Lost in Translation

Сегодня пятница, а значит у Намджуна снова одна из его поздних смен. Он работает на заправке у насосной установки, обслуживает подъезжающие машины. В то время как одноклассники наслаждаются пятницей, Чонгук любит её меньше всего. Уже почти лето, весна закрывает свой занавес. Снаружи дует приятный ветер, мягко шевеля волосы, спадающие на лоб парня. Тепло, небо только начинает загораться оранжевым оттенком. Единственный звук, кроме ветра и бегущего ручья, который можно услышать, — это рисующий на бумаге карандаш. Чонгук сидит на мягкой траве у ручья и медленно рисует находящийся перед ним пейзаж. Не торопится, поэтому каждой детали уделяет внимание: заострённым камням, торчащим из воды, зелёным листьям, плавающим небольшими кругами, и нескольким деревьям. Парень жалеет, что не захватил с собой цветные карандаши вместо графитового. Такое ощущение, что серый набросок не передаёт всей красоты природы. Темноволосый смотрит на свой рюкзак. Если бы он изначально планировал приехать сюда, то так бы и сделал. Этим утром Чон собирался пойти в школу, но после того, как посмотрел в отражение окна, решил иначе. Было бы унизительно прийти в школу с огромным фиолетовым синяком под глазом, украшающим его лицо. У Чонгука уже были проблемы со многими одноклассниками, поэтому он не хотел, чтобы у тех был ещё один удобный случай называть его слабаком. Откладывает скетчбук и смотрит на часы. Уже почти восемь, а дом в пятнадцати минутах ходьбы. Солнце начинает садиться, его свет быстро сменяется темнотой. Намджун вернётся домой не раньше двенадцати. Иногда парень действительно ненавидит работу своего брата. Понимает, что старший зарабатывает дополнительные деньги для них и мамы, чтобы оплатить счета и тому подобное, но ему не нравится быть единственным ребёнком в такие ночи, как эта. Сердце умоляет остаться здесь подольше, просто подождать, пока Намджун не вернётся домой. (Он защитит тебя) Но что-то всё время ноет в голове, напоминая, что родители не обрадуются, если он продолжит сидеть здесь до темноты. Парень подтягивает колени к подбородку и зажмуривается, представляя, что, просидев здесь достаточно долго, откроет глаза и окажется в другом месте. Помедлив несколько минут, вздыхает и потягивается всем телом. Засовывает скетчбук обратно в рюкзак, который перекидывает через плечо, и встаёт. Бросив последний взгляд на мирно бегущую воду и никем не тронутую землю, разворачивается и уходит. Чонгук набрасывает капюшон своей толстовки на голову, глядя вниз так, чтобы его лицо было спрятано. Начинает с того, что сначала полубегом, потом полушагом взбирается по травянистому холму и останавливается перед тем, как перейти дорогу, посмотрев по обеим сторонам. Сейчас на улице не так уж много людей, но парень всё равно старается сократить путь и идти переулками, чтобы избежать встречи с кем-нибудь. Его дом находится на самой окраине Сеула, и многие назвали бы это место трущобами. Это даже не совсем дом, но Чон всё равно предпочитает его так называть. Вздёрнув плечом, поправляет рюкзак, когда идёт дальше, проходя мимо нескольких магазинов и жилых домов. Он готов вздохнуть с облегчением, так как позади остался оживлённый участок, ведущий к его району, но слышит, как кто-то зовёт его. — Это ты, Чон? Темноволосый останавливается и издаёт раздражённый звук, прежде чем поворачивается на голос. Чонгук сжимает руку, когда видит, кто это. Старая женщина, которая, несомненно, играет важную роль в его воспитании и всегда приглашает их с Намджуном к себе на рынок, и даёт яблоки, когда те просят. Чувство разочарования быстро улетучивается. Парень склоняет голову, прежде чем подойти к ней. — Бабушка… Как вы поживаете? Старушка совсем невысокая (даже ниже в