Воители Города: The missing tales.

В жизни Ячменя было лишь несколько событий, когда он мог сказать, что влез во что-то очень опасное. И первое он запомнил на всю жизнь. Трон, стоящий посреди зала и молодой человек на нем, рядом девушка с огненно-рыжими волосами и крепкий черноволосый мужчина. А отец, подталкивая его в спину, представлял их четверых своим новым главарям. - Вот, это мой младший сыночек, а это моя дочка и старшие детки... Он и не помнил, как его звали, тогда, в пять лет. Помнил только то, что фамилия отца была Барлей, и что его звали Кен. И что именно он привёл их туда. В Кровавую Банду. Отец сбежал из дома в пятнадцать лет, быстро попал в плохую компанию, начал пить, гулять и в результате к двадцати годам остался без квартиры и с четырёмя детьми от разных женщин, которых ему просто приносили на руки и уходили. Возможно, у него были и ещё братья и сестры, но он об этом не знал. По крайней мере, отец не утопил их в реке и не оставил на пороге приюта сразу после их рождения, он как мог заботился о них, кормил дешёвым молоком на розлив и старался не оставлять одних дома, если не гулял где попало. Он был третьим в семье, и у него были старшие братья-близнецы и сестра. Маленькая сестрёнка, которая в отличие от него, запомнила свое имя - Вайолетт. А может быть, только у неё и было имя, потому что отец не делал на них документов, и никто вообще не знал, что у него есть дети. А затем его выгнали с последней подработки, а заодно - и их из дома. И он нашёл единственный способ выжить в огромном городе, даже если это означало - привести их в самое ужасное место. Бич ничуть не смутился, узнав, что у него есть дети, а напротив, попросил на них посмотреть, и вот они уже стояли перед железным тройном, на котором почти что подросток, развалясь на одном из подлокотников, рассматривал их со всех сторон. Он встал с трона, подошёл к ним, зачем-то пригляделся к нему поближе, в шутку щёлкнул по лбу отдернувшегося брата. А затем коротко и просто сказал: - Они приняты в Банду. Тогда это означало, что их отведут в общую столовую, где накормят булочками с тёплым молоком, а затем уложат спать в яслях. И только потом Ячмень с ужасом понял, что их осматривали, проверяли, смогут ли они дорасти до взрослого возраста, и есть ли вообще причина их принимать. Если бы у них нашли хоть малейшее врождённое увечье, хотя бы какую-нибудь болезнь, их бы просто вышвырнули вон. Или убили, как убивали пленников при казнях, которые он видел множество раз, но тогда он не знал ничего этого и просто уснул на широкой, деревянной кровати, прижимая к себе сестрёнку. Тогда детство кончилось. Началась взрослая жизнь. Только тогда он этого ещё не понимал. Их кормили в яслях, принося им еду, они бегали по лагерю, падая в ямы, сваливаясь с крыш гаражей и балок и царапаясь, и временами их все ещё навещал отец. Им дали новые имена, по традициям Кровавой Банды, и его сестрёнку назвали просто Фиалкой, его братья стали Льдом и Змеей, а ему дали имя Ячмень - по фамилии отца. Прошлое забывалось, и оставалось только настоящее, где люди каждый день сражались за еду и оружие, где полиция осаждала их по нескольку дней, так что малышка Фиалка в страхе прижималась к нему, обнимая ручками и спрятавшись под одеяло, где не было места слабым, где их с десяти лет научили держать нож, а с двенадцати вручили пистолет. В восемь лет Ячмень впервые увидел, как выбраковывают будущих бойцов. Звонок, сын Зацепки, свалился вниз со стены дома повредил ногу. В лазарете он провел пару недель, но даже через месяц все ещё хромал. Бич поговорил с лечившей его Бусинкой, посовещался о чем-то с Огненной, а затем как-то пришёл в лазарет и что-то сказал сидевшей с сыном Зацепке. На следующий день она вышла вместе с ним из лагеря и вернулась одна. И Звонка больше никто не видел. И только потом он узнал, что Бич дал ей две альтернативы - либо уходить с ним из Банды, либо избавиться от него, и Зацепка оставила Звонка на пороге ближайшего детского приюта. А затем отец пропал. Наверное, он погиб в какой-то перестрелке с полицейскими, попался у ним в руки или просто чем-то заболел, а врачи-самоучки в лазарете не смогли его вылечить. Ячмень не спрашивал. Они давно уже были сами за себя. Все воители Кровавой Банды были сами за себя. Всем было разрешено создавать семьи, дружить и растить детей, но общее негласное правило было одно - если кто-то из семьи оказывался предателем, получал серьёзную рану, которую невозможно было вылечить, не обращаясь в госпиталь, или сбегал, его требовалось оставить. Иногда ты мог выбирать - жизнь человека или преданность Банде, и в таком случае раненых просто относили на порог ближайшей больницы, звонили в дверь и оставляли одних. Никто не хотел покидать Банду - возможно, потому, что история Коряги, сдавшего полицейским их намерение ограбить оружейный магазин, всем очень хорошо запомнилась, как и его голова на подлокотнике трона Бича. Или потому, что своих всегда отбивали, даже если кто-то попадал в следственный изолятор. И никто не хотел рисковать местом в Банде из-за другого человека. Тех, кто становился обузой или с самого начала имел какое-то увечье, просто выбраковывали. Как Звонка. Но зато у него была Фиалка. Лёд и Змея быстро отделились от них. Они мечтали попасть в гвардию, в элиту, члены которой носили больше пяти украшений, на счету у которых было больше пяти убийств. Сначала они дрались друг с другом, а потом объединились, чтобы быстрее убить пять человек. А Ячмень никогда не понимал, как можно мечтать об убийстве кого-то. Он изо всех сил старался, чтобы его не взяли в патруль, где ему пришлось бы убивать. Он прятался, притворялся больным и брал лишнее дежурство на кухне. Но зато он штопал и стирал одежду, ходил в патрули за продуктами, мыл полы, чуть ли не по нескольку этажей в день, дежурил в лазарете, часами стоял на кухне, чтобы начистить картошку или сварить суп на сто человек. Он делал все, чтобы не быть обузой. Потому что иначе Фиалка осталась бы совсем одна. Она была совершенно другой, не такой, как большинство Кровавых воинов. Она не умела метать нож и совсем плохо стреляла из пистолета. Она боялась патрулей и полицейских. Она хотела просто жить, радуясь жизни, а не убивать других, чтобы банально получить кусок хлеба на ужин. И она была совершенно не похожа на крепких, поджарых, ловких Кровавых воинов, длинные волосы до середины спины были у неё такого нежно-рыжего цвета, что казалось, что это тёплые лучики