***
Чимина дома нет уже второй день. На прошлой неделе ему стало плохо так, что терпеть боль он просто не мог, и его положили в больницу на сохранение. Срок уже большой, со дня на день он может родить волчонка, отчего Мин, волнуясь, царапает подушку. Близнецы, чувствуя его настроение, ведут себя тихо и стараются не отсвечивать, но от отсутствия тепла рядом они словно на автомате начинают капризничать, ведь папы рядом нет, а другой родитель расстроен. Слыша тихие всхлипы, Юнги глубоко вздыхает, потирая пальцами глаза, и, откладывая подушку, усаживает близнецов на свои бёдра и, поддерживая за спинки, обнимает. — Нашему папочке, скоро станет лучше, обещаю, и мы очень скоро его увидим, я обещаю, — шепчет альфа, целуя пушистые макушки. — А с волчонком всё будет в порядке, правда ведь? Мин кивает, надеясь, что кто бы там ни был, он будет в порядке. Ещё на ранних сроках они решили остаться в неведении насчёт пола, однако Мин отчётливо чувствует, что это омега, ещё один комочек и наверняка с характером, у них по-другому и не бывает. Интересно было бы воспитывать альфу, омеги омегами остаются, несмотря на характер, альфы совсем другое, и так же, как свою кроху, Юнги ждёт первенца Чонгука. У них альфа, мальчик, будущий вожак стаи и почему-то он даже не удивлён. — Хочу поскорее его увидеть, — шепчет успокоившись в отцовских объятиях Тэён. — Я тоже. Тяжело держать под контролем эмоции и не расплакаться, нужно быть сильным для своих омег и Мин держится, но руки от этого трястись не перестают. — Юнги? Чонгук садится рядом. — Отдохни, мы присмотрим. Его волчата отпускать альфу не хотят, вцепились в тёплую кофту и носы воротят от чужих рук, нуждаясь только в самом близком и дорогом. — Не хотят, — Чонгук кивает понимающе, но всё равно остаётся, сказать что-то собирается, но телефон на столике подаётся признаки жизни. — Слушаю? — с каждым последующим словом говорящего по телефону Мина коробит сильнее, и близнецы, всё чувствуя, обеспокоено смотрят на альфу, на его налившиеся слезами глаза. — Понял. Нужно в больницу. Чонгук по глазам понял, что Чимин рожает, и, подхватывая близнецов, уносит из комнаты, на ходу говоря Мину скорее ехать.***
Юнги, поднимая глаза к потолку, закатывает рукава рубашки в надежде, что так он выглядит хоть немного угрожающе. Омега с высоким пушистым хвостом на голове смотрит в ответ, не отрывая глаз, словно пытается выиграть в гляделках. — А я говолю «н-е-е-т» и вообще жду папочку. У Чимина родилась девочка. Принцесса с гордо поднятой головой и строптивым характером, по строгости и дисциплине перепрыгивает даже Юнги, что ходит по стойке смирно, стоит дочери свести брови на переносице. — Но папочка занят, дорогая, — вздыхает альфа, пытаясь накормить маленького гурмана, который говорит, что из папиных рук еда вкуснее и в каше не хватает фруктов. — Но Муна всегда папочка колмит. У Юнги заканчиваются аргументы. Он страдальчески поворачивается к Тэхёну, который стоит у гарнитура, держа на руках малыша, кормя того пюре из упаковки. Мунбин ни на кого не обращает внимание, придерживая в маленьких ладошках вкусняшку. Он удобно устроился в папиных руках, обитая там словно в вакууме, и улыбается довольно, когда тот гладит его по головке. — Ему что ни сделай, он улыбается. Вот что с моими не так? — причитает Мин, любя. Дочь дует губы, объявляя бойкот. Мунбин, на всеобщее удивление, тихий до ужаса. Проснувшись, и не пискнет, покорно будет ждать, пока к нему подойдут, дождётся, пока переоденут, и стоит взять того на руки, не отлипает от груди всех, кто его к себе прижмёт. Тактильный и любвеобильный альфа умеет хитро щурить глазки, но