Тонкий лед

На следующий день Гарретт дал свое согласие на организацию концерта, и вся компания внезапно обнаружила свои блестящие административно-организационные способности. Марк вместе с благодетелем занялись вопросом размещения, Эмили и Питер согласовали дату в начале мая и начали рекламную кампанию, я взяла на себя вопрос оборудования, воспользовавшись помощью мистера Лиетта. Узнав о намечающемся концерте моего друга, старик пришел в такое радостное возбуждение, словно его ожидал концерт родного сына. Он обеспечил нас всей необходимой техникой и даже одолжил одну из лучших электрогитар, от вида которой у Гарретта сначала случился приступ благоговейного ужаса, но затем он словно святыню взял ее и унес в комнату, где вполне возможно плакал от счастья. Следующие две недели музыкант провел безвылазно в комнате, время от времени терзая Питера мощными звуками своей новой подружки. Все были предельно заняты, взволнованны и радостны. Мне было необычно участвовать в чем-то подобном, но и я разделяла всеобщее возбуждение. Неделю до намеченной даты мы провели уже непосредственно на месте будущего концерта, которым оказалось полуподвальное помещение с хорошо оборудованной сценой, специальным освещением и просторным залом на сто человек. Увидев помещение в первый раз, Гарретта снова пустился в панику, что все в итоге провалиться, потому что во всем мире не наберется достаточно людей, желающих послушать его музыку, чтобы заполнить весь зал. Но Питер его успокоил словами, что, если даже половина не заполнится, это будет к лучшему, потому что останется достаточно места для танцев. Я тоже внесла свою лепту, попросив его не беспокоиться ни о чем, кроме самой музыки. Он воспринял мой совет удивительно серьезно и еще усерднее взялся за репетиции. Знаменательная дата приближалась со скоростью света, превращая наше волнение в хорошо скрываемую тревогу. Мы были уверены в Гарретте и его музыке, но при этом нас не оставлял страх, что наша затея в итоге может разочаровать музыканта и еще сильнее убедить в правдивости злых слов его родителей. Мы с трепетом ожидали назначенного дня, делая все от нас зависящее, чтобы с организационной стороны все было идеально. За день до концерта Гарретт продемонстрировал нам всю заготовленную программу. Мы слушали его с раскрытыми ртами и святым трепетом в сердцах, не в состоянии поверить, что наш всегда такой беспечный не от мира сего музыкант смог создать что-то настолько пленительное и профессиональное. Каждая песня была в крайней степени искренней и личной. Иногда настолько, что становилось физически невозможно сдержать слезы. Со сцены посредством музыки с нами говорила нежная, ранимая душа артиста, которая словно всю жизнь ждала только этого момента. Все наши сомнения и страхи исчезли с порывом теплого майская ветерка. Мы были уверены в Гарретте, он сам нас убедил. Столь ожидаемый нами день был самим воплощением нежности, которая может существовать только в мае. Солнце ласково пригревало, теплый ветерок разносил повсюду сладкий аромат цветущих деревьев. Мы всей компанией и еще мистер Лиетт с благодетелем были на месте, завершая последние приготовления и взволнованно бегая туда-сюда, чтобы в последний раз точно убедиться, что все было готово на высшем уровне. Мистер Лиетт проверял звучание аппаратуры, а благодетель помогал с проверкой зала. Мы расставили несколько столов и стульев, но по большей части зал был рассчитан на стоящую публику, что казалось нам вполне подходящим, учитывая, как много песен в репертуаре Гарретта были очень даже подходящими для танцев. Я ходила по залу, все просматривая и отмечая в списке то, что уже было сделано и что нужно проверить еще раз. — Лайла, можешь немного расслабиться, все и так уже идеально благодаря тебе, — прервал мое занятие внезапно оказавшийся рядом Питер. — Все будет идеально, когда я закончу со своим списком, — я даже не подняла на него глаза. Мое дело казалось мне важнее бессмысленных разговоров. — Остановись, пожалуйста, на секунду, — он остался недовольным моим ответом, поэтому мягко взял меня за плечо и заставил посмотреть на него. Когда я подняла глаза, он продолжил: — Лайла, я вижу, что ты очень сильно нервничаешь. Не стоит. Все будет прекрасно. Мы сделали все от нас зависящее, организация идеальна и выступление тоже будет идеальным, ты знаешь это. Все пройдет как нельзя лучше, потому что через пару часов на этой сцене будет петь и играть Гарретт. Все будет идеально. Он говорил с такой уверенностью в своих словах и верой в лучшего друга, что все мои