***
Артемида — невыносима. К этому выводу, после долго анализирования, Уолли пришел спустя неделю после их встречи. О да, он очень долго ждал. Она язва, у нее проблемы с доверием, она высокомерная, верит в магию, пьет этот ужасный черный кофе (правда, только когда в плохом настроении, в остальное время капучино), и явно пытается перетянуть Петру, их маленькое солнышко, на темную сторону, на что Дик, почему-то, никак не реагирует. О, и это он забыл упомянуть, как на их первом совместном задании она специально сказала, что Супербой «хорош», причем таким многозначительным тоном, что аж зубы свело. В общем, Уолли всерьез считал, что тут какая-то ошибка, и они не соулмейты друг друга, нет, не-а. Родители, дядя Барри и тетя Айрис снисходительно улыбались, глядя на его мучения.***
Голова болит нещадно. Боль не проходит даже спустя десять минут с того момента, как она очнулся. Уолли посреди гребаной пустыни, с матерью всех головных болей и амнезией в полгода. И прелестной блондинкой. Возможно, все не так плохо. Девушка спала куда дольше него, и за это время Уолли успел найти какую-то старую лачугу и перенести незнакомку туда. Пусть там и грязно, зато меньше вероятность получить солнечный удар. Уолли не помнит ее. Совершенно. Наверное, они встретились в те шесть месяцев, что он забыл. Но она однозначно его родственная душа. Эту связь ни с чем не перепутать. Словно между ними натянут канат, цепь, или прочная струна, тонко реагирующая на любые колебания. Уолли усмехнулся, смахнув песок с ее волос. Девушка чуть нахмурилась сквозь сон и тут же приподняла уголки губ в лёгкой улыбке, просыпаясь. А потом испуганно распахнула глаза, резко садясь на скрипучей кровати. — Эй-эй, спокойно! — отскочив в сторону, попросил Уолли. — Я тебе не враг! Я герой! Кид-Флэш! — Я видела его по телевизору, — недоверчиво сказала девушка, прищурившись. — Черный — не его цвет. — Эм, да, — опустив взгляд на непривычно темный костюм, согласился Уолли. — Я сам не понимаю, что с ним. А ты типа Зелёная Стрела? Девушка вытянула руки перед собой, осматривая свою одежду. — Я… Я не знаю, — хмуро сказала она. — О, наверное, это мой отец и его очередное задание, — надавив пальцами на переносицу, пробормотала она. — И что мне нужно сделать, убить тебя? — Не думаю, что идея убить своего соулмейта хорошая, — неловко пошутил Уолли. Кто она такая, что у нее за отец, что вообще нахрен происходит?! Девушка зарумянилась. — Ты… Мы… — Ага, — довольно улыбнулся Уолли. А в следующий момент они услышали шум приближающихся самолётов. Уолли едва успел подхватить девушки на руки, когда лагуча, в которой они находились ещё секунду назад, взорвалась. Девушка закрыла глаза и, обвив руками шею, прижалась к груди. Головой Уолли понимал, что так удобнее, что глаза она закрыла из-за встречного ветра и песка, что это скорость прижала ее к нему. Но слишком сильно хотелось верить, что она просто доверяет ему. Словно вспышка молнии мелькнуло в голове имя. Артемида. Его родственная душа.***
— Как ты себя чувствуешь? Уолли криво усмехнулся. Как он себя чувствует? А как должен чувствовать себя человек, что был уверен в своей смерти? Барри вздохнул, проведя ладонью по волосам, и сел рядом с Уолли. Его совершенно не смущало то, что он нашел племянника сидящим на крыше в два часа ночи. — Я… Я не знаю, — притянув колени к груди, — вздохнул Уолли. — Это слишком странно. Типа, я должен был знать, что это все не правда, но я поверил, и в итоге впал в кому, потому что мой мозг был уверен, что я мертв… Такое уже было, или мне гордится своей уникальностью? — криво усмехнулся он. — Ты же не только из-за себя переживаешь, верно? — проницательно спросил Барри. Уолли нахмурился, отведя взгляд. Он не хотел признаваться в этом. Но, с другой стороны, все было более, чем очевидно. Уолли, наверное, никогда не забудет, как закричал Дик, когда Петру на их глазах «расщепило». И не сможет забыть собственной внезапной боли от «смерти» Артемиды, не забудет той очевидно глупой надежды, что она жива (и ведь и правда, жива, и он знал это). Когда они проснулись, Дик на плохо слушающихся его ногах бросился к зареванной Петре, и никто не сказал и слова. Потеря соулмейта — это страшно. Это невыносимая боль, это пустота, это холод, это тьма, за которой не видно света. Когда Уолли очнулся, то первым делом почувствовал невероятное тепло, различающиеся по груди. От этого становилось спокойнее на душе. Он, ещё не совсем понимая, что происходит, хотел бежать. Бежать, и найти источник тепла. Он сдержался. Второе, что он понял — его лицо было мокрым от слез. Там, в симуляции, он не плакал, лишь злился. В реальности же всё было более… Искренним. — М’Ганн продолжает винить себя, — пожал плечами Уолли. — Мы все переживаем за нее. Барри промолчал, только тихо вздохнул. Его восхищало упрямство Уолли, без шуток. Он гордился своим подопечным, своим племянником, гордился его достижениями и как Уолли, и как Кид-Флэша. Но почему же он отказывается признавать очевидное? Это же так облегчило бы этим двоим жизнь.***
— Вот зачем ей это? — невнятно пробурчал Дик, достав из холодильника бутылку шоколадного молока и запил им хлопья, что последние минут пять ел прямо из коробки. — Ей это не нужно. Она и так… так… — Чего у тебя случилось? — собирая себе сандвич, хмыкнул Уолли. — Артемида случилась, — буркнул Дик. Уолли навострил уши. — Они с Петрой долго о чем-то шептались, а теперь у них с М’Ганн и Затанной шоппинг. — И что в этом такого? — не понял Уолли. Ну, развлекаются девушки, что в этом такого? — Мы с Петрой хотели пойти в кино, — мрачно посмотрев на друга, пояснил Дик, продолжив хрустеть медовыми колечками и шоколадными шариками. Уолли постарался не засмеяться, поэтому опустил голову, пряча улыбку. Дик был классным парнем, отличным другом, почти идеальным напарником (если б не исчезал не пойми куда — цены бы ему не было). И, пожалуй, только Уолли знал, каким он был собственником. Нет, Дик очень щедрый, ничего не пожалеет. А вот людей, к которым он привязался, сильно ревновал. Уолли в какой-то степени испытал это на себе. А тут родственная душа — ревность просто перешла на новый уровень. Уолли злорадствовал. Дик, наконец-то, понял, какое же Артемида зло. Рой где-то в Стар-Сити начал использовать ниндзя-приемчики. (Вечером Петра — которой весь день было не по себе — выскочила из зета-портала и долго обнимала Дика, рассказывая ему о том, как прошел ее день. Уже минут через пять Дик заметно расслабился и заулыбался)