Пересечение черты

Давным-давно, когда Земля была ещё молода, после создания человечества, Бог установил закон, что Его детям, Его ангелам, запрещено забирать человеческую жизнь. Это был один из самых священных законов с самыми тяжелыми последствиями, при его нарушении, так что ни один ангел не осмелился даже думать о его нарушении, даже Его самый своенравный, мятежный сын. Ангелы ошибочно считались защитниками человечества, но, помимо нескольких редких ангелов, они имели очень мало общего с людьми, в основном занятые своими небесными обязанностями. Что касается безопасности человека от небесных существ, то ангелы не представляют для них никакой угрозы. Однако нельзя гарантировать обратное. Человеческий разум не предназначен для познания божественности. Они должны были познать это через веру и религию. Даже после смерти, люди не видят ангелов, кроме получения приветственной речи Уриила, прежде чем они придут к своей версии небесного блаженства. Даже Азраэль по-настоящему не общается с ними. Гавриил был единственным, кто когда-либо говорил с человеком, и то это было много веков назад. Однако, это не помешало человечеству время от времени сталкиваться с божественностью. И в конечном итоге это приводило к катастрофе. Человеческий разум часто ломается, когда сталкивается с истиной о мире, о их существовании, и о том, что происходит после смерти. Не всегда, но в большинстве случаев. Люди сходят с ума, и остаток своих дней проводят в вечном страхе и паранойе или просто лишают себя жизни, а затем они встречаются в аду, прежде чем начнутся адские петли, что ещё больше усугубляет их пытки. К сожалению, есть еще один оборот, который человеческий разум может предпринять, увидев божественность. Например, человек становится тем, кого небожители называют истинно верующим, человеком, который верит, что всё, что он делает «во имя Господа» является приемлемым или просто сходят с ума, страстно желая собрать все божественное или священное, что они могут достать в свои смертные руки. Эти люди становятся опасными, для себя и для их окружения. Любопытно, что никто не верил, что они будут опасны для ангелов, пока Габриэль однажды почти не вернулся. Правило о том, чтобы не подвергать людей божественности или доказательствам его существования стали только строже, контакт с людьми ограничивался простыми наваждениями, поэтому истинная природа ангела остаётся скрытой. «Рождения» истинно верующих избегают любой ценой, но иногда это даже не вина ангела, реликвии или молитвы. Есть просто люди, которые превращают себя в истинно верующих, и всегда сложно отправить их туда, где они заслуживают находиться, когда они не чувствуют угрызений совести за «истребление демонов» и «еретиков». Бедная Азраэль, часто была вынуждена отправлять их в ад в руки своего старшего брата для их наказания, потому что они считали, что заслужили рай за свое «служение Богу». Скажем так, есть веская причина, по которой Дьявол насмехается над каждым священником, с которым он встречается. Он видел так много гнилых среди них, что не может поверить, что его Отец все еще позволяет им проповедовать во имя Его. Тем не менее, несмотря на опасность истинных верующих, взаимодействие между человечеством и ангелами не запрещено. Ангелы всё ещё могут бродить по Земле, как им заблагорассудится, если они не отнимают человеческую жизнь и не сражаются, потому что небесная битва может легко закончиться разрушением Земли, если она станет слишком разъярённой. Кроме того, истинные верующие были редки, независимо от того, как они таковыми стали, так что Бог просто убедился, что они не пересекают путь Его сына, когда Самаэль отправился в отпуск на Земле, защищая его как можно лучше, но не вмешиваясь напрямую, оставаясь при этом незамеченным. Всегда было весело наблюдать, как