Искра в темноте. Дитя Голубой луны

Первым импульсом Елены, ввиду ее новообретенной кровожадности, было выбежать на улицу и посворачивать шеи, а то и перегрызть глотки этим охотникам. Но она его успела подавить, в тайне вновь неприятно поразившись тому, во что она превратилась, и стала лихорадочно думать, что делать. Ей нужен был план. И срочно, ведь пастор Янг повернулся, чтобы вернуться в дом, а громилы его потащили блондинок в сарай, бесцеремонно волоча их по земле. «Никакого уважения к женщинам, пусть и слегка мертвым», — недовольно подумала Елена, в которой на миг взбрыкнулась глубоко упрятанная в закромах души благовоспитанная южанка, столь любовно взращенная в ней Мирандой Гилберт. Но некогда было задирать нос… …надо было добыть кол из белого дуба. Да, это и будет первым пунктом в ее плане. Ведь даже если она и нейтрализует пастора и его приспешников, которые явно здесь были не все, и спасет Ребекку, то, пока кол черт знает у кого, это не будет иметь смысла. Клаус все равно будет под угрозой удара, а значит и Хоуп. Тут ее размышления прервал скрип открывающейся двери, и Елена мгновенно заняла свое прежнее место, на секунду почувствовав головокружение. Она еще не привыкла перемещаться на таких скоростях, и ее даже мутило, что было само по себе невероятно, так как вампиров не может тошнить, но и она не обычный вампир. — Как насчет кофе, Елена? — как ни в чем не бывало спросил пастор Янг, едва вошел, будто это не в его сарае томятся вампиры, которые, какими бы не были, все же люди и которых он собирается забить, как овец на скотобойне. Может, это и лицемерно, ведь быть свидетелем смерти вампиров ей не впервой, и большинство из них это заслужили, но… Черт! Теперь Елена тоже часть этого, как и ее дочь. И придется привыкать, что она теперь на темной стороне, так сказать. Хотя на самом деле ей плевать на стороны. Она отныне всегда лишь там, где ее брат и дочь. Тьма или свет уже не столь важно. Слишком уж стала расплывчата черта между этими понятиями. Лишь семья была важна. Какая бы не была. А вампиры теперь составляют большую часть семейства Хоуп, а значит и Елены, и так будет еще очень долго. «А точнее «Всегда и навсегда». Кажется, я теперь лучше понимаю смысл этой клятвы», — иронично подумала Елена, следя за перемещениями пастора после того, как утвердительно кивнула, соглашаясь на кофе. Пока пастор был занят, она еще раз быстро огляделась, в тщетной надежде найти кол на одной из поверхностей домика. Это было безнадежно, и Елена знала это, но из-за нарастающей паники и нервов (она впервые за неделю, которая прошла с ее обращения и рождения Хоуп, была уже несколько часов как вдали от дочери, и ее руки буквально начинали подрагивать от неправильного ощущения пустоты в них, а грудь ныла, ведь, как ни странно, несмотря на то, что она обратилась, молоко у нее не пропало, видать волчья сущность взыграла) девушка туго соображала и не могла придумать, куда пастор мог спрятать кол, которого на полках рядом со специями уж точно нет. Идею с внушением Елена сразу отбросила, потому что, во-первых, этому в принципе еще толком и не научилась, да и не пробовала, а во-вторых, пастор же член Совета и наверняка жрет и пьет вербену со всем подряд, начиная от чая и заканчивая пиццей. Да и на себе стопроцентно веточку таскает, так что не вариант от слова совсем. Но где тогда?.. Тут ее взгляд зацепился за зад стоящего к ней спиной пастора, который продолжал что-то бормотать, и случилось это отнюдь не в сексуальном смысле этого слова. «Что за идиот сует за пазуху оружие, которое способно убить самое могущественное существо в мире?» — недоуменно подумала Елена, только сейчас заметив поблескивающую ниткой металла деревянный кол, заткнутый за ремень брюк пастора. Вопрос в принципе был риторический, но самое