Похорони меня своим поцелуем

Моё скромное побитое тело уже сидело на переднем сиденьи чёрного кожаного салона великолепного BMW. Лбом я буквально прижалась к ледяному стеклу и глядела куда-то вниз, но из своих полностью бессмысленных раздумий меня вырвал резкий хлопок дверью. Обычно Андрес бережно относился к своей машине, но не сегодня. Его игривое настроение быстро сменилось на злость и недовольство. Мужчина завёл машину и мы выехали за пределы монастыря. Я не знала, куда мы едем, ведь мне толком ничего не объяснили. Я попросту не обращала вримание на происходящее вокруг. Я словно гусеница, что запряталась кокон и не собирается вылезти наружу. Ещё рано. Ещё очень рано. Но то напряжение, что село на заднее сиденье и сцепило меня с Андресом стало тем самым мешком, который стоит сбросить с воздушного шара, но мы слишком зациклены на других понятиях. Ехав по пустынной дороге Андрес решил закурить. Он открыл окно и достал сигарету из пачки. Мужчина зажёг её и протянул мне пачку. Я нехотя взглянула на так желанные в данный момент сигары, но всё же решилась отказаться. Берлин пожал плечами и выпустил дымовые кольца изо рта. Он старался не дышать на меня никотином, но мне было достаточно этого дыма, чтобы успокоиться. Я не была сильно помешана на курении, но в случае очень нервной ситуации могла и закурить. Я смотрела в окно. Постепенно капли дождя стали падать на асфальт, а уже через пару мгновений нам пришлось закрыть окно. Лило словно из ведра. Я наблюдала за каждой капелькой, что стекала по стеклу, которое вмиг стало ледяным. Я слегка отлынула от стекла, но всё равно продолжила наблюдать за дождём. Я любила дождевую погоду, просто обожала. Именно в такую погоду могла задуматься над собой, своими прступками и осколками прошлого, что намертво вцепились в моё тело. Не хватало только какой-то минорной музыки. Музыка расслабляет тело и разум, но при этом не даёт утонуть в текстах. Я не знаю, как назвать это состояние. Будто ты застрял между реальностью и виртуальным миром. Я словно очутилась в ловушке, но при всём этом я могла из неё выбраться и вылезти на вершину горы. Дождь стирает с нас некоторые мысли, но при этом порождает новые. Облака освобождаются, когда выпускают из себя лишнюю воду. Мы тоже освобождаемся, когда плачем. Но я всегда буду исключением. Детские травмы на то и травмы, что дико запоминаются в голове. Они словно шрамы. Они остаются на теле навеки и от них избавиться почти что невозможно. И таких шрамов у меня не мало. Они все болезнены и самый большой я выбрать просто не способна. Но есть и свежонанесённые раны. И уход Мартина является такой раной. Она ещё не зажила и продолжает кровоточить, но не так сильно, как в первые минуты после столкновения. - Мы так и не продолжили наш разговор, - говорит Берлин разряжая обстановку гробовой тишины. - Так ты действительно решила со мной играться? - Какая тебе разница, Андерс? - я даже не взглянула на него, мой взгляд прикован к окну и каплям, что уныло стекали по поверхности, - Разве тебе настолько нечем заняться? Он только глухо смётся, но всё также следит за дорогой и не отрывает от неё взгляд. Улыбка быстро переростает в ухмылку и он на миг укалывает меня каштановым взглядом. - Не обманывай свой разум, Эстела. Ты выплёскиваешь собственного дьявола наружу, а затем быстро прячешь его под невинным видом. Если так хочешь, то выпусти свою дьяволицу наружу. Поверь, мне намного больше нравится этот лик, - ухмылка только набирает краски и с каждым словом становится всё ярче. - Ну раз тебе так нравится, то я полностью избавлюсь от этой личности, - я подпёрла щеку рукой и продолжила разглядывать капли. - Милая, ты такая забавная, когда пытаешься игнорировать свои чуства ко мне, - а этот самодовольный петух не сдаётся. И как ему удаётся ещё и за дорогой следить? Возражать ему просто бессмысленно. Все мои действия нельзя оправдать дружбой. Особенно случай в библиотеке. Если честно, то я сама не назову количество поцелуев, что были между нами, количество объятий, что связывали нас и количесто полных чуств взглядов. Но у нас свой вид отношений. Любая бы на моём месте схватилась бы за него и не отпустила. Но у нас с Андресом совсем другие правила, которые непонятны даже нам. И мы любим их нарушать. Правила созданы для этого. Ну а что делать в случае импровизации? Ведь вся наша игра это по сути импровизация, которая создаётся явно не на трезвую голову. Мы никогда на прямую не обсуждали чуства к друг другу, только возбуждение, которое к чуствам я попросту не отношу. И тут я понимаю, что заперта с ним в одной машине и у меня нет выхода, я не смогу уйти от ответа. - Я не