своём пожилом возрасте), а лицо говорит о том, что она повидала много трудностей. Она смеётся и похлопывает Чона по руке. — О, просто замечательно. Как твои дела? Хорошо учишься в школе? — женщина морщит нос, когда улыбается. Чонгук пытается держать голову опущенной, притворяясь смущённым, когда потирает затылок. — Всё идёт хорошо, но учёба не даёт продохнуть. Много домашней работы, — темноволосый притворно смеётся. Бабушка, кажется, замечает это. В конце концов, парень вырос на её глазах. Наклоняется чуть ближе и заглядывает под его капюшон. Лёгкий вздох срывается с её губ. — Чонгук! Твоё лицо! Чон облизывает губы и улыбается. Поднимает голову, когда понимает, что его раскрыли. — Так себе видок, да? На днях упал с велосипеда и приземлился лицом на дорогу, — пытается научиться врать лучше. Старушка хмурится, а её взгляд смягчается от беспокойства. Она знает, что это ложь. Возраст подарил ей мудрость, и женщина сразу видит, когда кто-то говорит неправду. Темноволосый врёт не из злого умысла; бабушка же ему подыгрывает. — …Ты всегда такой невнимательный, Чон. Тебе нужно начать обращать внимание на окружающие вещи! Тебе уже тринадцать, так что ты должен быть более ответственным. Чонгук искренне приподнимает уголки губ, радуясь, что его больше не собираются спрашивать об этом, и женщина не может не улыбнуться в ответ. — Знаю, знаю! Не надо ворчать на меня, я уже достаточно хорошо усвоил урок! Он смеётся и показывает на своё лицо. Бабушка усмехается и подходит чуть ближе. — Знаешь, Чон, тебе действительно следует больше улыбаться. — Я часто улыбаюсь. Старушка качает головой. — Нет, я имею в виду настоящую улыбку. Когда ты счастлив. У тебя очень красивое лицо, я говорю правду. Когда ты улыбаешься, всё остальное словно светится. И… — она протягивает руку и тискает его за щёку. — Ты похож на маленького кролика. На этих словах парень делает вид, словно его сейчас вырвет. — Фу, напоминайте мне больше никогда не улыбаться. Женщина шлёпает его по руке. — Ох, не будь таким! Чонгук снова улыбается, но уже не так искренне, как раньше. Оглядываясь по сторонам, засовывает руки в карманы. — Что ж, бабушка, мне, пожалуй, пора. Уже темнеет, а ещё много домашних заданий нужно сделать. Женщина кивает. — Да, я тоже так думаю. Уверена, твоя мама волнуется. Поешь что-нибудь и хорошо поспи, ладно? Темноволосый отходит и поднимает большой палец вверх. — Вы тоже! Чон разворачивается, а на лице старушки появляется жалость. Она любит этого парня. Он приятный человек, нежный и великодушный. По крайней мере сейчас. Таким он был по своей природе, но женщина боится, что воспитание может навредить ему в долгосрочной перспективе. Когда Чонгук, наконец, возвращается домой, весь свет в небе практически исчез. Парень подходит к своему дому, который зловеще выглядит в темноте. Всего здесь четыре комнаты: кухня, ванная и две спальни. В одной живут он, его брат и мама, вторая принадлежит отцу. Снаружи дом выглядит старым, деревянный пол скрипит на каждом шагу, а краска облупилась от времени и непогоды. Когда Чон был младше, это место иногда пугало его. Но теперь он просто называет его домом. Когда подходит к двери, обязательно снимает обувь, не желая издавать шума. Чонгук осторожно вставляет ключ в замок, медленно поворачивает его, пока не раздаётся щелчок. Толкает дверь и заходит внутрь, оставляя обувь у входа. На кухне горит свет, и темноволосый слышит какой-то шум. На цыпочках идёт по коридору, изо всех сил стараясь остаться незамеченным. Парень вздыхает с облегчением, когда проходит мимо кухни в их общую спальню. Так же бесшумно, как и раньше, входит в комнату и закрывает за собой дверь. К счастью, здесь больше никого нет, и Чон может без лишних разговоров положить