главное было не в этом, а в том, как теперь его добыть. Соблазнять человека, которого знала с малых лет и чью дочь нянчила, Елена уж точно не собиралась лишь ради того, чтобы подойти настолько близко, чтобы выхватить такую опасную для некоторых особей деревяшку из его штанов. Тьфу, даже звучит мерзко. Можно, конечно, воспользоваться новообретенной скоростью, но это раскроет ее новый статус, а Елена этого не хотела делать без крайней на то надобности!.. Но не успела она погрузиться в лихорадочные думы еще глубже, как удивительно вовремя дверь в домик распахнулась, громко ударившись о стену, и появился… Деймон. — Ты!.. — прошипел пастор, резко развернувшись, и плеснул горячим напитком в лицо вампиру прямо из кофейника, отчего брюнет на миг застонал, а потом схватил пистолет, который валялся около раковины, и сделал пару выстрелов, судя по стонам Деймона, деревянными пулями. Это было хорошим отвлечением от ее присутствия, и, пока пастор отвлекся на вампира, Елена быстро переместилась мужчине за спину, игнорируя очередной позыв к тошноте, и, выхватив кол, исчезла за дверью, надеясь, что если пастор и выживет, то решит, что она просто сбежала, испугавшись вампира. Хотя, судя по хрусту костей, который раздался, едва она оказалась на улице, пастор Янг уже покинул этот мир. И появившийся перед ней уже через миг Деймон, перепачканный в крови, был тому подтверждением. Голубоглазый брюнет так и застыл перед затормозившей Еленой, недоуменно разглядывая ее. — Ты… родила?.. — растерянно пробормотал он, сделав шаг в сторону застывшей девушки, а потом насмешливо добавил: — И, очевидно, умерла. Неужто мини-Клаус прогрыз себе путь, убив тебя в процессе, Елена? Судя по тому, как на миг напряглась его челюсть, а светлые глаза полыхнули яростью, он искренне верил, что все так и было. Поняв это, Елена аж задохнулась от возмущения и, открыв рот, выпалила: — Нет, конечно! Моя дочь ничего подобного со мной не сделала!.. Ты что, книжек перечитал, идиот?.. Брюнетка разочаровано покачала головой и вновь поразилась, как все изменилось. Еще девять месяцев назад этот мужчина мог побудить в ней влечение одним взглядом своих голубых глаз, даже несмотря на то, что она считала себя влюбленной в его брата и с поистине подростковой драматичностью мучилась из-за запретного влечения к нему и, якобы, большой любви к Стефану. Что и не удивительно. Ведь Деймон был весь такой загадочный и опасный, да к тому же красив. В общем, типичный плохой мальчик, по которому все девчонки сохли и обычно со смертельным исходом. Ну или в крайнем случае эти дурехи оставались живы, но страдали от малокровия. А сейчас?.. Ничего. Ни влечения, ни страсти, ни… Да ничего. Елена смотрела на Деймона Сальваторе и ничего не чувствовала. Разве что раздражение из-за того, что он мешает ей пройти и спасти Ребекку, после чего, наконец, Елена могла бы вернуться домой и убедиться, что блондинка единственная Первородная, которая была захвачена. Убедиться, что Хоуп не попала под перекрестный огонь. В противном случае, она лично воткнет этот чертов кол в грудь Клауса. — Это все? Тогда дай мне пройти, — резко сказала девушка, чувствуя, как у нее вот-вот под глазами вздуется сетка вен и вырастут клыки, если Деймон ее и дальше будет задерживать, возбудив до предела ее желание причинить ему боль. Но старший Сальваторе, как всегда, был смел, безрассуден и, когда Елена пыталась пройти мимо него, схватил ее за руку. Короче типичный Деймон-идиот. — Елена… — вдруг страдальчески прошептал он. Его светлые глаза с какой-то болезненной нежностью, но в тоже время болью, стали метаться по ее лицу, словно пытались что-то высмотреть. Судя по тому, как красивые черты его лица все больше кривились в отчаянной гримасе, Деймон не нашел того, чего желал. Наконец, он рвано выдохнул и