Мальчик в девочке

Вместо того чтоб сбить его с ног, Затанна сама падает на пол одного из его личных убежищ неловко, некрасиво и с грохотом — в который уже за сегодня раз. Прием не получился. Опять. — Зараза! — трет она ушибленное бедро сквозь короткие спортивные шортики. На ногах уже наливаются синяки. Без сочувствия Дик жестом показывает ей подниматься. — Соберись, Зи. Еще раз. Судя по виду ей очень хочется его пнуть как следует. Но это не поможет. Это не самый романтичный вариант совместного времяпрепровождения. Тренируя ее, Дик неизменно становится противным и требовательным, и нудным. Затанна ненавидит быть девой в беде, обычно не капризничает и не препирается, но прием не дается ей уже третью тренировку, она злится сама на себя, он тоже теряет терпение. — Это ты не так показываешь! — раздраженно перевязывает она растрепавшийся хвост. Спустя мгновение он оказывается за ее спиной. Рука на ее плече, легкий, почти не ощутимый удар в ноги заставляет потерять равновесие, толчок в спину снова по инерции отправляет ее в партер. Почти — Дик успевает подхватить ее за мгновение до, помогает выпрямиться. — Вот так, — завершающим штришком губы легко касаются ее горячей шеи над футболкой. — Запомнила?  — Целовать обязательно? — фыркает Затанна. Впрочем, хмурый изгиб ее рта слегка мягчеет. — Меня — да. Каждый день и много раз, — смеется он, но тут же вновь становится серьезным и нудным, потому что однажды все это может спасти ей жизнь. — Ты должна точно чувствовать равновесие, чувствовать свое тело и центр тяжести… И повторять за мной. Все просто, Зи. — Мой центр тяжести расположен иначе чем у тебя. — с недовольным видом она обрисовывает в воздухе свою выдающуюся грудь и округлые бедра. — Может в этом дело? — Может просто хватит искать отговорки? Фраза неудачная. Ее голубые глаза вспыхивают раздражением, с губ срывается заклинание. Вспышка освещает стены, в глазах у Дика все на мгновение плывет. Дыхание перехватывает. Он инстинктивно зажмуривается. А когда открывает глаза — пол тренировочной комнаты кажется ближе чем был. Опустив голову, он натыкается взглядом сначала на маленькие босые ступни Затанны. А потом вдруг осознает, что закрывающая ему обзор фигня — это черт возьми, грудь. Довольно большая, туго натягивающая ткань футболки грудь. — Очень смешно, Зи, — с упреком хочет взглянуть он на Затанну. А вместо этого смотрит на себя самого словно в зеркало. И только не-свой, женственно лукавый прищур его же глаз, осанка и вот эта привычка наклонять голову, глядя чуть искоса, выдает ее в мужском теле. Его, черт возьми, теле. Рукой Дик проводит по лицу. Аккуратный небольшой нос, тонкие дуги бровей. Вместо вчерашней щетины на подбородке гладкая и мягкая кожа. На пробу он делает пару шагов, привыкая к иному распределению веса. Длинные волосы Затанны, хоть и собранные в хвост, непривычно болтаются за спиной. Грудь в спортивном лифчике слегка покачивается в такт шагам. Ладно, на долю момента это и впрямь забавно. — Вот теперь пробуй, умник. — по-женски уперев его руки в бока, издает Затанна довольный смешок. Слава богу, хоть голос остался прежним, высоким, иначе это стало бы слишком похоже на шизофрению. — Не вопрос. Попривыкнув к чужому телу, Дик на пробу разбегается. Ну уж элементарный кувырок с опорой на руки он всяко сделает в любом теле и из любого положения. Сначала не хватает силы ног для толчка, и рост не тот к которому привык, потом в стойке перевешивают бедра. На выходе подворачивается левая рука, он рушится на пол. Только и успевает что сгруппироваться. — Фиаско. — удрученно потирает он ушибленную задницу, более округлую и мягкую чем привычно. —Эй, побережнее там с моим телом. — ехидничает Затанна. Впрочем, тут же протягивает руку. Правда сначала едва не попадает ему случайно в глаз, не рассчитав длины, а потом тянет с такой силой, что всем ее легким телом Дик взлетает на ноги как пушинка. С любопытством она разглядывает его руки, сгибает одну в локте, как будто в игре напрягая и расслабляя бицепс. — Неплохо… — кончиком пальца она тыкает в бугрящиеся под кожей мышцы. — А вот тебе хорошо бы поработать над руками. — ворчит раздосадованный падением Дик. — Мышцы ватные. Внезапно его сгребают в охапку и прижимают к стене. Затанна в его же собственном теле беззастенчиво использует его же собственную силу против него. Глядеть снизу вверх непривычно, непривычно ощущение, с которым грудь — теперь мягкая, чувствительная, — прижимается к твердой груди другого тела. Собственное лицо нависает над ним. Зрачки расширены, ноздри