«99 непонятых в Гусу Лань шуток Старейшины Илина»

      Лань Сичэнь, пребывая в лёгкой мечтательности, какая всегда настигает людей чувственных по весне, совершал утреннюю прогулку, любуясь цветением диких слив и наслаждаясь их ароматом. Утро выдалось тихим и спокойным… нет, нисколько. Из Ланьши выскочил Вэй Усянь, следом за ним просвистел свиток, пущенный вдогонку Лань Цижэнем.       — Молодой господин Вэй, — приветствовал его Лань Сичэнь. — Что вы делаете?       Вэй Усянь ловко уклонился от свитка, небрежно сложил руки в ответном приветствии, не теряя бдительности:       — Дрессирую свёкра.       — Дрес… — начал и споткнулся Лань Сичэнь.       — То есть я хотел сказать укроща… тренирую, — исправился Вэй Усянь, ухмыльнувшись. — Годы уже не те, растерял былую меткость… Ага, я же говорил! — И он ловчее прежнего уклонился от ещё одного запущенного в него из Ланьши свитка.       — Гм… хм… — отозвался Лань Сичэнь, не зная, что на это ответить.       Глаза Вэй Усяня весело поблескивали, стало быть, следовало воспринимать его слова как шутку, тем более что Вэй Усянь мотылялся у дверей Ланьши, явно напрашиваясь на очередной свиток. И он себя ждать не заставил. Вжух! третий свиток пролетел очень близко к Вэй Усяню, но тому всё же удалось уклониться.       — Чем-то вы его проняли… — проговорил Лань Сичэнь, пристально глядя на Вэй Усяня. — Похоже, он решил использовать на вас всю свою библиотеку… Ох, ещё один!       Вэй Усянь выгнулся, как лук, из которого собираются пустить стрелу, свиток пролетел мимо.       — Уверяю вас, я тут ни при чём, — возразил Вэй Усянь. — Просто у всех Ланей — не про вас будет сказано, Цзэу-цзюнь! — сегодня дурное настроение и они цепляются к людям по пустякам.       — Вот как? — удивился Лань Сичэнь.       — Да. Видите? Старейшина Лань уже побил свой предыдущий рекорд, — отрывисто сказал Вэй Усянь (он как раз уклонялся сразу от двух свитков, запущенных один за другим). — Обычно он ограничивался лишь тремя свитками, не считая того, что ещё под руку попадётся… А тут… Хе-хе, кажется, этот он запустил, применив духовную силу!       Ещё один свиток со свистом пролетел мимо Вэй Усяня и… врезался прямо в лоб прогуливающемуся (читай: подслушивающему чужие разговоры) главе клана Яо, который приехал в Облачные Глубины, как он сказал, «отдохнуть душой» (читай: подыскать новый повод для сплетен).       — Ой, что это?! — взвизгнул глава клана Яо.       «В яблочко!» — с удовольствием подумал Вэй Усянь и крикнул:       — Поздравляю, глава клана Яо!       — С чем? — сердито уточнил глава клана Яо.       — Вы только что обрели просветление! — широко улыбаясь, пояснил Вэй Усянь.       Лань Сичэнь спешно прикрыл лицо рукавом, боясь, что не сдержится и засмеётся.       — Просветление? Да уж точно просветление! — визгливо заголосил глава клана Яо. — Так в глазах просветлело, что все звёзды на небе увидел!       — Днём-то? — самым серьёзным тоном уточнил Вэй Усянь. — Да, глава клана Яо, вы точно достигли просветления! Теперь вам откроются все тайны мира, и не нужно будет искать подходящие кусты, чтобы подслушивать чужие разговоры.       — Что за вздор! — оскорбился глава клана Яо. — В жизни не подслушивал чужих разговоров! Пф! — И он, сохраняя оскорблённый, но важный вид, что не слишком вязалось с шишкой на его лбу, прошествовал к гостевым комнатам.       — Хоть один по заслугам получил, — сказал Вэй Усянь с отвращением. — Знаю, что это неподобающее поведение, но я эту старую летучую мышь терпеть не могу!       — Мы должны быть снисходительны к недостаткам других, — сказал Лань Сичэнь, но осуждения в его голосе не было. Главу клана Яо Лань Сичэнь тоже не любил. Его вообще никто не любил.       