Тонкий лед

Когда мы впервые встретились я только поступила в старшую школу. Друзей у меня никогда особо не было, но в хороших знакомых я не нуждалась. Все-таки это была старшая школа, да еще и самое ее начало. Все стремились перезнакомиться и завести как можно больше друзей, вот я и стала целью нескольких таких особенно общительных особей. Это я веду к тому, что первое время в старших классах я вела наиболее социальную жизнь: ходила на вечеринки, любительские концерты, фестивали и все такое. И вот на одном из таких любительских концертов я в первый раз и увидела Ричарда. Он был на класс старше и из соседней школы, что-то вроде местной знаменитости. Собственно, это был концерт его группы, он был самым популярным участником. Ну а кто бы мог сомневаться? Знаешь, какую позицию он занимал? Главный вокалист и лидирующий гитарист. Вроде и группа была им собрана и вообще он считался за лидера. В общем и целом — главная звезда нашего района. Все мальчики ему либо завидовали, либо поклонялись. Девчонки визжали от одного упоминания его имени. Ну, я и сама, честно говоря, особо от них не отличалась. Не визжала, конечно, но лишь потому, что никогда не умела вслух проявлять своего восхищения. Пока все нормальные девочки-подростки пускали слюни на Орландо Блума, все старшеклассницы моего выпуска сходили с ума по Ричарду Кравицу. Он, конечно, никогда не был совсем уж недоступной целью. Обычный парень, у которого разве что пошире выбор, кого одарить своей милостью. У меня было очень много знакомых девушек, которые в то или иное время млели в его объятиях. Возможно, если бы я решила построить ему глазки, то и на меня бы снизошло его великодушие, но мне казалось это каким-то неправильным. Он был Дэвидом Боуи местного разлива, таким нужно восторгаться издалека, иначе весь шарм отпадет. Вот я и фанатела тихо, со своего расстояния. Так прошел первый год старшей школы. Я ходила на почти все их концерты, мы посещали одни и те же вечеринки, но за все это время даже взглядами не пересеклись. И меня полностью устраивал этот расклад. Сейчас я скажу кое-что, что может тебя удивить и то, за что мне очень стыдно. Мое восхищение Ричардом было настолько велико, что я под впечатлением от его выступлений решила тоже попробовать освоить гитару. У меня кстати неплохо получалось. А стыдно мне по той причине, что этот человек, о котором сейчас мне даже говорить противно, имел такое сильное влияние на меня, что даже в какой-то степени внес свой вклад в формирование моей личности. Осознавать это сейчас довольно мерзко. Однажды мое увлечение гитарой привело меня в магазин винтажных инструментов. Я зашла туда в поиске струн, а осталась еще на год в должности младшего продавца. Вполне очевидно, о каком магазинчике идет речь. Единственное хорошее, что принес мне тот период моей жизни — это знакомство с мистером Лиеттом. Не знаю уж, чем я так понравилась старику, что он сразу же предложил мне работу, но отказываться было как-то не комильфо. Особенно учитывая, что я была уже на полпути к взрослой жизни, а все еще не имела опыта работы. Да и магазин мне нравился. В самом начале второго учебного года в старшей школе у меня уже было чем занимать себя в свободное время, и я стала стремительно терять даже хороших знакомых, потому что на посещения концертов и вечеринок уже не оставалось времени, да и желания, честно говоря. Мне в принципе никогда особо не нравились эти школьные тусовки и начинало уже казаться, что пора было взрослеть и перестать прожигать жизнь впустую, наблюдая, как парочки зажимаются по углам, а очередного паренька окунают в бочку с пивом. Все время после школы я проводила в магазинчике и уже даже начала забывать о своем увлечении Ричардом Кравицем. Гитару я не бросала, и без светлого образа в голове мне вполне нравилось играть. Одним мрачноватым ноябрьским днем я сидела за прилавком и от скуки настраивала гитару, когда меня прервало позвякивание дверного самодельного звонка. Он, кстати, до сих пор висит на этой двери. Я отложила гитару, подняла взгляд и увидела, что ко мне, с любопытством оглядываясь по сторонам, идет мой подростковый идол. В этот момент официально стартовала наша история. Ты уже успел заметить, какое впечатление может производить эта сволочь. Когда я увидела его, единственным моим желанием было провалиться под землю. Я даже в мечтах никогда не представляла момент, где