Самаэль разрушает путаницу среди его смертных творений. Он был штормом, который люди не могли вписать в их представления об обществе — не то чтобы он когда-либо мог вписаться в такие ограниченные параметры — но настолько неотразимо обаятельный, что они все равно приняли его таким, каким он был. Это никогда не заходило глубже, чем плотское желание и любопытство, редкая дружба здесь или там, но Его сын всегда возвращался в свое царство, чтобы присматривать за этими созданиями тьмы и проклятыми душами со своим самым верным демоном. Богу пришлось наблюдать, как Его сын провел жалкие десятилетия или столетия в аду, прежде чем отважился посетить Землю. Его не волновало, как долго Самаэль оставался на Земле, лишь бы он время от времени проверял адское царство и держал демонов в узде. Наказанием Самаэля за его восстание было править адом вечно, но не быть его пленником. Его сын видел себя только таким, и Бог не мог достаточно вмешаться, чтобы объяснить, что это так, только потому, что Самаэль верил в это. Поэтому Он использовал Свое всеведение и смотрел сквозь время, задаваясь вопросом, наступит ли когда-нибудь время, когда Его сын перестанет видеть себя монстром, и Он увидел потенциал где-то в 20-м веке нашей эры. Много лет до того, как Самаэль уйдёт в отпуск и решит на этот раз остаться на Земле. У него был потенциал, поэтому Бог действовал, когда считал правильным, и у Джонатона и Пенелопы Декер родилась дочь, Хлоя Джейн Декер, после того, как Он послал Аменидиила благословить пару. Маленькое чудо, чтобы привлечь внимание Его сына, заинтересовать его, позаботиться о её мнении, чтобы он начал пытаться быть достойным в её глазах, пока не осознает, что ему больше не нужно быть монстром, которым он себя считал. Бог, удовлетворившись этим планом, устроил их встречу, поместил чудо на пути Самаэля и наблюдал за их приключениями. Наблюдать за Самаэлем всегда было приятно. Самаэль потребовал свободы воли много веков назад, думая, что Бог дает человечеству больше, чем им, но Самаэль не знал, что он был вдохновителем для этого. Ни один из других Его ангелов не осмелился бросить Ему вызов, только Самаэль. И хотя Ему не следовало выходить из себя и слишком остро реагировать на один-единственный приступ подросткового восстания, Он не мог позволить Самаэлю думать, что он может делать все, что захочет, без последствий. Это действительно превратило бы его в монстра, которым человечество считало его, «Дьяволом» — такое глупое и не точное название для Его Светоносного. Как бы то ни было, у Бога появилась уникальная возможность наблюдать, как «Люцифер Денница» пытался понять человечество и начал бессознательно искупать себя в собственных глазах, помогая детективу Хлои Декер и полиции Лос-Анджелеса поймать и наказать плохих парней. Он хихикал каждый раз, когда Его сын был сбит с толку детективом или пытался понять, почему она злилась на него, Ему приходилось воздерживаться от откровенного смеха, когда Самаель позже встретил молодую госпожу Эллу Лопес, и она обвинила его в том, что он методичный актер, сдерживая Свой гнев каждый раз, когда Его сын был ранен, едва сдерживая Себя, чтобы не поразить людей, которые посмели причинить вред одному из Его детей, особенно Его Самаэлю. И не всё время было так просто наблюдать. Горе Его сына в связи со смертью отца Франка было нелегко вынести, равно как и боль в его голосе, когда он кричал на Него за то, что Он позволил доброму священнику умереть. Предательство Мэйзикин тоже оставило Самаэля неуравновешенным. Она была его самым верным демоном так долго, что было почти непонятно, что она будет действовать за его спиной. Кража его крыльев и реакция Самаэля на это тоже. Наблюдать за тем как сгорает Его подарок сыну было почти так же трудно, как смотреть на боль Самаэля, когда Мэйзикин отрезала