joker

Уже у себя в квартире в Сеуле Джонг дал волю эмоциям, разбив с десяток тарелок. Он яростно замахивался и бросал их в стену, удовлетворенно наблюдая, как они со звоном разлетаются на куски. Так ему казалось, что он убивает в себе чувства. Будто это не тарелки, а они сейчас рассыпались. «Как же убить вас всех разом?!» Теперь этот вопрос стал его любимым. Но среди толщи этого вопроса, повторенного миллион раз, проскальзывало старое доброе: «Почему Ли Джинки?» Хоть он и казался теперь Джонхену неправильным, он все равно каждый раз к нему возвращался. И каждый раз себя одергивал, напоминая, что хен не отвечает за чувства донсена. И несмотря на это, невольно Джонг думал, что, если бы его сердце взяло курс на кого-то другого, не на Джинки, было бы все намного проще. На него не летел бы табун шипов, он бы не слышал задевающих слов в свой адрес, он бы не видел гримасы отвращения… Бы, бы и еще много «бы». Но хен не виноват, что выбор пал именно на него. Во всем виновато дебильное сердце, которое сейчас хотелось выдрать с корнем, взять в руку и гневно раздавить. Бросить на пол и затоптать ногами. А потом облить бензином и поджечь, смотря, как клубы дыма от этого костра поднимаются вверх, молясь, чтобы бог увидел это жертвоприношение и вернул все на место. Весь день после полета и на следующий день Джонхен не высовывал носа на улицу. Вышел только один раз в магазин, чтобы купить себе несколько бутылок соджу. Методично вливая в себя гадкое пойло, он старался настроить себя на предстоящее испытание. Сможет ли он? Где взять невидимую смирительную рубашку, которая свяжет по рукам и ногам? И глазам. Чтобы не было даже желания просто скосить их в сторону лидера. А ведь этого все равно избежать не получится. Высшие силы опять хохотали над ними, сталкивая их лбами в очередной раз. Завтра их ждала чертова фотосессия. Джонхен уже второй раз в жизни возненавидел свою работу. Слишком мало времени для подготовки. «Перед смертью все равно не надышишься». Он до дрожи в пальцах сдавил пустую рюмку. В следующую секунду в тишине раздался громкий звон… А. Это рюмку постигла та же участь, что и тарелки. Если тело можно было связать по рукам и ногам, то мысли – нет. Они прилежно по привычке улетали к лидеру. И делали это чересчур старательно и упорно, крутясь и вертясь вокруг него, дружно водя хороводы. Джонхен все равно каждый раз вздрагивал, а сердце в надежде убыстряло темп от всех входящих сообщений, хотя он прекрасно знал, что Джинки ему не напишет. Зато ему опять написывали младшие. Особенно Кибом. Даже предлагал приехать, но Джонг отказался. Ему нужно было справляться со всем этим в одиночку. Не может же Кибом вечно сидеть у него в квартире, поэтому привыкать нужно было прямо сегодня. Ночью перед фотосессией опять не спалось. Здоровый сон, видимо, нескоро соизволит посетить Джонга. Сердце стучало, как бешеное, воздуха не хватало. Было чувство, что он остался один во всем мире. В темноте это ощущалось особенно остро. Комкая простыни, Джонг хватал ртом кислород. «Хен, забери меня из этой клетки». Но, конечно, хен не услышит. И не заберет. Ему это на фиг не нужно. На фотосессию все добирались по отдельности. Кибом все-таки настоял на том, чтобы заехать за Джонхеном и отправиться дальше вместе. Ким старший нехотя, но согласился. Он устал за эту ночь просыпаться от коротких поверхностных снов в холодном поту и понимать, что вокруг никого нет. Ему нужно было чувствовать рядом хоть кого-то. Поэтому Ки заехал за ним на своей машине. Кибом по дороге разговаривал Джонхеном на отвлеченные темы. У него даже получилось вызывать у