Dance with death.

       «Тихо как на кладбище», «Гробовая тишина» — только так можно назвать безмолвие, воцарившееся в гостиной семьи первородных, где сейчас собралась вся семья, включая приемного сына Клауса — Марселя, мать Хоуп — Хейли, и юную ведьмочку — Давину.       Никлаус стоял у камина, спиной ко всем, и осмысливал случившееся, Хейли с дочкой разместились в кресле, Давина и Марсель приземлились на диван, а Элайджа стоял центре всего этого шабаша и пытался привести мысли в порядок. Сейчас у первородного были смешанные чувства, он боялся, гордился, беспокоился, любил… И все это к одной девушке — его дочери.        На собравшихся не было ни капли крови или следов борьбы. Все были приведены в более подобающий вид. Оборотни и вампиры охраняющие дом уже пришли в себя, но все ещё боялись повторения утренней пытки.        Каждый был занят своими делами. Давина листала страницы древнего гримуара, который ей оставила прабабушка и который она только сегодня нашла, в целях найти что-то ценное. Клаус уже подкрепился и теперь думает кого ему убить следующим. Хейли нянчилась с Хоуп, изредка кидая взгляды на старшего Майклсона. Марсель и Элайджа все ещё приходили в себя после пережитого. Но их всех объединяло одно дело: они ждали вердикт, который вынесет Анна. Сама девушка сейчас колдовала над Ребеккой в её комнате.       Примерно через десять минут на лестнице послышались шаги и тяжёлые вздохи и в гостиную вошла ведьма. Теперь всем удалось в деталях рассмотреть саму девушку. Её движения были уверенные, плавные, прямо как у отца. Голова гордо поднята вверх, осанка прямая, высокий рост, стройная. Марсель про себя отметил, что все изгибы у девушки там где надо, и он не против пообщаться с ней поближе, но вовремя вспомнил кто она и что может, а ещё про её отца. Кожа была смуглая, волосы шоколадного цвета ниже лопаток. Аристократичные черты лица. Но наверное самым привлекательным и завораживающим были её глубокие карие глаза, они приковывали к себе. Все в девушке прямо кричало о том, что она дочь самого благородного из первородных — Элайджи.        Тем временем лёгкой и непринуждённой походкой девушка подошла к единственному не занятому месте. Кресло возле камина, как раз напротив Клауса. Закинув ногу на ногу, она осмотрела всех присутствующих в комнате.        — С тётей все в порядке, Эстер не успела нанести большого вреда. Скорее всего просто не успела. Её подсознание я успокоила и вернула все на свои места. Сейчас она спит, ей нужно время, она сильно устала. Думаю раньше завтрашнего утра она не очнётся, поэтому у нас есть время все обсудить и, наконец-то, познакомиться.        — Мне бы очень хотелось с тобой познакомиться, — вставил свои пять копеек гибрид. Анна молча его выслушала, кивнув продолжила.        — С Хейли и Хоуп я уже знакома, наверху тётя Ребекка, с тобой, папа, я знакома, — девушка искренне улыбнулась и перевела взгляд на Ника. — Напротив меня я так понимаю мой неуравновешенный, сумасшедший, параноик дядя Клаус.        — Что? Неуравновешенный?! — Клаус не мог поверить своим ушам. Его только что прилюдно оскорбили и унизили. Трижды! Да девчонка испытывает судьбу.        — Значит угадала, — как не всем не бывало продолжила девушка. — Так, дальше. Ты, наверное, Марсель, некровный сын Никлауса.        — Да…        — Ты меня вообще слышишь?! — воскликнул первородный. День и так начался не очень хорошо и нервы уже сдают.        — Никлаус, — предупреждающие высказался старший Майклсон.       Может его дочь и выглядит спокойно и безобидно, но он то знает, что скрывается за этой маской. Он и сам такой. Ярость, скрытая за той улыбочкой, которую она посылала первородному. Такие улыбочки ему когда-то посылала Агния и это увы не значит ничего хорошего. А сейчас Элайджа был уверен, что хорошего это не сулит. Анна стала ещё сильнее и безжалостнее. Если раньше кровь и поломанные кости вызывали у неё сочувствие, то сейчас… Сейчас кровь, боль, агония и ничего… Ничего. Даже капли сочувствия в глазах. Да, его девочка стала уже совсем взрослой, и теперь сама готова убить любого, кто перейдет ей дорогу.        — Папочка, мне не нужна защита, я могу постоять за себя, но спасибо.        — Тебе может и не нужна, но вот Никлаусу она может вполне понадобится. Я ещё не готов потерять брата, а Хоуп отца…        — О, это очень мило, но продолжим — она повернулась к Клэр. — А ты, Давина, да? Ведьма, которая ненавидит Первородных, но помогает им, — скорее утвердила шатенка.        — Да… — растерялась ведьмочка.        — Интересно, — улыбаясь протянула Мэриэнн.        — Что интересного? — нахмурилась Клэр.        — Да так, не бери в голову, — отмахнулась девушка задерживая взгляд на ведьме, — Что же, очень приятно познакомиться. Я дочь Элайджи — Мэриэнн, но прошу звать меня Анной, думаю, вы это и так поняли. Ах, да, дядя Клаус, я все слышу, просто не люблю когда меня перебивают не выслушав. На этом все, остальное мы обсудим завтра, когда тётя Ребекка будет с нами, и я отдохну.        — А если я хочу поговорить сейчас? — у Клауса уже кажется подёргивался глаз. Он и подумать не мог, что дочь Элайджи будет такой… Такой наглой, упрямой и самоуверенной. Прям копия отца. И если брать в расчет их характеры, то Клаус уже сам испытывает судьбу.        — Я не хочу. Поэтому будь паинькой и подожди до завтра. Я слишком устала спасая ваши задницы из передряги под названием «Эстер и её шавки». Поэтому давайте сделаем так, как хочу я. Папа, ты покажешь мне мою комнату? — она встала из насиженного места, проходя мимо Клауса, у которого от злости покраснело лицо. Но увы, сейчас древний гибрид никак не мог навредить дочери брата.        — Конечно. А твои вещи? — эта идея очень понравилась Элайджи. Он прямо чувствовал злость брата, которого только что прилюдно унизили.        — Я послала одного из вампиров забрать их. Хейли, — Анна остановилась, оборачиваясь на волчицу. — Я наложила на дом новую защиту, по причине, что старая была слишком слаба. Без обид, Давина, слаба, чтобы защитить от Эстер и её приспешников. И поэтому, так как в доме только доверенные лица, то лучше им переночевать в доме, чтобы защита их запомнила и пускала без каких либо проблем. Если, конечно, никто не возражает, — Анна покосилась на гибрида, который был злой как чёрт, хотя ему до чёрта недалеко. Наверное, некоторые представители Ада даже завидуют первородному.        Не став дожидаться ответа, который и так не требовался она уже двинулась к выходу, но перед самой дверью остановилась.        — В маму.        — Что, прости? — казалось Клаус, вроде и понимал о чем идёт речь, но продолжал играть дурака.        — Я такая наглая в маму. Папа может всегда это подтвердить, — и больше не обращая ни на что внимание, она скрылась за пределами комнаты, а за ней и Элайджа, плечи которого подрагивали от немого смеха.        После ухода двоих членов семьи Майклсон, гостиная снова погрузилась в тишину. Никто не мог и слова сказать. Так с Клаусом не смели говорить даже самые близкие. Хейли даже обрадовалась, хоть кто-то сумел поставить на место заносчивого гибрида.        — Она невероятна, — наконец выдохнул Марсель, — А то, что она здесь устроила вообще…        — Покажи Давине её комнату, раз уж моя племянница сказала всем остаться тут, — перевал Жерара Майклсон. Было понятно, что эта тема ему неприятна. Подойдя к Хоуп, он поцеловал её в лоб, направляясь на выход. — Ты прав… Она невероятна, — и он исчез оставив за собой удивлённые, а точнее шокированные, лица Хейли, Марселя и Давины. Элайджа и Анна:       — Проходи, — Элайджа открыл перед девушкой дверь, пропуская ту внутрь комнаты, которую подготовил в надежде, что его малышка всё-таки приедет.       