их. Смерть Самаэля от человеческой игрушки была неприемлема, и Он помог бы ему, попросил бы Его мальчик об этом или нет, но Самаэль предпочитал иметь дело со сделками, поэтому Бог заключил сделку. В любом случае, с Его женой нужно было разобраться, но Он пожалел об этом, когда увидел, сколько боли она причинила Самаэлю в своих эгоистичных целях. Хотя отчасти виноват и молодой Уриил. Бог все еще оплакивал своего маленького сына, и Он оплакивал горе Самаэля. Он хотел, чтобы «Бог Джонсон» стал настоящим рупором, и Он хотел, чтобы Самаэль знал, что Он скажет ему эти слова только в том случае, если Самаэль позволит себе услышать их. А потом, когда разобрались с Его женой, Каин должен был прийти и помочь с исцелением Самаэля. Серьезно, вырубить Его сына, похитить и выбросить в пустыне? Конечно, Бог должен был вмешиваться. Он, возможно, не дал Самаэлю его крылья назад, это произошло из-за того, что Самаэль начал прощать себя и принимать собственную доброту, но это не означает, что Господь не заставил их выскочить чтобы похитители, фальшивые или нет, не смогли случайно навредить Самаэлю. Присутствие Каина действительно испортило отношения между Самаэлем и Хлоей. В один момент они были неразлучны, а в следующий Каин стоял, как стена между ними, детектив отказывается слушать предупреждения Его сына, а затем никогда не признавая позже, что он был прав. Она не верила ему о том, что Каин является Грешником, она не верила ему о похищении, чего еще она могла ожидать, кроме того, что Самаэль перестал ей доверять? И было больно, от того, что Самаэль хотел превратить себя обратно в монстра только назло Ему. Бог надеялся, что они, наконец, смогут помириться хотя бы теперь, когда Его сын не так сильно ненавидел себя, но затем отчаянные времена потребовали отчаянных мер, и Самаэль стал первым ангелом, убившим человека. Через лазейку о косвенной ответственности, например, заставляя людей направлять свое оружие друг на друга, или через эффект бабочки, как Уриил угрожал убить Хлою, только он сделал это, направив клинок Мэйзикин рукой Каина в грудь Грешника. Рука Его сына, возможно, не коснулась лезвия, когда оно пронзило сердце Первого убийцы, но Самаэль все еще наказывал себя, как будто он нарушил давно установленный закон, как будто он был злым, защищая своих близких. И что еще хуже, детектив увидела его «истинное лицо». Она видела, как «дьявольское лицо», которое Самаэль создал для себя, чтобы наказать злые души, потому что он чувствовал себя чудовищем. Она увидела, испугалась и убежала. И хотя Его сын чувствовал себя виноватым, Хлоя Декер сговорилась с коррумпированным священником в Риме о том, как отправить Его сына в ад и запереть его там на вечность. Если бы Он хотел, чтобы Самаэль был заперт, Он сделал бы это в начале времени! Он никогда не хотел, чтобы Самаэль навсегда был вне Его досягаемости, и эта женщина, чудо, которому Он дал жизнь — и более непосредственно, чем любому другому человеку, потому что она существует только потому, что Он видел, что она может помочь исцелить Его сына — собиралась сделать это, предать хрупкое сердце Самаэля и его драгоценное доверие, потому что она верила словам незнакомца больше, чем словам человека, с которым она работала каждый день в течение двух лет только потому, что она боится! Доктор Линда Мартин была напугана, но ей и в голову не пришло поднять руку на Самаэля. Они видели одно и то же самое, и доктором Мартин каким-то образом нашла в себе силы принять Самаэля, всего его. И детектив, на которую Он возлагал надежды, хотела отправить Самаэля в ад навсегда, как будто ее маленький человеческий разум мог понять концепцию всего этого. Он наблюдал за ней так же, как она наблюдала за тем, как Самаэль раздает кофе и выпечку в полицейском участке через жалюзи на окнах лаборатории