***
Повара, как дети в первом классе, играются с продуктами и подкалывают друг друга, в общем, делают всё, только не свою работу в конце рабочей смены, когда уже расплачиваются за свои блюда. Официанты плавно вливаются в эту обстановку и им не уступают. Тэхён считает это хорошим завершением дня, когда на лице не изнурительная улыбка, а смех и приятный осадок. Он поднимается на второй этаж, прибирается быстро и заканчивает отчёт, после чего медленно собирается, наблюдая за скрывающимися лучами солнца. — О, Тэхён, — омега поворачивается на голос, замечая Чона в проёме, уже одетого, как всегда по классике, в излюбленном чёрном длинном пальто и неотъемлемом атрибуте, шарфе, только в этот раз белом. Ким вообще заметил, что у него их достаточно много, а ещё пахнут они по-разному, вперемешку с его запахом. Углубляться в это Тэ не хочет, но осадок неприятный всё равно остаётся, и его раздражает то, что ему не всё равно. — Я тебя искал, думал, уже ушёл. — Оу, нет, я просто дописывал отчёт, чтобы не заниматься этим дома, — говорит Ким, пытаясь завязать на шее шарф, но позорно в нём запутывается. Чонгук оказывается рядом слишком неожиданно, аккуратно убирая его руки от мягкой ткани. — У тебя руки холодные, — Чон ловко развязывает шарф и так же быстро запутывает обратно, аккуратно раскладывая вокруг шеи и застёгивает пальто. Тэхёну остаётся только стоять столбом и краснеть до самых кончиков ушей. — Выпьем кофе? Ким молча кивает и, убирает ладони в карманы пальто. И правда замерли. На первом этаже ещё не ушедший бармен, делает им латте и поспешно удаляется, так как его рабочий день закончен. Они одни в зале, свет практически везде погашен, и на кухне даже не слышен шум. Каждый спешит поскорее вернутся домой. — Те люди, которые сегодня устроили тот концерт, как бы прискорбно это не звучало, моя семья, часть нашей стаи, и у них, как оказалось, были свои намерения, — начинает альфа, поворачиваясь к Тэхёну корпусом. — Это было подстроено? — Тэхёну теперь ещё больше обидно, потому что не смог постоять за своего работника и нормально высказаться. — Да, но не с гнилой целью. Но всё это произошло из-за меня целиком и полностью, поэтому я прошу у тебя прощения, — омега смотрит шокировано, но отчего-то вовсе не злится на альфу. Эти глубокие глаза, полные сожаления, смотрят с такой лаской из-под веера ресниц, что он готов ему всё простить. — Но… Как ты с этим связан? — Чонгук прячет улыбку в кружке кофе и тихо посмеивается. — Почему ты улыбаешься? — В последнее время… — начинает он, облизнув с верхней губы пенку. — Я провожу с тобой много времени, и они учуяли твой запах на моей одежде, — у Тэхёна алеют щёки. Оставить на ком-то свой запах, звучит очень интимно и говорит о какой-либо близости с этим человеком. И если этот запах учуяли его родные, то и в ресторане все тоже знают. — Ты знаешь, что ты очаровательно смущаешься. Ким дует губы и прячется в ткани шарфа по самый нос. — А ты и не скрываешь, что делаешь это специально. Джин надо мной смеётся. — Просто он дурачок и всегда немного навеселе, если ты понимаешь, о чем я, — Тэхён отводит взгляд в сторону, не зная, что ещё сказать. Ему никогда не делали таких комплиментов, по крайней мере, так очевидно, смотря в глаза, не отводя взгляда, будто пытались достучаться до сердца. — Они хотели увидеть тебя лично, особенно Чимин, но просто так прийти и спросить, кто такой Ким Тэхён, он не мог, личность он артистичная, прости его, ладно? Я с ним проведу воспитательную беседу. Тэхёна это веселит, и теперь он совершенно по-другому смотрит на этого омегу. Вспоминает его яблочки-щёчки и хитрые глаза голубоватого оттенка, что так схожи с глазами тех волчат. — Те волчата, это были