Просвистел очередной свиток. Вэй Усянь отпрыгнул в сторону, споткнулся на ровном месте и, вскрикнув, повалился на колени, хватаясь за щиколотку.       — Что с вами, молодой господин Вэй? — испугался Лань Сичэнь.       — Я… кажется… ногу подвернул, — болезненно поморщился Вэй Усянь. Он попытался встать, но вскрикнул и осел обратно.       — Позвольте, — предложил Лань Сичэнь, подходя к нему, — я помогу вам встать.       — Нет! — категорично сказал Вэй Усянь и, заметив в глазах Лань Сичэня изумление, пояснил: — Цзэу-цзюнь, я ведь говорил, что у Ланей сегодня дурное настроение. Так что не стоит.       — А-а… — неуверенно протянул Лань Сичэнь, ещё не совсем понимая, что имеет в виду Вэй Усянь.       Выяснилось это буквально через полминуты, когда между ним и Вэй Усянем появился как из-под земли Лань Ванцзи, выставил вперёд руку с зачехлённым Бичэнем, не давая Лань Сичэню приблизиться, и лицо у него при этом было очень мрачное, грозовая туча буквально. Лань Сичэнь изумился ещё сильнее. Вэй Усянь скорчил рожицу. Мол, говорил же. Лань Ванцзи, видя, что Лань Сичэнь не посягает более на то, чтобы взять Вэй Усяня под локоть и поднять с земли, опустил меч и развернулся к Вэй Усяню.       — Лань Чжань, ты вовремя, — сказал Вэй Усянь вслух. — Я ногу подвернул. Будь так любезен, помоги мне встать.       Лань Ванцзи, не говоря ни слова, взял Вэй Усяня на руки и понёс к Цзинши. Лицо его при этом нисколько не просветлело. «Размолвка?» — неуверенно подумал Лань Сичэнь. Вэй Усяня, впрочем, это нисколько не тревожило. Он помахал Лань Сичэню самым весёлым образом и ухватился за шею Лань Ванцзи, чтобы было удобнее «ехать».       Лань Сичэнь подобрал свитки и вошёл в Ланьши. Дядя кипел, как чайник на углях! Лицо его было покрыто пунцовыми пятнами, бородка яростно трепетала. Лань Сичэнь положил свитки на стол.       — Дядя, чем на этот раз молодой господин Вэй тебя вывел? — поинтересовался Лань Сичэнь, наливая дяде чаю, чтобы тот выпил и успокоился.       Лань Цижэнь с минуту фыркал, как загнанная лошадь, потом шумно, вразрез с правилами Гусу Лань пил чай, прихлёбывая и причмокивая, — настолько был возмущён чем бы это ни было. Лань Сичэнь терпеливо ждал, с чайничком наготове.       — Этот бесстыдник! — сказал наконец Лань Цижэнь. — Можешь себе представить, Сичэнь, что он от меня потребовал! Спросил, внесли ли его в фамильный реестр клана Лань, а когда я сказал, что, разумеется, нет, начал требовать, чтобы внесли!       — Гм… хм… — слегка смутился Лань Сичэнь.       — Вот именно! — неверно истолковал его смущение Лань Цижэнь. — Бесстыдство!       Лань Сичэнь машинально наполнил вторую чашку и отпил из неё. Выходит, дядя ещё не заглядывал в фамильный реестр и не знал, что Вэй Усянь в него уже внесён. Собственно Лань Сичэнь это и сделал: вписал Вэй Усяня рядышком с Лань Ванцзи, строчкой ниже (Вэй Усянь был записан как Третий молодой господин Лань), а ещё ниже — Лань Сычжуя, как их общего приёмного сына. Лань Сичэнь полагал, что это будет правильно, раз уж брак официально заключён. Как глава клана, он обладал необходимыми полномочиями, чтобы это сделать, не советуясь со старейшинами. Давно уже было пора признать, что Вэй Усянь стал частью клана Лань, как бы отчаянно тому ни сопротивлялись старейшины и сам Вэй Усянь, ни за что не хотевший менять фамилию на мужнюю.       