Всеми любимое солнышко.

— Обанай? Можно тебя на пару минут? — серьезно начал Аказа. — Аказа? Конечно, — растерялся Игуро и пошёл с Аказой. — О чём хотел поговорить? — поинтересовался Столп Змеи. — О Мицури, о вас двоих и твоих чувствах к ней, — прямо сказал Аказа, тянуть он не хотел, ведь Мицури заслужила счастье, ведь она столько добра сделала для всех, в том числе и для него и для его мальчика. — Мицури… — прошептал Обанай. — Именно Мицури, ты ведь любишь её, так может хватит её мучить? — серьезно сказал Аказа, он бы с радостью сказал это грубо, но он ничего плохого не сделал, так что Аказа сдержался. — Но ведь её чувства… — недоговорил Обанай, как Аказа схватил его за ворот и приподнял. — Она тебя любит, это и дураку видно, а ты её мучаешь! Знаешь, как это злит! Такая девушка пропадает и чахнет, ей больно, а ты всё думаешь, что она не любит тебя! — гневался Аказа, явно шокируя Игуро. — Я понял! — серьезно сказал Обанай и стоило Аказе отпустить его, он, поблагодарив Аказу, побежал в палату к Мицури, а Аказа лишь с улыбкой смотрел ему в след и тоже решил пойти в палату, чтобы подменить Канроджи. — Мицури! Пойдём поговорим! — забегая в палату, проговорил Обанай и взяв Канроджи за руку, выбежал из палаты, а Аказа зашёл туда, как только они выбежали. — Что ж, теперь буду охранять тебя как зеницу Ока, солнце моё, — садясь на кровать, проговорил Аказа и взял Танджиро за руку. Да, ему тоже, как и всем хотелось большего, но он не мог, не мог так поступить со своим солнышком и самым милым мальчиком. — Аказа-сан? — сонно прошептал малыш, раскрывая свои милые глазки и смотря на своего самого лучшего спасателя. — Проснулся? Как ты? — обеспокоенно спрашивал Аказа, он сильно волновался за малыша, которого очень сильно любит. И стоило ему задать этот вопрос, как к нему тут же прижался его малыш, обнимая всеми конечностями и заваливаясь на кровать. — Аказа-сан, я не помню, что было, помню лишь одно, вы снова спасли меня, спасибо вам большое, — лепетал малыш, он не знал что сделать в знак благодарности, но он где-то в дальних уголках памяти нашёл фразу «он ведь не может притронутся к тебе», может и звучала она вовсе не так, но смысл был таков, и он понимал, что Аказа тоже был бы не прочь прикоснуться к нему как делали другие, или поцеловать. Мммм, поцеловать? Такие мысли летали в головушке малыша, и решившись-таки совершить задуманное, он так осторожно, словно боясь что его оттолкнут или током ударит, прикоснулся своими губами к губам своего вечного спасителя, тем самым вводя в ступор второго. Он не ожидал такого, он всегда держал себя в руках, а сейчас, когда предмет его тайных, а как сейчас оказалось — совсем не тайных желаний сам целует его, да явно в знак благодарности, но целует и сам. Сдерживаться было сложно, но кто такой Аказа, чтобы не посметь ответить на поцелуй своему мальчику, тем более сейчас наш мальчик сам осознанно сделал это, да и никто кроме него самого не знает, что это была не благодарность, а тоже одно из тайных желаний ангелочка, ну может же и ангелочек мечтать о таком. Да, первый желанный поцелуй для Танджиро оказался очень даже приятным, он сам не ожидал, что Аказа начнёт отвечать ему на поцелуй, медленно сминать его губы своими и слегка посасывая то верхнюю, то нижнюю губу, на что Танджиро издавал лишь тихие стоны, которые сейчас не смущали его, он был так наполнен этим чувством эйфории, что не замечал ничего, кроме своего оппонента, который, воспользовавшись моментом, просунул свой юркий язычок в ротик нашего малыша, который был не против такого поворота событий, но эта приятная идиллия не длилась долго, ведь стоило им услышать голоса других, как Аказа отпрянул от малыша и просто обнял его, делая вид, что просто обнимал спящего Танджиро, который обнимал его. Танджиро, поняв, что их чуть не застали за таким делом (дааа, мальчик мой, вас могли и не за таким застать) уткнулся в шею Аказы, медленно превращаясь в красный и спелый помидор. — Танджиро, ты проснулся! — радостно пропел Тенген, увидев проснувшегося Танджиро, и явно не замечая его красноты. — Ты чего такой красный? Температура, что ли? Или это Аказа настолько тёплый, что у тебе перегрев? — взволнованно лепетала Шинобу, подлетев к Танджиро и Аказе и прикладывая руку ко лбу мальчика. — Да отстаньте вы от него, только проснулся, — пробурчал недовольный Аказа (ну-ну, конечно, от такого дела их отвлекли, ведь никому, и правда ещё никому Танджиро не давал такой зелёный свет, по своему желанию), и увидев держащихся за ручку Мицури и Обаная, улыбнулся им. Что-то на сегодняшний вечер хороших новостей много. По сути и Танджиро никто не обидел сейчас, а наоборот, оба насладились моментом, и парочка одна воссоединилась, чем не хороший вечер? — Что ж, раз уж он проснулся, тогда, может, он сходит погулять с нами? — неловко начал Зеницу. Он, Иноске и Незуко очень скучали по нему, да и Канао и Генья тоже. Да они уже и не хотят заполучить его, они поняли, что шансов нет, и что лучше быть с ним другом и поддержкой, а его сестричка Незуко, что уже к слову… Ну пусть эту новость вы сами от неё узнаете, я промолчу. А вот Руи и Токито ждали момента, когда снова полежат на его коленках и он им споёт, они так скучали по его песенкам и скучали просто по нему самому, им очень его не хватало. И почему у всех было такое чувство, будто теперь всё будет хорошо, а ведь никто даже не знает, что, кажется, Танджиро уже сделал выбор, или это затишье перед бурей? А кто знает? Верно, не знает никто, даже я. — Хорошо, только под присмотром… — не договорил Кёджуро, как его перебили Гию и Аказа. — Им то точно можно доверять, тем более, я думаю, они скучали по нему, — одновременно сказали Гию и Аказа и улыбнулись друг другу, ведь оба понимали, что тем ребятам тоже нужен Танджиро, даже больше чем им. — Ну хорошо, — нехотя согласились все, и ребята вышли погулять, а остальные вышли из палаты, оставляя Аказу наедине с мыслями, которые явно танцевали и прыгали с места на место, путая нашего принца с рожками.