Рисунок чернильным пером

Бриан Найрианвин Появление в лавке дяди меня успокоило. Я был уверен, что сейчас он разберётся во всем произошедшем и можно ни о чём не волноваться. Всё случившееся сейчас мне казалось каким-то страшным сном. Всё, начиная от брачного контракта и заканчивая убийством Тавана и его слуг. Но дядя здесь, а значит всё под контролем. Аттаин продолжал прижимать меня к себе и, как ни странно, вырываться из его объятий не хотелось. С ним мне было хорошо и спокойно. Только вальяжно устроившийся в кресле Миалле нервировал. Меня. Дядя же вообще не обращал на него внимания. Вместо этого он прошелся по лавке, несколько минут постоял над телами охранников, вернулся к Тавану и вернул его голову в более естественное положение. — Вот всегда говорил твоему отцу, Бриан, что из вашего брака с Таваном ничего хорошего не выйдет, — вздохнул он. — Выходит, братец меня снова не послушал. — Алив, — подал голос Миалле. — Где чистильщики? Я просил тебя взять с собой двоих? — Внизу, — ответил дядя. — Я велел им не подниматься без приказа. — Так прикажи, — вздохнул Миалле. — Я лёг всего три часа назад. Давай ты сейчас уберёшь из лавки этот мусор, заберёшь племянника, и я займусь сыном. Мне ещё поспать сегодня хочется. «Поспать? — мысленно удивился я. — Убить трёх человек, один из которых наследник баронства, и после этого просто пойти спать? Вот так, даже не переживая, что за убийство благородного простолюдину полагается казнь?» К моему удивлению, дядя лишь пожал плечами и вышел в жилую часть, чтобы через минуту вернуться с двумя чистильщиками. Этих я видел впервые. Но тут ничего удивительного — в комендатуре я мало с кем пересекался. Там не приветствуется близкая дружба и обсуждение по вечерам прошедшего рабочего дня. — Убрать здесь, — приказал дядя. — От тел избавиться, окончательно, почистить фон, затереть некроследы. После вас тут должно быть всё так, чтобы магистры ничего не заподозрили! Чистильщики только кивнули и принялись за дело. Тело Тавана отвязали от стула и по воздуху унесли внутрь дома. Когда двойка взялась за охранников, Миалле внезапно их остановил. — Подождите секунду, — сказал он и направился к телам. Наклонился, уверенным движением выдернул из затылка два штыря. Вытер их об одежду убитых и вставил оба в своё ожерелье. И вот тут я понял, что напоминали мне их головки: цветочный узор, из которого состояли рёбра жесткости этого украшения. — Бриан… — неуверенно начал Аттаин, пытаясь удержать меня в объятиях. — Потом поговорите, маанэ, — решительно заявил Миалле. — Амулет только убрал боль, но не залечил повреждения. Тебя сейчас лекарю показать надо. Услышав про лекаря, я невольно опустил глаза на руку Аттаина. Средний и безымянный пальцы правой руки были повёрнуты под неестественным углом. Даже смотреть на это было больно, но Аттаин совершенно не обращал внимания на неудобство. — Вот почему ты не воспользовался щитом, — тихо сказал я, осторожно касаясь пальцами руки. — Таван знал, как он активируется… — Идём, Бриан, — кивнул мне дядя, приглашая следовать за собой. Мы вышли из лавки в жилую часть и спустились в подвал. Дядя сделал два десятка шагов по каменному коридору и остановился в декоративном проёме, имитирующем арку. Коснулся ладонями противоположных стен, и перед нами тут же открылся проход портала. Чистильщики зашли в него первыми, следом я, последним вошел дядя, и портал тут же схлопнулся у него за спиной. Я оглядел помещение, куда нас привёл переход, и фыркнул. Этот тупиковый подвальный коридор мне был прекрасно знаком. Я тут почти неделю провёл вместе с Аттаином. А вон на том месте головой приложился. — Что, Бриан, понял, что в комендатуре не бывает ненужных помещений? — усмехнулся дядя. — Пойдём, в кабинете поговорим. Ну, рассказывай, — велел дядя, после того, как устроился в своём рабочем кресле. Пересказ событий неполного часа, что прошел с момента, когда мы с Таваном покинули дом Отитланов, и до появления дяди в лавке, занял у меня десять минут. И закончил я его простой констатацией факта: — Ты поставил мне блок. Тогда, когда спрашивал о моих отношениях с Аттаином. — Стрессовая ситуация, конфликтующая с установкой… Слетел, значит? — Зачем, дядя? — Затем. Мне не понравились твои вопросы и на их фоне — интерес к Аттаину. Ограничься ты только лавкой — Миалле годами водил бы тебя за нос. Ты думаешь, Бриан, ты единственный, кто обратил на неё внимание? За пятнадцать лет в должности Тихого коменданта я от дознавателей столько теорий наслушался.       Среди посвящённых даже свой тотализатор есть: через сколько времени новый сотрудник зацепится за Миалле и на что обратит внимание. Толковые — с первого раза понимают распоряжение не лезть, а глупые в комендатуре не задерживаются.       