игнорирую, ведь их попросту нету. Флирт это не чуства, Берлин, от силы совсем, - внаглую врать ему было сложно, но я это делала ради нас. И от части что-то из этого правда. Но флирт появился после влюблённости, которую я осознала слишком поздно. - Эстела, мне достаточно всех этих месяцев нашего знакомства, чтобы предугадать каждый твой шаг, - он положил руку на мою ногу. Я даже не убрала её, ведь я позволяла ему прикосаться к себе, но при этом он получал хорошую дозу яда, который отравлял его с каждой секундой. - И каждый твой шаг - это сплошная защитная реакция. Я ведь прекрасно знаю, что ты тоже хочешь этого. - Чего, Андрес? Согласись, что это максимально хреновая идея с нашими чуствами друг к другу. Всё равно ничего же не было толком и... - Приедем домой и обсудим, что было, а что нет, - он похлопал меня по ноге, а затем наконец-то убрал руку и сделал глоток из термоса, который стырил у Серхио. - Серхио тебя утопит в твоей же коллекции алкоголя, - я саркастичным взглядом провела термос. - Серхио? Ты считаешь угрозой эти глазки асексуальности? Серьёзно? - он активно жестикулировал, когда пытался изобразить пальцами злого Серхио, но это у него не особо вышло и он рассмеялся. - Я за него не ручаюсь. Если мы с Мартином знатненько так получали, то и ты к нам присоединишься, - я хмыкнула и упёрлась в спинку кресла. - И вот мы вновь возращаемся к теме наказания, - он ухмыльнулся буквально вспоминая наш прошлый разговор в моей спальне. - Можем продолжить беседу по теме великих наказаний. - Господи, Андрес, не стоит, - с улыбкой на лице я закатила глаза и откинула пару русых локонов назад. - Ответь сначала на мой вопрос. Зачем мы так вырядились? И в правду мы выглядели чересчур элегантно. Может быть потому что Андрес кинул мне в лицо одно из самых красивых платьев в моём гардеробе и заставил одеть? Не знаю. Но мы действительно выглядели очень нарядно, по крайней мере я. На мне было красивое оливковое платье, как и мои глаза. Вырез на нём оголял левую ногу, а сверху я накинула белый пиджак, который мне купили Мартин с Берлином, когда ездили в город без меня. Ну и куда без брилиантовых серьг. У меня выбора не было. Когда при власти оказывался Берлин, то выхода особо нет - только подчинение. Вот почему я не любила оставаться с ним наедине в монастыре. Это просто ужас. Но больше всего в моём образе меня убивали лодочки. Грёбаные чёрные лодочки, в которых так неудобно ходить. Но напомню, собирал меня Берлин. Чёртов придурок. Главное, что я над ним не властна. Хотя ему нравится такой стиль. Безусловно, ничего против шика и элегантности я не имею, но разве Серхио зовёт нас на деловую встречу? А мои глаза всё скользят по синему пиджаку Андреса, по каждой ниточке, по каждой пуговке, которую я выделяю своими выразительными оливковыми глазами. Они скользят по воротнику голубой рубашки, синей жилетке и брюках. Они скользят и по чёрным лаковым туфлям, которые еле видно. Ну и часы. Золотые часы, которые появились у него относительно недавно. Я стала их замечать около месяца назад, а вы уж поверьте, я всегда обращаю внимание на детали. В деталях скрывается каждая мелкая частица нашей эстетики. Но моя эстетика это сплошная радуга. У меня нету предпочтений в цвете, стиле, а также я не имею фишек в образе. Никаких. Знаю, над этим стоит поработать, но это дело я откладываю уже годами. Какие же мы всё-таки разные. Абсолютно разные. Конченые противоположности, которые что-то нашли в глазах друг друга. Мы просто идиоты, которые пытаются не поддаваться чуствам, что растут с каждой секундой вместе. И мы вместе открыли свой чемпионат. Мы пытаемся переубедить себя, свою душу, сердце. Но чёрт, это невозможно. И мы ловим азарт. Дикий азарт, что увеличивается словно огромный снежный шар. С каждым ооборотом он растёт всё больше, а потом лопнет. Мы зависимы от игры, в которой просто проиграем. Мы проиграем чуствам, а чуства - наш общий противник. Но параллельно мы оба хотим этого. Мы хотим быть рядом с друг другом, посвятить себя любви и страсти, но к сожалению это невозможно. - Скоро всё узнаешь, - мы проехали указатель, до города осталось совсем чуть-чуть. - Так что на счёт наказания? Определилась? - Сложно. Очень сложно. Обсудим в монастыре, - я усмехнулась и прикусила губу. - Что мы с тобой столько разговоров откладываем? - на лице Андреса заиграла заговорческая улыбка. - Я действительно, обсудим всё в монастыре, - говорю я, чтобы поскорее уйти от этой темы. - Я взял с тебя слово. И никаких "Я хочу спать", закончим это дело, - он прекрасно знал, что говорил. Андрес знал, что нас ждёт там, во Флоренции, но я до сих пор в неведении. - Ну и это, - мы