хена пару раз легкую улыбку, но она все равно была нервной и дерганной. Чем ближе они подъезжали к студии, тем больше желудок скручивало в узел. «Смогу ли я? Смогу ли я?» Ладони покрывались липким потом. Как будто Джонг ехал сдавать экзамен, зная, что он вообще к нему не готовился, а получать плохую оценку все равно не хотелось. Отчасти так и было. Джонхен был абсолютно не готов, а экзамен был на тему: получится ли не сорваться? Они с Кибомом приехали в студию раньше всех. На съемочной площадке горел приглушенный свет, который придавал ощущение мнимого успокоения. Под ним все воспринималось как будто бы слабее, словно он действительно плохо освещал все, что происходило внутри Джонхена сейчас. А увидев, что остальные пока еще не прибыли на место съемок, Ким немного выдохнул. Но это, конечно же, ненадолго. Уже сидя за гримировочным столом, Джонг начал вздрагивать от каждого шага за спиной. От каждого хлопка двери, в которую входили и выходили члены съемочной команды, жизненные процессы в теле замирали. Но, видя в зеркала, что это был не тот, кто не хотел выходить из головы, процессы робко продолжали свое дело. Робко, потому что каждый такой звук приближал Джонхена к неминуемой встрече. Тело боялось расслабиться, чтобы его не застали врасплох, когда в дверь все-таки зайдет лидер. Дверь щёлкнула еще раз, открываясь, Ким по инерции еле заметно вздрогнул. Глаза сразу же нашли в зеркале дверь. В помещение зашел Минхо. Джонхен вовремя перевел взгляд на стол, успев выцепить только руку Джинки, показавшуюся за спиной донсена. Джонхен превратился в вытянутую струну, готовую в любой момент порваться. Как можно не замечать лидера, если, Джонг буквально спиной видел его? Датчик работал безотказно. Зеркало, висящее перед ним, ещё больше подогревало этот эффект: боковым зрением Ким все равно видел все перемещения Джинки. Хён с ним даже не поздоровался. Укол грусти легко проткнул душу, но Джонг не дал ему впустить иглу слишком глубоко. Пусть не здоровается, так даже лучше. Легче контролировать себя... Только весь этот контроль дрожал и вот-вот грозился развалиться. И Джонг либо сбежит из студии, либо побежит сразу к Джинки, прижмёт к себе и уже никогда не отпустит. И ему будет все равно, что подумают остальные и сам Онью. После последних пушистых взмахов кисточек по лицу, заставляющих непроизвольно щуриться, настала пора всем двигаться к декорациям. Джонхен, старательно пытаясь сломать уже этот датчик, реагирующий на каждое движение лидера, вскочил с места и встал лицом к фотографу первым. Специально. Если бы Джинки опередил его, то Джонг мог бы попросту не заставить себя подойти ближе. Ноги бы стали в три раза тяжелее, передвигать ими было бы практически невозможно. Пусть лидер подходит сюда сам. И он подошёл. Встал справа. «Не смотри на него. И вообще, рядом стоит не он». Но тело не обманешь. Вся правая сторона тут же запылала, желудок стянуло в узел, пульс участился. С левой стороны встал Кибом. Джонг изо всех сил старался сосредоточиться только на его присутствии, отключив тело с правой стороны. Есть только левая. Только Ки рядом. Засверкали вспышки. У Джонга даже получилось изобразить из себя профессионала и улыбаться в камеру. - Приобнимите теперь друг друга! - фотограф махнул рукой, жестом показывая, чтобы они встали ближе друг к другу. Рука Джинки легла на плечо, кожу уже знакомо забило разрядами тока в месте прикосновения. Джонхен осторожно положил руку на талию Онью, почти невесомо, чтобы площадь соприкосновения была как можно меньше. Так, а теперь отключить сенсоры в правой руке. Правой руки нет. Джонг