***
Я сидела в больнице и ждала новостей из реанимации, как будто мне не было плевать на этого парня. Но у него при себе не было ни телефона, ни документов. Не знаю почему, но мне стало холодно от мысли, что этот ненормальный очнется в одиночестве в больничной палате. Не то, чтобы я была добрым или сопереживающим человеком, но холод мне никогда не нравился. Спустя примерно полчаса появился врач с новостями, что состояние стабильное и его переводят в обычную палату. Даже сказал, что я могу к нему зайти. Ну, я в любом случае торчала в больнице не просто так. Палата была белая, как в принципе и все в этой больнице. Белый самый ужасный цвет, от него холоднее всего. Он лежал в белой больничной рубашке на белой подушке среди белых простыней и казался умиротворенным. Каштановые кудри разметались по подушке, веки с узорами капилляров, недлинные, но густые ресницы, две родинки под левой скулой. Ну да, красавчик. Я уже заканчивала свой неторопливый анализ его лица, когда он очнулся. Он не выглядел удивленным, испуганным или хотя бы заинтересованным. Просто смотрел своими ореховыми глазами прямо на меня и молчал. — И на что пялишься? — я, к слову, никогда не была любителем таинственных молчаний. Он хмыкнул и отвел взгляд. — Ты в курсе, что ты придурок? Жить надоело? Поплавать захотелось? Он улыбнулся и поднял на меня глаза. — Эй, я просто захотел прогуляться по озеру, — голос у красавчика кстати оказался почти таким же, как и когда он напевал — мелодичный и высокий. — А думать головой, а не задницей ты не хотел? С чего ты решил вообще, что это хорошая идея ходить по тонкому льду? — Я же не знал, что пруд недостаточно заледенел. Просто смотрел на него, а он когда покрыт льдом такой красивый. Как будто по зеркалу ходишь и словно совершенно в другом мире, — видимо предавшись воспоминаниям, парень прикрыл глаза и слегла откинул голову. — Ты ненормальный идиот. На мою трезвую оценку он лишь негромко засмеялся. — Спасибо, что спасла меня, — и снова он уставился на меня своими мечтательными глазами. — Я это не ради тебя сделала. Просто не хотела, чтобы меня потом в кошмарах мучило то, что ты ласты склеил у меня на глазах. — И правда. Прости, надо было не только о себе думать. Хотя, я ведь даже не знал, что там кто-то еще есть. Я был уверен, что это очередной убитый февралем парк. — Я тоже не ждала тебя там увидеть, обычно я единственный его недобровольный посетитель. — Видишь, каким удивительным образом нас жизнь свела. И все в выигрыше, — он довольно заулыбался, как будто совершил подвиг. — Неужели, гений? И в чем же выгода? — Ну, смотри, я живой, а ты со мной познакомилась. — И каким образом знакомство с поехавшим фриком должно мне помочь? — Ты практически выиграла в лотерею. Я прелесть! — и вновь он освятил помещение своей улыбкой. Но я в принципе никогда не велась на красавчиков, а именно этот меня уже порядком достал, не говоря уж о том, что он изначально подпортил мне день. Вот я и наконец-то сделала то, чего давно хотела — развернулась и пошла к двери. — Меня Гарретт зовут! — сказал мне в спину парень, когда я уже открывала дверь. — Ага, мне плевать, — и дверь за мной закрылась, оставляя Гарретта в одиночестве с моими недружелюбными словами.I.
1 февраля 2021 г. в 18:00
Однажды эта мерзкая зима закончится. Однажды каждый чертов день перестанет выглядеть тоскливо. Однажды придет время, когда февраля больше не будет существовать. Кому вообще может нравиться февраль? Сырой, промозглый. Омерзительно холодный и серый-серый. Ненавижу февраль, ко всему прочему у меня в этот период всегда начинается простуда. Но почему-то никто не считает февраль достаточно хорошим оправданием, чтобы не вылезать из постели. Приходилось даже посещаться универ, а скучнейшие лекции в ледяных аудиториях явно не делали ситуацию лучше.
Вот и мой любимый, всегда такой красивый парк превращался в февральское тухлое болото. Но выбора, конечно же, особо нет. Этот парк был самым быстрым способом добраться до моей квартиры. В феврале тут редко бывали люди, разве что собачники. Они всегда появлялись в темноте: либо солнце еще не встало, либо уже село. Но в только зарождающихся сумерках парк пустовал. Выглядел как картина погруженного в депрессию художника-неудачника.