свои вещи. Комната небольшая, но в ней достаточно пространства, чтобы вместить три матраса и два комода для хранения одежды и других принадлежностей. На полу валяются какие-то рубашки, поэтому Чонгук наклоняется, чтобы поднять их. (Отец не любит беспорядок) Когда складывает последнюю, дверь внезапно открывается. Парень вздрагивает и резко опускает голову. Это всего лишь его мама. Она сглатывает и пытается игнорировать реакцию сына. — Ужин готов, дорогой. Чон отворачивается и делает вид, что занят. — Я не голодный, можешь взять мой. Женщина хмурится и входит в комнату. Мама Чонгука невысокая, чуть выше пяти футов, и миниатюрного телосложения. Тёмные волосы спадают на плечи, а кожа очень гладкая для её возраста. Единственным признаком старости являлось её лицо: уставшее и измученное годами. — Гукки, я знаю, что ты голодный. Просто пойди и поешь немного, — парень не отвечает, не желая подчиняться. — У тебя растущий организм, поэтому тебе нужно много кушать, чтобы вырасти большим и высоким… — ответа по-прежнему не следует. — И твоё отсутствие может не понравиться отцу, — её голос становится тише. Темноволосый передними зубами отрывает часть кожи с губ. После нескольких секунд внутренних колебаний следует за матерью на кухню. За столом с набитым ртом сидит отец. Чон чувствует отвращение к тому, как этот человек безо всяких манер запихивает в себя еду. Они с мамой садятся, почтительно опустив головы. Чонгук молчит, пока женщина накладывает еду в тарелку, и задерживает дыхание, когда думает, что дышит слишком громко. Никто не разговаривает, и это довольно неловко. Темноволосый смотрит на деревянный стол и считает количество вмятин. Через несколько секунд тишину нарушают. — Ты что, не собираешься здороваться со своим грёбаным отцом? Парень слегка подпрыгивает на стуле, чуть не обронив еду. Голос отца звучит повелительно, и Чону хочется свернуться калачиком. Он ненавидит чувствовать себя подчиняющимся. Опускает взгляд и кладёт руки на колени. — Прошу прощения, сэр. Мужчина тыльной стороной ладони вытирает рот и одаривает Чонгука холодным взглядом. — Ты постоянно просишь прощения. Прости за то, прости за это. Какое убогое оправдание для сына. По крайней мере у твоего брата хватает смелости смотреть мне в глаза. Парень хочет рассказать о том, что произошло, и без разрешения встретиться взглядом с отцом, но принимает мудрое решение ничего не говорить. Старший бросает палочки на тарелку и указывает на темноволосого. — Думаешь, что тебе тяжело, не так ли? Что твоя жизнь так непроста, да? Мама Чонгука в страхе закрывает рот. — Когда я был в твоём возрасте, мне было гораздо хуже. Твоё детство по сравнению с моим похоже на домик для отдыха. И знаешь что? — он наклоняется ближе. — Именно это и сделало меня мужчиной. Иногда мне кажется, что я был слишком мягок с тобой. Посмотри на себя! Сидишь тут как жалкий трус. Ты не проработал ни одного дня в своей жизни, а только рисуешь, как девчонка, — Чон стискивает зубы, зная, что не может высказываться. — Человек должен иметь эту силу, заложенную в нём. Вот почему вы должны быть благодарны мне и относиться ко мне с почтением. Я сделаю из тебя мужчину. И когда ты достигнешь моего возраста, то же самое сделаешь и со своим собственным сыном. Отец откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. — Мужчина не должен быть слабым. Он должен быть сильным, доминирующим и держать всё под своим контролем, — хватает Чонгука за волосы и тянет за них вниз. — Смотри на меня, когда я разговариваю с тобой, — выплёвывает старший. Парень смотрит на того со страхом и ненавистью в глазах. — Да, сэр. Отец качает головой и отпихивает младшего. — Господи Иисусе, ты только посмотри на себя. Чуть ли не рыдаешь. Неудивительно, что