Передавай привет

— Пульс. Конечно, Ди никогда не считал себя везучим или одарённым благами вселенной. Но попасть в больницу в разгар собственного совершеннолетия? Перед глазами замаячили знакомые белые стены, и он мысленно отнёс этот случай в папку «Дно лузерства». Боль в голову била беспощадно, тошнота то подкрадывалась, то добро отступала, давая время на передышку. Он проснулся около пяти минут назад, но оповещать о том, что до сих пор жив, не спешил. Как же задрало. — Ди? Когда ты ел в последний раз? — голос отца прозвучал точно над головой. Лицо сдержать не получилось, как и притвориться мёртвым, родители были проницательными. Оперевшись на локти, он медленно разлепил глаза и неохотно провёл взглядом по помещению. Та же самая палата. Он был постоянным посетителем местной больницы с десяти лет, диагноз нормохромной анемии обеспечил ему статус «Болезненного ребёнка», который он носил по сей день. В больнице его знали в лицо и каждый раз встречали тепло и радушно, разве что доктор Беннет, в очередной раз глядя на его бледную кожу, кривил морду. Рецидива не было месяца два, это был лучший результат за всё время болезни, семья радовалась как вне себя. Гладили его по макушке и медсестры, и врачи: «Ещё немного, и наступит ремиссия». Очевидно, соврали. По крайней мере, в ремиссию обморок и резкая боль в сердце не вписывались. — А сейчас сколько часов? — как в дурака спросил, точно глядя на настенные часы, которые показывали ровно три часа ночи. Он вырубился ненадолго, последнее, что помнил — большой торт и счастливая морда Хеви, который испёк сей шедевр кулинарии. Отец поджал губы, отодвинулся от него и потёр переносицу. Кажется, хотел что-то сказать, но в последний момент одёрнул себя. Какой стороне берега приходилось тяжелее всего? Сыну, что учился правильно падать во время обмороков, чтобы не разбить голову о ближайший выступ, или родителям, что каждый раз неслись за ним в больницу на скорой машине, которая пропахла ядрёным спиртом? Ди часто сравнивал ситуацию в детстве, чувство вины съедало. Теперь силы на внутренний конфликт исчерпались, выбора не было: лежи на койке, глотай таблетки, терпи капельницы. — У тебя опять пропал аппетит? — Виктория приблизилась и провела ладонью по светлым волосам. Ди раздражённо завыл, потёр глаза, ожидая, когда «мошки» окончательно сгинут. Хеви выглянул из-за плеча матери, осмотрел его, показал фак. Пожалуй, брат был единственным, кто относился ко всей ситуации со стойкой выдержкой и юмором, а это в самом деле помогало. Видеть жалость в глазах людей изматывало, приободряющие слова были пылью в глаза. В палате повисла тишина, Виктория ударила Хеви по руке, тот зашипел, осел обратно на кресло в углу. Дверь в комнату распахнулась резко, блондин выжидательно уставился на дверной проем, представляя скупое разочарование на лицах медсестры и его постоянного доктора. Вопреки всем ожиданиям, в комнату ввалился не Беннет, а какое-то патлатое недоразумение, с улыбкой такой, словно тот пришёл не на осмотр больного, а на вечеринку под конец пятницы, с приличным количеством бухла. — Приветствую! Итак… — мужчина начал неспешно перелистывать в руках папки, сдувая с лица локоны, что назойливо падали на лицо и раздражали Ди больше, чем хозяина этих самых волос. Блондин придирчиво скользнул взглядом. Мужчина, лет так на тридцать с чем-то, халат с него успешно сползал, меж зубов была щель и, насколько смог разглядеть Ди, в ухе была небольшая дырка, значит, проколото. Может, сообщить бедолаге, что он ошибся пунктом назначения? — Где доктор Беннет? — спросил он, не скрывая раздражения в голосе. Мать кинула злой взгляд, мужчина напротив койки осёкся, перевёл взгляд с бумаг и лучезарно улыбнулся во все зубы. — Извините, совсем забыл представиться. Можете звать меня Чес, я буду замещать доктора Беннета, который временно покинул должность. Нормохромная анемия? Отец кивнул, ничуть не смутившись замены. Ди чуть не завыл от досады. Перемены он всей душой не любил и не признавал, бывший доктор всегда оставался статичным: скучным, бесцветным и унылым, потому вписывался в общую атмосферу этого места на все сто. А этот Чес выглядел как хиппарь, который наспех накинул на себя докторский халат и перед заходом прогуглил симптомы анемии. — Тут написано, рецидива не было два месяца. Вы принимаете препараты? — тот наконец-то перевёл взгляд на пациента. Честно говоря, Чес о Ди был наслышан, даже работая в отделе травматологии. Медсестры любили его: обсуждали цвет волос, общую щуплость и «о, бедный мальчик, всю жизнь провёл в больницах». Зайдя в палату, одного короткого взгляда на