Сегодня по сценарию парк снова должен был быть мертвым, но тихие гитарные аккорды нарушали весь порядок событий. Я была даже возмущена таким вторжением в привычную тишину. Мне совершенно не хотелось видеть тоскливо-зимних людей, но по звукам гитарист был как раз у меня на пути. И действительно, метров через пятьдесят его можно было заметить, сидящим на скамейке у подмерзшего пруда. Какой-то парень в отвратительной шапке что-то наигрывал и мягко напевал. Обычно такие люди вызывали у меня омерзение, но в феврале их существовать не могло. Я пришла к выводу, что этот бездомный/хипстер/романтик должно быть сломан, раз не впал в спячку, как и все остальные особи его рода.
Я даже подошла поближе, чтобы рассмотреть такого уникального представителя вида «утонченных созданий». Скамейка стояла у самого берега пруда между двумя большими дубами, спиной к дорожке. Вот за одним из этих дубов я и встала, чтобы более тщательно провести наблюдения.
На общий вид парень ничем не отличался от подобных нарушителей моего спокойствия. Одет «модно» и волосы длинные и кудрявые, пальцы в кольцах, проколото ухо. Да и в принципе главный герой влажных снов любой четырнадцатилетки.
Напевал приятно, ничего не могу возразить. Голос у него был такой необычно высокий, но очень мелодичный. В общем и целом, ничего интересного, за чем стоило бы понаблюдать, поэтому я уж было решила отправляться восвояси, но тут произошло что-то необъяснимое.
Я уже вернулась на дорожку и вообще перестала обращать всякое внимание на парня, как вдруг услышала хруст льда и плеск. С удивлением я обернулась, чтобы лицезреть треснувший лед ближе к глубокой середине пруда и исчезнувшего парня.
— Твою мать! — вот и все что я могла сказать в данной ситуации. Я бросилась к пруду как какой-то супергерой из второсортных фильмов. У берега лед был достаточно крепкий, чтобы выдержать мой вес, но вот ближе к дыре, которую проделал придурошный, он уже был покрыт трещинами. Я не хотела ему помогать. Объективно, он был идиотом. Но еще меньше мне хотелось мучаться всю жизнь чувством вины и кошмарами, если он тут на моих глазах подохнет.
Я легла на лед и аккуратно поползла к середине пруда. Уже у самой дыры произошла вторая необъяснимая вещь — над поверхностью воды появилась рука. Видимо, у парня все-таки не было в планах подыхать. Я успела схватиться за ледяную руку, проклиная все на свете. Я потянула изо всех сил, стараясь при этом не нанести дальнейших повреждений льду. Не знаю как, каким чудом мне удалось вытащить его и не провалиться самой. Не знаю как, мне даже удалось дотащить его еле шевелящегося до берега и сохранять при этом спокойствие. Но вот стоило только тяжелому телу плюхнуться на твердую землю, меня прорвало:
— Ты совсем поехавший или как?! Ты чем думал вообще?! Ледяной пруд — это тебе не прогулочная площадка! Ты что подохнуть хотел?! Мне плевать, что ты творишь со своей жизнью! Ты мог подохнуть на моих глазах! — я кричала на него, сама не заметив, как по щекам полились слезы.
Парень приоткрыл глаза и едва слышно выдохнул «не плачь» перед тем, как отключиться.
— Вот скот, блин. Еще и указывать мне вздумал, — пробурчала я злобно и лишь потом осознала, что может из воды я его и вытащила, но он все еще может откинуться тут от обморожения. — Да чтоб тебя черти драли! — провыла я и вызвала наконец-то скорую.
Ну, а до приезда неотложки мне пришлось вспомнить все курсы первой помощи и снова спасать жизнь этому недоразумению. Я стянула с него большую часть уже почти заледеневшей одежды, пожертвовала своей курткой и в принципе все. Больше ничего вспомнить я не смогла, но к счастью скорая уже подъехала. Я уж было обрадовалась, что могу наконец-то пойти домой, но этот черт придурошный и тут создал мне проблемы. Врачи сказали, что я должна поехать с ними. Зашибись, классный получился обычный февральский день. Чтоб всем этим бездомным/хипстерам/романтикам под лед провалиться.