тебя гнобят в школе, я не виню их. Жизнь — не лёгкая штука, а болезненная и жестокая. Вот почему ты должен вырасти и вести себя как мужчина. Ничего не подаётся на блюдечке с голубой каёмочкой, как ты думаешь. Если тебе что-то нужно, придётся бороться за это. А когда ты хочешь что-то, то не можешь спрашивать, а должен сделать это своим. Чонгук молчит, просто кивая в знак согласия. Он хочет ответить, хочет сказать отцу, что жизнь не такая. И дело не в жестокости или насилии, а в любви и обучении, переживании и чувствах. Но не может. Чувствует, как что-то застревает в горле, мешая говорить. Может, это к лучшему. Мужчина ухмыляется, закатывает глаза и с хлопком опускает руки на стол, когда встаёт. — Такое ощущение, что я разговариваю со стеной. Напряжение в груди немного спадает, когда отец наконец-то отходит от стола. Чон закрывает глаза и толкается языком во внутреннюю часть щеки. Они с мамой сидят в относительной тишине, когда заканчивают есть, не разговаривая, чтобы закончить быстрее. Не хотят рисковать возвращением этого человека. Когда наконец съедают остаток ужина, поспешно собирают тарелки и переносят их в раковину. Женщина моет посуду, пока темноволосый вытирает её и складывает обратно в шкафчик. Уже довольно поздно, и парень, откровенно говоря, устал от всех этих мучений. Он плетётся обратно в комнату. Мама следует за младшим и закрывает за ними дверь. Именно сейчас плотина, находящаяся в Чонгуке, прорывается. Слёзы текут из его глаз, и он вытирает сопли. Шмыгает носом и пытается сдержать какие-либо звуки. Женщина крепко обнимает сына, пытаясь вытереть тому слёзы. Это настолько больно, и Чон ненавидит это чувство. Ненавидит себя за то, что вынужден жить вот так: под каблуком другого человека. — Всё хорошо, хорошо… — шепчет мама, поглаживая круговыми движениями его по спине. — Это нормально — плакать, Чонгук. Это не делает тебя менее мужественным. Не слушай, что говорит твой отец… Ты прекрасен таким, какой есть. Он пытается сделать из тебя не мужчину, а такого же жестокого человека, как и он сам… Но не меняй ничего в себе, потому что я люблю тебя и все остальные тоже любят тебя за то, что ты — это ты. Парень так сильно хочет в это верить, но не может не думать о том, что, когда вырастет, станет похожим на своего отца. Станет бессердечным и злопамятным, будет причинять боль людям, которые не так сильны, как он. Чонгуку часто снятся подобные кошмары: он смотрит в зеркало и видит того, кто одержим властью и доминированием. Задаётся вопросом, был ли отец таким в детстве. Страшно думать, что это было не так. Голос матери вырывает Чона из раздумий. — Я люблю тебя, Гукки. Не забывай об этом. Что бы ни случилось и кем бы ты ни стал, я всегда буду любить тебя. Младший обнимает маму в ответ. Иногда ему казалось, что она может прочитать все его переживания. Через некоторое время они отстраняются друг от друга, соглашаясь, что пора готовиться ко сну. День был долгим, и оба нуждались в хорошем ночном отдыхе. Парень не утруждает себя тем, чтобы сменить одежду, потому что в доме всё равно холодно. Ложится на матрас и натягивает одеяло до подбородка. Молится, чтобы Намджун скоро пришёл и чтобы они проснулись вместе. Старший брат всегда заботился о нём. Во всяком случае, в детстве он принимал на себя всю тяжесть жестокого обращения их отца и предпочитал быть барьером, который защищал Чонгука. Интересно, что младший будет делать, если Намджун не встанет на его сторону. Когда мама ложится рядом на своём матрасе, темноволосый наконец закрывает глаза. Сон и темнота окутывают его тело. Но прежде, чем уснуть, берёт женщину за руку и переплетает их пальцы. Она сжимает его руку в ответ. Чон не уверен, почему это делает; для того, чтобы успокоить