мысленно только что ее себе отрубил, так же, как и левое плечо. Чтобы усилить этот эффект, он со всей силы вцепился в талию Кибома, чуть ли не сминая на нем одежду. Вспышки, вспышки. Улыбка. И рука Джинки, сжимающая плечо сильнее обычного. Как будто тот специально напоминал о своем присутствии. Ким еле сдержался, чтобы не поморщиться от этого жеста. Стало больно, но не физически, просто он из последних сил сдерживал рвущиеся на свободу чувства. Они уже царапали грудь изнутри, ребра захрустели. Ещё пара вспышек, и смена позиций. Джонхен тихо и облегчённо выдохнул, уходя от Джинки и вставая рядом с Минхо. Стало легче. Не нужно было отрубать себе конечности. «Только страшное впереди». Их ожидали съёмки по парам. Сидя на стуле около съёмочной площадки, Джонхен сиротливо смотрел младшим вслед, понимая, что они с лидером сейчас останутся один на один, отвлекаться будет не на кого. Надежда только на себя. И на свои колючки, которые теперь он направлял в самого себя. Он пытался проткнуть и зарезать ими чувства к Джинки. «Он не нужен тебе. Не нужен» Словно мантру он повторял эти слова. Но разве можно было убедить себя в этом?.. Фотограф позвал их. Джонг, прикрыл глаза, резко встал со стула, чуть не уронив его, и как в тот раз, первым отправился к декорациям. Пока он ещё мог шевелиться. Встав напротив камеры, он сразу начал сверлить ее взглядом. Буквально всверливал глаза в черный объектив, только бы не было возможности покоситься на подходящего к нему Джинки. Иголки ощетинились в разные стороны. Видимо нельзя было их выпускать в одном направлении. Ровно настолько, насколько он удлинял их внутрь, на такую же длину они вылезали наружу. «Сидите смирно. Не смейте проявляться». Джонг пытался разговаривать с чувствами, бить демона по носу, чтобы тот убегал, поскуливая, но он напирал слишком сильно. Джонхен чувствовал себя на ринге, где сражался сам с собой. Последовала команда опять приобнять друг друга. Сущее издевательство. Зубы сцеплять было нельзя, иначе улыбка вышла бы слишком хищной. Потому Джонг изо всех сил напряг ноги. Сжал мышцы икры, их почти свело судорогой. Так было легче сражаться с демоном. Не глядя на Онью, он положил ладонь ему на спину, опять отрубая себе конечность по пути. Пальцы подрагивали. Ладонь лидера легла на талию. «Нет никакой ладони. И рядом стоит не он». Вспышки, вспышки. Улыбка. Опять вспышки. Демон напирал, уже царапая Джонхену лицо. От этой битвы начало мутить так сильно, что еда начала подбираться к пищеводу, вставая там комом. Господи, когда эта пытка прекратится, и можно будет опять сбежать к себе в нору, где он позволит себе отдышаться? - Покажите теперь химию между вами, - раздался голос фотографа как сквозь вату. Точно издеваются. Джонхен сжал свободную руку в кулак, поворачиваясь к Джинки... Карие глаза смотрели на него в упор. Нельзя было им поддаваться. Иголки вылезли на максимум. Пальцы непроизвольно сжались, сминая одежду на лидере. «Нет между...» -... нами никакой химии. Джонг убеждал в этом себя. Для пущего эффекта рот решил это произнести еле слышно вслух, как заклинание. И Онью слышал эту фразу. «Нет у меня к тебе никаких чувств. Слышишь?!» – отчаянно вопил Джонг через взгляд. А демон тем временем кричал от обратном, вгрызаясь в сердце. Собрав жалкие остатки силы воли, на которую он только был способен, он расслабил мышцы лица, кладя голову на плечо Джинки и поворачиваясь к камере. Подбородок Онью легко уперся в макушку. Лёгкая улыбка, вспышка... - Всё! Следующие! Ноги чуть не подкосились от облегчения, понимая, что все закончилось. На дрожащих конечностях он мимо лидера