его? — Тэхён их хорошо помнит и запах тот нежный тоже, лёгкий ещё, молочный, стеклянные глазки и крепкую хватку ещё маленькой ладошки. У Чимина ладони тоже маленькие, крохотные, пухлые пальчики. Сходство видно невооружённым взглядом. — Похожи очень. — Думаю, ты весьма рад этому факту, и я даже не буду предполагать почему, потому что ты снова начнёшь смущаться. Тэхён краснеет от того, что действительно рад этому факту. Значит, у Чонгука нет волчат, и он, возможно, свободен, но он то не должен знать, что Ким в этом как-то заинтересован. — Я не виноват! У меня довольно тонкая кожа, а капилляры расположены очень близко, от того и краснею чаще, чем нужно, и от моего настроения это не зависит, — бормочет омега, а Чонгук желает, чтобы Тэхён не останавливался и продолжал говорить, ему доставляет особое удовольствие собирать его образ по кусочкам разноцветных стёкол витража. — Я очень рад этому факту. Раз мы всё обсудили… Ты хорошо себя чувствуешь? — Да, я всё понял, и, увидев ситуацию с другой стороны, мне даже стало смешно, — Тэхён усмехается, вспоминая лицо омеги, и только сейчас понимает, как всё наигранно выглядело и его рядом сидящий альфа пытался не засмеяться. Как он этого не заметил? — Поехали домой, — Чонгук встаёт со стула, предварительно завязав потуже шарф. — Я могу тебя отвезти. И возражения не принимаются. Ким хмурит брови, но за шарфом скрывается довольная улыбка, которая его с треском выдаёт. — Ты очень самоуверенный, Чон Чонгук, — омега подходит ближе, склонив голову на бок. Чёлка неприятно падает на глаза, закрывая вид на кроличью улыбку и ямочку на левой щеке, такую очаровательную, что до неё хочется дотронуться, сводит с ума. — А ты упрямый, но я всё равно отвезу тебя домой. Считай это моим извинением, Ким Тэхён, — альфа стоит слишком близко, позволяя себе ловить чужой взгляд и заправлять мешающуюся чёлку за ушко, чтобы свободно смотреть в красивые большие ореховые глаза. Разве можно смотреть так на него и ничего не делать? Смотреть без возможности обнять и коснуться губами родинки на носу, не прикусить румяную щёчку или хотя бы погладить, коснуться рукой шеи и притянуть к себе без возможности на освобождение. Чонгук стряхивает сумасшедшие в голове мысли и, приобнимая за плечо поверх пальто, выводит из ресторана под одобрительный взгляд шеф-повара, что появляется всегда вовремя, когда дело пахнет сладеньким.***
— Чем занят? — к столу подсаживается Джин и незаинтересованно смотрит на бокал вина в чужой руке. — Работаю, — Чонгук чует подвох и, закрыв ноутбук, отодвигает тот в сторону. — Что случилось? — Ты должен мне помочь, — Чонгук приподнимает бровь в ожидании. — Дай мне отгул на пару дней. — Что за повод? — Джин краснеет щеками, чему Чонгук удивляется больше, чем фейерверкам за окнами при свете дня. — Если всё так серьёзно, то обещаю подумать. Только дай пищу для размышлений. — Намджун приезжает, — Чон всё ещё не понимает и ждёт продолжения. Джин страдальчески вздыхает, готовясь выложить все карты на стол. — Я должен с ним увидеться, понимаешь? — Чон косит под дурака и складывает ручки на столе хлопая глазками. — Всё расскажу твоему дяде, вымогатель! — Ладно-ладно, я всё понял. Я не лезу в ваши дела, у меня своих хватает. — А вот как раз они и идут, — Чонгук автоматически принюхивается и, чувствуя отголоски фруктов, начинает поправлять чёлку и всё на столе, чтобы стояло ровно и чётко. — Посмеяться можно? — Нет, — говорит Чон перед самым приходом Тэхёна. На нём безупречно отутюженные брюки и вместо привычной рубашки свитер с горлом благородно синий. Омега прижимает к себе в привычной манере журнал и, встречаясь взглядом с альфой, вообще забывает, зачем пришёл. Губы облизывает, смотря на