её или самого себя. Ему не требуется много времени, чтобы задремать, отпуская все волнения. И вдруг он распахивает глаза. Резко вскидывает голову, недовольный внезапным пробуждением. За дверью раздаётся шум, и парень растерянно трёт глаза. Он уже спал, учитывая то, что вокруг губ осталась засохшая слюна. Быстро вытирает её. Когда в голове наконец-то проясняется и темноволосый возвращается к реальности, понимает, что шум — это крики. Отец. Чонгук смотрит на пустой матрас рядом с собой. Его мама, должно быть, там с ним. В этом нет ничего необычного, такое случалось время от времени. Чону просто придётся игнорировать это до тех пор, пока всё не закончится. Он не может туда пойти, нет, это только ещё больше разозлит отца. Однажды, когда Чонгуку было десять лет, он вышел, чтобы успокоить мужчину, и не надо говорить, что не ушёл невредимым. Чон накрывает подушкой голову, когда крики становятся громче. Отец, кажется, очень злится, так как никогда так громко не вопил. Слышится какой-то грохот, и парень съёживается от каждого звука. Предполагает, что в ближайшее время им придётся сходить в магазин за новой посудой. Старший, должно быть, пьян, потому что так злился только тогда, когда выпивал. Ещё одна трата их семейного дохода. Подросток не понимает, зачем кому-то вообще пить алкоголь. Крики становятся громче, и Чонгук начинает волноваться. Обычно к этому времени всё заканчивалось, мужчине становилось скучно, и он отключался в своей комнате, а мама ползком добиралась до своего матраса. Внезапно раздаётся громкий визг и треск, похожий на ломающееся дерево. Парень вскакивает, его сердце бьётся с пугающей скоростью. Шум, конечно, встревожил, но ещё больше беспокоит последовавшая после него жуткая тишина. Чон ждёт, ждёт какого-либо звука. Ждёт даже криков отца. Но ничего. Абсолютно ничего. Темноволосый проглатывает комок, образовавшийся в горле, вкус желчи чувствуется на языке. Проходит несколько минут молчания, и парень понимает, что его мама так и не вернулась. Должно быть, там что-то произошло; скорее всего она пострадала. Чонгук не может просто ждать здесь и ничего не делать, когда знает, что его мама может быть ранена. Тихо вылезает из-под одеяла, берёт карманный нож, который Намджун подарил ему несколько лет назад на День рождения, и прячет его за спину. Осторожно и достаточно медленно открывает дверь, так, чтобы она не скрипнула и не выдала его присутствия. Бесшумно ступая, крадётся по коридору. Глубоко вздохнув, выглядывает из-за угла и смотрит на кухню. На полу валяются осколки стекла и разбитой посуды, являющиеся следами драки. Чувство вины уже разливается по телу. Отец стоит спокойно и странно молчит, глядя на сломанный стол. Чон следит за чужим взглядом. Челюсть медленно опускается, и всё тело онемевает. Женщина лежит на полу. Конечности раскинуты в разные стороны, голова повёрнута на бок. Рот открыт, как и глаза, наполненные страхом. Под головой, там, где кожа соприкасается с углом деревянного стола, образовалась лужа крови. Не задумываясь о возможных последствиях, Чонгук бросается со своего места, где прятался, к матери. Встряхивает её тело, пытаясь разбудить. — Мама! — кричит, отчаянно ожидая ответа. Он паникует и не знает, что делать. Крови слишком много, и она вытекает очень быстро, поэтому парень пытается остановить её, положив руку на рану. — Н... нам нужно достать бинты… — руки темноволосого дрожат, и адреналин пробегается по нервам. Поднимает взгляд на отца. — Мы должны позвонить в… Младший замолкает, наблюдая, как мужчина беззаботно подходит к шкафчику, где стоит алкоголь, и наливает себе выпить. Делает глоток и смотрит на сына. — Слушай, когда приедет полиция, мы скажем, что это был несчастный случай. Она была пьяна, упала