проехали вывеску, в которой нас приветствовала Флоренция. Не знаю точную причину нашего молчания, но больше мы не говорили. Обычно я очень разговорчива, а наши разговоры с Андресом можно назвать целой эмоциональной качелей, которая менялась с каждой новой фразой. Мы могли совмещать абсолютно несовместимые темы в разговоре. Они всегда перетекали в что-то не то и в основном результат не приносил привычного удовлетворения. Если при разговоре с Мартином и Серхио у меня всегда был штиль, то стоило мне заговорить с Берлином и вот постепенно штиль переростал в волны, а волны в бурю. И ты никогда не знаешь, чем всё закончится. Абсолютно. Атмосфера напряжённости ещё не развеялась после нашего разговора. Эта неловкость, что постепенно перемещалась салоном машины буквально преследовала нас. Она всегда ходила за нами и когда видела нас вместе, то пряталась за углом, чтобы в нужное время выскочить на нас. Она окутывает нас собой, а осадок не сходит ещё долго. Но его легко смыть, если каждый занят своей мыслью. Когда в голову залазит какая-то полная постыдности мысль, то я всегда боялась, что человек рядом со мной читает мысли. В присутствии кого-то такого я старалась быстро сменить тему для раздумий, но подсознание продолжало мыслить абсолютно по-другому. Подсознание это мой главный враг. Оно навязывает многое и из-за этого на миг мои мысли становятся чересчур розовыми и облачными. Но мы так устроены, что сказать. Но больше всего я сочувствую Андресу, если конечно он действительно умеет читать мысли. Наверное его губы складываются в одну тонкую полосу, которая морщиться с каждой новой безумной идеей в моей голове. Меня саму мурашками пробирает от этой мысли и мой спутник быстро заметил, как я съёжилась. Хищным взглядом он мгновенно проведёт моё тело, хотя ему несвойственно так быстро отрываться от меня и от каждого изгиба на хрупком теле. Он вновь переведёт взгляд на дорогу и с самодовольным видом будет ехать дальше. А моя душа облегчённо выдохнет, ведь попросту не собирается концентрироваться. Я просто отлично скрываю реальные чуства. Берлин даже не представляет, с каким «пронесло» я сейчас сижу на сиденьи и с прикрытыми глазами пытаюсь сфокусироваться на чём-то адекватном. Я открываю их только, когда машина останавливается. Из под густых ресниц я рассматриваю местность через окно, но это дело я так и не завершила, ведь перед мной открылась дверь и Андрес вежливо подал мне руку. Я взялась за неё и вышла из машины. Но я совсем не знала, что ждёт меня впереди. И всю правду перед мной открывала уставшая улыбка Берлина, которую он мне подарил перед тем, как взглянуть на местность. Я не знала, что ждёт нас впереди и от этого становилось как-то не по себе и именно Андрес подливал масла в огонь, когда бросал на меня какие-то опустошённые взгляды. И чёрт, как же эти взгляды были правы. Сердце замерло. Попросту замерло, ведь перед мной самый настоящий полицейский участок. Но я же в розыске! И мой спутник тоже. С непониманием я посмотрела прямо на него, а он только лишь нацепил ухмылку и крепче прижал меня за талию. Мы остановились неподалёку от входа. - Готовся вытаскивать брата из-под ареста, сеньора Аделия Кабальеро. Ваш прекрасный муж - Алехандро Кабальеро с радостью поможет вытащить непутёвого Антонио Виардо, - это грёбаное предупреждение. Он только что кратко рассказал мне всё. И чёрт, я поняла, что за братец. Это имя стояло у Мартина на правах и в фейковом паспорте. За секунду Андрес скорчил раздражённое лицо и мы зашли внутрь здания. Зайдя мой спутник берёт всё дело в свои руки. Он быстро узнаёт, куда нам идти и хватая за запястье тащит за собой. Я будто находилась в трансе. Я не особо вникала в происходящее, а ещё абсолютно не понимала, зачем мне так дико импровизировать. Я не понимала, зачем мы так вырядились, чтобы вытащить Мартина из-под ареста и почему Серхио сам не помог ему. Но дело было совсем в другом и в этом я убедилась намного позже. Но главный вопрос всё больше плавил на меня. Почему во время таких тяжёлых моментов Андрес решает играться и ведёт максимально нелогичную партию? Я не знала, что там произошло у Мартина, но причина явно была серьёзной, а Берлин просто наплевательски относится к этому. Ведь если с Мартином произойдёт что-то серьёзное и он окажется в руках властей, то они мигом воспользуются этой ниточкой, хоть и неосознано. Палермо просто притянет меня и Андреса, а вы уж поверьте, я и Берлин очень грешны. А моё пятое чуство подсказывает мне, что мы когда-то попадёмся на горячем. Зайдя в кабинет главного в участке мне стало ещё больше не по себе. Я ненавидела, ненавижу и буду ненавидеть полицейские участки. Вся