судебной экспертизы. Он наблюдал, как Самаэль в приподнятом настроении подает ей и мисс Лопес кофе, вероятно, все ещё в восторге от того, что человек, которого он любит, хочет пойти с ним на свидание, хотя теперь она знала, «кто он на самом деле». Бог покачал головой из-за незащищенности Своего сына, но остановился, когда мисс Лопес ушла, чтобы получить новую информацию, которую они получили, оставив Хлою и Его сына ненадолго в покое. — Не могу дождаться, чтобы раскрыть это дело, — говорит Самаэль, пока они терпят неловкую светскую беседу, детектив даже не глядя на Дьявола.— А ты?  — То же самое, — ответила она коротким, кратким ответом, просто кивнув в ответ на волнением Его сына. Если бы у Бога была кровь, она бы кипела. —Хорошо, хорошо. Потому что, очевидно, чем раньше мы раскроем дело, тем скорее мы сможем пойти на наше свидание. — Когда он заметил, что она не так взволнована, как он, Самаэль сразу же предложил ей выбор. Его сын, всегда волновался о выборе, о свободной воле. —Если, конечно, ты используешь дело, чтобы отступить…— Самаэль всегда гораздо более проницательный и умный, чем его братья и сестры или кто-либо из тех кого он встречал. — Нет, всё в силе. — Это заставило Бога приостановиться, гнев, подобно которому Он не чувствовал в течение двух тысячелетий, захлестнул Его, как закрытие Красного моря для египтян, охотящихся на израильтян, бежавших из рабства. — Я даже отметила это в своем календаре. Её отсутствие вины перед волнением Его сына по этому поводу, было последней каплей. Он не был на Земле с тех пор, как благословил Сарру в старости сыном Аврама, но это было Его творение, как и люди, поэтому Он знал, как вписаться. Он появился на участке, улыбнулся секретарю и излучил безопасность и спокойствие, чтобы она пропустила Его без вопросов, прошёл мимо детектива Эспинозы, отклонивший предложение Аменадиила пойти на концерт, привлекая немного внимания, но Ему было все равно. Он был на тропе войны. Его сын был в опасности. И, похоже, во всем виноват Он. Что ж, Бог был здесь, чтобы наконец все исправить. Каким-то образом, в отличие от Аменадиила, который не заметил Его, кроме драматического появления — Самаэль действительно был сыном своего Отца — Самаэль сразу же настроился на Его присутствие. Сначала он, казалось, не осознавал, что это было, но потом эти почти черные глаза, которых Он не видел так долго, пристально смотрели на Него, и Самаэль склонил голову немного набок, явно сбитый с толку. Как человек, который так долго был лишен божественности, можно было подумать, что он забыл бы ощущения, которые испытывал только в Серебряном Городе. Но Самаэль всегда был другим. И Бог знал, что Самаэль понял, что происходит, как только ворвался в лабораторию. — Эй, вы не можете находиться здесь, — Хлоя сказала это Ему голосом, который был бы авторитетным для ее собратьев-смертных, но Бог даже не удостоил её взглядом, направляясь прямо к Своему шокированному сыну. — Эй! Что вы задумали? Это полиция. Если вы не заявите о своих намерениях и не выслушаете то, что я говорю, у меня не будет другого выбора, кроме как арестовать вас… — Попробуй, — наконец сказал ей Бог холодным голосом, который, очевидно, вызвал дрожь страха по ее спине. Он улыбнулся мисс Лопес — он надеялся, что они не останутся в ссоре навсегда, взяв сына за руку, начиная выводить его. — Мы уходим, а ты едешь домой. — Что?! — Казалось бы, Его сын только оправился от шока, увидев Его здесь. К сожалению, они едва успели выбраться из лаборатории, как Самаэль начал сопротивляться. Как всегда упрямый. — Нет! Какого черта ты делаешь?! Почему ты вообще здесь?! Отпусти меня немедленно! — Он прогремел последнюю часть, и Бог повернул голову немного назад, чтобы увидеть его глаза, горящие вечным адским огнём. Огни, которые создал Его собственный