долгого контакта не выдерживает и смущённо отворачивается, улыбаясь широко, вызывая у всех неловкий смех и румяные щёки. Альфа с малых лет обаятелен и покоряет сердце каждой омеги в доме, особенно близнецов, что смотрят на него большими глазами, когда того укладывают спать, уходить не хотят. А утро начинается с их прихода, потому что биологические часы у них на удивление срабатывают одинаково, в отличие от сестрёнки, которую они побаиваются и, как случай подвернётся, спорят, ну потому что сил бороться нет уже, та игрушки забирает и папу мучает, а Мин говорил, что папу защищать нужно. Мунбин же, не зная проблем, улыбается всем, смотря заинтересованно по сторонам. Тому уже год, и в этом году будет его первое Рождество. Ёлку ставят уже сегодня, осталось только дождаться Чонгука. В новый дом они так и не переехали, никто не хотел расставаться с тем лесом, к которому они привыкли, где знали каждую протоптанную тропинку, это их территория, где они в безопасности. Всего за несколько месяцев они отстроили третий этаж и расширили территорию дома, сделав дополнительный утеплённый навес, где достаточно места, чтобы четверо волчат в нём уместились и в процессе игры не снесли мебель. Возбуждённый Мун елозит на руках, предчувствуя что-то интересное. Кто-то откуда-то приносит коробки, шуршит что-то интересное и яркое, к чему руки сами тянутся. — Тэхён, Чонгук приехал, — бросает Юнги, унося коробки в гостиную. — Слышал, малыш? Пойдём-ка его встретим. Чонгука они встречают в гостиной, уже укутанный в цветастую мишуру на шее, на которую Мун сразу обращает внимает и улыбается, протягивая ручки. — Ты вовремя, — Тэхён льнёт к груди альфы, целуя того в кончик носа. Мунбин крутится в руках омеги и ловко перебирается к Чонгуку, сразу же цепляясь за яркое шуршащее нечто. С горящими глазами он крутит в руках мишуру и кричит что-то восторженно, смеётся, когда Чонгук целует его в щёчки. Смущённый Мун тянется губами в ответ и целует, куда попадает, смущённо после отворачиваясь к Тэ. — Стесняшка моя, — смотря влюблёнными глазами, шепчет Чонгук, целуя округлые щёчки своего волчонка. — Как же ты будешь омегу завоёвывать, м? Попадётся тебе такой, как твой папа, и что делать будешь? — Чон Чонгук! — Тэхён несильно пихает его в грудь и отворачивается, но всё ещё лежащая рука альфы на его талии притягивает обратно, и он, развернув, целует в надутые губы. — Знаешь, не думаю, что ему что-то придётся делать, перед его обаянием трудно устоять, — Мунбин, будто всё понимая, что-то кричит громко, заставляя родителей улыбаться. — Эй, а вы помогать не собираетесь? Чонгук, ты обещал поставить ёлку! — цветущий Чимин, сияя ярче новогодних огоньков, скользит в носках по гладкому паркету прямо к ним, сталкиваясь носом с Мунбином, от чего тот, широко раскрыв глаза, начинает смеяться. — Мой сладкий сахар, — малыш получает порцию поцелуев и столько же обнимашек от любвеобильного Чимина, пока Чонгук вздыхает, понимая, что из его сына делают неженку. — Ну всё-всё. Сын, нас ждёт ёлка, — Чонгук уносит волчонка подальше от обольстительного Чимина, пока его ребёнка не зацеловали до смерти.***