тревоги и страхи ослабли. Я и правда не могла остановиться ни на секунду, потому что меня начинало трясти от паники. Я пыталась отлечь себя таким способом, доводя до совершенство то, что уже и так было идеально. — Питер, что мне сделать? Я в ужасе. Что я еще могу сделать? — почему-то мне казалось, что если кто-то и знает ответ на этот вопрос, то этим человеком должен быть Питер. Он очень серьезно посмотрел на меня, раздумывая над ответом. — Иди к Гарретту. Он за сценой в таком же ужасе. Помоги ему, Лайла, — наконец выдал он. Я постояла секунду, смотря на него с непониманием, но в итоге решила, что, наверное, это действительно было единственным правильным решением, и, коротко кивнув, пошла за сцену. Ситуация была именно такой, как ее описывал Питер. Кудрявый парень сидел на одном из стоявших тут и там стульев, крепко сжав в руках гитару и согнувшись головой вниз. Я осторожно подошла к нему, боясь резкими движениями напугать. Не найдя другого способа не потревожить Гарретта, но привлечь к себе внимание, я присела на корточки у его ног и заглянула на него снизу вверх, в поисках лица. Парень немного ожил и открыл глаза. Несколько мгновений мы молча сохраняли зрительный контакт, словно ведя немой диалог. — Привет, — наконец тихо поздоровался он, нарушая тишину. — Привет. Как ты? — Готовлюсь сиять, — парень все так же тихо засмеялся. — Там ты будешь на своем месте. Я хочу всегда видеть тебя таким как на сцене, — я не совсем понимала, о чем говорю, но при этом каждое мое слово было наполнено искренностью. — Лайла, слушай меня очень внимательно. Я недостаточно храбрый, чтобы говорить вслух, но, когда я буду на сцене, за меня будет говорить мое сердце. Слушай его, пожалуйста, очень внимательно, — его внезапные слова, казалось, не имели смысла, но я знала, что они были очень важными для него, поэтому немного обдумав, просто кивнула. Он очень серьезно молча смотрел мне в глаза несколько секунд, словно оценивая, насколько я поняла его просьбу. Видимо в итоге он остался доволен своими подсчетами, потому что все так же молча кивнул и со вздохом поднял голову, уставившись в потолок. Я тоже встала, чтобы все еще не выпускать его лицо из поля зрения. Сейчас оно казалось куда более умиротворенным, чем было по началу. Я немного успокоилась, казалось, парень пришел в себя. — Лайла, я просто в ужасе! — внезапно воскликнул он в потолок. Я даже подскочила от неожиданности. — Зачем ты так кричишь?! Теперь я тоже в ужасе! — возмущенно накричала я на него, предчувствуя вновь накатывающую панику. Парень же весело засмеялся как ни в чем не бывало. — Детишки, вы чего раскричались? — послышался озабоченный голос мистера Лиетта, который видимо пришел на шум. Старичок наконец показался весь увитый проводами. Мы с Гарреттом не сдержались и издали синхронный смешок. — Ну, конечно, смейтесь над стариком! — обиженно воскликнул дедуля, хотя лицо выдавало его шутливый настрой. — Ладно, ребятки. Я рад, что вы в хорошем расположении духа. Сегодня только так и должно быть. Эх, не думал я, что буду в таком возрасте еще участвовать в организации концерта. Вот это счастье для старика, — мистер Лиетт распутался и теперь стоял перед нами, в действительности весь сияя от удовольствия. — Мистер Лиетт, что бы мы без вас делали! — абсолютно искренне сказала я под одобрительные кивки музыканта. — Мистер Лиетт, это я счастлив, что познакомился с вами и что вы участвуете в этом событии. Не думаю, что сегодняшний концерт был бы возможен без вас, — парень и сам поблагодарил старика, который от таких добрых слов совсем растрогался и стоял теперь, вытирая слезы помятым носовым платком. — Ребята, ну что вы в самом деле. Совсем захвалили старика! Эх, детвора, что бы я без вас делал. Доживал бы дни в своем пыльном магазинчике, изредка перебрасываясь словами со всякими погоревшими рокерами. А сейчас благодаря вам, я могу не только наблюдать, но и даже участвовать в рождении настоящей звезды! — Ну, что вы. Какая же из меня звезда, — Гарретт неловко засмеялся, совсем не воспринимая старика всерьез. Но я знала мистера Лиетта слишком хорошо, чтобы проигнорировать такие слова. Под моим вопросительным взглядом старик вытер все свои слезы и хитро улыбнулся. — Мальчик мой, это я сейчас чувствительный старик, плачущий на романтических комедиях, но в свое время я столько звезд повидал. И уже погасших, и даже тех, кто будет святить до скончания дней. Моих по крайней мере. Поверь мне на слово, Гарретт, я талант за милю чую. И ты, мой мальчик, самый настоящий бриллиант, который сегодня засияет.