Лань Ванцзи действительно с самого утра пребывал в дурном расположении духа. В Облачные Глубины приехал Цзян Чэн — навестить племянника, так он сказал, но Лань Ванцзи его насквозь видел! Ревностью в истинном смысле слова это не было, но Лань Ванцзи нисколько не нравилось, что Цзян Чэн столь бесцеремонно вторгается в личное пространство Вэй Усяня, позволяя себе такие вольности, как тычки, пихание локтем и даже хватание за шею, а ещё больше не нравилось, что всё вышеупомянутое не вызывает у Вэй Усяня никаких возражений. Вообще-то всё это было вознёй двух братьев, которые притворяются, что терпеть друг друга не могут, потому что в обратном ни за что вслух не признаются из-за гордости или упрямства. Но Лань Ванцзи это не нравилось. Ему вообще ничего не нравилось, если при этом приходилось делиться Вэй Усянем с кем-то ещё. Последней каплей стало то, что он увидел на поясе Вэй Усяня новую яшмовую подвеску с замысловатым орнаментом, и дело, разумеется, было вовсе не в правилах Гусу Лань, запрещающих украшать пояс более чем одной подвеской, а у Вэй Усяня уже была одна, гусуланьская, подаренная Лань Ванцзи.       — Откуда у тебя эта подвеска? — хмуро спросил Лань Ванцзи.       — Цзян Чэн подарил, — широко улыбнулся Вэй Усянь.       — Вообще-то, — вмешался Цзян Чэн, — я в тебя ею кинул, потому что ты меня из себя вывел.       — Очень мило с твоей стороны, — любезнее прежнего ответил Вэй Усянь.       За их короткую словесную перепалку мысленно Лань Ванцзи уже три раза взорвался, как вулкан, дважды избавился от Цзян Чэна самыми изощрёнными способами, успел придумать с десяток наказаний Вэй Усяню… Внешне он оставался спокоен, но на белках его глаз стали проступать красноватые прожилки. И он не преминул напомнить, что правилами Гусу Лань запрещены дополнительные украшения и сдёрнул подвеску с пояса Вэй Усяня. Тот прикрылся руками, как застигнутая врасплох купальщица, и воскликнул:       — Ай, Лань Чжань, раздевать меня у всех на глазах… Что о тебе подумают люди!       — Нефритовый жезл я на это положил, — к его изумлению, отозвался Лань Ванцзи, так сжав подвеску в пальцах, что искрошил её в пыль.       Тут Вэй Усянь заметил красноватый отблеск в его глазах и счёл нужным ретироваться, пока не поздно.       — Дорогая была подвеска, — недовольно сказал Цзян Чэн. Разумеется, она была подарком Вэй Усяню, но «подарил» он её весьма оригинально: швырнув ею в Вэй Усяня в ответ на какую-то колкость, так что со стороны выглядело, будто Вэй Усянь сам её присвоил. Цзян Чэна это вполне устраивало. Не устраивало то, что Лань Ванцзи её отобрал и искрошил в ладони.       Лань Ванцзи холодно на него взглянул, если только кипящий лавой вулкан можно назвать холодным, и проронил:       — Сколько?       — Сколько стоит подвеска?       — Сколько ты ещё будешь Вэй Ину навязываться?       Минутное молчание провисло между ними. Вообще-то Лань Ванцзи собирался подтвердить, что задал вопрос по поводу стоимости подвески, но с губ сорвалось совсем другое. Цзян Чэн несколько опешил, потому что в этот раз действовал без задней мысли. Ну, почти без задней мысли. У кого не бывает задних мыслей, когда они пытаются всучить подарок брату, с которым пытаются наладить отношения, всячески их портя?       — Хм… — протянул он, не найдя сразу что ответить. — Я что, не могу подарить брату подарок?       — Не можешь, — категорично ответил Лань Ванцзи.       — Это ещё почему? — не то изумился, не то возмутился Цзян Чэн.       — Потому что.       Цзян Чэн выгнул бровь. Кажется, Лань Ванцзи не склонен был объяснять причину своего поступка или полагал, что этого «потому что» вполне достаточно, чтобы сойти за объяснение, потому что, сказав это, он развернулся, чтобы уйти.       — Тогда в следующий раз надарю целую кучу, — не удержался Цзян Чэн.       