солнца, а её прекрасные зелёные глаза сразу покоряли всех - пока они не узнавали, что у неё на счету нет ни одного убийства. Но разве нельзя было полюбить Фиалку за её доброту и ласку, за её тёплые слова, которыми она его успокаивала, когда он рассказывал ей об очередных патрулях, за её добрый характер, за её объятия, которыми она награждала его каждый раз, когда встречала его из патрулей?! Бич не ценил её ни капли. Вообще, и если какое-то время он пытался отдать её в обучение к лекарям, то вскоре понял, что это бесполезно. Фиалка боялась самого вида крови. И больше всего на свете Ячмень боялся однажды увидеть на пороге их общей, маленькой, на двоих, палатки Бича и получить приказ. - Избавься от неё. Он бы не смог. Он бы не смог отвести её к порогу ближайшей больницы, как Звонка. Он был готов упасть на колени, целовать Бичу и его Визирю ботинки и умолять, чтобы они разрешили Фиалке остаться, сказать, что будет ещё больше работать, лишь бы они не выгоняли её! И он работал и за себя, и за Фиалку, он ночами сидел на кухне, чистя эту несчастную картошку, пока не падал перед тазами на пол, он резал себе пальцы ножом, когда засыпал, падал и снова просыпался, но зато утром представлял пришедшему на проверку Костяку два полных таза начищенной картошки. И получал в награду сухое "хорошо" и право подняться наверх, к Фиалке, обнять её и рухнуть на матрас, чтобы уснуть на пару часов, а затем встать и отправиться в ещё один патруль. Пока он работал за двоих, Фиалка могла остаться. И он готовил, мыл, таскал ящики, чинил забор и мебель, перезаряжал оружие, стоял в дозорах и делал уборку, получая за это очередное "хорошо", и ловя на себе косые взгляды Костяка и гвардии, и как можно меньше попадался на глаза Бичу и Огненной. Они боялись изгнания, они боялись своих же соплеменников, а он сам падал с ног от усталости чуть ли не каждый день! Но пока они были вместе. - Ячмень! Пойдёшь в патруль на продуктовый магазин? Его окликнула Калинка, одна из гвардейцев, и юноша двадцати лет оторвал голову от штопки и обернулся к ней. Вопрос был риторический, и его можно было не повторять, если бы он сейчас ослушался члена гвардии, то завтра ему при всех досталась бы пара пощёчин от Костяка. А значит, он будет доштопывать это сегодня вечером, в темноте, при свете огарка свечи. Отложив куртку на полку вместе с иголкой и ниткой, Ячмень встал со стула и подошёл к Калинке, рядом с которой уже стояли Вилли и Коготь, молодой Холли, но уже имевший более пяти украшений, махнул ему рукой, но отвечать гвардейцу совершенно не хотелось, хотелось спать - вчера он опять сортировал на кухне продукты до семи утра. Оба члена гвардии отдали честь стоящему на посту Выстрелу, и боец открыл ворота, выпуская их наружу. А затем они снова, точно так же, как и пять раз на этой неделе, направились вниз по улице, к более-менее приличным домам, которые ещё оставались в этом районе. Кровавая Банда не просто захватила эту часть города, она окончательно превратила её в самый неблагополучный район города. Они убивали по человеку в неделю, они регулярно устраивали стычки с полицейскими, и все кто мог съехать, давно съехали, и оставались только те, кому было некуда бежать. Или же те, кому было банально все равно, кто живёт с ним по соседству - убийцы или получившее высшее образование работники вузов и университетов. Алкоголикам и наркоманам все равно, с кем ругаться по пьянке. Но даже они не заслуживали смерти. - Вот он. - прервала его размышления Калинка, показывая на продуктовый магазин - Завоз был вчера, а он открыт. Наша задача - унести отсюда весь хлеб, нам сегодня сухари сушить. Итак, план такой: разбиваем витрину, загоняем продавца в угол, деньги из кассы делим, а хлеб в мешки, и домой! - Чур мешок тащу не я! - проворчал Холли, и черноволосый юноша молча кивнул. Все и так знали, кто будет тащить мешок. Ячмень. Его братья, Лед и Змея, действительно смогли подняться в иерархии. Они добились, чтобы убитых вместе людей им считали по убийству каждому и ходили с серёжками, колье и декоративными цепями, прицепленными к джинсам. Четыре человека. Четыре жертвы - трое мужчин и одна женщина, и всего одно убийство до получения мест в гвардии. А разговаривать с ними было почти бесполезно. И если Лёд его просто гонял, то Змея прямо заявил, что не станет тратить время на прислугу, который ничего, кроме чистки картошки и мытья полов не умеет, и даже как-то швырнулся в него миской с кашей. Костяк мог бы его остановить, но этого не сделал. Зато это видела Огненная, и об этом явно узнал Бич, а значит, это не спустили бы ему с рук, или, что ещё хуже, припомнили бы ему. Но Ячмень не мог кинуться в брата миской в ответ. Во-первых, он все равно не смог бы выиграть эту битву, а во-вторых, он все ещё помнил детское лицо брата и голубые глаза, когда они вчетвером играли в пятнашки в лагерном дворе... - Камень кидаешь ты. - в который раз прервала его размышления Калинка, вручив Холли небольшой кусок кирпича - Ты метче, чем я. Темноволосый гвардеец размахнулся, что было силы швырнул его, и булыжник, пролётев десять метров по воздуху, врезался в стекло витрины, оно с треском раскололось, и тотчас они впятером сорвались с места. Ячмень и не помнил, как перелетел через улицу, как перескочил через обломки стекла внутрь витрины, как оглядывался вокруг. Потом услышал визг продавца, выстрел из револьвера, которым его прикончила Калинка, он и не помнил, как слез с пандуса и встал на пол, ещё не зная, что совсем скоро все изменится, и как отчаянно завопила сигнализация, которую успели включить. - Ходу, ходу, ходу!!! Только тогда он осознал, что у них с собой всего два револьвера, что они не на охотничьем складе, а в продуктовом магазине, он словно во сне видел, как Холли и Вилли запихивают в мешки хлеб, а затем раздался ещё один вой - свист полицейской сирены. Он не помнил, как кричала Калинка, что она им приказывала, тогда он осознал лишь одно. Если его поймают, следующей, кто попадает в полицейский участок, будет Фиалка. Схватив первую булку, которая попалась ему под руку, Ячмень выскочил из магазина и бросился улепетывать вниз по улице, игнорируя и вой полицейской сирены, он несся вперёд, ничего не разбирая, кроме того, что он держит в руках хлеб, и что он куда-то бежит. Он пронёсся метров сто, а может, и километр, он даже не знал, гонятся за ним, или нет, он несся, не зная, куда бежать, и единственное, что он понял, был удар в левый бок, а затем резкая боль, пронзившая