В доме не смолкает смех и разговоры обо всём и ни о чём. Тэхён сидит на излюбленном подоконнике, вспоминая своё прошлое Рождество в этом доме, когда он стал омегой Чонгука, когда его приняли в стаю, он стал одним из них, и этот дом стал ему родным. На его коленях сидит тот, о ком он не задумывался всю свою жизнь, чей образ не вырисовывался в голове, а сейчас он здесь, сидит, крутит в руках новогодний шарик, что-то лепечет на своём языке так сладко и мило. Тэхён аккуратно укладывает на его макушку подбородок и поглаживает надутые щёчки. Малыш не обращает внимание, занят своим интересным делом, привыкший к нежности и неожиданным поцелуям. Мунбин, как и предугадал Юнги, пахнет сочными зелёными яблоками, слабо ещё, но сладко, молочно. Он что-то громко вскрикивает, смотря куда-то вниз. Шарик упал, покатившись по паркету в комнате. Тэхён уже собирается встать и поднять, но рядом появляется Чонгук и с блаженной улыбкой на лице вручает сыну его игрушку. Тот благодарно угукает и начинает его вертеть в разные стороны, надувая губки. — Намджун с Джином скоро приедут, — оповещает альфа, присаживаясь с краю. Тэхён тут же жмётся к нему, облокачиваясь на его грудь, облачённую в красный свитер, который Чимин заставил его надеть, потому что у Юнги такой же, но тот в одиночку в таком ходить отказывался, и Гуку пришлось согласиться. Тот, к слову, заканчивает приготовления к ужину, пока Кёха с Дахён только на столы всё успевают расставлять, а Хосок заранее открывает вино и шампанское, пока до него не добрался Намджун, которого к хрупким вещам подпускать небезопасно. Чимин кружится вокруг ёлки с близнецами, и Миён, снимая с нижних веток шарики, развешивает в более подходящие, как ей кажется, места. На ней красное платьице с пышной юбкой и белые в красную полоску колготочки, как её любимые леденцы, и шапочка, как у настоящих эльфов, потому что ночью к ней пришёл Санта и сказал, что она должна быть его главным помощником, следить в доме за порядком и сторожить под ёлкой подарки, чтобы никто заранее не открывал и чужой не забрал. Потому она и отгоняет близнецов своей карамельный палочкой, пока Чимин завязывает бантики на разноцветных коробках. Папе можно, он тоже помощник Санты. Чонгук кивает головой в сторону ёлки, и Тэхён, поднимая на руки волчонка, следует за ним. — Кажется, чего-то не хватает, — подмигивая маленькому эльфу в красном платьице, Чонгук щёлкает на потайные за ёлкой кнопки, и та загорается огоньками. У Муна от неожиданности пёстрых мерцаний из рук выпадает шарик, а губки широко раскрываются в изумление. — Дядя Гуки, ты лучший! — девочка запрыгивает тому на руки и, держа в руках последний шарик, тянется к ёлке, чтобы его повесить, но замечая, что Мун свой потерял, дует губки, раздумывает и протягивает малышу свой. — На! — альфа смотрит заинтересованно, но ухватить никак не может, слишком уж тот большой. — Давай-ка ему поможем, — Тэхён ласково улыбается малышке, которая питает к нему особую любовь. — Давай на вот эту вот веточку, — придерживая блестящий шарик в руках Мунбина, он помогает ему зацепить игрушку за веточку, слыша после радостное угуканье. Тэхён, улыбаясь, потирается о щёчку сына кончиком носа, отчего тот ещё сильнее начинает смеяться и смущённо прятаться за ладошками. — Ему нлавится, — утверждает Миён, неловко поглаживая маленькую ладошку альфы. Один взгляд в её сторону янтарных больших глаз, и она тут же начинает краснеть, смущённо спрыгивая с чонгуковых рук. — Ух ты, — присвистывает Чон, смотря на спрятавшуюся малышку за Чимином. — Я же говорил, достаточно взгляда, — Тэхён ухмыляется, растягивая губы в улыбке, а взгляд цепляется за дверь, откуда влетают Джин и Намджун, прося прощения за опоздания. — Теперь точно все в сборе. Тэхён смотрит на усеянное разноцветными бликами лицо Чонгука, в глубокие, как космос, глаза, живые, которые глядят так ласково в ответ, и, приближаясь, он целует омегу в губы, медленно растягивая поцелуй лёгкими касаниями, под тихое угуканье Муна и улыбки проходящих мимо, которые не хотят останавливать счастливый момент их первого Рождества, как полноценной семьи с улыбающимся Мунбином на руках.