***
Маруа приехал в Ледовый Дворец Спорта «Сибирь» за полчаса до начала утренней тренировки. Поднявшись в административный блок, он подошёл к двери с табличкой «Генеральный менеджер хоккейного клуба «Сибирь» Кирилл Валерьевич Фастовский». Марио помнил вчерашнее недовольное лицо генменеджера и его «Завтра поговорим» в ответ на извинения за проигрыш. Маруа понимал, что за поражение (хоть и разгромное) никто не отправит его в отставку, но он хотел ответить на все вопросы руководства, хотел, чтобы между ним и «Сибирью» не было недопонимания. Постучавшись, Марио вошёл в небольшой уютный кабинет с цветами на окне. Несмотря на столь ранний час, генеральный менеджер «Сибири» уже сидел за своим письменным столом, углубившись в документы. — Доброе утро, Кирилл Валерьевич! — поздоровался Маруа, переминаясь с ноги на ногу. — Доброе утро, Марио! — ответил Фастовский. — Что же вы стоите, присаживайтесь… как говорит русская поговорка, «в ногах правды нет». — Здравствуйте… — тихо сказал Марио, подсев к письменному столу и приготовившись выслушать справедливые упрёки, которые сейчас обрушатся на его голову. — Да вы уже поздоровались! — Кирилл Валерьевич дружелюбно улыбнулся собеседнику, заметив его неуверенность и подавленность. — Чем вызвано столь раннее посещение? — Вчера после матча… вчера вы мне говорили, что у вас будет со мной… серьёзный разговор, — медленно, подбирая нужные русские слова, проговорил Марио. — Вы, кажется, хотели мне что-то сказать… — Да нет… Сейчас уже нет, — ответил Фастовский. — После матча я действительно хотел серьёзно поговорить с вами, потому что во вчерашнем безобразии есть немалая доля вашей вины. Но дело сделано, какой смысл ворчать? Теперь уже не о прошедшем матче надо думать, а о двух оставшихся играх, а из вчерашнего, я уверен, вы сделаете правильные выводы — ведь вы серьёзный думающий человек и опытный тренер. — Простите нас, — виновато сказал Марио. — Мы… Я недооценил нашего соперника, я был уверен в победе… Я думал, что игра с аутсайдером будет для нас просто тренировкой перед матчами с сильными командами. — А вот это и была ваша главная ошибка, Марио, — помрачнел генменеджер «Сибири». — Для вас не должно быть ни матчей-тренировок, ни слабых соперников, вы в любом случае должны настраивать команду на борьбу. Откуда у вас такая самоуверенность? Простите, но это очень странно для специалиста вашего уровня! — Я был не прав, — опустил голову Марио и подумал: «И не только в этом». Он вновь вспомнил все перипетии вчерашнего вечера, вспомнил ссору с любимой женщиной, вспомнил взгляд её больших серых глаз, полный боли, разочарования и обиды. Чтобы скрыть нахлынувшие на него эмоции, Маруа отвернулся, но разве можно было хоть что-то скрыть от такого внимательного человека, как генеральный менеджер «Сибири»? — Ну что вы так расстроились, Марио? — мягко, почти ласково, спросил Кирилл Валерьевич. — Это же просто проигрыш в одном из матчей, у всех бывает, такое может случиться с любой командой при любом тренере. Ну-ну, выше голову, будем считать, что вы с ребятами просто оступились, что это был всего лишь неприятный инцидент… — Спасибо вам за понимание, — ответил Маруа, через силу улыбнувшись. — Огромное спасибо. — Вы плохо выглядите, Марио, — сочувственно сказал Фастовский, взглянув на бледное осунувшееся лицо собеседника. — С вами всё в порядке? Ощущение такое, что вы немножко не здоровы. — Со мной всё хорошо, — сказал Марио. — Я просто… Да нет, всё нормально, не обращайте на меня внимания. — Вот что, Марио, — внимательный и чуткий генменеджер «Сибири» догадался, что с тренером команды что-то не так, и дело тут не только во вчерашнем разгромном проигрыше. — Я думаю, что мы вас на сегодня освободим от работы. С ребятами сегодня ваш ассистент