сын, не меньше. Огонь — это свет, а Самаэль — Светоносный. Ад был Ямой, холодным и темным местом до того, как Дьявол стал его королем. — Эта истерика ниже твоего достоинства, Самаэль. А теперь, пожалуйста, перестань сопротивляться. Нам есть что обсудить, но не здесь. Ты в опасности. —Единственное, от чего мне грозит опасность это ты! — Самаэль взревел, упираясь ногами в землю достаточно сильно, чтобы оставлять вмятины в полу, и дергая почти так же сильно, чтобы вырваться наружу. Но он был всего лишь ангелом, пытающимся вырваться из тисков Бога, и они оба были слишком упрямы, чтобы отпустить друг друга. Какой отец, такой и сын. — Я не позволю тебе вернуть меня в ад! — Я не пытаюсь возвращать тебя обратно в ад, я пытаюсь спасти тебя от импровизированной поездки в один конец, — ответил он так спокойно, как только мог, глядя на Декер, которая теперь направляла на Него пистолет. Мгновенно приняв решение, Он сделал Своего сына неуязвимым даже в ее присутствии. Он не позволит чувствам своего сына случайно убить его и отправить обратно в ад. Он пришёл сюда, чтобы убедиться, что этого не произойдет. — Что? — Потрясенный, дьявол снова перестал сопротивляться, огонь угас в его глазах, когда он уставился на своего Отца, очевидно не в состоянии поверить в то, что он слышал. — Но почему? — Люцифер, что происходит? — Спросила Хлоя, и Его сын повернулся, чтобы взглянуть на нее, только чтобы вскрикнуть, когда Бог толкнул его за Свою спину, стоя между ними. Пистолет был немедленно направлен прямо туда, где было бы Его сердце, будь Он человеком. — Отойдите сэр. Положите руки на голову и встаньте на колени. — Детектив, уверяю тебя, в этом нет необходимости, — сказал Самаэль через плечо, но, по крайней мере, больше не пытаясь вырваться. Бог был доволен этим. — Пожалуйста, опусти пистолет, чтобы мы могли говорить как разумные небесные существа  — Только не это дерьмо, — простонал детектив Эспиноза где-то позади Его и Его сына, но Бог не сводил глаз с Хлои, первого человека, которого так полюбил Его сын. — Небесные? Что? Люцифер, ты знаешь этого мужчину? — Кажется, ее решимость сменяется неуверенностью и страхом. Богу было приятно от этого. Ей следовало бы знать, что лучше не целиться в Его сына. Ветхий Завет был хорошим примером того, почему нельзя навлекать на себя Его гнев. — Что? Конечно, знаю! Папа, не мог бы ты просто отпустить меня, чтобы я мог объясниться, а потом объяснишься ты. — Он не ослабил хватку, еще больше расстраивая Самаэля, но ему нравилось смотреть, как Хлоя Декер бледнеет, как простыня, когда она понимает, что происходит. Ее пистолет упал на землю, и она начала пятиться. Бог запер за ней дверь лаборатории, чтобы она не могла сбежать. Самаэль увидел ее страх, и его гнев вернулся. — Ты не прикоснешься к ней, — послышалось его шипение, и Бог наконец повернулся, чтобы снова взглянуть на Своего сына. — Ничего себе, чувак! Это твой отец? Вы так похожи! — воскликнула Мисс Лопес, глядя на Бога и Самаэля. Что было правдой. У каждого ангела была хоть какая-то черта от обоих родителей, будь то внешность или характер, но небесная генетика не похожа на человеческую. Отсюда различия между его детьми. Гавриил был рыжевато-русым, Михаил — блондином, Рафаэль — шоколадно-коричневым, у Аменидиила и Рамиэля более темная кожа, Самаэль — высокий, смуглый и красивый, а Азраэль и Уриил ниже ростом, чем некоторые из их старших братьев и сестер. Некоторые из Его детей говорят с экзотическим или классическим акцентом, как Самаэль и его любовь к британскому акценту, другие — нет. Из всех Его детей Он и Самаэль больше всего похожи друг на друга. Те же почти черные глаза, такие же черные волосы, почти одинаковый светлый загар, такой же рост. Одно из немногих отличий заключалось в том, что у Бога была очень короткая борода, в