левую ногу, и только тогда он осознал, что его сбила машина. - Молодой человек! Молодой человек!!! Если он остановится, то его схватят. Наступать на ногу было просто невозможно, и Ячмень, прыгая на одной ноге, рванулся вперёд, обогнув водителя, выскочил на тротуар, и бросился удирать - в переулок, подальше, подальше, подальше, подальше! Он не мог рухнуть где попало, его не должны были найти, нет, его должны найти... Он и забыл, как его соплеменники должны его найти, и почему. Впереди показался зелёный забор, и Ячмень, рванувшись к нему, из последних сил перевалился к нему, а затем рухнул - на землю, около какого-то крыльца, бросив на землю булку, нога горела огнём, а в голове гудело от усталости и страха. Не засыпать, не засыпать, не засыпать, не засыпать.... - Эй! Эй, парень! Можешь вставать, я уже давно твою щиколотку обработал, перелома берцовых костей у тебя нет. Парень? Может, тебе воды принести? Ячмень открыл глаза. Он явно был не в лазарете Кровавой Банды. И он был не в своей палатке. Он лежал на диване цвета тёплого солнца, у него под головой была подушка, его кто-то укрыл пледом, а совсем рядом на столе лежали бинты и какие-то лекарства. Ячмень поднял голову и увидел улыбающееся лицо полного, зеленоглазого человека, который смотрел на него, стоя перед диваном в халате и домашних штанах. Он жил в этом доме?! - Ну, как ты, пить хочешь? Ты не волнуйся, у тебя ничего серьёзного, просто пара трещин, но кровищи было - уйма, пришлось несколько сосудов зашивать. Ячмень попытался сесть, но тотчас голову пронзила боль, и он снова лёг на диван. Перед ним был мужчина примерно его возраста, достаточно упитанный, но весёлый, с улыбкой на лице, и кажется, он совершенно не собирался причинять ему вреда. Если он уже не позвонил в соответствующие службы. - Где-е поли-и-тси-я-я-я? - прохрипел он, снова пытаясь подняться, он не мог позволить себя поймать, ему надо было сбежать! - Какая полиция? Друг, да тебе даже скорую вызывать было не надо! Говорю же - по сравнению с другими моими клиентами травма пустяковая, походишь в артезе пару недель, и все пройдёт! - улыбнулся молодой человек, протягивая ему стакан воды - На вот, выпей! Я, кстати, Кен, если ты меня только по фамилии знаешь. Не волнуйся, домой пока можешь не уходить. Не уходить... Домой?! А как же Фиалка, а как же Кровавая Банда?! Либо его уже ищут, либо они решили, что он погиб, и Фиалка... Как там его сестра?!! - Мне надо домой! - прохрипел он, попытавшись соскочить с дивана, невзирая на головную боль - Там моя сестра, она совершенно одна! Я не могу её оставить! - Тогда позвони, пусть она тебя заберёт... Кстати, у тебя одежда просто в ужасном состоянии, я не знаю, сколько раз её штопали! Он привык к тому, что то, в чем он ходил, называли либо одеждой рокера, либо драньем, многие люди, заметив его, сразу переходили на другую сторону улицы. Но этот... Впустил его в свой дом, уложил на своём диване, а его нога... Была перевязана несколькими слоями бинтов, а тронув её, Ячмень с удивлением почувствовал, что почти не чувствует боли! - Ну вот, видишь, я же говорил - ничего серьёзного, это говорит тебе лучший частный хирург в районе! Частный... хирург? Он нечаянно попал прямо во двор к врачу, который решил, что он пришёл к нему с визитом. А ему абсолютно нечем платить, даже свою долю денег из кассы он не забрал. А значит, он влип ещё хуже, чем тогда, в магазине. Сейчас начнётся скандал, а потом... - Можно я останусь на ночь? Можно я заплачу утром?! Надо сбежать ночью и вернуться к Фиалке! - Ну ладно, если ты так хочешь, у меня и комната для гостей есть... Но ты же хотел домой! Если нет телефона, я тебе дам. У него в руках оказался маленький гаджет, который ему дал Кен, все так же улыбаясь, только теперь уже с каким-то недоумением. Фиалка... Ни у кого в Кровавой Банде не было телефонов. На маленькие кнопки упала первая слеза. - Эй... Ты чего? Если я тебя обидел, то извини. Ячмень и не заметил, как заплакал. Он давно разучился плакать, так как ему надо было успокаивать сестрёнку, а потом ему быстро и кратко объяснили, что в Кровавой Банде не плачут. Но сейчас он плакал. Он плакал второй раз на своей памяти. Первый был, когда он увидел, как Огненная пристрелила у него на глазах умирающего полицейского. И тогда ему было семь лет. - Ну, что ты... Давай я ещё воды принесу, вытри глазки, успокойся. Как тебя зовут, милый? - Ячмень... - Ячмень? Ну и имя - Ячмень... - У нас всех так называют. В Кровавой Банде. Кен прикрыл рот рукой. Но не ушёл, не забрал телефон, а просто сел рядом на диван. На его плечо опустилась тёплая рука. Обысно он обнимал Фиалку. В первый раз обнимали его. - И это твои бывшие друзья тебя так? - Нет, не они. Машина. Я убегал от полиции, но я должен вернуться к Фиалке, если я этого не сделаю, то она умрёт! - Фиалка... Это... - Моя сестра! - ответил Ячмень, сам не понимая, почему он рассказывает совершенно незнакомому человеку и о Кровавой Банде, и почему он должен вернуться туда, и о своей сестре - Она осталась там совсем одна! У нас чтобы выжить, нужно убивать, а я не умею убивать, ни я, ни она, и я делаю всю лагерную черную работу, чтобы нас не выгнали оттуда, а если её выгонят... Либо её поймает полиция, либо... Её убьют! Фиалка даже не сможет достать кусок хлеба на ужин! - Бедная девушка... Ячмень... Вы же можете просто уйти, вам не обязательно с бандитами связываться! - Обязательно. Я там рос, Кровавая Банда - мой дом. И если мы уйдём, Бич найдёт нас и отрежет нам головы, как Коряге. Жуткая сцена из детства вновь предстала перед глазами, он словно снова увидел отрезанную голову бойца, а затем он вспомнил, как они вчетвером стояли перед троном. И ледяные, заинтересованные глаза Бича, а затем его холодные слова. " Вы приняты в Банду." Они были приняты, а потом выросли там. Интересно, где на самом деле его отец? Откуда он был родом и почему сбежал из дома? Кажется, Кен тихо ахнул, приложив руку ко рту. - Бедолаги вы... Знаешь что, забирай оттуда сестру, и оба идите ко мне! Я вам квартирку присмотрю, чтобы цена была низкая, работу найдёте... - Документов нет... Да и зачем, если Огненная все равно найдёт их раньше, чем они успеют выйти на работу?! И зачем этому человеку вообще им помогать? Он же знает его пару часов! - Ничего, надо просто обратиться к адвокатам, документы вам сделаем... Ячмень? Ячмень?! Воитель Кровавой Банды молча откинулся на подушку. Сил поддерживать беседу у него уже не было. Но он должен