моя молодость от части была утеряна в них. Так что все неприятные воспоминания мигом охватывают разум. За столом сидел полный мужчина и разглядывал какие-то документы, но моя легкомысленность не разрешает даже задуматься. Полицейский поднимает на нас свои угрюмые глаза и нахмурившись стал разглядывать наши лица. Он откинулся на спинку и поднял свой двойной подбородок. - Сеньора Кабальеро? - спросил он и получив нервный кивок от меня, пригласил меня с Андресом присесть. - Не знаю сообщили ли вам, но ваш брат водил в нетрезвом состоянии и кажется был под наркотическими веществами. Да, он был под веществами, - с каким-то траурным голосом произнёс он и скрестил руки на рёбрах. - Ему светит арест в пол года. - Можно ли как-то исправить это? - я слегка дрожащим голосом спросила у офицера. Я знала, что мы с Адресом и Серхио скоро покинем Италию и Мартина никто не встретит из-за решётки. - Возможно ли как-то договориться? - своим навязчивым тоном спрашивает Андрес. Его голос так ласкает слух, что даже полицейский просто обязан растаять. Берлин не медлит и достаёт из внутреннего кармана пачку денег, а затем протягивает её офицеру. Только Андрес мог с таким спокойным выражением лица, без капли страха протянуть полицейскому крупную сумму денег. Но его руку хватает судорога и пальцы начинают трястись. Мужчина мигом кладёт деньги на стол, а сам кладёт обе руки на колени. Он никак не может побороть эту судорогу. - Думаю такой суммы будет достаточно, - в намёке на ухмылку брюнет окидывается на спинку стула. Офицер жадным взглядом окинул пачку денег, будто и не заметил эту сильную тряску пальцев. Не медля он схватил её тщательно пересчитал. Он вновь повторил это действие и только упрятав деньги в ящик письменного стола, перевёл на нас взгляд. - Сеньора Кабальеро, вам повезло, что ваш муж имеет состояние и ваш брат сможет отправиться домой, но мы всё же вынуждены изъять его водительские права, - он наклонился к нам и упёрся своими толстенькими руками в стол. - Это не проблема, сеньор, - сказал Андрес и встал из-за стула, а затем помог подняться мне и мы вышли. Когда мы уходили, то я слышала, как полицейский набрал чей-то номер. Андрес закрыл за нами дверь и стал сжимать и разжимать кулак. Я невольно прикоснулась к его пальцам и стала разминать их на ходу. Моё тело почуствовало слегка удивлённый взгляд спутника, но я попросту проигнорировала его и продолжила разминать дрожащие конечности. Одна из дверей в участке открывается и вот я вижу Мартина. Живого и почти здорового Мартина. Под его глазами были страшнейшие мешки, а усталый взгляд говорил о том, что он точно сутки не спал. Когда он увидел нас, то очень устало улыбнулся. Я не думая долго бросилась к нему на шею. Я просто обняла его перед тем, как жёстко отчитать. Как только я отдалилась от Палермо, то Берлин провёл рукой по моей спине, а затем остановился на пояснице. Я закипела злостью, но я знала, что он делает это ради роли и при этом прекрасно ею пользуется. Уверена, что это его идея была с замужеством. Его рука соскользнула мне на талию и нежно обхввтила её. Он сравнялся со мной и тем самым приблизился к Мартину. Брюнет схватил того за локоть и при этом постарался не сильно вцепиться в мою талию. Он буквально балансировал между грубостью и нежностью. Этот контраст между нами сильно чуствовался. Как только мы вышли на улицу и завернули в почти что безлюдную улочку, то Андрес резко развернул к себе Палермо. - Что это было, Мартин, чёрт возьми? - от злости, что постепенно подступала к нему я всё больше ощутила не себе его руку, которая сжала край моего пиджака. - Андрес, прошу, - я дрожащей рукой прикоснулась к его груди. Я попыталась успокоить его своей нежностью и добротой. Я подняла на него свой выразительный взгляд. В моих глазах дрожали слёзы. Когда он заглянул в них, то я даже не знаю, что в них он увидел, но ему пришлось оттолкнуть меня и всё же его рука так и не сдвинулась с моей талии. - Ещё раз ты сотворишь что-то подобное, - Берлин буквально выпалил эти слова. - Знай, я больше не буду тебя выручать. Понял меня? - он ткнул пальцем ему в грудь. - Знаешь что, Андрес? - уже хотел начать Мартин, но я встала между ними. - Пожалуйста, прошу вас. Если я вам дорога, то не ссорьтесь хотя бы при мне, - я перевела взгляд сначала на Мартина, а потом вцепилась в карие глаза Андреса. Они молча отступили. Берлин положил руку мне на талию и притянул к себе, но я отдёргнула её. Не знаю почему, но желание говорить с ним или вообще быть рядом просто отпало. Как же я ненавижу эти тупые ссоры. Ненавижу и одновременно обожаю характер Андреса, который попросту вскружил мне голову.