горько сказал: — Ты и впрямь изменилась. Елена нахмурилась. — Все меняются, — холодно сказала она, не понимая к чему вообще этот разговор, и выдернула руку из его хватки. Тут Деймон издал насмешливый смешок, его губы искривились в ехидной усмешке. — Нда… И что, теперь тебя нужно кличать миссис Майклсон, а? — протянул он и язвительно добавил: — Ах да, большой плохой гибрид не сделал из тебя честную женщину. Значит, ты просто любовница? Наложница? Или одноразовый инкубатор для его отродья?.. Боже, Елена, как ты могла?.. С каждым сказанным брюнетом словом злость все сильнее поднималась и поднималась в душе Елены, пока не достигла своего пика, и она со всей силы не ударила Деймона в грудь, с легкостью пробив ему грудную клетку и сжав в кулаке его сердце. Мужчина застонал от боли и упал на колени. А девушка, продолжая держать его сердце в кулаке, склонилась над ним и прошипела: — Как я могла? Как я могла?! Я просто пыталась уберечь хоть кого-то из своей семьи, которая стремительно стала вымирать, особенно после того, как твой брат, а потом и ты, притащились сюда!.. Но даже зная заранее, что Дженну моя сделка с Клаусом не спасет, я бы все равно это сделала вновь, ибо моя дочь того стоит! Моя Хоуп стоит намного больше, чем все из вас! Дороже тебя, Стефана, Кэр и Бонни! Всех вас! Тех, кто меня с легкостью бросили после жертвоприношения!.. Что вы за друзья такие?.. Я чувствовала себя ничтожеством, чумой, которая губит всех, кого я касаюсь!.. Я даже хотела умереть! Закончить эту жалкую шараду, в которую превратилась моя жизнь после смерти родителей, с которыми я изначально должна была погибнуть. Но что-то мне не давало. А когда я узнала, что беременна, поняла, что инстинктивно знала, что мне есть еще ради кого жить. Поняла, что не все гибнет вокруг меня. Что я могу не только сеять смерть, но и даровать жизнь, Деймон!.. И я дала. Чудесной девочке, за которую не колеблясь убью!.. Даже тебя. И даже просто за то, что ты посмел назвать ее отродьем. А уж за то, что меня похитил и пытался отвести к ведьме, чтобы она убила ее, тем более. Елена наклонилась еще ближе к его лицу и угрожающе закончила:  — И ее отец, каким бы он не был, и не смотря на обстоятельства рождения Хоуп, сделает тоже самое. Брюнетка с противным чавканьем вынула руку из груди мужчины и, выпрямившись, куда спокойнее, смотря куда-то вдаль, произнесла: — Отныне лишь моя дочь и брат — это вся моя забота. А Клаус сейчас — мне в этом союзник, по крайней мере в той части, которая касается Хоуп. И если в глазах остальных этим я делаю себя врагом и чудовищем, то так тому и быть. Я устала терять дорогих мне людей. Рик стал последней каплей… — на миг она замолкла, а потом утомленно продолжила: — А теперь уходи, Деймон. Бери пример с Кэтрин и проваливай. Больше я давать шанса не буду и в следующий раз я тебя точно убью, понял? Деймон выплюнул кровь изо рта, продолжая стоять на коленях, и, потирая грудь, где еще секунду назад была дыра, он вдруг усмехнулся. Но не той горькой усмешкой, которая не так давно была на его губах. Нет. Это ухмылка была полна странной гордости и даже... восхищения. — Малышка Елена стала сильной и жесткой вампиршей, — сказал он со своей фирменной улыбочкой на устах. — Выросла и расправила крылья… Мне нравится. Я даже горжусь. Елена моргнула, вся ее злость вмиг испарилась, и, закатив глаза, она поняла, что Деймон остается Деймоном даже перед лицом угрозы жизни. Болван. — Вампиризм тут не причем, Деймон, — тихо сказала Елена, переведя взгляд с опушки леса, на который смотрела, на мужчину перед ней. — Просто я стала старше. Стала матерью. А это, уж поверь, сильно меняет перспективу на жизнь. После чего исчезла в стороне сарая, наконец выговорившись и окончательно закрыв эту главу своей жизни. Главу под названием «Сальваторе».