вернуться к Фиалке... - У меня нет денег... - Да не нужны мне твои деньги! Господи, у человека нормального дома нет, а он говорит, что ещё должен платить мне какие-то деньги! Знаешь что, ты поспи пока, у тебя очень сильное переутомление, тебе сейчас не то, что в Банду свою идти, даже вставать нельзя, ты пока останься у меня до завтра, а утром я тебе продуктов дам, куртку нормальную, потом сестру приводи... Обязательно приводи, одного обратно не впущу! "Я не должен засыпать! Я должен... Вернуться к Фиалке!" Ячмень медленно погружался в дремоту. Когда он проснулся, то первым делом увидел перед собой тот самый жёлтый диван и стакан с водой. А значит, не приснилось! - Кен! Черноволосый юноша вскочил со своего места и хотел было уже броситься вперёд, искать его, но наступил на больную ногу и сморщился от боли, а затем упал на пол, не пройдя и пары метров. Он провел в его доме как минимум одну ночь! И это значит, что Фиалка все это время была одна! А его уже считают пропавшим без вести. - Кен!!! - простонал он, пытаясь встать на ноги, но не смог устоять и рухнул на пол - Кен!!! - Ну что, уже проснулся? Уже одиннадцать, ты семнадцать часов спал, а на завтрак у нас глазунья! Хозяин дома вышел из дверного проёма, где, видимо, находилась кухня, с лопаточкой для яиц в руке, а затем опустил глаза, увидев его на полу. Ячмень не успел даже попытаться встать, как его уже схватили за руку и помогли подняться, а затем повели в кухню, за круглый стол, рядом с которым была и кухонная столешница с несколькими шкафчиками, а в стене - огромное окно. - Ты бы сначала помощи попросил! Ну вот, надеюсь, три яйца тебе хватит, не знаю, пьёшь ли ты кофе, поэтому на всякий случай сделал чай... - Кен, я не могу остаться! - взвыл Ячмень, наконец самостоятельно встав - Меня ждут в Банде, там осталась Фиалка! Я должен вернуться как можно скорее! Если Бич решит, что я пропал, он может просто вышвырнуть вон мою сестру, они сдадут её полиции в руки, пожалуйста, я должен вернуться!!! - Хотя бы завтрак свой сьешь... - попросил Кен, ставя перед ним на стол тарелку с глазуньей. - Я не могу!!!! Я не могу тратить время! - Тогда хотя бы куртку мою новую возьми... -  Я не могу! Они увидят меня в новой куртке, спросят, кто её тебе дал... - Тогда хотя бы ногу твою ещё раз перевяжу! Ячмень посмотрел на него умоляющими глазами. Кен без слов покачал головой, вышел из комнаты и вскоре вернулся, неся в руках две гибкие шины из пластика, нагнулся, жестом попросил поставить ногу на стул и примотал обе шины к его щиколотке, а затем вернулся с его собственным кроссовком, надел его ему на ногу и туго затянул шнурки. - Вот, носи так, не снимай его как можно дольше, чтобы кости нормально срослись, и возвращайся. Возвращайтесь вдвоём, слышишь? Возвращайся... Если бы он хотел бы вызвать полицию, он бы уже давно это сделал. Вернуться сюда, в этот дом, привести сюда сестру... Но Кен? Они принесут ему уйму проблем, если придут сюда. Но с другой стороны... Они все равно не смогут жить в Кровавой Банде вечно. Рано или поздно Огненная с Бичом доберутся до них, и тогда ему придётся либо в первый раз кого-то убить, либо потерять сестру. А возможно, первым будет и он сам. А здесь они смогут начать новую жизнь. Смогут получить паспорта, найти работу. Возможно, даже съехать из этого района. Он всю жизнь защищал сестру. Но сейчас лучшим способ её защитить было привести её сюда. - Хорошо. Я вернусь! " Вернусь и приведу с собой Фиалку! Мы наконец-то будем в безопасности! Нам наконец-то не нужно будет бояться за свою жизнь!" Кен отвёл его в прихожую, где стоял маленький, деревянный шкаф, а обои были жёлтого цвета, и открыл своим ключом дверь, а затем Ячмень сам обул второй кроссовок и снял с крючка свою куртку. - Когда придёте, постучи или позвони. - попросил он, и черноволосый юноша коротко кивнул, ещё раз окинув его взглядом с ног до головы. Перед ним был самый добрый человек, которого он знал. - Спасибо. - коротко поблагодарил он его, вышел на крыльцо, затем - в переулок через калитку, напоследок оглянулся, найдя взглядом на стене номер дома, и быстрым шагом направился вперед. В лагерь Кровавой Банды. К Фиалке. Забрать её оттуда и вернуться обратно. Всю дорогу до лагеря он пролетел примерно за час, хотя обычно тратил на это расстояние не менее трех часов. А заметив впереди знакомый лагерный забор, не оглядываясь, перепрыгнул через него и спрыгнул во внутренний двор. Внутренний двор, в котором было непривычно тихо. - Ага, попался! Знакомый голос Выстрела был каким-то слишком ехидным. Его схватили за плечи с двух сторон, Выстрел и Талон вцепились в него практически одновременно, а молодая Галька, оглядев с ног до головы, опустила взгляд вниз и явно увидела достаточно хорошо закрепленные шины. Ячмень рванулся, но в него вцепились ещё крепче, а затем что было силы треснули по лбу. - Молчи, предатель! "Предатель?!" Нет! Это могло означать только одно. Его слишком хорошо искали и явно нашли. Фиалка!!! - Да, я предатель! Я хочу жить в чужом доме, и я хочу уйти!!! Вы меня больше не увидите, отпустите меня!!! - Больше не увидим? Это точно, мы тебя больше не увидим, потому что сегодня твоя казнь! - рассмеялась Галька, махнув рукой на дверь небоскрёба - Парни, повели! Казнь?! А как же Фиалка?! Нет, он должен был спасти её, должен был найти способ отвести её к Кену, может быть, если крикнуть ей номер дома, она все поймёт...?! И вместе с ней это поймут Огненная и Бич! Его схватили под руки и поволокли к дому, Галька открыла дверь, и оба бойца поволокли его по лестнице на второй этаж, а затем на третий, на четвёртый... Было уже бесполезно запинаться о ступеньки, бесполезно вырываться, они бы все равно догнали и поймали его! Его втолкнули в огромный тронный зал, так что Кровавый воин упал на колени, бойцы, гвардия, даже дети и подростки - все уже собрались вокруг и, перешептываясь, смотрели на него. Так было уже много раз, он и сам видел чужую казнь, но сейчас казнили его... Нет! В центре зала стоял не он, а Фиалка, расширив от ужаса глаза и охраняемая двумя гвардецами, а Бич как всегда развалился на одном из подлокотников железного трона, на другом по-хозяйски уселась Огненная, а совсем рядом стоял Костяк. Фиалка!!! - Бич! Фиалка! - Абсолютно верно, это Фиалка, а не Калинка, не Бусинка и не Мятная! Это Фиалка! Похлопаем нашему гению, на первый вопрос он дал правильный ответ! Жуткие, ироничные, ужасные слова Бича, сказанные таким весёлым голосом на весь зал