Но ты же пошел дальше — начал встречаться с Аттаином. Только Миалле слишком сильно любит сына. Если бы ему просто показалось, что Аттаину грозит опасность, то твоё тело всплыло бы где-нибудь в Восточных фьордах. — И поэтому ты решил заставить меня всё забыть? Незаконно, между прочим. — Ну так нажалуйся, — рассмеялся дядя. — Можешь написать донос на имя коменданта Тихой стражи. — Не буду, — улыбнулся я в ответ. — Ведь я всё равно продолжил встречаться с Аттаином. — Это меня и успокоило, — признался дядя. — Аттаин оказался тебе нужен сам по себе, а не потому, что был сыном Миалле. — Он работает на Тихую комендатуру? — почти утвердительно спросил я. — Не совсем, — прищурился дядя. — Скорее, это комендатура работает на него. — Кто он? Дядя просверлил меня взглядом, вздохнул, но ответил: — Клинок императора. Целая минута мне понадобилась, чтобы переварить этот ответ. А затем ещё несколько, чтобы в обратном порядке пересмотреть все свои действия и поступки с учётом нового знания. — Дядя, почему ты мне так просто об этом говоришь? — Потому что для тебя это уже не имеет значения, Бриан… Аттаин на-Таалан Когда комендант Отитлан увёл Бриана, я не выдержал: — Суали, что теперь будет? — Сейчас я вызову мастера Дамина и он тебя посмотрит. Вправит вывихи, залечит синяки и скажет, есть ли другие повреждения. — Я не об этом. Я о Бриане. — С Брианом сложнее, — сказал отец и взглянул на меня, чуть склонив голову. — Как рассказал его покойный муж, контракт у них был магический, подписанный Андалерами и вступивший в силу. Это значит, что с того момента Бриан стал частью семьи Найрианвин.       Тут для него будут только плюсы. Как вдовец, Бриан получит от Найрианвинов своё жилье и содержание. Он сможет снова заключить брак, но только с одобрения его новых родственников. А вот они сами заключить контракт от его имени уже не будут иметь права.       Не знаю, сколько родителям понадобится времени, чтобы забеспокоиться о наследнике. Это будет зависеть от того, как часто он пропадал и как долго. Но через месяц они точно должны начать его искать. Обратятся в гильдию Смерти, которая и подтвердит, что Таван мёртв.       А вот тут начинаются проблемы. Родители Тавана обязательно захотят узнать, как умер их сын и первый, кого они об этом спросят, будет Бриан. Поскольку он официально стал частью их семьи, барон Найрианвин может потребовать допроса Бриана у магов Разума. А от них, как ты понимаешь, скрыть правду не удастся. Этого допустить нельзя. Не для того император столько лет скрывал мою личность. Да и я привык к своей жизни, чтобы всё менять в одночасье из-за обвинений какого-то барона.       И тут есть несколько вариантов. Первый: отправить Бриана следом за покойным мужем. Вот только Алив на это не пойдёт. Он предпочтёт второй вариант: стереть Бриану память, — отец замолчал и повернулся в сторону открывающейся двери. — Мастер Дамин! Наконец-то! — всплеснул он руками. — Вы не поверите, моего мальчика просто избили! Ни за что! К такой внезапной перемене манеры разговора отца я давно уже привык. Со мной он один, с покупателями другой, а с теми, чьи услуги оплачивает сам — третий. К визиту лекаря я отнёсся, как к неизбежному злу. Давно уже смирился, что пока целитель не скажет, что я полностью здоров — суали его не отпустит. Целитель Дамин не зря имеет степень мастера. К обеду мои пальцы снова меня прекрасно слушались, ушибленные рёбра больше не болели и даже синяков не осталось. Проводив целителя, отец заставил меня поесть, и только после этого я смог вернуться к интересующей меня теме. — Суали, неужели комендант Отитлан превратит Бриана в младенца? — Нет, конечно. Воспоминания уберут не полностью, и не сам Алив. Скорее всего, это сделает магистр Самани. Но чтобы вмешательство было незаметно, нельзя убирать из головы только один день. Для потери памяти нужно веское основание. Думаю, тот случай, когда Бриан тебя уронил и разбил себе голову, как раз подойдёт. Из жизни выпадут три последних месяца, и никто ничего не заподозрит. Три месяца… Всё наше знакомство, о котором Бриан больше не будет знать. Я останусь для него просто послушником, что просто выполнял заказ гильдии. Даже не знаю, что больнее: увидеть, как на твоих глазах любимый человек стал мужем другому или видеть его свободным и равнодушным, не помнящим ваших объятий, поцелуев и ласк? — Суали, неужели больше нет другого выхода? — с отчаянием взглянул я на отца. — Есть… — усмехнулся он. — Бриан может отказаться от титула и стать твоим мужем. Только это маловероятно. Он благородный и был им от рождения. Статус вдовца позволит ему жить так, как он привык. В его жизни снова будут балы и любовники. А однажды появится супруг. «Только меня в его жизни больше не будет…» — с грустью подумал я. — Ты уверен, маанэ, что Бриан поменяет всё это на ваши отношения? — продолжил отец. Ещё два дня назад я с уверенностью ответил бы, что нет. Но сегодня… Я поднял голову и посмотрел на суали. — Не спрошу — не узнаю, — решительно заявил я и поднялся из-за стола. — Я к Отитланам. Ведь Бриан сейчас там? Буду надеяться, что комендант меня не выставит…