то время как у Самаэля была только щетина, а волосы Бога были немного длиннее. Волосы Самаэля были бы такими же вьющимися, как у его отца, если бы он не использовал средства для ухода за человеческими волосами. У них обоих были узкие бедра, широкие плечи, длинные пальцы и ноги, как у пианиста. Они действительно были похожи на отца и сына. Это следовало ожидать. Бог создал вселенную, и Самаэль зажег ее. Самаэль тяжело вздохнул, гнев на мгновение забылся перед невинным возбуждением мисс Лопес. — Да, да, я знаю. И да, это мой Отец, Сам Бог, хотя я понятия не имею, почему Он на Земле. Обычно он меня не навещает. — Затем дьявол немного подвинулся, чтобы нахмуриться, глядя на Него, но Бог позаботился о том, чтобы он не смог приблизиться к Декер. Она заметила и скользнула вниз по стеклянной двери, когда ее ноги в страхе подогнулись. — Да, почему ты здесь? Детектив? С тобой все в порядке? — Эй, Хлоя, ты в порядке? — Когда Самаэлю все еще не разрешили приблизиться, мисс Лопес опустилась на колени рядом с ней и потянулась, чтобы коснуться ее руки, чтобы отвлечь ее внимание от того места, где она в ужасе смотрела на двух мужчин, но это, казалось, только испугало ее, и Хлоя испустила испуганный вопль и бросился прочь. — Что ты с ней сделал?! Скажи мне! — потребовал Самаэль, возвращая гнев в полную силу. Детектив только отодвинулась назад от страха, увеличивая вину в Его сыне. Бог ненавидел её за это. — Это её собственная вина заставляет бояться меня, — объяснил Бог, глядя в глаза Своему сыну, чтобы позволить ему увидеть серьезность и правдивость Его слов. — Вина? Почему она должна чувствовать себя виноватой? — Потому что она была готова перейти черту, подсунуть тебе зелье, которое оставило бы тебя без сознания и уязвимым на достаточно долгое время, чтобы она и некий священник Кинли провели ритуал экзорцизма, который вернёт и запрёт тебя в аду на вечность, а я не мог этого допустить. Его сын смотрел на него с недоверием, скептицизмом и яростью, но когда он взглянул на детектива и, наконец, посмотрел на неё, действительно посмотрел на неё, как может только каратель проклятых и злых, он увидел, и всё это превратилось в предательство, отчаяние, страх и горе, и Богу пришлось все это наблюдать. — Нет, — последовало задушенное отрицание. — Детектив, скажите ему, что он неправ. Скажите мне, что это неправда, — Он умолял ее, хотя знал, что шансы, что его отец что-то перепутал, очень малы. — Пожалуйста. Хлоя! — Мне очень жаль. Мне очень жаль, — всё, что могла произнести Декер, и Самаэль отшатнулся от неё, как от удара. — Он сказал, что за тобой следуют смерть и разрушения! Я видела твои фотографии в Нацистской Германии! Он сказал, что пожар в Чикаго произошёл из-за тебя! — Я думал, ты меня знаешь, — Бог с тревогой посмотрел на Своего сына из-за его удушливой реакции и почувствовал, как гнев снова нарастает, когда Он увидел единственную слезу, капающую из его глаз. Заставить одного из Его ангелов, особенно Его любимого сына, плакать — это было совершенно неприемлемо. Но прежде, чем Он смог поразить смертную женщину, она перебила Его воплем, который причинил боль Его сыну больше, чем любой ритуал экзорцизма. — Ты дьявол! Принц лжи! Зло воплоти, создатель греха и искуситель человечества! Как я могу знать тебя?! — Самаэль никогда не прикладывал руку к тому, что вы, люди, приписываете ему, — резко сказал Бог, усиливая хватку на руке Своего сына, когда Он почувствовал, что она начала дрожать. Ему никогда не следовало позволять Хлое Декер пересекаться с Его таким хрупким сыном. — С самого начала он был честен с тобой. Он неоднократно говорил тебе, что он каратель зла, а не зло. Ты не можешь винить никого, кроме себя, в причинении этой боли, — Мне очень жаль, — умоляла она, но у Него больше не было к ней терпения, вместо