врезались в голову, разрывали уши, так что хотелось вырвать их, лишь бы этого не слышать, и Ячмень с каким-то сдавленным криком дёрнулся вперёд, но оба конвоира перехватили его на полдороги и отшвырнули к дверям. Фиалка!!! - А теперь внимание, второй вопрос нашей викторины - где ты был сегодня ночью?! Больше всего ему хотелось бы не отвечать на этот вопрос, ему хотелось просто взять за руку сестру и броситься с ней из лагеря прочь, прочь по улице, лишь бы не видеть улыбающихся лиц своих соплеменников, лишь бы не слышать звонкий смех своего предводителя! - Пожалуйста, не трогайте Фиалку!!! - взвыл он, бросаясь вперёд, и на этот раз его уже никто не стал хватать и удерживать на месте, Ячмень бросился в центр зала и рухнул на колени, слезы третий раз стекали у него по лицу - Пожалуйста, пощадите её! Я попал в дом к одному человеку, я уже от него сбежал, убейте меня, но только пощадите её!!! - А ногу тебе перевязал Санта-Клаус? - спросила Галька, вскинув вверх бровь. - Я ничего ему не рассказывал, сразу же, как только он открыл входную дверь, я сбежал, он не вызывал полицию, я не говорил ему про нашу Банду... - Да? А вот это вот что?! Огненная встала с подлокотника, и с ужасом черноволосый воин увидел, как она поднимает вверх камеру, на экране которой было чётко видно, как он - именно он! - сидит на диване с Кеном, как он обнимает его, как о чем-то разговариет с ним, склонив голову. А затем из диктофона, который Огненная прицепил к поясу рядом с кольтом, послышался его собственный голос. - Моя сестра! Она осталась там совсем одна! У нас чтобы выжить, нужно убивать, а я не умею убивать, ни я, ни она, и я делаю всю лагерную черную работу, чтобы нас не выгнали оттуда, а если её выгонят... Либо её поймает полиция, либо... Её убьют! Фиалка даже не сможет достать кусок хлеба на ужин! - А теперь внимание, правильный ответ: этот субъект заночевал у какого-то типа из мирных обывателей, попутно рассказав ему, где мы живём, и почему ему у нас очень не нравится! Бич наконец уселся на троне прямо, Костяк зачем-то вытащил свой огромный тесак, Фиалка вздрогнула, а по рядам прошёл смех, весёлый, громкий, пробирающий до костей смех, Бич наконец уселся на троне прямо, Костяк зачем-то вытащил свой огромный тесак, Фиалка вздрогнула, а по рядам прошёл смех, весёлый, громкий, пробирающий до костей смех, воины Кровавой Банды смеялись над его шуткой так как будто речь шла не о нарушений одного из строжайших правил, а о каком-то весёлом анекдоте, и этот смех невольно заставлял дрожать до костей, Ячмень готов был броситься к Огненной, целовать её туфли, но она и не собиралась останавливать запись, и его голос все разносился и разносился по залу. - Обязательно. Я там рос, Кровавая Банда - мой дом. И если мы уйдём, Бич найдёт нас и отрежет нам головы, как Коряге. - Иными словами, если вы не хотите остаться без головы, то вам придётся остаться в нашей Банде, потому что для этого индивида ни преданность своей Банде, ни жизнь соплеменников ничего не значат! Итак, перед нами достаточно редкий тип воителя, который, к счастью, встречается один на миллион, предатель обыкновенный! Теперь хохот стал еще громче, он словно резал уши, и Ячмень, встав на ноги, бросился к Визирю, которая тотчас ловко отскочила в сторону и отошла к трону, так и не выключив запись. Кажется, в диктофоне кончилась плёнка, но главным было не это. Фиалка, его малышка, стояла там, совершенно одна, под конвоем, а Костяк уже успел достать тесак! - Бич!!! - взвыл он, бросившись вперёд - Убей лучше меня, я согласен на это сам!!! Пожалуйста, пощадите её! Кровавый предводитель вскинул бровь. - И полы мыть Костяк будет? Что?! - Внимание, господа, кто хочет выполнять за него его работу, может поднять руку, и мы выполним его требование! Итак, есть желающие? Нет? Давайте, поднимаем руки, всего одна рука, и он занимает место этой девчонки! Его соплеменники молчали. Они молчали, сверля глазами его, а затем поднялся хор голосов, в которых его собственный вопль просто потонул! - На кухню его, у нас ещё ужин не сварен! - Я не желаю вместо него полы мыть!!! - Да зарежьте вы уже эту девчонку, я на нее дохлую посмотреть хочу! - Крови, крови, крови, крови!!! Словно во сне Костяк поднял тесак и направился к его сестре, которая стояла там, в центре, маленькая, безщащитная, под конвоем гвардейцев. До конца не понимая, что делает, Ячмень рванулся вперёд, но тотчас почувствовал, что его схватили за плечи, в него вцепились ещё двое гвардейцев и один боец, а оба конвоира уже отошли в сторону, давая Костяку место для нанесения смертельного удара... - Стоп! Звонкий, уверенный голос Огненной на секунду разрушил этот ад, а затем снова вернул его туда. Визирь снова встала с трона и спустилась с пандуса вниз, встав между Бичом и Костяком, а затем зачем-то оглядывая толпу... Фиалка! Фиалка стояла в центре зала, не зная, когда к ней придёт смерть, и кто именно её убьёт. Ячмень молча обвис в руках своих соплеменников. - У меня есть идея получше. - провозгласила Огненная, явно найдя взглядом в толпе того, кого искала - Насколько я помню, среди нас есть двое бойцов, у которых осталось всего одно убийство до вступления в гвардию. - отметила она с ледяной улыбкой - Лёд, Змея, выходите вперёд. Пусть они убьют её. Это ваша пятая жертва, и после этого вы станете гвардейцами. Ну а если нет... Чтож, не все могут подняться по карьерной лестнице. Оба их брата выступили вперёд, абсолютно одинаковые, до последней пряди волос, до последней морщинки на лице, с одинаковыми горящими непонятным смущеннным огоньком глазами. Оба с оружием. Нет...! Ячмень рванулся вперёд, а Огненная отошла к трону, давая им место, Костяк махнул рукой и сделал шаг назад. Он был готов сам оказаться там, сам занять место Фиалки, лишь бы не видеть, как смеётся Бич, как хохочут и переговариваются его соплеменники, лишь бы не слышать какой-то отдалённый вопль сестры, но его крепко держали руки его тюремщиков, не давая сделать ни шага...! Лёд и Змея по-прежнему стояли в центре зала, так и не подняв ножи. - Давайте. Это ваша пятая жертва. - повторила Огненная, усевшись обратно на подлокотник - Ну же, что вы застыли. А затем она сощурила глаза и произнесла одно короткое слово, от которого у Ячменя кровь застыла в жилах, которое он так хорошо знал ещё с детства! - Слабо! По рядам прокатился ещё один короткий смех, на этот раз - уже смех над теми, кто не мог убить человека, который стоял перед ними без оружия, но затем Лёд