DEAR ANGEL

Хижина Джонса находилась между двумя высокими кленами, окутанная, как портал альтернативной реальности, серым небом, затянутым тучами, и густыми тенями леса. Все было тихо. Даже птицы не осмеливались нарушить унылую атмосферу. Машина Джагхеда стояла на подъездной дорожке, дым из выхлопной трубы поднимался в воздух. Он просидел на улице почти час, слишком напуганный, чтобы выйти из машины. Казалось, ничего не изменилось. Приветственный коврик на крыльце, гирлянда из фонариков, на которых Бетти настояла, все еще была снаружи: все было на месте, все было как всегда. Почти. Однако, не было его подарка, шкатулка отсутствовала, это могло означать лишь одно — Бетти поняла все, что должно было произойти. Это был их момент истины. Правда. Слово, которое имело большое значение во всем мире, но мир был полон лжецов. Его мать солгала, сказав, что скоро вернется из магазина. Ее не было три года. Его отец солгал, когда сказал, что бросил пить. Он покончил с собой из-за передозировки. Полиция солгала, когда сказала, что поймает убийцу Джеллибин. Он должен был сделать это сам, но Бетти никогда не лгала ему. Даже в самый уязвимый момент ее сердце было у него в руках, так, что она честно заслужила ответ. Элис Купер почти не кричала, но это, вероятно, было вызвано тем, что он быстро вырвал ее язык. Ей потребовалось всего четыре минуты, чтобы утонуть в собственной крови. На самом деле он не был удивлен этим; Элис Купер казалась очень упертой женщиной. Джагхед сменил свою кандидатскую призрака на простое убийство. Никакой инсценировки, никакой записки, ничего, что могло бы связать исчезновение и смерть женщин Купер с печально известными убийствами призраков. Это должен был быть совершенно отдельный случай. Он уже сделал свое заявление в участке пораньше, хорошо изобразив скорбящего бойфренда, учитывая все обстоятельства. Может быть, его учительница гуманитарных наук в средней школе что-то заподозрила, когда предложила ему принять участие в их неполном исполнении «Гамлета», но сейчас это казалось болезненно уместным. Когда Джагхед сегодня вернулся домой, отсутствие полицейской машины во дворе стало для него сюрпризом, в котором сквозил дух надежда. Ведь, если Бетти решила сбежать, то велика вероятность, что она позвонит в полицию и установит его местонахождение. Он изо всех сил старался держать все свои сказочные фантазии глубоко в сердце. Его Рапунцель, спрятанная в этом домике для собственной безопасности, бросится в его объятия, когда он вернется, осыпая его лицо такими нежными поцелуями, что он потерял бы счет времени. На плите будет стоять ужин. Домашняя жизнь и любовь — все, чего он жаждал в юности, сбывается. Но, может быть, он был злой ведьмой: заманивал невинных ангелов в свой дом, сделанный из конфет в лесу, только чтобы пожрать их души, чтобы сохранить свою молодую внешность. Здесь не было ни кипящих котлов, ни лакричных шкафов, но в глубине души он чувствовал, что отравил Бетти, как змей. Джагхед был таким же эгоистом, как и те злые мужчины и женщины, за которыми он так тщательно охотился. В глубине души он понимал, что его образу жизни нет оправдания. Убийство с определенной целью — это все еще просто убийство. Последние несколько дней он провел в старом гостиничном номере, позволяя своим мыслям блуждать по хаосу, который он вызвал, когда он почувствовал тяжесть сердца Элис в своих руках, что-то сломалось. Не осталось никого, от кого можно было бы защитить Бетти, кроме него самого. Подарок, письмо — все это было отчаянной попыткой отодвинуть ее далеко-далеко от поглотившей его тьмы. Невозможно было остановить демонов, которые преследовали его во сне, когда звали убийцу, он был рабом песни сирены. Один за другим он очистит измученную землю. Она не должна была впадать в это безумие. Бедная заблудшая Алиса, затянутая в безумную страну чудес бешеным белым кроликом. Когда в его голове больше не осталось мыслей, Джагхед, наконец, вышел из джипа. Даже ветер был жутким: холодный бриз, от которого волосы на затылке вставали дыбом. Каждый его шаг вперед был похож на то, как если бы ему пришлось пробираться по твердеющему цементу. Тяжесть страха казалась сокрушительной. Он так хотел, чтобы Бетти была там, но также хотел, чтобы она ушла, далеко, далеко от этого безумия. Колибри порхала вокруг розовой кормушки для сахарной воды. Бетти настояла на его установке. Словно прекрасная диснеевская принцесса, птицы были ее друзьями, а цветы появлялись вместо травы всякий раз, когда она проходила по ней. Джагхед остановился, зачарованный быстрым взмахом крыльев, подумав, как выглядело бы его сердце, если бы кто-то выдрал его. Наконец, Джагхеду удалось унять дрожь в руках и вставить ключ в замок. Он щелкнул. Старая деревянная дверь поддалась задумчивому брюнету. Он молчал, проходя через гостиную, его глаза метались среди книг их постоянно растущей библиотеки. Некоторые из них выглядели полюбившимися, и его сердце опять воспарило. Может быть, она была здесь? Может быть, она осталась? С вновь обретенной надеждой мальчик продолжал идти вперед, но это чувство быстро улетучилось. Гостиная была пуста, а телевизор холоден. Не было никаких признаков движения или знакомых светлых волос, которые казались такими мягкими под его прикосновением. Никакого ужина на плите не было. Никакой еды в духовке. Свет даже не был включен. У него упало сердце. Пусто. Он — один, но именно таким он и хотел ведь быть, разве нет? Горько-сладкое чувство обрушилось на него подобно цунами, казалось, что он тонет. Больше не было тепла в его постели, когда он держал ее в своих объятиях. Больше никаких улыбок, которые заставляли бы его сердце петь. Больше никаких поцелуев и обещаний вечности. Просто холодная и одинокая вечность, которая казалась всепоглощающей пустотой. Добиравшись до дивана, парень все время спотыкался. И теперь, он лежал на одеяле, все еще пропитанный цветочным ароматом, который, казалось, всегда цеплялся за Бетти. Они столько ночей спали под ним вместе, пока на заднем плане мелькал фильм. Его дом, как и его сердце, навсегда останется тронутым ее присутствием. Он никогда не смог бы забыть своего ангела. Вдруг. Лестница заскрипела. По ним спускалась Бетти Купер, купаясь в свете единственной мерцающей свечи. Шелковая ночная рубашка свисала с ее скромного тела, волосы были зачесаны назад, когда она заметила его, слезы, о которых он даже не подозревал, текли по его щекам, она остановилась. — Свет…он погас сегодня утром. Я хотел подождать тебя, чтобы ты помогла мне его починить. Какие бы слова она ни произносила, их никто бы не услышал. Все, что имело значение, это ее губы, и то, что она здесь, с ним. Такая теплый, нежная, мягкая, его. В ту ночь он исследовал каждый дюйм ее кожи, а запутавшись в простынях, нежно поцеловал ее в плечо. — Я никогда не покину тебя, — пообещала она, убирая темные кудри с его лица. — Что бы ты ни делал, мы всегда будем вместе. Его пальцы нашли отметину на ее коже -корону, вырезанную в алебастровой плоти, и Джагхед улыбнулся словам любимой девушки. — Мой дорогой Ангел. Я люблю тебя.