Комната была выполнена в светлой палитре, просторной, обставленной по минимуму, но зато со вкусом. Всё убранство комнаты подобрано в сочетании белых, кремовых, ореховых и шоколадных тонов. В центре комнаты большая двуспальная кровать покрытая кремовым атласным одеялом и декоративными подушечками. Огромное окно с воздушными белыми занавесками на ночь зашторивается тяжёлыми светло-шоколадными гардинами, не пропускающими свет. По обе стороны кровати небольшие прикроватные тумбочки выполненные в шоколадной гамме с золотыми узорами. На них маленькие аккуратные светильники. Пол покрытый ламинатом светло орехового цвета. Возле кровати постелен белый ковер. Стены обклеены темными шелковыми обоями и белый потолок на котором красовалась большая люстра с элементами золота. Напротив кровати комод с туалетным столиком, большим зеркалом и пуфиком с красивой ореховой обивкой.        Анна с интересом рассматривала свою комнату, подмечая некоторые элементы и недочёты. Но ей нравилось. Отец явно старался.        — Я попытался вспомнить, что тебе нравилось при нашей последней встрече и оформить все в этом стиле, — Элайджа замялся. Он был взволнован и снова чувствовал себя ответственным отцом. — Надеюсь тебе нравится? — с надеждой посмотрел на дочь.        — Конечно, ты ведь старался, — она тепло улыбнулась и подойдя к вампиру крепко его обняла. Прямо как в детстве властно, показывая, что это только её папочка. Она уткнулась ему в шею, благо, что рост уже позволял это делать не вставая на носочки.        — Анна, — прошептал первородный, обнимая дочь в ответ. Как же ему не хватало этого.        — Я все ещё злюсь. Ты должен был сразу все рассказать, чтобы не было проблем. А если бы я не приехала, тогда что? — с ноткой укора сказала шатенка, кладя подбородок на плече отца и ещё сильнее стиснула его в объятиях.        Элайджа засмеялся, искренне, так как может смеяться только рядом с ней. Его маленькой-взрослой девочкой.        — Как же ты выросла и изменилась.        — Вот только не надо, хорошо? Я не сильно и изменилась.        — Ну-ну, мне виднее, я все же твой отец. Кстати, кто принесет твои вещи?        Не успела Анна ответить, как в дверь постучали. Оказывается, вампир, которого девушка послала за вещами уже справился. Когда ему ответили, что он может заносить вещи, он с чистой совестью принялся за работу, вот только одну сумку он попросил Анну забрать самой, а то она только и делает, что шипит и рычит. Шатенка сразу поняла о чём идёт речь и попросила отца подождать её несколько минут.        Вернулась девушка уже с переноской для кошек. Сначала Элайджа немного удивился, но увидев сколь вещей его дочь взяла с собой, то удивился уже конкретно. Сначала вампир занёс в комнату большой сундук, но с этим все понятно, ведьмовские штучки. Следом внесли четыре сумки: два чемодана и две средние сумки, а затем ещё четыре: чемодан, две сумки и небольших размеров сундучок.        — Анна, ты решила переехать к нам?        — С чего это? — удивилась реплики отца девушка, но быстро сообразила. — Ты имеешь ввиду количество вещей? Нет, я ещё и половины не взяла, но теперь подумываю чтобы переехать к вам. Буду каждый день напоминать дяде Клаусу какой он козёл.        — Даже так?.. Ладно. Экскурсия?        — Только на словах.        — Хорошо… Так, твоя комната соседничает с комнатой Хейли и детской Хоуп. Напротив старая студия Клауса, он там уже не рисует и она практически свободна…        — Боже, так он ещё и художник? Ай, какая я нехорошая, ранила тонкую творческую натуру. Он хоть не кровью пишет? — перебила отца Анна.       — Ну-у-у когда как… — уклончиво ответил первородный.        — Ясно, — усмехнулась шатенка, выпуская из клетки чёрную, как смоль, кошку с огромными зелёными глазами.        — Клаус ненавидит котов, — предупредил Элайджа.        — Ничего, — рассмеялась девушка беря кошку в руки. — Это уже его проблемы. А что дальше по коридору?        — Дальше библиотека и…