переглянулся со Змеей и сказал за них обоих одно короткое предложение, которое Ячмень запомнил на всю жизнь. - Мы сделаем. И они оба бросились на Фиалку. Ячмень не видел ничего, кроме мельтешения рук и оружия, кроме светло-рыжих волос сестры, а в ушах стоял её громкий крик, такой, что хотелось рвануться к ней, закрыть её, защитить, он даже не видел, кто наносил очередной удар, в ушах гремел хохот Огненной с Бичом, на пол полилась кровь... Он даже не знал, сколько её было там, и сколько раз они уже успели ранить её... Гвардейцы брезгливо отшвырнули его в сторону, так что он упал на пол, разбивая себе нос и лицо об железо. Лёд и Змея уже отходили от трупа, даже не обтряхнув оружие от крови. А в центре зала лежало маленькое, изломанное, холодное тело. - Фиалка! Ячмень, даже не пытаясь оттереть с лица кровь, бросился вперёд, дополз до неё и схватил за руку, её нежные руки были все в крови... Фиалка... Черноволосый воин, обхватив руками сестру, прижал её к себе, руки тотчас окрасились ало-бурым... Его сестрёнка, его малышка лежала мёртвой у него на коленях, и её кровь текла ему на руки, на одежду, на пол...! Он не защитил её. Напротив, он стал причиной её смерти. - Собрание окончено, все свободны! Бич соскочил с трона и вместе с Огненной направился к выходу из зала, а Костяк, презрительно обогнув Ячменя по кругу, направился за ними. Лёд и Змея... Лёд и Змея стояли рядом с ним. - Костяк, поищи на складе пару украшений! Он не спас её! Ячмень, взвыв, прижался лицом к опадающей груши сестры, слезы, перемешиваясь с кровью, текли ей на одежду, на пол, заливали его грудь и руки. Оба брата, молча обойдя его по кругу направились за воеводой. - И пусть это будет тебе уроком на будущее! Следующий - ты! - рявкнул а на него Калина, проходя мимо, пока Кровавые воины расходились - Можешь зарыть её где-нибудь, хоть на порог морга её притащи, но чтобы в два часа ты был на кухне и занимался ужином! И помой здесь пол! Ячмень молча прижался к кофточке сестры. Потерять её, потерять единственное, ради чего он жил здесь, ради чего он вообще жил... Да легче прямо сейчас спрыгнуть с этого же этажа, чем продолжать смотреть им всем в глаза! Грудь Фиалки медленно опала. А потом поднялась вновь. Она... Дышит? Его сестрёнка... Все ещё была жива?! Отчаянно взвыв, Ячмень схватил её за руку, приложил к груди ухо только для того, чтобы услышать короткое, почти неслышное биение сердца, а затем поднял глаза, глядя на огромную рану на груди, раны в обоих боках, рану на ноге... Фиалка! Черноволосый воин стянул с себя куртку и, размазывая слезы пополам с кровью, обернул её вокруг груди Фиалки, ткань не остановит кровь, рана не затянется сама собой! Его малышка, Фиалка, умрёт, потому что он не смог оказать ей медицинскую помощь! Но она ещё жива, а значит, он должен жить! Он должен спасти её! Кен! Кен по профессии хирург! Он не травматолог, может быть, он даже не знает, как лечить такие раны, но он - единственный человек во всем городе, который ещё может им помочь! Ячмень вскочил на ноги, зажимая рукой рану на боку, и осторожно перехватывая Фиалку. - Потерпи, Фиалка! Все будет хорошо, я обещаю, я тебя спасу! - прошептал он, голова его сестры безжизненно откинулась назад, она уже даже не слышала его. Не чувствуя под собой ног и не глядя вокруг, Ячмень бросился к лестнице и, перепрыгивая через три ступеньки, полетел вниз, кажется, он чуть не сбил Мятную, обогнул Гальку, но сейчас ему было абсолютно все равно, для него существововала только Фиалка, которая сейчас медленно умирала у него на руках! Ячмень перелетел через забор и бросился бегом по городу, все равно, если за ним следит Огненная, если за ним гонится Бич! Он искал всего одну улицу, всего один дом! Нужный переулок, зелёный забор, аккуратно выкрашенная дверь! Ячмень взлетел на крыльцо и замолотил в неё, игнорируя дверной звонок и пятна его собственной и чужой крови, которые оставались на светлой краске! - Кен, Кен, КЕН!!! Только бы он не успел никуда уйти! Если он не успеет помочь его сестре, Фиалка умрёт!!! - Что такое... - переспросил уже знакомый человек, вымунув голову за дверь - О, Боже! - Кен, они убили её! Они чуть её не убили! Ячмень и не заметил, как он ворвался в дом, как его друг отошёл в сторону, как он быстрым взглядом окинул Фиалку, как он заметил все ещё еле заметное покачивание её груди! - О Боже, о Боже, о Боже! Так, немедленно в операционную, клади её сразу на стол, тебе придётся мне помогать! Он был готов даже броситься в ближайшую больницу через весь город, лишь бы Фиалка была жива! Ячмень ворвался в соседнюю комнату, где практически сразу увидел стол-раскладушку, на который бережно уложил сестру, Кен вошёл следом, успев надеть перчатки и держа какой-то шприц, не успел черноволосый юноша и глазом моргнуть, как он вколол что-то Фиалке в руку, а затем взял скальпель и какие-то щипцы! - Най­ди­ в правом, верхнем ящике катушку хирургических ниток и иглу, они на самом верху, ты сразу увидишь! Ячмень открыл первый сверху ящик, схватил катушку с иголкой, отточенным движением вдел нитку в ушко и протянул хирургу, он тотчас начал сшивать какие-то края, вытащил какой-то белый обломок... - Ребра ей сломали, это точно не срастётся, на этом вот трещина... Игла летала взад и вперёд, Ячмень достал какие-то бинты, протянул их другу и тотчас схватил другой моток, он зашил уже одну рану на боку и теперь опять возился с раной на груди... Он что-то опять сшивал, потом достал ещё один обломок ребра, зачем-то отрезал какой-то лоскут кожи, который висел там, распоротый, снова схватил иглу, обрезал нитку, снова схватил иглу приступил к ране на боку, начал очень быстро бинтовать рану на ноге... Его малышка лежала на столе, перевязанная сразу в нескольких местах, и её грудь продолжала вздыматься и опадать. - Это они вас так отделали? - спросил Кен, утирая пот со лба и снимая перчатки. Ячмень молча кивнул. Кровавая Банда, которую он считал домом все эти годы, не была ему домом никогда. Никто не вступился. Когда Бич спросил, хочет ли хоть кто-то помочь ему, позволить ему умереть за сестру, никто не вступился. Никто не захотел даже его поддержать. Его братья чуть не убили его сестру. Вернее, убили. Потому что для них для всех она умерла. Фиалка зашевелилась на операционном столе, и Кен, нагнувшись к ней, внимательно осмотрел её со всех сторон, а затем ласково погладил по голове и достал с полки шкафа пузырёк с наштырным спиртом. - Вот так! Все будет хорошо... - прошептал