двинулся прочь. Ноги не держали его нормально, подрагивая словно желе. Быстрее, бежать отсюда. Отдышаться, успокоиться. Попить воды как минимум. Он прошел сквозь съёмочную студию, словно пьяный, не видя никого и ничего вокруг, нашел взглядом дверь в коридор и отправился прямиком туда. Но отдышаться ему явно не дадут. Не даст именно тот, от которого и нужен был отдых. Шаги за спиной, то, откуда они начались и сигналы пресловутого внутреннего датчика говорили о том, что догонял его сейчас именно лидер. «Пожалуйста, оставь меня в покое». Джонхен сначала ускорил шаг, толкая дверь, но потом понял, что сбежать здесь все равно некуда. Поэтому, бездумно пройдя еще несколько шагов вперед от двери, он просто остановился, выдвигая колючки еще сильнее, готовясь к предстоящему разговору, к тому, чтобы опять отражать атаки своего демона. Сзади уже со легким скрипом открылась дверь. Джонхен обернулся, Джинки вошел следом. Ким даже не успел разглядеть, какое выражение лица было у хена, потому что слева прилетел кулак. Мощный удар зазвенел в ушах, оглушая, губу пронзила сильная тупая боль. Голова вместе с туловищем дернулась в сторону, грозясь утянуть Джонга на пол, но дрожащие ноги все же сумели устоять. У Кима даже не было времени подумать о том, что происходит. Как только этот вопрос начал формироваться, его тут же растворили новой порцией боли. Не успел он опомниться от предыдущего удара, волосяные луковицы уже грозились выдрать с корнем. Кожа головы натянулась до такой степени, что было ощущение, что с него сейчас заживо снимут скальп. По инерции, лишь бы уменьшить эту боль, Джонг, наклонив голову вниз, проследовал за руками Онью, еле успевая перебирать ногами. Волосы отпустили, тело все еще летело вперед, Джонг уже не соображал, куда именно, он просто выставил руки, чтобы не удариться о неожиданные препятствия. Плечо врезалось во что-то твердое. Дверь. Быстро выпрямившись, и повернувшись лицом к хену, как раз вовремя, потому что Джинки опять набросился на него, пытаясь дотянуться до любого незащищенного места, Джонхен, наконец пришел в себя и начал беспорядочно отбиваться. Лидер, ты что творишь?! Он увидел лицо хена. Оно было настолько разъяренным, что казалось, будто перед ним сам дьявол. Не хватало только рогов и хвоста сзади. Шок уже готов был пронзить тело Джонга, но он как мог отгонял его, потому что, если он сейчас замрет, его просто размажут по стене. Он видел это желание в глазах старшего. Пытаясь хоть как-то прекратить это сумасшествие, другого слова нельзя было подобрать происходящему, Джонг решил прибегнуть к тому же способу, что и лидер пару мгновений назад: схватить за волосы, но не успел. Как только Ким потянулся к голове лидера, в шею жестко вдавилась рука, прижимая Джонхена спиной твердой поверхности двери. Спина отдала тупой болью, горло оказалось перекрытым, кадык противно вдавился вовнутрь. Жизненно необходимый кислород практически перестал поступать в легкие, встречая на пути препятствие в виде сдавленной шеи. Горло начало саднить и гореть на пару с грудиной. Джонг приоткрыл рот, пытаясь вдохнуть, но тщетно, горло почти наглухо закрыто. Он сейчас задохнется. И убьет его ни кто иной, как Джинки собственной персоной. Джонг за что-то зацепился руками, уже не понимая, за что. Через уплывающее сознание, он смотрел на Онью, пышущего ненавистью. Не было сил думать, почему это происходит, мозгу не хватало кислородных ресурсов, чтобы вообще вспомнить, как его зовут, кто он и что здесь делает. Слова лидера доплывали до слуха гулко, как будто они произносились в ведро, но Джонхен уловил, что тот