позанимается, а вам я даю, как говорят у нас в России, отгул. — Нет-нет, что вы, Кирилл Валерьевич, не надо… — попытался возразить Марио. — Отправляйтесь домой и не спорьте! — ответил Фастовский. — Завтра приметесь за работу с новыми силами, а сегодня отдохните, расслабьтесь… Только, пожалуйста, когда поедете домой, будьте внимательны на дороге, очень вас прошу. — Спасибо вам за всё, Кирилл Валерьевич! — искренне поблагодарил Марио. — Только прежде чем уехать к себе, я хотел бы записать видеообращение к нашим болельщикам… я хочу извиниться перед ними за вчерашний проигрыш. — Отличная идея! — генеральный менеджер с уважением посмотрел на Маруа. — Вы молодец, Марио, так ещё ни один наш тренер не поступал! Ребята из пресс-службы, наверное, уже здесь, зайдите к ним, они запишут ваше обращение к болельщикам. Попрощавшись с генменеджером клуба, Маруа направился в помещение пресс-службы «Сибири». Но прежде чем зайти туда, он решил разобраться со всеми своими проблемами и набрал номер Светланы. «Сейчас я поговорю с ней, попрошу у неё прощения за вчерашнее и между нами больше не будет отчуждения!» — подумал Марио. Но вместо телефонных гудков и знакомого голоса он услышал: — Вас приветствует автоответчик. Оставьте сообщение после звукового сигнала. — Доброе утро, Света, это я, — сказал Марио. — Пожалуйста, перезвони мне, как только сможешь! …Марио уже давно вернулся к себе, но никто ему так и не перезвонил. Он снова набрал номер любимой женщины, но вместо её мягкого приятного голоса из мобильника зазвучало металлическое «Абонент временно недоступен, перезвоните позднее». Так и не дозвонившись до Светланы и не дождавшись её звонка, Маруа отправил ей отчаянное СМС: «Почему молчишь, что случилось? Беспокоюсь! Марио».***
Ночью Марио снова спал очень тревожно. Ему приснился тот злосчастный вечер после разгромного проигрыша. Марио увидел во сне, что он выходит из Ледового Дворца уставший и опустошённый и чувствует, что на душе у него очень плохо. Прямо возле входа его ждала Светлана, она ласково улыбнулась Маруа и потянулась к нему. — Не лезь! — грубо крикнул Марио, да так злобно и страшно, что испугался собственного крика. — Ну что ты, что ты… — тихо проговорила Светлана, но Марио, ничего не осознающий от нахлынувших на него злости и досады на весь свет, оттолкнул её от себя. Света пошатнулась, посмотрела на Марио растерянно и удивлённо и опустила голову, ничего не сказав. «Что я наделал… Боже мой!» — опомнился Марио. Он устыдился своего поступка и тут же захотел извиниться, но Светланы уже не было рядом. И вдруг Марио увидел, что всё вокруг опустело — ни людей, ни машин, и наступила полная тишина, которая буквально ощущалась и была неестественной и пугающей. Марио понял, что он остался один… совсем один… никого вокруг… — Люди, где же вы? — простонал Маруа. — Господи, где… Внезапно Марио понял, что всё это — просто страшный сон, и, собрав все силы, вырвался из цепких объятий ночного кошмара. Проснувшись среди ночи, он почувствовал, что его лицо и подушка стали мокрыми, а его глаза щиплет так, словно он режет лук. «Что же это — я во сне плакал, что ли? — подумал Марио. — Ну уж это никуда не годится! Ну-ка, Маруа, возьми себя в руки немедленно!» За свою сознательную жизнь Марио плакал один-единственный раз — когда его уносили со льда после той самой травмы, что едва не перечеркнула его карьеру. Маруа считал слёзы слабостью, недостойной мужчины, но сейчас он впервые в жизни осознал, что моральные страдания бывают ничуть не слабее физических.***