он, аккуратно поднося пузырёк к её лицу, и Фиалка, слегка поморщившись, открыла глаза. Свои прекрасные зелёные глаза цвета самой чистой летней травы. - Я здесь, Фиалка. - прошептал он, подойдя ближе к сестре - Я с тобой. Я обещаю, больше они до тебя не доберутся. - Я... Спасибо! - прошептала Фиалка, глядя на них огромными глазами, в которых отражалась такая любовь, что Ячмень невольно смутился и опустил глаза. А затем понял. Она смотрела вовсе не на них обоих, а на одного Кена, глядя на этого улыбчивого, пухлого человека как на принца на белом коне. И в глазах бесстрашного хирурга он видел точно такую же любовь. - Такая молодая девушка... Вам нельзя уходить никуда. Живите со мной хоть сто лет, хоть двести... - Живите вдвоём. - поправил Ячмень, глядя на сестру. - Но... Ячмень... - прошептала было она пытаясь подняться, но он остановил её рукой. Ей сейчас нельзя вставать, а ему нельзя оставаться здесь. В Кровавой Банде думают, что Фиалка умерла, а его ждут обратно. И если они ещё хоть раз увидят их вдвоём, неизвестно, насколько извращенную месть они придумают. А Огненная и вовсе мастер по мучениям людей, и сегодня она прекрасно это доказала. Ему нельзя оставаться здесь, с Кеном и Фиалкой, и тем более ему не хотелось быть третьим лишним в их доме. Но и в Кровавую Банду ему возвращаться нельзя. Он больше никогда не сможет ступить в этот двор, никогда не войдёт в их лагерь и никогда не посмотрит в глаза тем, кто стоял и смеялся, глядя, как убивают его сестру! И плевать, что там остались все его вещи, что  у него с собой нет ни цента, что у него нет даже документов, он больше не вернётся туда! Он уйдёт туда, где ни Бич, ни Огненная до него не доберутся, тем более, что Визирь сейчас занята посвящением Льда и Змеи в гвардейцы, и она знает, где живёт Кен, и именно сюда она пойдёт в первую очередь, узнав, что он пропал. И она не должна его здесь увидеть. И потому у него нет времени даже остаться на одну ночь. - Так, стоп, нет! Что ты ещё задумал?! - Я ухожу на другой конец города. Там найду себе жилье и работу и что-нибудь придумаю. Но мне нельзя жить с вами. Они считают Фиалку мёртвой, а меня вскоре будут искать. И лучше, если не найдут. - Не... Найдут? - прохрипела Фиалка, снова пытаясь подняться, но на этот раз её уложил уже Кен. Ячмень ещё раз окинул взглядом сестру, свою любимую, родную сестру, которую ему на этот раз придётся оставить, но уже не ради поста в гвардии или очередного ночного дежурства, а для того, чтобы её спасти. Он не мог прийти сюда через неделю и забрать её, даже если за это время он найдёт себе какую-нибудь квартиру и более-менее нормальную работу. Сестре лучше навсегда остаться с Кеном, который точно сможет её защитить, несмотря ни на что. Не зря на стене его кабинета, в рамочке, висит диплом лучшего хирурга города, выданный Кену Джефферсону. И он никогда не бросит и не оставит её, ни за что не обидит и даже не крикнет, и она тоже успела полюбить его, и возможно, даже больше, чем его. Они нашли друг друга. И они смогут стать настоящей семьёй, если с помощью Кена она получит себе документы. Они поженятся и заведут детей, они будут вместе пить по утрам кофе, гулять по улицам и просто смеяться и радоваться жизни, а вечером сидеть в своем саду или вместе сажать на клумбах тюльпаны и лилий, выпалывать сорняки и поливать незабудки. У Фиалки будет такая жизнь, о которой она всегда мечтала. И чем дальше он окажется от них, тем быстрее Бич с Костяком забудут об их существовании, а Огненная перестанет его искать! И это значит, что он должен уйти. Прямо сейчас, не откладывая. - Если я куплю себе телефон, я вам обязательно позвоню. Я тебя найду. Не волнуйся! Я никогда не забуду о тебе, Фиалка! И о тебе тоже не забуду! - Возьми немедленно! - чуть ли не потребовал Кен, вытащив из кармана около пятисот долларов, но Ячмень отвёл их рукой, возвращая ему обратно. - Мне не нужно денег. Ты и так вылечил нас обоих бесплатно. - Да сколько раз повторять, не нужны мне твои деньги, я не стану с вас ни цента брать! Возьми хотя бы эти! - А если у меня спросят, откуда они у меня. Молчание стало для него ответом на вопрос. - Ну хотя бы руки помой. Хотя бы поешь! - Я не могу ни остаться на обед, ни переночевать. У меня нет времени. В два часа я должен быть в лагере. К трём они начнут искать меня по всему кварталу. И к этому времени я уже должен быть далеко от нашего района. Не волнуйся, я устроюсь. Я не останусь на улице. Если он выжил в Кровавой Банде, то любые невзгоды покажутся ему лёгкими по сравнению с тем, что ему пришлось пережить сегодня. - Ячмень... Пообещай, что ты меня найдёшь. - Обещаю, Фиалка. - прошептал он, наклонившись и поцеловав сестру в лоб. Пора было прощаться. Возможно, он увидит её только через несколько лет. - Пока, Фиалка. Я вернусь, обещаю. И тогда мы снова увидимся. - Пока, братик... Ячмень осторожно опустил голову сестры на подушку, которую положил ей Кен, а затем вышел из комнаты и тихо завернул в аккуратную ванную, отделанную белой плиткой, где вымыл руки и сполоснул водой лицо, а затем вышел в коридор, где увидел, как Кен протягивает ему какой-то пакет и новую куртку. - Держи. Это продукты. Не отказывайся. И одевай мои спортивные кроссовки. Я их уже давно купил, когда-то хотел спортом заняться, но так ни разу и не одел... На это раз Ячмень не стал спорить и молча набросил на плечи новую, крепкую куртку, снял свои старые кроссовки и одел новые, светлые, и взял пакет в руки. Сухая лапша, макароны, пачка бекона и сухари. - Не отказывайся и бери! - потребовал Кен, скрестив руки на груди. Ячмень молча кивнул и вышел на крыльцо, а затем в последний момент окинул взглядом дом, в котором он получил шанс на новый жизнь. В котором жил человек, который спас от смерти Фиалку. И в котором она будет счастлива. - Переежайте. - попросил он, окидывая взглядом переулок - Уже очень скоро Кровавая Банда окончательно захватит район, и тогда они не дадут вам жизни. Обменяй квартиру или продай её и купи другую, пока в этот квартал ещё можно зайти без дубины или электрошокера в сумке. Кен молча, коротко кивнул, выйдя на порог, и кажется, он бы и сам хотел его удержать, но понимал, что этим он только навредит им всем троим. Ради Фиалки и ради друг друга они должны были расстаться. Чтобы потом, когда-нибудь, встретится вновь. - До свидания, Кен. - Береги себя. - попросил он, и Ячмень, закинув сумку на плечо, и кивнув ему, перепрыгнул через забор и побежал. Он несся переулками и