мы можем столкнуться вот так вот наедине лицом к лицу и вот пожалуйста, это происходит наяву. Я просто застыла там как каменный истукан, а он улыбался себе беззаботно и разглядывал коллекцию мистера Лиетта. Наверное, мне стоило поздороваться, все-таки я исполняла роль работника этого магазина, но мне даже вздохнуть было невозможно. Когда он наконец подошел к прилавку, я едва смогла из себя выдавить «Чем я могу вам помочь?», а он не отвечал и просто пару минут внимательно всматривался в мое лицо, а потом его видимо осенило и он заявил «Я где-то тебя уже видел!». Нет, ну каким невоспитанным животным надо быть, чтобы обращаться на «ты» к человеку, которого пусть и где-то видел, но никогда не разговаривал. Но в тот момент, не знаю по какой причине, это его заявление словно сняло тяжесть всего мира с моих плеч. Я уже больше не чувствовала неловкости и страха. Казалось, что раз он меня где-то до этого заметил, то между нами словно разрушилась эта первая преграда знакомства. Я улыбнулась ему и объяснила, что была на концертах и у нас много общих знакомых, да я еще и в соседнюю школу хожу. Он слушал так внимательно, словно я вовсе не несла абсолютно бессмысленный бред. А когда я закончила, протянул мне руку и представился. Я так глупо себя почувствовала, он не знал обо мне совершенно ничего, а я могла написать о нем биографический трехтомник. Но он словно ничего подобного и не думал, словно не он считал, что я глупая одержимая фанатка, с которой нужно быть дружелюбным из жалости. Это был первый обман в бесконечной череде лжи и лицемерия. Оставшаяся часть истории будет не настолько подробной, обещаю. Особо рассказывать там все равно не о чем. Я -влюбленная девчонка, оказавшаяся на седьмом небе от счастья, и он — пользующийся этим. С того момента Ричард появлялся в магазине почти на каждой моей смене, пару раз он даже заходил, когда меня не было, и мистер Лиетт в своей старческой манере всегда сообщал: «Твой женишок заглядывал, тебя искал». Сколько бы презрения я сейчас не питала к этому человеку, но врать ни тебе, ни себе не буду — нам было хорошо вместе, или правильнее сказать: мне было хорошо с ним. Он всегда мог поддержать беседу, в какие бы интеллектуальные дали я не забредала, а когда уже очевидно перегибала палку, он все сводил в шутку, и от смеха сводило мышцы. У него были безукоризненные манеры, хотя наше общение балансировало на границе друзья — что-то большее, он никогда не переходил черту, не позволял себе распускать руки или делать похабные намеки. Не смейся, это сейчас кажется само собой разумеющимся, а тогда мы были старшеклассниками, у которых все мысли только вокруг секса и крутятся. В те времена его поведение казалось особенно располагающим. Мне было комфортно с ним, я чувствовала себя в безопасности. Так прошло два месяца. Мы общались не только в магазине, конечно. Он звал меня в кино и пару раз в театр, ходил со мной в музеи, всегда ждал, что я приду на их концерты и я ходила. Пару раз он даже уговорил меня появится на очередной вечеринке. Но все было в пределах дружбы. Все изменилось в январе. Это было яркое зимнее утро, накануне как раз выпал снег и все вокруг сияло. Смотреть в окно было больно, глаза слепило. Он позвонил и сказал, что стоит у моего дома, но не решился постучать. Боялся моей мамы, очевидно и не удивительно. Она все-таки городская судья. Я вышла к нему, и он предложил прогуляться, в качестве аргумента приводя ну просто сказочную погоду. Сначала мы просто шли и обсуждали, как проходят каникулы, а потом все как-то перешло в перестрелку снежками. Типичная сцена из подростковой мелодрамы. И в один момент, когда я пыталась утопить его в снегу, он споткнулся и падая, зацепился за меня и мы оба повалились в снег. И следующая сцена просто вершина моей кинематографической жизни: я упала на него, а дальше по канону мы смотрим друг другу в глаза, не находим слов от растерянности и словно все становится на свои места. Он тихо шепчет «давай встречаться», а я даже сказать ничего не могу, просто киваю. Вот так подошло к концу второе действие нашей пьесы. Дальше еще короче, потому что, если я буду вспоминать детали, мне станет противно от самой себя. Скажу только, что мы встречались всего месяц и это был самый лучший месяц за всю мою школьную жизнь. Я ни на секунду не переставала быть глупой влюбленной девочкой и вела себя