Рисунок чернильным пером

Аттаин Найрианвин После императорской аудиенции Бриана трясло, хоть он и старался этого не показывать. Так что на балу мы решили не задерживаться. Было забавно наблюдать, как всю дорогу до дома он то хватался за мою руку, ища поддержки, то пытался приобнять, показывая свой статус старшего. Последние остатки самообладания покинули его, как только мы переступили порог. — Вот уж действительно: бойтесь своих желаний! — резко выдохнул Бриан и уткнулся лбом мне в плечо. — Знаешь, Аттаин, я всегда хотел быть старшим. Всегда завидовал Этвану, что он сам может решать, что ему делать и куда идти, а я всегда разрешения спрашивать должен был. И вот теперь я получил, что хотел, только совсем не знаю, что с этим делать. — Я тоже не в восторге от новых родственников, — заявил я. — И не горю желанием ехать к ним в баронство ни в каком статусе. — Нам необязательно ехать, Аттаин, — успокоил меня Бриан. — Вот если бы меня младшим признали — тогда барон Найрианвин имел бы право приказать мне. Старшему наследнику он только погрозить может, да и то словами. Я же не прямой преемник, а только второй в очереди после отца Тавана. Так что баронское кольцо мне перепадёт в лучшем случае лет через сорок-пятьдесят. — Зачем им вообще это надо было? — удивился я. — Неужели они ещё одного сына не могли себе позволить? — Не знаю, Аттаин, честно. Таван же на два года младше меня был, и я воспринимал его одержимость мной как малолетний заскок. А вот сейчас даже не знаю, что думать? И что делать — тоже. — Предлагаю пока не делать ничего, — ответил Бриану появившийся суали. — Из этого дома вас никто не гонит — вот и живите тут. Занятий в гильдии вам хватит. А если Найрианвинам что-то понадобится — сами найдут. Вот тогда и попросите объяснений. В нашей семейной жизни не поменялось ничего. Я и раньше легко уступал желаниям Бриана, а теперь он стал уступать мне. За это время я успел продвинуться на ступень «ученика» и теперь оставлял денег в библиотеке гильдии не меньше Бриана. И именно деньги стали нашей внезапной проблемой. Если раньше Бриан спокойно принимал тот факт, что я беру золото из лавки для его нужд, то сейчас внезапно упёрся. Он старший — и должен обеспечивать семью. Запала Бриана и моего терпения хватило на два месяца. После чего мы разругались, Бриан вспылил, а потом и вовсе разрыдался у меня на плече. Вот так один единственный скандал вскрыл наш нарыв. Бриан винил себя в том, что он плохой супруг, раз не может обеспечить потребности семьи даже с учётом того, что Найрианвины исправно выполняли свои обязательства перед наследником, присылая ему денег. А меня раздражало то, что он не видел дальше своего носа. — Аттаин! — в отчаянии заявил Бриан. — Я никогда не научусь всему этому! — Научишься, — фыркнул я. — А пока можешь у меня спрашивать и только потом решение принимать. — А что, так можно? — удивился Бриан, а я расхохотался. Я-то считал, что Бриан специально старается показать свою власть, а оказалось, что ему, воспитанному в традициях младших сыновей, просто не приходило в голову, что старшие могут советоваться с кем-то. Он искренне считал, что просьба о помощи сразу опустит его в моих глазах и лишит уважения. Мирились мы всю ночь, доказывая друг другу, что не роль в постели делает мужа «старшим». Увы, спокойно жить нам дали только до весны. А в начале апреля барон Найрианвин прислал наследнику требование явиться в родовое гнездо. Не за горами Весенний бал, а это не только танцы, но и возобновление деловых отношений. И раз уж император «облагодетельствовал» их семью наследником, то нечего тому прохлаждаться без дела. Торговые договоры сами себя не заключат. — Аттаин… — нервно выдохнул Бриан, когда мы вышли из портала. — Просто слушай, что тебе говорит твой младший муж, Бриан, — усмехнулся я и незаметно шлёпнул его по заду. Семейство Найрианвинов встретило нас прохладно. Я даже их где-то понял, хотя жалеть не стал. Единственным, кто выглядел довольным ситуацией, был сам старый барон. Вот только его взгляд мне не понравился — слишком пристально он разглядывал Бриана. — Прости, милый, — обнял я Бриана вечером, когда у нас появилась возможность подняться в выделенные нам комнаты. — Теперь я понял, что ты чувствовал, когда на тебя