говорил их с жуткой яростью. Будь бы сейчас Ким с не зажатым почти наглухо горлом, он бы даже, наверное, испугался. Слова долетали эхом до сознания. – Если бы не твои шутки, я бы не испытывал всего этого! Дайте дышать! – Всего этого бы не было. Словно услышав его мысленную мольбу, Джинки ослабил хватку. Ким сразу же распахнул рот, кашляя, и выворачивая легкие наизнанку, жадно глотал воздух, который долгожданно охладил горевшие легкие. Только сейчас, когда мозг, наконец-то начинал нормально функционировать, Джонг почувствовал на нижней губе что-то мокрое и горячее. Наверное, кровь. Он откашлялся и сомкнул губы, соленый привкус немного проник внутрь. Точно кровь. Вдохнул спасительный кислород еще раз. Господи, как же, оказывается, хорошо иметь возможность просто дышать! Медленно и вязко из болота начали подниматься мысли, потонувшие на время в кислородном голодании. «Откуда столько ненависти?» Джонхен смотрел на лидера и все еще ничего не понимал. Тем временем взгляд Джинки будто стал еще темнее. Рука под горлом скользнула в сторону, Джонг уже подумал, что лидер его сейчас отпустит, но нет. Рука теперь сменилась пальцами. Теперь они с боков грозились выдавить кадык наружу, но кислород все еще имел возможность проходить. «Да что происходит?!» Ему не давали задать этот вопрос вслух. Да даже про себя он не успел его произнести мысленно. Пока он начал проговаривать его у себя в голове, Джинки уже сократил расстояние между лицами до минимума, а потом… Джонхен зачарованно смотрел, не в силах пошевелиться от теперь уже реально пронзившего тела шока, на подрагивающие ресницы Джинки. Слишком близко подрагивающие, потому что он… Целовал Джонхена. Пухлые губы поочередно влажно обхватывали в сладкий капкан каждую губу Кима. Это сон. Это просто сон. Джонг лежит сейчас у себя в квартире и ему снится очередной бредовый пьяный сон. Не может быть, чтобы Джинки сначала пытался его чуть ли не убить, а потом… Целовать. Господи, что?! Жаркий язык Джинки уже скользнул в рот, кончиком прохаживаясь по языку Джонхена. Разум не понимал. В упор не видел и не понимал, что происходит. Даже тело поначалу никак не реагировало, застыв, словно не знало, что ему делать. Но оно быстро опомнилось и отозвалось, даже не спрашивая разрешения у хозяина. Язык Джонга уже медленно, но напористо скользил по языку хена, у того был соленый привкус. Поцелуй перемешался с кровью. Руки бесконтрольно, не отрываясь от хена, переползли с плеч на талию и на затылок. Надавив ладонью на затылок, а второй рукой прижав теплое тело Джинки ближе, так, чтобы между ними не осталось ни сантиметра, Джонхен уже вовсю сражался с языком хена у себя во рту. «Остановись, что ты делаешь?!» Тело знало, что делало. Оно прекрасно помнило, как все эти два года его изнуряло от жажды. Источник, который мог утолить его, пришел к нему сам. Тело брало свое. Губы, о которых Джонхен так мечтал, прижимались сейчас к его губам. «Он же оттолкнул тебя. Как он может сейчас сам первым полезть целоваться?!» Ким резко отодвинулся, шумно выдыхая и разрывая поцелуй. Джинки медленно открыл глаза. В них Джонг увидел то, что ему нужно было видеть, чтобы убедиться. Глаза лидера были подернуты пеленой желания. Вперемешку с немым удивлением. Конечно. Он не ждал, что Ким начнет ему отвечать. Он думал, что все это была шутка. Как и сам Джонхен сейчас не до конца понимал, что вообще творится. Но это было сейчас и неважно. Лидер его не отталкивал. А изголодавшемуся Джонхену этого было достаточно, чтобы вдавить педаль газа в пол, зная, при этом, что тормоза только что отказали. Вжимаясь во всю переднюю