соответственно. Все, кто мог наблюдать нас вместе в то время не имел ни единой причины усомниться, что мы безумно влюблены той самой сладкой школьной влюбленностью, от которой любого разумного человека слегка подташнивает. Даже просто говорить сейчас об этом довольно тяжело, не потому что я сожалею, о том, что это было, но из-за того, что все воспоминания, которые могли бы быть самой большой драгоценностью моей школьной жизни — на самом деле просто ложь. И мне стыдно, что я верила в реальность происходящего. Я ведь всегда была такой рассудительной, но почему-то именно тогда я позволила своему здравому смыслу заткнуться. Так что в какой-то степени вся злость и разочарование, которые по итогу остались от этой истории — моя собственная вина. А произошло вот что: это был день их концерта, на который я, естественно, была приглашена. Но мистер Лиетт еще до этого приглашения попросил меня задержаться на работе, поэтому на концерт я должна была прийти только к самому началу. Но старик отпустил меня раньше, видимо как-то прознав про выступление Ричарда. Я решила сделать ему сюрприз и заявиться в «гримерку», пока они там все готовятся. Ведь он должен был быть рад меня видеть, я все-таки была его девушкой. План казался идеальным, а что могло пойти не так? Да все, абсолютно все могло пойти не так. Вообрази себе сцену: я очень тихо подхожу к двери в гримерку, выжидая момент, чтобы распахнуть ее. Прислушиваюсь, чтобы убедиться в их присутствии внутри и в целом дрожу от нетерпения, потому что я все еще невозможно влюблена и безумно счастлива. А потом представь, как я застываю всем телом, даже дышать перестаю, потому что из-за двери моя нежная девичья мечта, мой герой, мой самый любимый человек говорит, что на деле я оказалась вовсе не такой уж и сложной «добычей» и что он не понимает, по какой причине его друзья ставили так высоко, что он не сможет меня уломать. И под одобрительный гогот изнутри, я все-таки распахиваю эту чертову дверь, вижу его, по ошалевшим глазам убеждаюсь, что все мною услышанное — это правда, и просто разворачиваюсь и ухожу. У меня даже слов не нашлось. Прозвучит до омерзения драматично, но в тот момент у меня и правда вся жизнь под ноги рухнула. Я никогда прежде не переживала подобного предательства, у меня даже в голове не укладывалось, что такое вообще возможно. В общем девочка получила свою проверку реальности. Ну, а дальше я в принципе стала такой, какой ты меня знаешь. Я полностью оборвала все более-менее дружеские связи, не искала ни с кем общения, бросила работу. Там было слишком много воспоминаний. И занялась учебой. Ричард не пытался меня найти и как-то объяснить себя. И это было к лучшему. Не знаю, к чему бы привела вторичная попытка запудрить мне мозги, но я могла и повестись. В общем, что не случается, то к лучшему. Если бы не эта сволочь, я бы не поступила в свой университет, не нашла страсть всей своей жизни, скорее всего не познакомилась бы с тобой и не позволила судьбе убедить меня, что не все музыканты и тем более не все парни моральные уроды. Так что даже спасибо ему за это. Ну вот и все. Вся моя неинтересная история. Надеюсь, я утолила твое любопытство, — я устало выдохнула. Несмотря на язвительные слова, этот рассказ действительно дался мне нелегко. Я не вспоминала о произошедшем с окончания школы и поднимать все это на поверхность, оживлять в памяти было сродни пытки. Гарретт молчал и по всей видимости обдумывал, какими словами можно меня утешить. А мне не хотелось слушать, что он придумает. Я любила его, но именно в этой ситуации мне не нужны были никакие добрые, поддерживающие слова. Я не просила его жалости или даже сочувствия, я просто поделилась уродливым моментом своего прошлого, чтобы он перестал терзать себя переживаниями. В конечном итоге, парень протянул руки ко мне и обхватил мои ладони, заточая их в теплый плен. Он посмотрел на меня очень внимательно, словно пытаясь найти правильные слова на моем лице, а потом выдохнул и со слабой улыбкой сказал: — Я знаю проклятие на древнееврейском. Если хочешь, можем наслать на него. В его квартире все трубы засорятся и их ни один сантехник не прочистит. Я уставилась на парня с немым вопросом, пытаясь осознать им сказанное. И когда осознание пришло, все накопившееся напряжение резко рухнуло вниз, освобождая мои плечи и дыхательную клетку. Я глубоко вдохнула полной грудью и рассмеялась.