этого он обратился к Своему больному сыну. Самаэль выглядел так, как будто всё его существование было вырвано из-под него, и Бог практически чувствовал, как вся его ненависть к себе и сомнение гноятся и растут. Самаэль снова взял на себя вину за недостатки человечества, а его Отец не имел ничего из этого. Это продолжается слишком долго, и Ему пора исправить это. — Прошу, пойдем со мной, сынок. Нам нужно многое обсудить, и я должен принести тебе свои извинения. После этого ты можешь пойти куда угодно. При мысли о выборе измученные глаза Самаэля поднялись, чтобы встретиться с глазами Отца, и Он увидел в них только смятение, уязвимость и лишь пятнышко того, что казалось… надеждой? Его сын надеялся помириться с Ним? Бог не осмеливался надеяться, что это будет правдой, из-за страха, что это будет Его собственное желание, спроецированное на Его сына. — Можем ли мы… — Самаэль замолчал, устремив взгляд на землю в редкой демонстрации неуверенности, хотя Бог подозревал, что этого следовало ожидать после всего, что с ним случилось. Но когда он снова встретился с Ним взглядом, в его темных глазах сияла решимость, угодная Богу. Его сын был выжившим, боец. Он справится с этим, как справлялся и с другими худшими вещами, такими как падение. Приятно было знать, что одна жалкая смертная женщина не уничтожила Его сына. Хотя Бог знал, что Самаэль далёк от выздоровления. Он, вероятно, скоро пойдет поговорить со своим другом доктором Мартином, чтобы во всём разобраться. Он просто пока держался. — А пока мы можем пойти в Люкс? Мне нужен крепкий напиток или барная стойка. — Как хочешь, сынок, — Он кивнул и отпустил руку Своего сына, но Самаэль повернул его руку, так что именно он схватился за запястье своего Отца, когда он повернулся и начал выводить их из участка. В который он, вероятно, никогда больше не вернётся. Все смотрели на красивую пару родителя и ребёнка, когда они шли к выходу, все были шокированы, что «Люцифер» был так вежлив со своим Отцом, когда все знали, что у этого человека серьёзные проблемы с Отцом. Богу было забавно видеть, как простые вещи могут так сбивать с толку Его творения. У лестницы стоял ошеломлённый Аменидиил, которого Самаэль даже не заметил, слишком глубоко погруженный в свои мысли и желанием поскорее уйти от Хлои как можно скорее, но Бог, конечно же, увидел его и подмигнул своему старшему ангелу. Челюсть Аменедиила отвисла ещё ниже, и Бог усмехнулся, видя его удивление. Он старался не думать о Декер, когда она плакала в объятиях мисс Лопес, боясь Его и Его гнева, теперь даже больше, чем самого Дьявола. Он старался не думать о том, как Его сын на самом деле всё это переносил — сделать это было немного труднее, поскольку Он был достаточно близок к Самаэлю, и его эмоции невозможно было игнорировать. И Он изо всех сил старался сдержать свой гнев и призвать всё Своё терпение, потому что разговор, который скоро состоится, будет нелёгким, тем более что Его сын всё ещё считал, что Он манипулирует чувствами Хлои. Это будет испытанием в терпении, сдержанности и доверии, но Бог был к этому готов. Или, по крайней мере, настолько готов, насколько это возможно. С детективом тоже придётся разобраться. Он позаботился о том, чтобы Самаэль больше не был уязвим в её присутствии, но его чувства к ней остались неизменными. Её чувства к Его Сыну, к сожалению, были всё те же, но чувство вины присутствовало наряду со страхом, поэтому Бог надеялся, что что-то может быть спасено. Самаэль может быть довольно упрямым, когда он этого хочет. Как и детектив. Возможно, этого будет достаточно. Но не сейчас. Прямо сейчас, Бог хочет пересечь эту последнюю черту, которая продолжает создавать конфликт между Ним и Его мятежным любимым сыном. И издать новый закон, запрещающий людям вредить Его ангелам. Больше не пересекай линию.