часть тела Джинки, он накинулся на его губы, быстро скользя по ним языком. Боже, как же сладко. Да, вкус совсем не был похож на горький вкус виски. Джонхен был прав. И от ощущения этого вкуса у себя на языке, крыша улетела в один миг. Точнее, просто испарилась. Исчезла. Громкий стон вырывался наружу, заглушаясь во рту Джинки. Джонхен сминал каждую нежную губу по очереди, почти впиваясь в них зубами. Страсть уже застилала глаза. Факт того, что от остальных людей их отделяла всего лишь дверь, к которой прислонялся Джонг, отодвинулся за толщу этой страсти. Его присутствие в голове практически не было заметно. Сейчас весь мир сузился только до ощущения чересчур медовых, чересчур бархатных и чувственных губ Джинки между губ Джонхена, до его тела, прижимающегося к нему и дрожащего. Джонхен дрожал с ним в унисон. Руки уже шарили по всей спине Онью. Руки хена делали то же самое со спиной донсена, сжимая объятия еще крепче. Язык скользнул в горячую влажную глубину, силой проходя там по деснам, по небу, находя язык лидера. Поцелуй становился мокрым, слюна размазывалась по уголкам губ, по подбородку. Опять раздался чей-то стон. Ким оторвался от губ лидера, скользя губами вниз, по линии челюсти к нежной коже на шее. Резко отодвинув ворот рубашки, Джонг обхватил кожу зубами, с животным рыком сжимая их. Лидер томно ахнул над головой. Укус получился ощутимым, но не до крови. Ким тут же припал к месту укуса губами, зализывая. Джинки тихо застонал. Джонг губами ощутил вибрацию горла хена от этого стона, отчего у него самого вырвался стон, но гораздо глубже по звучанию. «Остановись! Вы здесь не одни!» Эта мысль все же смогла докричаться до Джонхена сквозь кокон желания. Пройдясь языком по шее до мочки уха, Джонг вобрал ее в себя и с причмокиванием резко отстранился, упираясь хену в плечи. Но поняв, что не может ни секунды без этих объятий, прижался к хену снова, обхватывая за плечи и утыкаясь ему носом в шею. Стараясь изо всех сил не пытаться снова присосаться к ней, сродни вампиру, Джонхен скомкал рубашку на спине Онью и судорожно вздохнул. Пульс стучал в ушах, ноги подкашивались. ‒ Тут… люди… ‒ сквозь учащенное дыхание только и смог вытолкнуть из себя Джонхен, обдавая изо рта жарким потоком воздуха шею хена. Джонхен пытался охладить страсть, сжимающую тело. Если он сейчас же этого не сделает, стоп-кран, который он с таким трудом сейчас опустил, в следующий раз просто оторвётся от того, что сил на остановку потребуется гораздо больше. Механизм сломается, и уже нечему будет останавливать. И он наплюет на всех, на всё, и прямо здесь сделает с лидером то, что хотел сделать уже очень долгое время. Джинки снова прижал его к себе, давил на крестец. Бедра тесно вжались в бедра, разливая импульсами возбуждение из сведенного живота по позвоночнику, вызывая дрожь. Нет, нет, остановись! Ким медленно поднял голову. И опять они оба замерли в шаге от поцелуя, так и застыв друг перед другом. Только бешено в унисон скачущие сердца, долбившиеся друг другу в грудь, ребра в ребра, и частое дыхание, опалявшее носы, невозможно было заставить сбавить обороты. Джонхен зачарованно, не в силах отвести взгляд от лица Джинки, разглядывал его, пока мог: прикрытые глаза, пушистые ресницы, аппетитные губы, которые (о боги) только что сливались с ним в поцелуе. Пока ему позволяли это. И беззвучно спрашивал: «Почему ты это сделал?» Сладкое мгновение длилось недолго. Джинки отвернулся, смотря куда-то в бок. Разочарование от того, что самый фантастический момент в жизни Джонхена подходит к концу и облегчение от того, что не нужно больше сжимать мышцы