***

- Что-то мы засиделись, - говорю я, когда мы просидели в ресторане около двух часов. Андрес решил замолить свои грешки и предложил нам сходить в ресторан. Никто не был против, да и это пошло нам на пользу. Вроде как под бутылку хорошего вина мы ввели дружелюбную атмосферу. Многое обсудили и казалось, что всё как обычно. Но это далеко не так. И поверьте мне, я в этом на все сто процентов уверена. - Моя квартира неподалёку от этого ресторана, но если мы все пойдём спать ко мне, то тогда мы попросту устроим групповуху, - Мартин засмеялся и откинулся на спинку кресла. - Я не хочу возращаться в монастырь. По крайней мере пока что. - Почему же? - спрашиваю я и делаю небольшой глоток из бокала с вином. - Мне стоит ещё немного побыть в одиночестве. Поживу в самоизоляции. - Взгляни на меня, - я провела по себе рукой в воздухе. - Я два года сидела в самоизоляции. Меня только вы спасаете. Я чуть в депрессию не впала. - Ты не я, мне не в первые, - он делает глоток из своего стакана. - Что ж, за счёт, - он протяшивает Андресу деньги и встаёт. - Был рад всех вас делать, но меня ждёт мой дом, - он улыбнулся краем губ и скрылся за стеклянной дверью заведения. - Вы едьте в монастырь. Я снял номер в отеле, мне стоит ещё пару дней здесь побыть и уладить некие дела, - сказал Серхио. В конце концов мы расплатились за ужин и вышли из заведения. Я попрощалась с Серхио и Берлин повёл меня к машине. Через мгновение я уже сидела в салоне и разминала шею. С каким-то тяжёлым выдохом Андрес сел в машину и завёл её. Его серьёзный вид настораживал. Он вообще почти не говорил за ужином. Что-то в этом не так и я должна в этом разобраться. Вы не поверите, как я люблю лезть во всё. - Так что, начнём наш разговор сейчас или отложим его на потом? - ухмыльнулся он и завернул к дороге по выезду из города. - Давай молчи пока ещё чего не придумал, - эта фраза вызывает на лице у мужчины усмешку. - Милая, разве ты имеешь что-то против длинных разговоров? - Берлин усмехнулся ещё больше, а огонёк буквально загорелся в его глазах. - Думаю, ты не имеешь чего-нибудь против моей аудиенции. - Абсолютно нет. Не забывай, я очень устала, страшно хочу спать, а моё тело ломиться от этих лодочек и синяков после падения. Так что на длинный разговор не расчитывай, - я откидываюсь назад и прикрываю глаза с намерением уснуть в машине. - Если тебя так ломит в сон, то я могу лечь спать с тобой. Раз так хочешь, то на утро поговорим, - я не видела его лица в данный момент, но мои красные губы расплылись в ухмылке. - Тебе не кажется, или ты слишком многое себе позволяешь? - говорю я, когда его рука опускается мне на ногу и я накрываю его ладонь своей. - Нисколько. Мне не о чем жалеть. Если ты хочешь найти тормоза, то знай, по отношению к тебе их попросту нет, - я до сих пор сидела с сомкнутыми глазами, но чуствовала эту ауру Берлина, которая буквально переполняла весь автомобиль.