мягкую улыбку и откинутые назад волосы, открывающие широкий лоб и густые брови. — Тэхён, я подскажу. Надо для начала поздороваться, — шепчет Джин с усмешкой. Тэхён тут же отмирает и краснеет, начиная прятать глаза за чёлкой и судорожно вспоминать, зачем пришёл. — Да я… Доброе утро. — Здравствуй, Тэхён, — омега сглатывает в горле волнительный ком, но стоит услышать голос альфы, сразу успокаивается и улыбается в ответ. После вчерашней поездки домой, от которой Тэхён как мог упирался, но альфа сам взял его за руку и усадил в машину. Страшно не было, было спокойно и та тишина, разбавленная звуками механизмов машины, не давила на уши, однако Тэхёну хочется, чтобы альфа снова взял его за руку. Это было приятно, и этого он хочет прямо сейчас. Правда, никогда не скажет об этом, довольствуясь визуальным наслаждением и хорошей памятью, чтобы воспроизвести теплоту чужих рук. — У тебя ко мне какое-то дело? — Тэхён отмирает, кивая головой. Раскрыв журнал, он ищет нужную страницу и, находя искомое, протягивает альфе. — Это дата и время прибытия заграничных гостей. Вы, вероятно, не помните, но они приезжают уже в этот четверг, и вот их пожелания насчёт банкета, — говорит Тэхён, водя пальцем по строкам. — Я… действительно забыл о них, хорошо, что у меня есть ты, который всё помнит, — омега краснеет, но продолжает объяснять детали. Чонгук хмыкает, любуясь чужим румянцем, который стремительно растекается по щекам. Сейчас они ближе, чем вчера. Чонгук замечает, что Тэхён не пользуется никаким одеколоном, на нём даже не ощущается запах шампуня и лосьона, он пахнет естественно и сочно, и иногда альфе хочется, чтобы только у него было право вдыхать этот аромат, но он подавляет в себе эти собственнические наклонности, вслушиваясь в бархатистый голос. — Хорошо, я тебя услышал. Деньги выделю, тебе останется только организовать, — Тэхён кивает и, забрав журнал, тут же удаляется, настолько быстро, что Чонгук не успевает его схватить за руку. — Ну и чего выпендриваешься? Тебе дурачком быть не идёт, ты знаешь? Мы только вчера всё обсудили, даже вот эти вот завышенные пожелания Шань Соля, — Джин недовольно сопит, но Чонгука это никак не дёргает. Он поудобнее облокачивается на спинку дивана и, подложив под голову руку, смотрит в глубь зала. — Я знаю, и Тэхён об этом знает, — альфа довольно вздыхает, смотря на своего истинного, который, как оказалось, наконец проявил к нему внимание и сам придумывает способы подойти, да так, чтобы не было слишком подозрительно. — Так, сейчас я уезжаю, но вечером, возможно, ещё заеду. Джин передразнивает Чонгука и машет на него рукой, чтобы уходил и глаза не мозолил, и не только ему. Стоит альфе сделать несколько телодвижений в сторону выхода, как Тэхён оборачивается туда же, поджимая губы, но стоит Чону улыбнуться в его адрес, и сердце волнительно рокочет в груди, а глупая улыбка не сползает с лица. — Нет, ну я тут точно со взрослыми людьми работаю? — допивая вино из бокала Чонгука, Джин закатывает на глаза и, почувствовав приятный прилив алкоголя в голову, идёт работать. Тэхён не часто сидит без дела, но сегодня определённо такой день. Гостей не так много и большинство из них простые прохожие, желающие посидеть и выпить по бокалу вина, а ведь только полдень и, на минуточку, начало рабочей недели. Смотря на них, Тэхён тоже не отказывает себе в желании выпить кофе. Дымящее лакомство приятно согревает горло, а заодно и руки. Тэхён снова думает о тех руках и не замечает сам, как начинает глупо улыбаться, пока не слышит странные перешёптывания за стеной бара. Он, навострив уши, садится ровно, услышал в начале реплики своё имя. — Это уже не в первый раз. Как мимо не пройду, от него всегда им