по всему телу, чтобы не наброситься на лидера ещё раз, перемешались в душе. Он не мог произнести ни слова. Шок, почувствовав свободу и уже не сдерживаемый и не заглушающийся кипящими гормонами возбуждения в крови, медленно наползал туманом, затмевая возможность ясно мыслить. Он молча и послушно отлип от двери, ведомый за руками Джинки, легко давивших на себя за плечи. И так же послушно отодвинулся в бок, стукнувшись спиной о стену. Лёгкий удар вызвал такой же лёгкий стон. Старый синяк возмущённо отдался болью. И ему бы сейчас бежать за Джинки со всех ног. Спрашивать, трясти того за грудки, выпрашивать, пытать, лишь бы он ответил, что это было такое. Но Ким ничего не мог из этого. Шок сгустился уже густой черной тучей, сковывая и не давая шевелиться, высасывая все жизненные силы. Джонхен только и мог смотреть, как Джинки просто выходит за дверь, и ничего не мог с этим сделать. Ким остался один, словно помещенный в вакуум. Он не видел и не слышал ничего вокруг. Он смотрел в себя, в свои воспоминания о произошедшем только что. О горячей влажной глубине лидерского рта, о руках, исступленно прижимающих его к себе, о сердцебиении, вколачивающимся через слои одежды Джонгу в ребра... Его полностью засосало в эти образы. - Хён. Откуда-то с другого конца Вселенной послышался знакомый голос. - Хёоон! Уже ближе. Тряска за плечо медленно стала включать окружающий мир. Сначала слух, потом глаза, пытающиеся сфокусироваться на вроде бы стуле, стоящим перед ним. Все ещё нечётко... -...чилось?! Вот теперь зрение нехотя обрело резкость. Стул уже стал похож на стул. Ким медленно перевел глаза на голос. Минхо. Его глаза и так от природы большие стали ещё больше в искреннем испуге. Он тревожно оглядывал нижнюю часть лица Джонга. Губа. Она сразу же напомнила о себе, как только спало оцепенение. Ее дергало и жгло. - А? - тупо переспросил Ким, понимая, что не услышал вопроса, который явно прозвучал до этого. - Что тут случилось? Минхо напряжённо ждал ответа, а Ким, естественно, не мог дать его донсену. Он и сам сейчас не понимал, что это все было. - Ничего, ‒ голос был безжизненным. Очень «умно». Чхве очень глубоко вздохнул, как будто собирался сейчас окунуться под воду на целый час без скафандра. И сверлил хена взглядом так, как будто все знает. Плечо сдавили крепкие пальцы, донсен еле заметно покачал головой. Он уже приоткрыл рот, чтобы сказать еще что-то, но Джонхен опередил его: ‒ Я… пойду. Ким не был готов к расспросам. Ему необходимо было срочно остаться одному, чтобы подумать, чтобы мозг переварил. Чтобы его никто не трогал. Он все равно ничего не может никому рассказать, даже если очень захочет. Как можно объяснить «что случилось», если ты сам ни в чем не разобрался? Быстро, пока Минхо не начал приставать дальше, он нащупал дверную ручку, резко распахнул дверь и оказался в коридоре. Встречаться лицом к лицу с остальными мемберами он был не готов. От Кибома отвязаться вообще будет невозможно, увидь он разбитую губу Джонхена. Поэтому, не разбирая дороги, он пошел в противоположную сторону от съемочной площадки. Где-то должен быть запасной выход в таком огромном павильоне. Нашел заветную дверь Джонг довольно быстро, наткнувшись на кого-то из персонала. Парень испуганно на него посмотрел, показывая пальцем перед собой. Да, видимо, видок у Кима был еще тот. Как у сбежавшего из обезьянника наркомана, которому очень нужно было залиться дозой прямо сейчас. Вот только сам Джонг, наоборот, только что уже получил свою дозу… Оказавшись на улице, он остановил первое попавшееся такси, запрыгнул в него и направился прямиком домой.