Лань Ванцзи молниеносно развернулся и метнул на него такой взгляд, что Цзян Чэна невольно передёрнуло. Но этим всё и кончилось, Лань Ванцзи медленно развернулся и пошёл в ту сторону, куда упрыгал Вэй Усянь.       За тот короткий промежуток времени, что Лань Ванцзи разбирался с Цзян Чэном, Вэй Усянь успел хлебнуть для вдохновения винца из тайничка, вывести из себя Лань Цижэня, поиздеваться над главой клана Яо и подвернуть ногу, — насыщенные событиями двадцать или тридцать минут. А теперь он «ехал» на Лань Ванцзи к Цзинши и был бы бесконечно этим доволен, если бы не вывих. В щиколотке пульсировало, отдавалось болью. Ну, не такая уж и сильная была боль, если сравнить, скажем, с дырой в животе, но тем неприятнее было думать, что получил он этот вывих буквально на ровном месте. Лань Ванцзи, будто догадавшись о его мыслях, сказал:       — Допрыгался.       Вэй Усянь сделал вывод, что Лань Ванцзи стоял где-то поодаль и наблюдал, как он «дрессировал» Лань Цижэня, беседовал с Лань Сичэнем и, не удержавшись, позлорадствовал над главой клана Яо. Странно, что не вмешался, вернее, вмешался только тогда, когда Лань Сичэнь предложил ему помочь встать. Глаза Вэй Усяня неярко заблестели, и он пообещал:       — Всё, остепенюсь, больше прыгать не буду… разве только к тебе в постельку!       — Вэй Ин!!!       Вэй Усянь ойкнул, потому что Лань Ванцзи разжал руки и он плюхнулся на тахту, и, морщась, ухватился за щиколотку. В ней очень нудно отдалось. Лань Ванцзи спихнул его руки и стянул с ноги Вэй Усяня сапог. Сделать он это попытался осторожно, но щиколотка успела распухнуть, так что, когда сапог был снят, ресницы Вэй Усяня слиплись от проступивших слёз. «Расклеился я что-то, — машинально подумал он. — К хорошему быстро привыкаешь…»       — Терпи, — проговорил Лань Ванцзи, кладя пальцы левой руки чуть повыше вывиха и ставя ступню Вэй Усяня себе на ладонь.       — Терплю, — отозвался Вэй Усянь.       Раздался хруст, лицо Вэй Усяня на секунду побледнело, он откинулся навзничь, покусывая губы. Резкая жгучая боль сменилась приятной прохладцей: Лань Ванцзи накрыл его щиколотку ладонью.       Вэй Усянь сквозь ресницы взглянул на него. Лицо у Лань Ванцзи всё ещё было мрачноватое, но беспокойства в нём было больше, чем раздражения.       — Обязательно было подвеску ломать? — поинтересовался Вэй Усянь, решив выяснить отношения. Момент, кажется, самый подходящий.       Лань Ванцзи свёл брови у переносицы, помолчал, потом отрывисто проговорил:       — У тебя уже есть. Моя. Тебе не нравится? Я подарю тебе другую. Сколько хочешь подарю.       Вэй Усянь выгнул бровь:       — При чём здесь это! Подвеска Цзян Чэна была дорогая. За неё можно было много денег выручить. Я её продать собирался и запастись на вырученные деньги винишком…       — Я куплю тебе сколько хочешь вина, — тут же сказал Лань Ванцзи.       Вэй Усянь внимательно на него взглянул:       — Лань Чжань, а разве ты не должен отговаривать меня от пьянства, говорить, что распивать вино в Облачных Глубинах запрещено Правилами Гусу Лань и всё такое, а?       — Куплю, — упрямо повторил Лань Ванцзи.       Вэй Усянь фыркнул и сказал шуткой:       — Хорошо. Тогда подаришь мне 99 подвесок и купишь 100 сосудов вина!       Лань Ванцзи помолчал, на лице его отразились мыслительные процессы.       — Почему 99? — спросил он после.       — Минус одна, что ты мне уже подарил, — пояснил Вэй Усянь и засмеялся. Только Лань Ванцзи стал бы разбирать шутку по косточкам.       — Мгм, — сказал Лань Ванцзи и опять надолго замолчал.       За это время он успел перебинтовать ногу Вэй Усяня, а Вэй Усянь успел задремать, но из дрёмы его вырвали слова Лань Ванцзи:       — Не поместится.       