говорит та, которая скрывает от всех правду об его побеге. Пока мы не узнаем причину, то не сможем подобрать подходящие действия, Женева, - его голос стал твёрдым и невыносимо серьёзным. - Да он любит тебя, идиот. Десять грёбаных лет. Знаешь, какого это присутствовать на пятерых свадьбах человека, которого любишь не по-детски? Знаешь, Берлин? Нет, ты не знаешь. Ты не знаешь какого это жить под одной крышей с человеком, который активно пытается найти новую пассию и не обращает на твои реальные чуства и грамма внимания. Не знаешь, как это, когда этот человек смотрит на твою лучшую подругу. Не знаешь, Андрес. Ты не знаешь, какого это любить десять лет. Не знаешь невзаимной любви. Любить тебя - это просто поражение. Понимаешь? Конечно же нет. Ты ничего не чуствуешь, Андрес. Ничего. В тебе застыл холод и никаких эмоций. Ты наверное не имеешь чуств вообще. Единственное, что есть в тебе - эгоизм и похоть. Всё. Всё! - я психанула и ушла. Просто скрылась в темноте. Я бежала по лестнице и утирала слёзы. Мне было дико грустно. Я готова просто кричать. На психах я растолкала двух монахов, что мирно себе шли и даже не подозревали, что с ними живёт настолько слабая женщина. Как я могла что-то почувствовать к нему. Как? Теперь я на месте Мартина и теперь меня съедает это чуство. И я никак не выброшу это грёбаное отношение к нему. Он слишком сильно засел в моём сердце и теперь страдаю я. Мои хрупкие руки буквально выбили дверь собственной комнаты и также резко её захлопнули. Закрывшись в комнате я билась рукой об стену. Я кричала, плакала, искусала губы до крови. Я готова крушить всё на своём пути. Всё. Все мои настоящие эмоции точно слышали Андрес с Серхио, ведь тут и без прослушки услышишь все звуки. Каждый диалог, каждое слово. Я освободила свою душу этими криками. Я освободила себя. Моя фигура прижалась к стене и медленно сползла вниз. Я прижала колени к себе и обхватила их руками. Никогда мне ещё не было так плохо на душе. Как же я страдаю и мои страдания сложно описать словами. Меня будто сковали и кинули в темницу, пол которой был наполнен осколками, что врезались в моё тело. Я будто мою душу резали ножами, засаживали пули в сердце. Я окончательно потерялась в собственных чуствах. Я окончательно утратила так ценный всем смысл, смысл жизни. Я не могу объяснить причину собственных срывов. Жизнь точно не любит меня. Она привязала камень к шее и сбросила в открытый океан. Иногда мне кадется, что пытки - не так болезненны, как моя жизнь. Мне всего лишь двадцать восемь, а я успела так настрадаться всего лишь за пару месяцев. Все мои цели канули в лету. Теперь даже ограбление не казплось мне реальным. Реальной мне казалась только смерть. Лежа на холодном полу я чуствовала что-то подобное облегчению, ведь само облегчение я никогда не чуствовала. Слёзы катились из глаз ручьями. Мороз пробирал меня, но я не в том состоянии, чтобы беспокоиться о чём-то. Все думают, что выговорятся и им станет легче. Мне стало только хуже. Чёрт, какая же я всё-таки слабая. Я надеялась, что не проснусь на утро. Просто умру.

***

Утром я просыпаюсь на ледянном полу. Головная боль постепенно одолевает меня и моё сознание. Я игнорирую её, как и позитивные мысли. С неохотой я одеваю серую толстовку и серые спортивки. В сонном состоянии я выхожу из комнаты и собираюсь пойти на кухню, чтобы выпить горячего кофе. Единственное моё желание- американо. Ещё чуть-чуть осталось до лестницы, а у меня начинает всё плыть в глазах. Я останавливаюсь, чтобы придержаться за стенку, но у меня попросту трясутся руки. Я восстанавливаю зрение и иду дальше. Но в глазах окончательно темнеет, меня поглащает темень и я стремительно лечу вниз по лестнице.