В девять утра Марио приехал в Ледовый Дворец Спорта на утреннюю тренировку. И игроки, и тренеры-ассистенты тут же забросали его вопросами о его самочувствии, на что Маруа, через силу улыбаясь, отвечал: «Спасибо, всё хорошо, со мной всё в порядке!». Ему не терпелось приступить к любимому занятию. «Работа — лучшее лекарство от тревоги и переживаний, — думал Марио. — Займусь делом — и все мои мысли тут же улетучатся, а дальше жизнь всё расставит по местам, нерешаемых проблем не бывает!» Но он напрасно надеялся на то, что работа отвлечёт его от воспоминаний о позавчерашней ссоре. Помимо своей воли он вспоминал печальный взгляд выразительных серых глаз Светланы, в которых читался немой вопрос: «За что?», а в ушах звучали её слова: «Даже самое сильное и светлое чувство можно убить». Марио никак не мог сосредоточиться, он был бесконечно далёк от того, чтобы что-то объяснять, рассказывать и показывать. Поэтому после разминки и общефизической подготовки он не стал мудрить над отрабатыванием чего-то сложного, а просто разделил «Сибирь» на две команды и велел им сыграть между собой два получасовых матча. — Сегодня нас ждёт сложная игра, поэтому я не намерен перегружать вас, — сказал Марио после окончания тренировки. — Днём вместо обычного занятия под моим руководством у вас будет двухчасовая самоподготовка в тренажёрном зале. Надеюсь, что вы не будете — как это у вас говорят? — отлынивать от работы, нам предстоят два решающих матча, а очки нам нужны как воздух, так что поработайте как следует! Провожаемый удивлёнными взглядами подопечных, Маруа пошёл прочь, но его догнал и остановил его ассистент, в своё время сам выступавший за «Сибирь» и по завершении карьеры занявшийся тренерством родного клуба. — Простите, что вмешиваюсь, Марио, но, по-моему, вы напрасно даёте поблажки команде, — сказал он. — Сейчас не время отпускать ребят на самоподготовку: нас ждут два очень важных матча и начало плей-офф. Сейчас как никогда важно следить и за дисциплиной, и за качеством работы, тем более что у команды в данный момент спад и нам надо выходить из этой ситуации. — Да, вы правы, — кивнул Маруа. — Это просто я что-то расклеился, после позавчерашнего проигрыша я всё ещё… не знаю, как это по-русски сказать… — Не в своей тарелке? — сочувственно улыбнулся ассистент. — Ладно, Марио, раз вам всё ещё не по себе — не приходите на дневную тренировку, пусть будет так, как вы сказали, а я послежу, чтобы ребята занимались.***
Телефон Светланы по-прежнему вещал ледяным голосом о временной недоступности абонента, а СМС-сообщения Марио всё так же уходили в пустоту. У Марио осталась одна-единственная надежда: встретиться со Светой вечером после матча и поговорить с ней. Вот только захочет ли она видеть его? Да и приедет ли она на сегодняшний матч? Мысли Марио путались, ситуация уже казалась ему тупиковой… И вдруг он понял, что нужно делать, понял, что сам он не справится, что ему нужна рука помощи. Его старый друг Мишель Бержерон, когда-то тренировавший клуб Марио «Квебек Нордикс», всегда готов был прийти на помощь в трудную минуту и мог дать хороший совет. Марио был уверен, что друг не оставит его в беде. Когда Марио получил ту ужасную травму, Бержерон часто навещал его в больнице и морально его поддерживал, был он с ним и в радостные моменты (например, на его свадьбе), и он был одним из немногих, кто сочувствовал Марио тогда, когда во время самого худшего сезона «Нордикс» у него совершенно не шла игра. Именно Бержерон помог Марио сделать правильный выбор, когда российское хоккейное руководство предложило Маруа тренировать «Сибирь». И теперь друзья постоянно общались друг с другом, Марио подробно рассказывал и о своей жизни в России и Новосибирске, и о своей работе с командой, и о том, что он встретил свою настоящую большую любовь. Сделав видеозвонок по скайпу, Марио рассказал другу свою печальную историю двухдневной давности. — Марио, Марио… — укоризненно покачал головой Бержерон с монитора. — Как же так? Ты