узкими улочкам, чтобы его было сложнее заметить, он и не заметил, как впереди показался огромный мост, под которым он пробежал за пару минут, он петлял узкими проулками соседних кварталов и ближе к ночи перебежал реку по мосту, остановившись только один раз, чтобы отдохнуть. Ноги уже не хотели нести, но он все бежал и бежал, бежал по пустырям, по рельсам, по шпалам... Отец, братья, сестра, Кровавая Банда - все это осталось в прошлом. Теперь у него будет новая жизнь, как можно дальше от тех, кто чуть не убил самого дорогого ему человека. Может быть, он и вовсе выберется из города и найдёт какую-нибудь деревню. Наймется в рабочие на ферме и накопит на свой огород. Будет жить там, вдали от Нью-Йорка. А может, он найдёт себе работу на фабрике или на стройке, будет жить вместе с остальными рабочими и копить на свою квартиру... Он получит документы... А какие документы, на какое имя?! Как его вообще теперь зовут?! Да и куда он вообще бежит? Ноги не слушались и заплетались, все ужасы пережитого дня разом навалились на него, так что он больше не мог идти, но он все равно продолжал идти - пока не рухнул между рельсами на железной дороге. - Эй! Эй, эй, эй! Тут человек лежит! - Может, с путей слетел, а его задавило? - Нет, вроде дышит ещё! И на камикадзе он совсем не похож! Эй! Эй, эй, эй, друг, как ты там? Черноволосый юноша открыл глаза, и в лицо ударил свет фонаря, который опустили к нему три человека, все с палками, а один с кольтом, в форме, но без погон, все улыбающийеся и с интересом смотрящие на него. Путевые обходчики. А он на железной дороге. А вернее - в железнодорожном депо. И эти улыбчивые лица были совершенно не похожи на полные злобы ухмылки его бывших соплеменников. - Эй, друг, ты откуда? Марафон, что ли, пробежал? - Я... Убежал... - прохрипел Ячмень, и тотчас ему под нос сунули бутылку воды - Банда... Заставляла меня остаться у них... Но я убежал... Пятнадцать лет... Я жил у них... Ему сунули бутылку прямо в руку, помогли сесть прямо, подобрали его собственный пакет и поставили рядом, один из обходчиков придерживал его за спину, пока другой светил фонарём, а третий, очевидно, уже набирал на телефоне номер полиции и скорой. - Да уж, не повезло тебе, братец, в криминальную секту угодить, у тебя все лицо разбито, ужасно они, наверное, с тобой обращались! Как хоть тебя зовут? - Ячмень... - прохрипел он, впервые за весь день отхлебнув воды, которая сразу охладила горло и вернула ему возможность нормально говорить! - Да, брат, необычная фамилия... А имя-то твоё как? Фамилия... Его фамилия - Барлей, как и у отца. Вот почему его назвали Ячменем. Но теперь он больше не Ячмень. - Кен. - уверенно сказал он, вскинув голову - Кен Барлей! Ячмень так и остался с путевыми обходчиками. Врачи скорой обработали ему раны, ещё раз перевязали ногу и отпустили, даже не положив в больницу, а в полиции с ним разобрались ещё короче - просто вбили имя в поисковик. По чистой случайности имя его друга совпало с именем его отца, пропавшего как раз пятнадцать лет назад, а внешнее сходство и рассказы о Банде, живущей в огромном небоскрёбе и удерживавшей его больше десяти лет, чтобы он выполнял за них черную работу, сделали свое дело. Ему восстановили документы на имя отца, и с тех пор Кен Барлей, по паспорту на пятнадцать лет старше своего возраста, официально жил в железнодорожном депо. О Фиалке он не стал рассказывать никому. Пусть станет Джефферсон и вернёт себе свое старое, любимое имя, Вайолетт, они с Кеном смогут сделать ей документы. А он с тех пор начал жить в депо. Один из путевых обходчиков, которые нашли его в ту ночь на земле, рядом с рельсами, пустил его в свой дом, помог закупить немного одежды и начал учить его механике, принципам работы двигателя и движения поездов. Ячмень учился охотно, он почти все схватывал на лету, и вскоре уже работал с ним ассистентом во время регулярных обходов. Его официально приняли на работу, начали платить зарплату, а позже выделили и свою будку, на краю депо, где он жил один, в маленькой, уютной комнатке с кроватью, шкафом и лампой, стены он выкрасил в жёлтый цвет, как в доме Кена, а для кровати специально купил покрывало пестрого, рыжего цвета, который так любила его сестра. Которая сейчас счастлива с любимым человеком, подальше от Кровавой Банды, в спокойном, спальном районе, на противоположном конце города от их прежней квартиры. Он спал и обедал в своей будке, днем и ночью проверял поезда, болтал с другими обходчиками, ездил на электричке за продуктами в город и просто радовался жизни. А затем, одной ночью, пришли они. Он случайно услышал разговор человека, который назвал себя Криворот, с девочкой, Траволапкой, которые шли к Лунному Камню, который располагался в северном тоннеле. По правилам, при наличии на путях посторонних, пусть даже эти пути и были давным-давно закрыты, ему следовало немедленно вывести их отсюда и сообщить руководству. Но они вовсе не собирались что-то красть или зайцем проехать на поезде. Им нужен был Лунный Камень. И он, сначала напугав их до полусмерти, открыл им дверь своим ключом, попросив в случае чего стучать ему в дверь. А через полмесяца пришли ещё шесть человек. Все разных возрастов, но с точно такими же необычными двойными именами. И они назвались по-другому. Целители. Так он узнал, что существуют настоящие Банды. Не такие, как Кровавая, где нужно убивать, чтобы выжить, а те, где люди заботятся друг о друге, вместе растят детей и подчиняются Воинскому Закону. Что наследие племён, сотни лет назад живших на этой земле, не уничтожено. И что есть люди, которые достойны называться воителями. Он успел познакомиться со всеми предводителями и целителями, встречал их на пути к Лунному Камню. А особенно он подружился с одной из них, Синей Звездой, и всегда спрашивал у Грозовой целительницы Пестролистой, как она, и как дела в Грозовой Банде. И если им понадобится его помощь, он поможет, несмотря ни на что, даже если ему придётся встретиться со своим прошлым. Потому что что бы тебе не пришлось пережить, надо жить раньше и радоваться жизни. Он знает, что такое боль. И если когда-нибудь он сможет спасти другого человека или даже много людей от того, что случилось с ним, он сделает это. Точно так же, как бесстрашный, добрый хирург когда-то открыл ему дверь в свой дом. И он продолжит жить в своей маленькой будке, встречая и провожая поезда и обходя ночным дозором железнодорожные пути. Потому что он нашёл свой дом. И сейчас он счастлив.