Вэй Усяню успело кое-что присниться в этой дрёме, и это кое-что прекрасно помещалось куда надо. Он очнулся от дрёмы, помотал головой и уставился на Лань Ванцзи. С чего бы это ему говорить, что «не поместится»? Уж кто-кто, а он-то должен знать, что поместится! Ещё как поместится! Каждый день помещается, а тут вдруг «не поместится»! Лань Ванцзи заметил его взгляд и добавил совершенно серьёзно:       — Такое количество сосудов вина в тайничок не поместится. Сразу — не поместится.       В тайник возле кровати, где Вэй Усянь прятал «Улыбку Императора» можно было втиснуть десять сосудов вина.       Вэй Усянь, хохоча, сказал:       — Тогда будешь потихоньку пополнять тайничок, пока не будет ровно сто!       — Мгм, — сказал Лань Ванцзи и слегка улыбнулся.       Вэй Усянь счёл эту улыбку признаком того, что Лань Ванцзи понял и оценил его шутку, и благополучно об этом забыл. Самое время было начать жаловаться на вывих и жалобиться, что он и сделал.       — Не ребячься, — сказал Лань Ванцзи.       Вэй Усянь надул губы, но притих: Лань Ванцзи ясно сказал ему взглядом, что обездвижит его, если Вэй Усянь будет брыкаться, — а скоро и вовсе заснул.       Когда Вэй Усянь проснулся, Лань Ванцзи всё ещё сидел подле него на тахте, но возле тахты красовался большой кованый сундук. Вэй Усянь протёр глаза, протянул руку и приоткрыл крышку. Сундук был заполнен разнообразными поясными подвесками. Вэй Усянь поглядел на Лань Ванцзи. Тот сидел с непроницаемым лицом, но ясно же, что сундук не сам собой здесь оказался!       — Полагаю, — протянул Вэй Усянь, — я не должен спрашивать, сколько их?       — Ровно 99, — отозвался Лань Ванцзи.       — И где ты их взял?       — В сокровищнице Облачных Глубин.       Вэй Усянь закатил глаза. «Как же туго у Ланей с чувством юмора!» — подумал он.       Лань Ванцзи между тем деловито вытащил из рукава один за другим десять сосудов вина и наполнил тайничок, обронив:       — Девяносто.       Вэй Усянь вторично закатил глаза, но ничего не стал возражать или растолковывать. Лань Ванцзи бы обиделся, скажи он сейчас, что всё это было шуткой. С таким основательным мужчиной, как Лань Ванцзи, вообще шутить не стоит.       Когда Лань Ванцзи ушёл по делам, Вэй Усянь подхватил сундук и потащил его обратно в сокровищницу. Какой шум поднимется, если Лань Цижэнь обнаружит пропажу! И разумеется, Вэй Усянь попался с поличным. Лань Цижэнь его застукал и потребовал объяснений. Ну не мог же Вэй Усянь сказать, что сундук с подвесками спёр Лань Ванцзи! Вэй Усянь вздохнул и сказал:       — Лань Чжань сломал подвеску, подаренную мне главой клана Цзян. Чтобы не создавать прецедент, я хочу отыскать другую, точно такую же или похожую на сломанную, чтобы при следующем визите Цзян Чэн ничего не заметил.       — Не нужно нам в Облачных Глубинах никаких прецедентов! — всполошился Лань Цижэнь. — Нашёл или нет?       Вэй Усянь сунул в сундук руку и вытащил оттуда первую попавшуюся подвеску:       — Точно такая же.       Лань Цижэнь проследил, чтобы Вэй Усянь поставил сундук на место, потом спохватился:       — Нельзя носить две подвески одновременно! Это запрещено Правилами Гусу Лань!       Вэй Усянь серьёзно пообещал, что будет носить их попеременно.       — Похоже, — пробормотал Вэй Усянь, отделавшись от старого Ланя, — пора мне приниматься за новый трактат. «99 непонятых в Гусу Лань шуток Старейшины Илина». Вздумай я его продать, я бы озолотился! Одним бы томом дело не ограничилось…       Но, поразмыслив, писать этот трактат Вэй Усянь всё-таки раздумал. Что бы там ни говорили или не думали мужчины клана Лань, о репутации упомянутого клана Вэй Усянь всё-таки заботился. Иногда.