же взрослый человек, а ведёшь себя как… Да нет, такое даже подростку непростительно. Ты говорил, что эта женщина всегда любила тебя, что она всегда готова тебя поддержать, а ты накричал на неё и оскорбил её в ответ на её сочувствие и поддержку? Получается, что ты ответил злом на добро? Как ты объяснишь своё поведение, как? — Позавчера мы проиграли 0:7 аутсайдеру… — Маруа чувствовал, что его объяснения звучат как бессмысленный детский лепет. — Я был очень расстроен и раздосадован и не мог с собой совладать… Не знаю… Как-то всё само собой получилось… — А, не знаешь, что на тебя нашло?! — Бержерон, несмотря на всю свою симпатию к Марио, был неприятно удивлён этой историей. — Извини, но проигрыш и плохое настроение — не оправдание! Марио не удивил тон друга. В свою бытность тренером Бержерон получил за свою прямоту и резкость прозвище «Тигр», и эти качества так и остались с ним на всю жизнь. К тому же Маруа чувствовал, что ему нечего возразить… да и что скажешь, когда ты сам во всём виноват и оправдаться тебе, в сущности, нечем? — Что же мне теперь делать? — растерянно спросил Марио. — Умерить свой пыл! — последовал ответ. — А прежде чем что-то сказать, нужно подумать, чем твои слова могут обернуться и для собеседника, и для тебя! — Да, я понимаю, что был не прав, — печально сказал Марио. — Вспыльчивость всегда доставляла мне проблемы, но жизнь почему-то так и не научила меня быть посдержаннее. Три недели назад мы со Светланой тоже поссорились, и тоже из-за того, что я накричал на неё. Света поделилась со мной своими тревогами, а я, чудовище, вместо того, чтобы успокоить её, нагрубил ей… Но тогда она сразу простила меня, а сейчас она не отвечает на мои звонки, не хочет общаться со мной… она меня не простила. Ответом на слова Марио стало длительное молчание, которое было выразительнее любых слов. — На что же ты рассчитываешь, Марио? — спросил, наконец, Бержерон. — На то, что Светлана так любит тебя, что всегда будет тебе всё прощать? — На то, что наша любовь преодолеет любые препятствия и на то, что жизнь сама расставит всё по местам, — ответил Марио и почувствовал, что его слова очень напоминают штампованные фразы из книг. — Мы сами творцы своей личной жизни, Марио, — сказал Бержерон.- И в данной ситуации ты сам должен расставить всё по местам, потому что в вашей ссоре виноват именно ты. — Что я должен делать? — спросил Марио. — Встретиться со Светланой и извиниться перед ней, — Бержерон говорил всё тем же строгим тоном, но Марио увидел в глазах друга теплоту и поддержку. — Раз она не отвечает на твои звонки — нужно искать другие способы поговорить с ней. Ты мог бы подойти к ней после хоккейного матча, мог бы дождаться Светлану у её подъезда или приехать к ней на работу или просто туда позвонить: ты же уже подвозил Свету к её школе, так найди телефон этой школы в поисковике… Неважно, что ты предпримешь — ты во что бы то ни стало должен встретиться с этой женщиной, посмотреть ей в глаза и попросить у неё прощения за всё, что ты сказал и сделал. …Разговор с другом заставил Марио по-новому взглянуть на свои проблемы. Проигрыш теперь казался ему сущей ерундой по сравнению с тем, что произошло после него, но и ситуация со Светланой уже не виделась ему безнадёжной. Теперь мысли Марио перемещались в ясном направлении. Как бы ни сложился нынешний сезон для него и «Сибири» — Марио ни за что не разрушит своё личное счастье. Он непременно избавится от своей несдержанности и излишней эмоциональности… да, это будет непросто, но он сильный человек, в своё время он сумел побороть серьёзную травму и тяжёлую болезнь — справится и со своими недостатками, он должен это сделать, если не хочет потерять человека, который стал ему так дорог. Больше он не повторит своих ошибок.