***
Студенческое время — это самое цветущее, весёлое, полное радости время, сливающийся вместе с учёбой и первой настоящей любовью. Мистер Блайт часто думал о своей возлюбленной: рыжая, забавная, с пылающим сердцем и красноречием. За короткое время пребывания в университете Гилберт успел познакомиться с мисс Рузверт, которая оказалась племянницей мистера Харрисона, недавнего друга юноши и его отца. Милая, тонкая и нежная девушка, с белоснежной и аристократической кожей, густыми тёмно-русыми волосами и с невероятно глубокими, карими глазами. Эмили мечтала стать хирургом, но нынешнее общество считала, что максимум кем может стать женщина — это либо медсестра, либо помощница. Гилберт тепло относился к Эмили и к его еще одному недавнему приятелю — Александру. Этот белокурый, с голубыми глазами, высокого роста юноша — идеальный образ ангела. Александр являлся бывшим и уличным художником, поэтому его медицинские рисунки восхищают. Из-за затяжных отношений с родителями, те не приняли его страстное желание к рисованию и считая, что тот должен стать врачом, оказался с Гилбертом на одном курсе. На одном перерыве, после урока латинского языка, когда студенты собирались обедать и устроить себе часовой отдых от занятий, Эмили обратила внимание юноши на столпившуюся кучку молодежи у стенды с новостями. — Что там за хаос? Вроде зачетов еще не было. — недоуменно произнесла леди. Подойдя ближе, они встретили Александра, который стоял рядом с толпой, засунул руки в карман и не выражая никого интереса. Друзья, подойдя к нему, спросили о происходящем. — Честно сказать, как я узнал, в универе каждый год проходит бальный сезон, то есть новенькие — однокурсники получают возможность ознакомится со многими другими, а выпускники вроде ностальгического вечера?.. — как бы сам себя спрашивая, ответил светловолосый. — Оу, я поняла, дядюшка когда-то рассказывал и гордился этим мероприятием… — с весельем подхватила девушка. — Что ж, Эмили, раз тебе знакомо данное мероприятие, может составишь мне компанию для рассуждения? — кокетливо протитягивая руку, спросил Александр. На щеках мисс Рузвельт засверкало смущение и удивление, сливающиеся в розовые блики. — Вообще-то, я думала, что мистер Блайт составит мне компанию… — неловко кокетка бросила взгляд на довольного Блайта, но довольство сменилось смятением. — Вот как, мисс Эмили… а вы непроста. Что ж, кокетка, я доверяю вас своему другу. Надеюсь вы хорошо проведёте время! — подмигнув, парень решил уйти, оставив пару наедине. — Дорогая мисс Эмили, мне кажется или вы только что разбили парню сердце? — спросил Блайт. — Не думаю. Я знаю Александра давно, и не думаю, чтобы он ко мне что-то испытывал. А я не люблю, когда мной играют. Так что же, мистер Блайт, вы доставите удовольствие мне в этот особенный вечер? — Эмили, мне нравится ваша смелость, в плане того, что девушка приглашает на свидание парня, а не наоборот. Но учтите, у меня есть невеста. — улыбаясь, отвечал Блайт. — Думаю, ваша дама будет не против подарить единственную возможность насладиться обществом столь приятного юноши. Договорившись о встречи, Гилберта смущала эта идея и его согласие, подвергшее его чарам кокетки. «Но дружеский танец, наверное, это не преступление?» — со смятением мучал себя Гилберт. Пока он размышлял, юноша двигался по коридору, и неожиданный вопрос в голове заставил его остановиться. «Почему я не получал письма от Энн? Нужно ей написать.» Комната Гилберта и его соседа находилась практически на конце первого этажа медицинского университета и была очень маленькой. Он был удачлив, что ему приходилось жить только с одним жильцом. Помещение было светлое, ухоженное. Большие окна пропускали много летнего света, но на данный момент только серые проблески. Деревянные двухэтажные кровати, которые находились по бокам комнаты, и посередине такой же коричневый стол и стул для учения. Поспешно Гилберт нашёл бумагу, перья и чернила и стал аккуратно вычеркивать «Дорогая Энн, …» — Что ты там чиркаешь? — кто — то спросил сонным голосом, показывая свои белокурые растрепанные волосы. — Ах, Александр. Я думал, ты ушел на обед. — отвечал Гилберт. — Решил вздремнуть? — Да, приятель. Так что ж, кому чиркаешь то? — Энн… Моей невесте. — с трогательной улыбкой, глядя на свои рукописи, отвечал он. — Ах… Энн. — с очевидной догадкой ответил тот. — Да… Почему — то она мне не отвечает, думаю стоит еще раз написать. — А что ж ты, приятель, танцуешь с одной, а пишешь другой? — О чем ты? — недоуменно спросил Гилберт, но догадавшись, о ком речь, продолжил, — Мы просто друзья. Ты же знаешь, что я предан и верен только одной. — Да? И я уверен и предан только одной. И она отказала мне с тобой. — Подожди, что? — Вот так. Ответив, Александр с громким треском плюхнулся обратно в постель. Гилберта охватило грязное чувство предательства сразу двум сторонам: и другу, и возлюбленной. Он не успел закончить письмо, не начав его. Время пролетело незаметно, грозные серые тучи уже ушли, осталось лишь чистое звёздное небо, с тёплым летним ветерком. Темноволосый юноша озабоченно стоял у входной двери университета, где собиралось проходить мероприятие. Шелест длинных платьев, тонкие, громкие и грубые голоса доносились отовсюду. Гилберт прислушивался к каждому шороху и старался вглядываться в каждый силуэт. Он ждал Эмили, чтобы объяснить ей положение. Девушка была элегантная, как и всегда, но в эту ночь особенно прекрасно. Заметив озабоченность юноши, мисс Рузвельт незаметно, как показалось Блайту, обратилась к нему: — Гилберт, все в порядке? — Оу, Эмили. Чудесно выглядишь. — ответил тот, дружески оценивая. — Благодарю. Вы тоде неплохо выглядите, но плох ваш озабоченных взгляд. Все ли хорошо? Гилберт снялся, не знал, как отказать девушке в такую минуту, но осмелившись, он ответил: — Милая моя Эмили, вы мне нравитесь, как друг, но не более, мое сердце принадлежит только к одной, и вы это знаете. Поэтому извините меня за мой эгоистичный и резкий отказ, но не могу я так. — Понимаю, мистер Блайт. Желаю вам хорошего вечера! Отказ мисс Эмили смутил Блайта до глубины души. Она ответила сдержанно, не показывая ни капли разочарования. Смятение Гилберта было заключено в его эгоизме и невероятной наглости с его стороны, что тот решил поспешно удалиться.***
Тишина. Ни шороха. Александра нет. Лунный свет едва осветляет стол с недописанным письмом. А рядом с письмом, лежит еще недавно принесенная стопка таких же писем. Юноша поспешно принялся искать подпись отправителя. Его сердце замерло. Это от Энн.