пахнет, — говорит один из официантов. — Я их часто вместе вижу, это неудивительно. Удивительно, что так быстро. Тэхён никогда и ни с кем, а тут сразу с директором, — Ким узнает голос хорошо знакомой ему омеги, Миён, с которой он приходил сюда устраиваться вместе и никогда бы не подумал, что она такая же сплетница, а главное с кем, с новичками, которые тут всего пару недель, а уже обсуждают других, вместо того чтобы работать. — У этих Чонов есть связи. Я слышал, они таким образом себе омег и выбирают. На одного глаз положили, если тот отказывает, берут насильно, выкупают, одним словом, и к себе. Думаете, почему у них такая большая стая. Как говорится, чем больше, тем лучше, бизнес. Тэхёну горько от этих слов, пусть это и не правда. Он не верит. Никто никого не заставляет, и он не думает, что Чимина притащили в семью насильно. Тот всегда выглядит счастливым, когда приходит, улыбается и рассказывает, как ждёт не дождётся, когда его малыши обратятся в волчат. Не может такой человек, любящий свою семью настолько крепко, быть притаскан к ним за уши и всё и ради денег. Да и Тэхён вообще никуда не собирается. Сегодняшний глупый поступок всего лишь помутнение рассудка. Чонгук, он… Он совсем другой, у него совсем другие принципы и желания, он одомашнен и в двадцать шесть лет таким, как он, нужно думать о будущем, а Тэхён не может даже думать о насущном! — Тэхён-а! — привычный звонкий голос раздаётся за спиной, а после и сам его обладатель накидывается с объятиями. От него пахнет морозными фруктами и немного снегом. Видимо, на улице порошит. — Здравствуй, Чимин-хён, — омега заглядывает в задумчивое невесёлое лицо и рассерженно дует губы, садясь на соседний барный стул. — У тебя какие-то проблемы? Давай позвоним Чонгуку! — Зачем всё время звонить Чонгуку, я что, маленький и не могу сам разобраться со своими проблемами? — Тэхён забирает свой журнал и направляется в зал, жалея, что вообще что-то ляпнул. Чимин плетётся за ним и ловит за руку, разворачивая к себе корпусом. — Всё-таки есть проблемы? Тэхён закатывает глаза. — Нету, Чимин-хён. Прости, мне нужно работать. Чимин его не отпускает и встаёт напротив, загораживая проход. — А ну стой! Я не могу бросить тебя одного. — Чимин, ты не мой ангел-хранитель. — Да, я заместитель Чонгука, — парирует Чимин, расставив руки в разные стороны, чтобы поймать Тэхёна. Вдруг собирается сбежать. — Мне не нужен никакой ангел-хранитель. Я сам себе хранитель. — Что ты такое говоришь? Конечно, нужен, каждой омеге нужен, особенно тебе, такому красивому, — Тэхён обречённо вздыхает и хочет побыстрее сбежать и никому не показывать, как он мечтает об этом хранителе, о том, кто будет крепко держать в руках и поддерживать в трудные моменты. Но он не тот, кто готов строить серьёзные отношения и тем более семью. А Чонгук этого хочет, поэтому такой, как Тэхён, ему не пара. Омега внутри готов его разорвать на части за такие мысли, а истинность подливает масло в огонь, и Тэхён уже готов расплакаться, как Чимин заводит его за угол и прижимает его голову к своей груди. — Ты же знаешь, нас, омег, не обманешь, — Чимин мягко поглаживает Тэхёна по голове, который, кажется, действительно в этом нуждается, но он не плачет, просто прилегает щекой к тёплой груди, прячась от всех. — Чего ты так распереживался? — Думаю просто много. — Зачем ты думаешь? Любить надо не головой, а сердцем. — Никого я не люблю, что ты такое говоришь? — Твоя омега любит, — Тэхёна прорывает, казалось, от простых и очевидных слов, и он чувствует, как по щеке катятся горькие слезы. — Тэхён? Ким не поднимает головы и крепко обнимает Чимина, который такой тёплый, такой домашний, и вещи его пахнут домом и молочными коктейлями, а ещё его