навалились проблемы «старшего». А я, дурак, вместо того, чтобы сразу начать тебе помогать — ещё и обижался на тебя. — О чём ты, Аттаин? — удивлённо спросил Бриан. — О сегодняшнем ужине. Если ты не можешь правильно распределять финансы, то я совершенно не умею общаться с аристократами. Нет, сейчас я говорю не о том общении, которое было в лавке. Я имею в виду эти ваши словесные реверансы, намёки, недоговорки и прочий светский разговор, при котором ты чувствуешь себя, как рыба в воде, а я — как рыба на суше. Я бы так не смог. Либо терпел бы все оскорбительные намёки, как привык, либо в морду дал — когда вспомнил, что теперь им ровня. — А ты, если что, на меня всё вали, — рассмеялся Бриан. — Старший так сказал — и точка. А я разберусь, кто кого оскорбил или не так понял. И… ты научишься, Аттаин. Через неделю нашего пребывания в баронстве семейство Найрианвин затеяло малый приём. Проще говоря, в гости были приглашены все ближайшие соседи для знакомства с новым наследником и его супругом. Там я впервые увидел младшего сына Найрианвинов, так и не получившего титул наследника. Своё отношение к произошедшему Гитияр держал при себе, а вот его муж явно был оскорблён попыткой перевернуть их брак втихую. Что выражал ехидными комментариями и явным одобрением решения императора. Там же я был представлен семейству Андалеров, из которых только брата Бриана однажды видел в лицо. Бриан со своими родителями был холоден — видимо, так и не простил им своего контракта. А вот с Этваном общался с удовольствием. Я же предпочитал больше молчать. Мне хватило десятка завистливых взглядов, когда я, рассказывая о гильдии, случайно упомянул о хорошем знакомстве с Салемами, Самани, а уж упоминание магистра Вериала так и вовсе заставило отца Бриана скривиться. — Этот старый скорпион ещё не помер? — передёрнулся тот. — Нет, что вы, магистр прекрасно себя чувствует, — поддержал меня Бриан. — Жаль, что вас не было на Зимнем балу, баронет Андалер. Вы пропустили чудесное зрелище нашей с ним совместной работы. Вы же знаете, что он мой наставник? Умнейший человек, между прочим. И вас, баронет, прекрасно помнит. Даже историей про мост поделился… Уж не знаю, что там было с мостом, но на этих словах отец Бриана аж зубами скрипнул. Видимо, рад бы забыть эту историю совсем, да не дали. Приятной неожиданностью для меня стало появление к концу вечера коменданта Отитлана. Явился он на правах родственника Андалеров и привёз подарок. — Вот, Бриан, — протянул он свиток, переливающийся охранной магией. — В связи с созданным наследным прецедентом, император Анейрин принял решение поддержать семью наследника Найрианвина. Справедливо полагая, что запрошенный баронетами Найрианвин переворот брака не слишком хорошо скажется на имидже наследника, изначально воспитанного младшим сыном, император возвращает тебе часть собственности в качестве учебного пособия. Если честно, то из слов коменданта я мало что понял. Взгляд, брошенный на всех остальных, меня немного успокоил: в недоумении тут был не только я. Тем временем Бриан вскрыл печать и углубился в чтение. Затем отложил свиток, пристально взглянул на меня и улыбнулся. — Волей императора, мне, как урождённому Андалеру, возвращается ранее отчуждённый город-порт Киар, который… — Бриан перевёл взгляд на семейство Найрианвинов, — …хоть и будет являться собственностью наследника Найрианвин, но самому баронству принадлежать не будет. Согласно воле императора порт Киар войдёт в состав баронства только тогда, когда я надену кольцо главы рода. Наступившую тишину вдруг нарушил громкий заливистый смех старого барона. Ничего не объясняя, тот просто поднялся из-за стола и вышел. Барон Валент Найрианвин Оставив своё семейство переваривать информацию, я вышел из-за стола и поднялся на крышу. Тут у меня свой тихий уголок есть — маленький скрытый от глаз балкончик, который нависает козырьком над главной галереей. Сам его строил, и для себя. А уж сколько тайн я тут узнал — не сосчитать! Моё семейство про него и не знает, ведь двери тут нет — сюда только коротким порталом попасть можно. Вот значит как! А я-то всё гадал, каким образом конфискованный Киар станет приданым Бриана? Волей императора, значит! Вот знал, знал, что вместе с младшим Андалером мы