этот комок нервов хватило, чтобы восхититься. На койке лежал скорее огрызок от подростка, но очень симпатичный огрызок, а ещё, кажется, злой. Ещё бы, перспектива провести день рождения среди белых стен и запаха медикаментов никого бы не развеселила. Блондинчик выглядел грациозно даже с полным отсутствием сил и бледнющей кожей. Волосы и правда были что надо: кудрявые, блестящие и совсем светлые. На щеках рассыпаны веснушки, скулы впалые, глаза большие, злые и ярко-голубые. Просто прелесть. — Естественно, принимаю, что за глуп… — мать семейства заткнула своё чадо прицельным пинком в затылок. Чес хотел было сообщить, что пациенту в критическом состоянии лишний раз лучше не подвешивать подзатыльники, но осёкся — скорее всего, уже выглядел недостаточно компетентным в глазах строгих блондинов. — Я мог бы вам выписать большую дозу, поднакидать сверху ещё парочку препаратов, которые загубят вашу печень окончательно, но думаю, было бы хорошо оставить Ди в стационаре. Постельный режим без стресса и внешних раздражающих факторов будет эффективнее и полезнее. Амбулаторный режим в данном случае неприменим. Блондин сжал пальцами переносицу и пересилил дикое желание проткнуть доктору Чесу глаз ручкой. Отец посмотрел на него с сожалением и дал своё негласное соглашение. — Я принесу тебе одежду к утру, отпразднуем потом, ладно? — прошептал он перед выходом. Состояние близилось к отметке «Ёбаное дно», и Ди даже не подозревал, что дно двойное, но через пару часов, услышав, как дверь характерно скрипнула, и за ней оказался доктор Чес, убедился в насмешке вселенной над ним. — Ты как? — прохрипел тот, наспех собирая волосы в низкий пучок. Додумался. Блондин не ответил, обвёл его заскучавшим взглядом и перевёл внимание обратно на книгу. Врач, который такого отношения к себе не ожидал, сначала опешил, а потом опять расплылся в своём добродушном оскале. — Голова кружится? — вновь спросил он, присаживаясь на кресло. Ди раздражённо выдохнул. — Как понимаете — нет, иначе бы я грохнулся во второй раз. Чес приподнял брови. — Отлично. Пользуясь неведением пациента, начеркал в блокноте: «Невоспитанное чмо». — Шум в ушах? Ди свирепо хлопнул книгой, отбросил на край койки и уставился на доктора грозным взглядом. — Когда вернётся доктор Беннет? Чес удержал ухмылку, прокручивая в руках ручку. — Нам ещё не сообщили. Не хотите чаю? Про желание подсыпать подростку шедшую дозу успокоительных промолчал. Тот посмотрел на него долгим нечитаемым взглядом, стряхнул с лица локон и молча слез с койки. Чес ободряюще улыбнулся, проследил за тем, как пациент натянул на себя громадный и тёплый жакет, который весело скатывался с плеч, и проскользнул в холл. Когда доктор, вместо того чтобы направиться в общий кафетерий, повёл его к себе кабинет, блондин смог лишь кинуть озадаченный взгляд. — Там вода невкусная. — отозвался Чес, подходя к собственному чайнику. Кабинет был явным отражением хозяина: большие окна, куча разного мусора и сувениров, тёмные стены и хиппарский диван. Ди молча взвалился на него, унюхал ароматические свечи, которые пахли каким-то ванильным говном, и бесстыдно оккупировал подушку, видимо, пытаясь мимикрировать под предмет интерьера. Впрочем, не сработало, горячую кружку Чес всучил насильно. — Итак, тебе сегодня восемнадцать? — решил поддержать беседу тот. Ди приподнял бровь, пытаясь незаметно отодвинуться от этого нечто, пахнущего перегаром и тяжёлым парфюмом. — Вы спрашиваете это, чтобы поддержать беседу или трахнуть меня? Горячий чай пошёл прямо не в то горло, язык добро прожгло, Чес зашёлся в кашле, надеясь, что этот огрызок только что не сказал то, что он услышал. — Прости? Ответом послужила скупая ухмылка и щедрый хлебок горячего чая, который, по идее, должен был прожечь внутренности подростка. Чес оторопело моргнул. И что надо говорить в таких ситуациях? Анемия бред вызывает или у парня в медицинской карточке есть ещё и букет ментальных болячек? Чес смотрел, вроде ничего, кроме депрессии в тринадцать. — Итак… — начал доктор, собираясь с мыслями около тридцати секунд. — Какой у тебя курс препаратов был на эти два месяца? Ди разочарованно вздохнул. — Глобирон и ещё какая-то херня на «Х». Чес отстранённо кивнул. — Не Хеферол случайно? — Возможно. Кивнул во второй раз, сел за стол, прикидывая, как снизить дозировку и не убить пацана. Блондин отлип от дивана, вернул подушку на место, подержался пару минут за край дивана, ожидая, когда тёмная пелена перед глазами окончательно спадёт, и вяло отсалютовал растерянному врачу. — Спасибо за чай, док. Чес нахмуренно проглядел путь светлой макушки. Вот же пиздец.