Не верь безумию любви

      Честно говоря, Скирата жалел, что поддался на подначку Гилламара и прилетел в Келдабе. Вопросы устроения государственного управления ему были неинтересны, пока не затрагивали интересы клана, но когда криффов джедай заговорил о детях... В этом месте у Скираты было больное место размером с Лабиринт Риши. А каким оно может быть еще, когда твои собственные дети разорвали с тобой все связи? Кэл знал, что Тор выучился на кораблестроителя и проходил стажировку на Кореллии, что Иджаат где-то на Калевале и, кажется, женился, а Руусан вроде бы живет с матерью - но ни дети, ни Илиппи давно не поддерживали с ним связи. О чем он только думал, когда предлагал ридурок (*) кореллианке? Разве кореллианцы понимают, что такое "растить воинов"? Или... или это сам Кэл просрал ее любовь? Илиппи не выдержала того же, о чем постоянно твердил Гилламар - тяжести окостеневших традиций, жизни среди войны, которой вроде и нет, но она есть. Сейчас, на шестом десятке, Кэл понимал, что Илиппи сбежала не от сложностей жизни, а от несвободы и лицемерия, которых Кэл, сам приемыш, не видел. Он думал, что это все жалобы слабых духом аруэтизе, чужаков. Но они не были слабыми. Просто им, выросшим в других культурах, ясно было видно, что скрывается под романтикой мандалорских традиций и уклада Кланов. Илиппи ведь не вернулась на Кореллию, где у нее оставались сестра и отец. Она так и жила на Калевале, занималась биосистемами, у нее были студенты, лаборатория, полигон.       А что сделал он? Десять лет готовил к войне детей - рабов, Кэл, будь честным хотя бы с собой. Да, он спас Нулевую партию, да, он принял их в семью - но это ничего не меняло, мальчики не обрели свободы. Спецотряды Республиканской армии или клан Скирата - не все ли равно? Они не выбирали, правильно сказал этот джедай. Скирата не ждал ничего хорошего, когда Пре Визла явился в сопровождении своих ближайших соратников.       Он хорошо помнил Тора Визлу - тот был рослым, широкоплечим, с гривой темных волос и неожиданно светлыми глазами. Тор вел себя как завоеватель, не давая себе труда никого слушать и сметая все на своем пути. Его племянник Престейн похож был на уроженца Калевалы - такой же светловолосый и голубоглазый, как сама герцогиня и как покойный герцог Адонай. Престейн был куда спокойней своего дяди, хитрее и гибче, но точно так же не желал принимать в расчет ничьих мнений, желаний, планов...       ...и тут реальность ударила его по лбу - точнее, обломком бескада в горло. Скирате даже почудилось на миг, что он видит лорда Адоная - расчет на срезанный клинок был полностью в его духе. Но Адонай Крайз был мертв уже двадцать с лишним лет, а мальчик, устало вскинувший руку с Темным мечом, не унаследовал его ледяной усмешки, только ясную голову.       Может быть, лететь в Келдабе и не стоило - потому что с каждым поворотом событий Кэл Скирата ощущал все острее свою никчемность и лицемерие. Чего стоят все устои Мандалора и все традиции Старых Кланов, если их главы боятся принести присягу манд'алору по праву поединка?       От презрительной усмешки на лице мальчишки Фетта сделалось совсем тошно. Скирата поправил без нужды пояс и шагнул вперед, но его опередили.       - Я, Фенн Рау, странствующий защитник, клянусь...       Ну что ж, можно утешаться хотя бы тем, что стал третьим.       Надо признать, молодой Крайз не был ни мягкотелым слизняком, ни фанатиком. Он заставил себя слушать и поклялся через три года обеспечить выборы следующего манд'алора. Это был хороший ход - все потенциальные претенденты были не прочь накопить сил, заручиться клятвами и союзами. Чего Скирата не знал и чем был приятно удивлен, так это тем, что, оказывается, существовал статут, определяющий отношения герцогов в Сундари и манд'алора в Келдабе, который составили еще герцог Дарайн и Джастер Мериль. Юный Коррайн и герцогиня Сатин торжественно подписали его, и этим день завершился.       Дозорные унесли тело своего предводителя, пообещав вернуться после похорон. Им никто не препятствовал.       - Не верю я, что обойдется без драки, - пробормотал Фенн Рау. - Разве что Ночные Совы возьмут верх.       - Посмотрим, - сказал Корки. - У нас есть другие дела, Защитник.