на угол и так быстро истекла кровью, что мы не смогли ей помочь. Чонгук игнорирует его и снова пытается разбудить маму. Облизывает губы и кладёт два пальца ей на шею, чтобы нащупать пульс. Молится почувствовать это знакомое биение, но ничего не слышит. С губ срывается обезумевший стон, и парень садится назад. Смотрит, как остывающая кровь растекается по деревянному полу. Медленно поворачивает голову к отцу. — Что ты сделаешь? — шепчет Чон, сверкая глазами. — Ты слышал хоть что-нибудь из того, что я сказал? — раздражённо огрызается старший. — Несчастный случай? Ты скажешь, что это был несчастный случай? — что-то необычное и горячее взрывается в груди, болит и хочет вырваться наружу. — Это версия, которой мы будем придерживаться. У темноволосого начинает появляться ярость. — Грёбаный несчастный случай? Да что с тобой такое, чёрт возьми?! Думаешь, полиция поверит в эту чушь? Что она, блять, упала и разбила себе голову? Отец подкрадывается ближе. — Не смей разговаривать со мной в таком тоне, если не хочешь присоединиться к своей матери. Именно тогда всё, что сдерживало Чонгука, разваливается на части. Шквал эмоций захлёстывает его, и парень пристально смотрит на человека, убившего его мать. — Ты сраный сукин сын, — рычит младший. Не теряя ни секунды, пьяный мужчина швыряет стакан в сына. Слегка промазывает, и только часть стекла попадает в голову темноволосого, но этого достаточно, чтобы порезать кожу. Чон дрожит от злости, и кровь приливает к его лицу. Внезапно перед ним появляется отец, хватает его за рубашку и поднимает так, что их глаза оказываются на одном уровне. — Я, блять, убью тебя и твоего брата… Чонгук прерывает угрозу ударом в нос. Раздаётся треск, и парень падает. Мужчина подносит руки к своему сломанному носу. Младший всегда был против насилия. В его характере было избегать конфликтов и пытаться заключить мир. Но прямо сейчас он не чувствует ничего, кроме чистой ненависти. Без колебаний вытаскивает перочинный нож. Один взгляд на отца, и зрачки темноволосого расширяются от гнева. Берёт в руку нож и безжалостно вонзает в чужой живот. До этого момента мужчина ни на что не обращал внимания, так как приходил в себя после удара по носу, но теперь вопит в агонии, когда лезвие входит в его тело. Чон с ужасом, но в то же время со странным возбуждением наблюдает, как старший выплёвывает кровь и падает на пол, отчаянно пытаясь остановить бегущий поток. Руки дрожат, когда смотрит вниз. Отец стоит на коленях, а Чонгук продолжает возвышаться над ним. Внезапная смена власти подпитывает его. С непонятным интересом продолжает смотреть, как тот сворачивается в клубок и сдавленное дыхание вырывается из его горла. Сердце сжимается от адреналина, и парень всё ещё чувствует, что этого недостаточно. Этого недостаточно, потому что его мама здесь, неподвижная и мёртвая. Мама, которая вырастила его со всем, что у неё было, которая оставалась доброй после всего жестокого обращения, через которое прошла. Младший хочет, чтобы этот человек страдал. Хочет, чтобы чувствовал страх от того, что другой держит над ним контроль, хочет, чтобы умолял о пощаде. Поэтому без угрызений совести ногой бьёт мужчину в лицо, зубы падают тому в рот, и кровь вытекает из пустых полостей. Без колебаний наклоняется и садится верхом на отца, пронзая ножом его ладонь. Чужие крики не достигают его ушей. Темноволосый продолжает держать нож воткнутым и тянет лезвие вниз, перемещая его по руке. Кровь теперь расплёскивается повсюду, вертикальные порезы рассекают открытые артерии. Старший, кажется, оправляется от первоначального шока от нападения и свободной рукой ударяет Чона по голове. В любом другом случае это действие причинило бы ему боль, но тело Чонгука всё ещё находится