получим выход к морю! Всю жизнь знал, и про смерть свою тоже знаю. Близок уже мой час — восемь с четвертью лет осталось. Даже дату точную сказать могу — десять дней не доживу до Летнего бала. Знаю… хотя иногда ловлю себя на мысли, что лучше бы не знал! Вот интересно, один я такой «везучий» или ещё есть? Хоть и говорят, что родная стихия не может нанести вред носителю, да кроме стихии полно ещё других факторов. Знаете, почему портальщиков так мало? Даже меньше, чем некромантов? Магия всегда пробуждается в детстве, когда не ребёнок контролирует стихию, а стихия стремится выполнить самое яркое заветное желание. А ведь желания детей бывают самыми разными: летать в небе, ходить по воде или оказаться так далеко, чтобы тебя никто не нашел. Вот и выкидывает портальщиков посреди моря или в диких лесах. Сколько таких не смогли домой вернуться?.. Мне девять лет исполнилось, когда боевой конь одного из наших гостей конюха убил. Я же любопытный был — сунулся посмотреть. А там дворовые причитают: «…молодой совсем, пожить не успел…столько в жизни не сделал…» Вот мне и захотелось посмотреть, успею ли я что в своей жизни, прежде чем умру? А тут управляющий наш зашел, вот я с перепуга и открыл свой первый портал… Он меня в комнату перенёс, где на кровати старик лежал, а вокруг взрослые толпились. Я под столик чайный спрятался, только никто не обратил на меня внимания. — Почему кольцо не принимает меня? — вскинулся один из них. — И не примет, — хладнокровно ответил ему другой мужчина. — Согласно завещанию господина Валента, кольцо барона Найрианвина передаётся господину Бриану, который обязуется присоединить своё приданое к остальным землям и признать порт Киар собственностью Найрианвинов. С завещанием можете ознакомиться… — Я шестьдесят лет был наследником! — возмутился первый. — И для чего? Чтобы баронство получил отпрыск Андалеров? — Если желаете оспорить завещание — можете обратиться к императору, баронет, — так же хладнокровно продолжил душеприказчик. — До Летнего бала ещё десять дней — можете успеть, если захотите. Разозлённый мужчина отшвырнул от себя стул, а я понял, кто лежит мёртвый на кровати, когда услышал имя. В этот момент мне сильно захотелось домой, к родителям, чтобы не умереть, чтобы жить дальше. Секунда, и я снова был в своей детской комнате, где были игрушки, ваза с фруктами и никаких мертвецов. Я никому не говорил о своём путешествии, но запомнил всё, что услышал. К двенадцати годам узнал, кому принадлежит порт Киар, ну, а дальше… Дальше жил и ждал отпрыска Андалеров по имени Бриан, который исполнит мечту всех Найрианвинов и принесёт баронству выход к морю. — …Миалле, это ведь тебя благодарить надо за наследство? — услышал я голос Бриана на нижней террасе. Миалле? Это ещё кто такой? В моём доме никого не было с таким именем: ни среди гостей, ни среди слуг. — Не мог же я оставить своего сына без приданого, — прозвучал внизу тихий голос. — Только приданое почему-то дарит император… — хмыкнул Бриан. — Кто на что способен, Бриан. Кто на что… — Отец, почему ты не принял нашего приглашения? А вот это уже голос младшего, Аттаина. Значит этот Миалле — его отец? — Я не принадлежу знати империи, так зачем мозолить глаза? А если я захочу увидеть вас — мне не помешает ни отсутствие приглашения, ни родовая защита, — тихо рассмеялся незваный гость. — Аттаин, береги мужа. Бриан, не обижай моего сына… Показалось, или в последних словах прозвучала угроза? Не сдержав любопытства, я подошел ближе к краю и глянул вниз. Но лишь увидел, как с перил внешней террасы спрыгнул человек. Не потревожив защитного контура, с высоты двадцати метров, в каменистое ущелье, над которым нависает балкон…

***

Судьба от рождения дарит нам перо. Это наш дар, а чернила — сила. Если чернила заканчиваются быстро — много не нарисуешь. Но пером каждый рисует по-разному. Кто-то десятком штрихов создаст узнаваемый образ, а кто-то будет тщательно прорисовывать каждую деталь и все равно получит карикатуру. Только чернила у всех разные. У кого-то чёрные, как зависть, у кого-то желтые, как золото, а у кого-то красные, как кровь. Ни стереть их, ни переправить, только дополнить рисунок можно... Ну, а холст — наша жизнь, на которой мы рисуем свою судьбу данным нам чернильным пером