Тонкий лед

Дальше день перетек в привычное русло. Вместе со стопкой газет и журналов мы с Гарреттом перекочевали за наш привычный угловой столик в задней части кофейни. Разобравшись со своими чувствами, парень стал принимать возобновившийся восторг супружеской парочки так, как и изначально должен был: смущенно, но с огромной радостью и горделивым ощущением правильности происходящего. Мы увлеченно изучали содержания статей, и большинство из них вызывали сдавленные смешки претенциозностью своего содержания. Хотя, с другой стороны, во мне шевелилось чувство, словно все эти громкие слова вовсе не были таким уж преувеличением. Это было сложно осознавать, наблюдая главного героя всех этих восхвалений прямо напротив себя — доброго, простодушного мальчишку, которому даже сложнее было поверить во все происходящее. Он в изумлении вглядывался в написанное и на лице читался немой вопрос «это что все обо мне?». Время от времени вопрос озвучивался в виде: «Это я-то новый Дэвид Боуи?», «Подожди-подожди, вот тут пишут — следующий король популярной сцены. Это о ком?», «Это юное дарование управляется с гитарой так, словно как древнегреческое божество был рожден с нею в руке. Я ничего не понял». Отдельные фразы вызывали уже совсем нескрываемое веселье. В конце концов, что мы могли с собой поделать, если авторы публикаций умудрялись выдавать такие золотые слова как: «Словно облачившийся в плоть и кровь демон-соблазнитель, он нес свои искушающие речи прямо со сцены», «Аура, исходящая от молодого исполнителя, напоминала сокрушительную летную грозу, что делало типично осеннюю атмосферу совершенно неповторимой», «У тысяч молодых студенток и студентов в один миг появился новый святой, затмевая своим сиянием привычные образы Святой Филамены и Фомы Аквинского». Нет, ну серьезно кто это писал? Местный пастырь? — Мне нравится статья из «Вестника Студента». Вот, послушайте: «Суть и смысл «Посвящения» помимо развлечения, отдыха и знакомства всей молодежи города от самого его основания был в том, чтобы выводить малоизвестных, но перспективных артистов на большую сцену, открывая им дорогу в мир настоящего шоу-бизнеса. Таким образом «Посвящение» за годы своего существования уже успело познакомить мир с десятками впоследствии высоко взлетевших исполнителей. Но за долгую историю фестиваля ему еще не приходилось встречать артиста такого внушительного таланта, как покорившего молодежную сцену Гарретта Борнса. Еще до начала мне повезло встретиться с этим удивительным человеком. Крайне вежливый, улыбчивый и добродушный парень не произвел впечатления восходящей звезды, но безграничная поддержка его ближайшего окружения намекали на многообещающее выступление. И кто бы мог подумать! Этот «непроизводящий звездного впечатления» парень произвел самый настоящий фурор на сцене. Останься он дольше, и публика вероятно бы задохнулась от восхищения. Никогда прежде «Посвящение» еще не встречало такого профессионального, высококлассного выступления! Любой, кто видел Борнса на сцене в тот день едва ли смог бы поверить, что его имя до этого было известно лишь небольшой кучке счастливчиков, видевшим его живые выступления на улицах нашего города. Могли ли организаторы фестиваля предвидеть, что найденный ими неограненный алмаз окажется самой громкой музыкальной сенсацией, не побоюсь этого слова, десятилетия?! Очень в этом сомневаюсь. Остается лишь от всего сердца благодарить проницательных друзей этого одаренного молодого человека, с чьей мягкой подачи тысячи людей смогли насладиться настолько восхитительным выступлением. Не хочу загадывать наперед, но в данном случае это, скорее всего, является неизбежным фактом — у Гарретта Борнса впереди еще не один широкомасштабный концерт и я от всей души рад, что в бесконечной череде успеха наше «Посвящение» стало отправной точкой в заоблачную карьеру этого молодого исполнителя. Закончить свой восторженный отзыв я хочу донельзя правдивыми словами одного человека, который своими речами всегда умудряется попасть в точку: Гарретт Борнс — самая большая удача в моей жизни. Надеюсь, что у меня получилось не упустить ее». Этот Ричард Кравиц знает, о чем говорит! Автор статьи ясно угадывался и без подписи. По мере чтения этого публицистического шедевра у меня расслаблялась