под кайфом от происходящей драки, поэтому он игнорирует её. Однако парень не оценивает этого жеста, вытаскивает нож только для того, чтобы снова вонзить его в плечо мужчины. Горячие слёзы текут по щекам младшего, он всхлипывает, когда начинает снова и снова безжалостно протыкать лезвием чужую грудь, находясь не в состоянии контролировать себя. Рука словно движется сама по себе и не может остановиться. — Ты грёбаный кусок дерьма! — кричит Чон, закрыв глаза и продолжая нападение. Его отец уже давно не издаёт ни звука. — Разве теперь я не мужчина?! Ты наконец-то гордишься мной?! — кровь появляется на его лице. — Ты убил мою мать! — рыдает и всаживает лезвие в то место, где, насколько он знает, находится сердце. Чонгук дрожит, вытаскивая нож и глядя на кроваво-красное месиво перед собой. Одним последним движением разворачивает нож и проводит им прямо по горлу старшего, разрезая сонную артерию. Кровь, более светлого цвета, чем та, что в настоящее время стекает на пол, беспорядочно брызгает ему на лицо и тело. Парень задыхается, глядя на то, что только что сделал. Появляется странное чувство апатии, и пусть на щеках смешались слёзы с кровью, он ничего не чувствует. Словно находясь в тумане, слезает с мужчины и роняет багровый нож в лужу на полу. Возвращается к женщине и садится рядом с её головой. — Я сделал это, мама… — шепчет он. Перед глазами всё плывёт, а мысли путаются. — Теперь я мужчина. Его мать молчит. Темноволосый смотрит на свои тёмно-бордовые руки и проводит ими по лицу, чувствуя, как влажная кровь растекается по всей коже. — Я больше не слабак… Я… Сглатывает и поднимает взгляд на труп матери. Опускает руку в её кровь. Теперь она едва тёплая. Щёки женщины также потеряли свой цвет. Чон ложится рядом и берёт её за руку, снова переплетая их пальцы. — Ты должна гордиться мной… Задаётся вопросом, когда приедет полиция. Если вообще приедет. Что будет дальше. Станет ли полиция на его сторону? Поверят ли они ему? Или подумают, что он убил их обоих? Чонгук не станет винить их за последнюю мысль. Если бы он вышел раньше и убил своего отца, его мать не была бы сейчас мертва. Это его вина. Это его рук дело. Закрывает глаза и начинает смеяться, сорвано и грустно, но это всё ещё смех. И не может остановиться, даже когда слышит, как открывается дверь и кто-то входит внутрь. Не может остановиться, когда видит, что это Намджун, который в неверии и шоке смотрит на открывшуюся перед ним картину: три окровавленных тела лежат на полу. Намджун подбегает к младшему, берёт в руки его лицо, а у самого в выражении присутствует страх. — Слава Богу ты в порядке! — кричит он и сталкивает их головы лбами. Темноволосый только улыбается. Намджун переводит взгляд на их маму и ударяет себя рукой по рту. Должно быть, он по-своему справляется с горем. Снова смотрит на своего брата, который выглядит так, словно всё происходит во сне. Чонгук не осознаёт, когда Намджун поднимает его и целует в лоб. Даже не слышит, когда старший говорит давай, я вытащу тебя отсюда. Почти ничего не видит, когда Джун несёт его на спине к машине и толкает на пассажирское сидение. Возможно, если бы парень знал, что сегодня будет последний раз, когда он увидит свою мать, потратил бы больше времени на выражение своей скорби. Больше времени на оплакивание и просто нахождение рядом с ней, пока сам не уйдёт из этой жизни. Он любил её, любил больше, чем показывал это за все тринадцать лет своей жизни. Поворачивается, чтобы посмотреть на Намджуна, когда они несутся по шоссе неизвестно куда. — Я не убивал её… Я не убивал маму… — шепчет он. — Я знаю, Гук. Знаю. — Прости… Я не мог остановиться… Он… — младший сглатывает и облизывает губы, не зная, как сказать что-то ещё. Намджун тоже молчит.