Голубая гостевая

Прошло буквально пять минут, как рэперы приступили к съёмкам второй части ролика. В мозгу обоих парней всё было спутано, но первоначально намеченный план чувствовался обязательным к исполнению. Гнойный не понимал, почему его член был уже эрегирован, ведь его ещё не ласкали. Неужели его возбуждало то, что он только что первоклассно отсосал своему другу? «Я же не гей, - думал он, - но почему тогда мне так нравится чувствовать себя таким униженным? Это ведь был всего лишь арт перформанс, и он не закончен... Нет, я всё таки не гей. Но тогда почему я до сих пор думаю о члене Замая?.. Ладно, сейчас моя очередь лежать на диване». Замай же, в свою очередь, также не понимал своих ощущений: «Почему мне не было так классно до сих пор? У меня же сосали разные тёлки, и некоторые делали это весьма умело, например та, рогатая, с баттла. Так почему же я не ощущал такого экстаза раньше? Почему со мной это сделал рот Славы? Чтож, теперь моя очередь совершить этот акт искусства. Я готов. Или я просто хочу классно отсосать у Гнойного за то, что он сделал мне? Нет, стоп, я же не гей. Но почему тогда я не могу отвести глаз от его члена?» Слава уже расположился на диване и готов был включить камеру. Член у него больше среднего, поэтому на то, что маленький Замай сможет его заглотить, он и не надеялся. Первые контакты залупы Гнойного со ртом Замая были не удачными. Андрюха задевал её зубами, своей неопрятной бородой, толком так и не заглотив член Гнойного. Однако чувствовалось, и зрители трансляции это сразу заметили, что Замай был жаден до члена. Ему вспомнилась пошлая и безвкусная фраза «жрёт хуй как будто это бургер», и он захотел сожрать этого великана, поместить в себя, мастерски обслужить. Но пока не получалось, и за неудачные попытки он получил звонкую пощёчину от Славы: «Соси нормально, шлюха!» Подобное обращение завело Замая. «Я грязная шлюха, я должна хорошо работать» - крутилось у него в голове. Он стал шире открывать рот, лучше работать губами, не распускать слюни, мастерски глотая их вместе с солёным потом от члена друга. Однако обычного минета этому внезапно жадному до унижения лысому жмурику казалось мало. Да, он сосал яички словно голодный буззубый пёс облизывает кость, он причмокивал, бешено водил губами вдоль и поперёк огромного ствола, получая пощёчины, слушая унижения и дико от этого возбуждаясь. Но ему захотелсь вставить сейчас в свою задницу анальную «пику», чтобы сосать и сразу разминать жопу, готовя её к непознанным доселе приключениям. Но и о жопе друга Замай не забывал: Слава задрал ноги к верху, и бородатый лысик, который уже надел на себя кожанный ошейник (заготовленный на всякий случай реквизит) с энтузиазмом облизывал своим неожиданно-блядским язычком анальное кольцо Гнойного, периодически переключаясь на яички и член. Подобные страсти бушевали ещё есколько минут, но затем Замай уже не мог перетерпеть нахлынувшую тягу поскорее быть выебанным. Почему в нём проснлась такая шлюха – он не понимал, но в отголосках воспалённого сознания он сделал вывод, что раз это акт искусства, то он просто исполняет его гениально, вот и всё. Замай вскарабкался на диван и встал раком. Первое прониконовение было больноватым, хоть «пика» и размяла хорошенько мышцы его ануса. Но затем каждая фрикция Гнойного отдавалось теплом по всему телу Замая. Слава бил его по жопе, обзывал, плевал на свой член, когда вынимал его, перед тем, как засунуть обратно. Замай стонал, словно актрисы русского порно, только в отличие от них, он не имитировал. Он притягивал за руки Гнойного, как бы намекая, чтобы тот не стеснялся совать глубже. - БЛЯ, ЗАМАЙ, ЭТО ПИЗДЕЦ! – спустя десять минут ёбли орёт Слава. - Что такое, жеребец? – спустился на мгновение с седьмого неба кайфа Андрюха. - МЫ ЗАБЫЛИ ПОДЪЕБАТЬ ОКСИМИРОНА ЕБАНОГО! ГДЕ ЛОГО НА ТВОЕЙ ЖОПЕ? ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ЧИТАЕШЬ «ПЕРЕПЛЕТЕНО»? – на самом деле, изначально планировался перерыв между оральным и анальным сексом, но кто же знал, что парни войдут в такой кураж, и что Замай окажется таким пидрилой? - Прости, прости, я забыл. – растерянно мямлил Замай. Ебать его в этот момент никто не прекращал. - ПРОСТИ, ХОЗЯИН! – хлопок по щеке. - Прости, хозяин! Прости, повелитель! - ЧИТАЙ , ШЛЮХА! – ещё один хлопок – ЧИТАЙ, МРАЗЬ! - Да-да... Сейчас...Ох-ох, кайф... Всё переплетено, море нитей, но... Хлоп леща! - ЖОПА И ГОВНО! - Прости, хозяин. Всё переплетено, жопа и говно, дилдо и елда, рот мой как пизда... мм, кайф, давай сильнее, жеребец!... потяни за нить повится камшот, мастерский заглот... ооох... Это картина мира гомо, полотно, ебёмся по-другому, это дно...ааа, глубже!...ведь у всего не единый сутенёр... ты мою сраку классно пёр... Гнойный ещё пару минут послушал этот фристайл, продолжая лихо оттягиваться, и понял, что больше не хочет сдерживаться. - НА КОЛЕНИ, ШВАЛЬ! ОТКРЫЛ РОТ! – для убедительности перед оргазмом был отвешен очередной неплохой лещ. Тело Замая было залито семенем талантливого друга. Андрей не остался в долгу и продлил кайф от оргазма Гнойного своим ртом. - ЧТО СКАЖЕШЬ, ШЛЮХА? – показывая на камеру крикнул Слава. -А, что? – весь испачканный спермой и усталый Замай не понимал, чего надо говорить. Затем догадался. – А...Антихайп... – устало прошептал он и... заплакал. «Голубая гостевая» резко перестала действовать, и обнаружив себя в сперме на трансляции, бишкекский поэт понял, что произошло что-то непонятное, наверно даже роковое. Он недоумевал: как, почему, зачем? Гнойный тоже пришёл в себя и молча удалился в комнату. Замай пошёл помыться. Мыслей завершить задуманное и самому трахнуть Славу не было – сознание прояснилось, и это казалось теперь диким. Под струёй душа он сокрушался над тем, что произошло. После этого он оделся, вызвал такси и устало поехал в свою съёмную квартиру в ночи. Его телефон разывался от уведомлений. Ему присылали ссылки на МДК: «лучший кавер на Оксимирона». Замай зажал кнопку выключения, чтобы тот перестал вибрировать. «Ну и ёбнутый же этот Гнойный. Ебнутый и я. Это пиздец. Я стал пидором». – грустно мысленно констатировал он, проносясь в ночи по третьему кольцу на пассажирском сиденье. – «Будь ты проклята, голубая гостевая.»