альфой, что пахнет горьким шоколадом. У него семья, у него есть дом, любящие его люди, Тэхён не представляет, насколько тот счастлив. — Я тебе завидую и одновременно ненавижу, — Чимин ничего не говорит, молча поглаживает по голове, и ждёт. — Каково это жить в семье? Каково это иметь свою семью? — Я не могу передать это тебе словами, ты не поймёшь, пока сам её не обретёшь. — Но я не хочу создавать семью, это… — Тэхён осмеливается поднять покрасневшие глаза и увидеть там злость, разочарование и все негативные эмоции, которые только можно, и даже сочувствие, но видит лишь тёплую улыбку и столько доброты и понимания в глазах. Чимин обхватывает его лицо ладонями, мягко поглаживая щеки. — Боишься. Вижу, что боишься. Я теперь понимаю Чонгука, почему тот говорил, что не хочет торопиться. — Вы говорили с ним об этом? — Тэхён, конечно же, понимает, что да, и смущается. — На нём был твой запах, я сразу понял, что он нашёл свою омегу, и то, как он к тебе относится, говорит, что он хорошо тебя знает и без слов понимает. Тэхён в который раз убеждается, что Чонгук чудесный человек, альфа, истинный, который ему достался, вот только омега ему попался глупый. — Чего ты боишься? Ты ведь принял его, я чувствую, что принял, вижу это. — Глупо прозвучит, но я боюсь серьёзных отношений. Я вижу, какой Чонгук, вижу, как он предан своей семье и нетрудно догадаться, что он хочет свою, и мне он не просто так улыбается… — Ты не хочешь семью? — Чимин, мне двадцать два, у меня за всю жизнь было всего два альфы, а тут истинный и кто, Чон Чонгук! Как думаешь, что я чувствую? — Ким слегка прикрикивает, и то только от нервозности, он совсем не хочет обидеть Чимина, да и Чонгука тоже, но, похоже, омега совсем на него не обижен. Улыбается снова и по щеке нежно гладит своей рукой. — А я встретил своего истинного в двенадцать, и он так похож на тебя, скромный, говорит одно, а сердце хотело другого и отрицал свои чувства постоянно, однако рядом всегда был, и вот у нас уже волчата, — Чимин улыбается своим же словам, думая, как Юнги сейчас сидит перед кроватками и следит за спящими омегами. — Никто тебя не просит бросаться в омут с головой. Просто вбей в свою голову, что ты нашёл истинного и как бы ты не вертелся, он всегда будет где-то рядом. Против природы не попрёшь, к тому же, я знаю, что тебе нравится Чонгук, так что сотри свои сопли, а то он может скоро приехать и увидеть тебя в таком виде, вопросы польются, а что ты скажешь… — Не говори ему ничего! — Тэхён, успокоившись, закрывает рот Чимину ладошкой и восстанавливает дыхание, пытаясь прийти в себя. — Не скажу, я вообще пришёл перекусить, а тут ты грустный! — Тэхён хихикает на театрально обиженное лицо и улыбается в ответ, потому что такому, как Чимин, невозможно не улыбнуться. — Не беспокойся об этом, Чонгук хорошо о тебе позаботится, а если нет, мы с Юнги проведём с ним воспитательную беседу, — Тэхён начинает хихикать, представляя себе эту картину. — К тому же, мы тебя уже считаем за своего, близняшки иногда говорят о тебе, и, думаю, мы скоро сюда наведаемся. — Спасибо тебе, Чимин, — Ким не удерживается и снова обнимает омегу за шею. Тот как комочек, содержащий в себе весь свет и тепло, с ним хочется быть рядом. — Я очень рад твоему появлению. Теперь у меня есть друг, а то Юнги не понимает мои омежьи загоны, а Дахён — это не то, к тому же, она намного младше меня, — Ким непонимающе смотрит. — А-а, ты потом ещё со всеми познакомишься, уверен, ты им понравишься, — Тэхён смущается, но не сильно об этом задумывается. Он видит Чимина и понимает, что беспокоиться ему не стоит, главное, вытрясти из своей головы всю дурь и ходить, улыбаться всем назло, потому что его альфа — Чон Чонгук.