до скрипа сжатая челюсть. Я опасалась подлости от этого жалкого подобия на человека, но стоит отдать ему должное: как и обещал, в этот раз у него удалось ничего не испортить. Гарретт тоже сразу понял, чье творение нам зачитывал Марк и бросал на меня обеспокоенные взгляды, словно мы не хвалебную оду, посвященную ему, слушаем, а смертельный приговор мне. Наша не самая ожидаемая реакция прошла мимо внимания супругов, и это было мне, несомненно, только на руку. Я не особенно хотела разъяснять, почему в целом хорошая статья вызывала во мне столько ненависти. Закончив читать, Марк поднял на нас глаза, ожидая бурной реакции. Эмили восторженно захлопала в ладоши, Гарретт быстро отвел свой взволнованный взгляд и смущенно улыбнулся, мне тоже удалось выдавить из себя подобие улыбки, и в целом чтец остался доволен. Мы еще немного поразбирали написанное, порассматривали фотографии и пересытившись на сегодня ощущением триумфа, ребята отправились управлять своим заведением, которое уже действительно начало наполняться посетителями. Мы с Гарреттом остались одни и, переложив макулатуру на свободное кресло, собирались заняться уже привычными делами: я — написанием диплома, Гарретт — увековечением меня на бумаге. Уже открыв ноутбук и загрузив все необходимые материалы, для подведения итогов своей научной работы, я поняла, что в моей голове нет ни одной полезной мысли, а руки легко подрагивают от остатков раздражения. Мне не хотелось вновь поднимать внутри себя эти неприятные чувства, но они сами лезли без спроса. Ехидная ухмылка, самодовольный взгляд темно-голубых глаз и грубоватые пальцы опытного гитариста, так непривычно держащие блокнот и ручку, сидели на задворках сознания, мозоля глаза изнутри. Весь этот образ казался таким живым и настоящим, словно самый ненавистный мне человек стоял прямо передо мной, целенаправленно поганя хороший день. Я раз за разом сжимала и разжимала кулаки, пытаясь обуздать свои напряженные нервы. Видимо, в этих безрезультатных попытках я слишком глубоко ушла в себя и поэтому, когда теплая шероховатая ладонь накрыла мой сжатый до боли в суставах кулак, я едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. — Лайла, я думаю, нам стоит поговорить, — в очередной раз за день беспокойство накрыло лицо Гарретта полупрозрачной пленкой. Он мягко разжал мой кулак и обвил ладонью пальцы. Я тяжело выдохнула и отвела взгляд. Мне не хотелось ни о чем говорить, но деваться было некуда. Врать, что меня ничего не тревожит, было бессмысленно. Это легко считывалось с каждого моего движения. И в любом случае Гарретт, поделившийся со мной самыми темными моментами своей биографии, заслуживал узнать хоть что-нибудь обо мне. Даже такие подробности, которые я сама давно пытаюсь отрицать. — Тебе не нужно это знать. Ничего красивого в моей истории нет, — я все еще не подняла на него взгляд, но руку послушно расслабила, наслаждаясь родным теплом. — А я и не жду от тебя красивых историй. За лиричность в нашей паре отвечаю я, а ты несешь ответственность за факты, — я услышала легкую улыбку в его голосе и это заставило меня взглянуть ему в лицо. Он и правда улыбался, поддерживал. — Я не хочу лезть тебе в душу, давить на тебя, заставлять делиться чем-то неприятным, но эта история не дает тебе покоя. Я вижу и мне тревожно. Я не хочу, чтобы ты переживала в одиночку, когда я есть рядом и моя первая обязанность делить с тобой все заботы. Мне стало совестно. Я представила, как бы чувствовала себя на его месте. Молча и терпеливо наблюдать за чем-то, что грызет его изнутри. Не иметь возможности помочь, потому что он просто не позволяет этого. Да уж, в очередной раз хотела как лучше, а вышло как всегда. Я еще раз глубоко вздохнула и сжала его руку в ответ. — В горе и радости, в болезни и здравии, да? — еле слышно прошептала я и усмехнулась. Вот уж не думала, что однажды свадебные клятвы будут иметь для меня смысл. — Хорошо, я расскажу. Но предупреждаю заранее, в моей истории нет ничего, что могло бы послужить основой для мало-мальски качественной мелодрамы, зато полно наивности, глупости и разочарования обычной старшеклассницы, которой увы и я не так уж давно была. В школе я не сильно отличалась от себя нынешней, разве что чуть менее грубая, но абсолютно такая же нелюдимая.