чуть вздрагивают, любопытно втягивая исходящий от кожи и волос запах. — Так вот как ты меня чувствуешь. — Затанна утыкается носом куда-то ему за ухо, путаясь в длинных волосах. — Интересно, как же все интересно… А все-таки я приятная. — заключает она, наконец. Запертый в ее теле, Дик ощущает как против его воли оно отвечает на прикосновения. Он ощущает каждый ушиб ее тела, каждый синяк и то, что левая лодыжка, кажется, потянута. И то как низ живота наливается теплой, неясной тяжестью ощущает тоже. Совсем другое ощущение, отличное от того к которому он привык. Это немного смущает. Но ее телу определенно нравится близость его тела. Во рту становится влажно от слюны, приходится сглотнуть. Она прижимается к нему еще теснее, слегка потираясь, и он отчетливо ощущает животом полувставший уже член. Это все-таки его член, черт возьми. Даже в другом теле Дик ощущает за него некоторую ответственность. Немного неловко. — Упс. Затанна склоняет голову чуть набок, словно прислушиваясь к незнакомым ощущениям. — Твое тело легко возбуждается. — Это потому что ты такая… приятная. Ну же, Зи, верни все как было, и я сам расскажу тебе насколько. — смеется Дик игриво. — Очень, очень подробно. Внезапно он ощущает прикосновение губ к губам. Целовать себя самого слишком уж попахивает нарциссизмом, это забавно, но больше странно. — Серьезно, Зи! Прекращай. Это уже не смешно. — невольно жмурится он. — Что ты делаешь? Лопатки уже упираются в стену. Напрочь обветренные им на последнем патруле губы ласкающе проходятся по шее, прихватывают мочку уха. — Я просто хочу тебя поцеловать. — поцелуи дорожкой ложатся на висок, скулу, щеку. Кончик языка проходится по его плотно сомкнутым губам. — Боже, ну не делай такое лицо, оно мне совсем не идет. Это же просто ты, просто я… — тихо смеется Затанна. Широкая ладонь ложится на грудь, мягко сжимая через спортивный лифчик. — Мы столько раз делали все это. Твердый член тесно вжимается в низ живота. Приятное тепло растекается по телу, отбивая все желание сопротивляться. — Твое тело — подлый предатель. — обиженно бубнит Дик. — Ты сам столько раз этим пользовался, что грех жаловаться. — впрочем, Затанна больше не настаивает, ее рот теперь касается поцелуями его шеи. Кожу, чувствительную и нежную, колет. — Щетина! — потирает он шею тыльной стороной руки. Затанна оскорбленно фыркает. — Твоя щетина! Теперь понимаешь, почему она меня бесит… — внезапно голос ее становится веселым. Шероховатой кожей подбородка и щеки она проходится по ключице, щетина слегка царапает, это одновременно щекотно, приятно и чувствительно. Ее тело отвечает незамедлительно новой волной возбуждения, он машинально тянется, трется. — … и почему иногда нравится. — мурлыкает Затанна довольно. Тонкая грань между ее телом и его разумом размывается. Судя по тому какие у нее — его — глаза, захмелевшие, шалые, как быстро и тяжело поднимается грудь, ее тоже изрядно разобрало. Ее рука — с его шершавыми, жесткими пальцами, — целеустремленно забирается под резинку сначала спортивных шорт, а после — трусов. Хотя на ее теле скорее трусики. Тонкие, узкие — полоска, которую она легко сдвигает в сторону прежде чем он успевает возмутиться. Пальцы проходятся между бедер и тут же с влажным, хлюпающим звуком проскальзывают внутрь, преодолевая сопротивление мышц, слегка царапают короткими ногтями. Дик шипит сквозь зубы и дергается. Это уже слишком. — Эй, это же мое тело, я лучше всех знаю что ему нужно, что оно хочет…— тихо смеется Затанна. — Как думаешь, за сколько минут я заставлю мое тело кончить? — Две? — выдыхает он наугад. При хорошем раскладе он укладывался в четыре, но у нее преимущества. — Разве тебе не любопытно? — соблазняющий шепот касается уха, пальцы толкаются глубже. — Совсем не хочется узнать что я чувствую, когда ты делаешь это со мной? Совсем-совсем нет? Она чувствительно покусывает его — свою — шею, большим пальцем одновременно задевая самое чувствительное местечко между бедер. По телу расходятся волны удовольствия, в волнах этих его разум увязает и тонет. Да, черт возьми, ему и правда любопытно. Тут Затанна попала в точку, ее пальцы вытворяют что-то невообразимо приятное, и пару занятных штучек он уже успел запомнить на будущее. Приняв молчание за согласие, она избавляет его от одежды, легко устраивает одну его ногу у себя на бедре, прижимая локтем, движения пальцев становятся ритмичнее, острее. Влажные звуки отчетливо отдаются в ушах, если честно, уже очень хочется постанывать в такт, но вместо этого Дик сильнее закусывает губу в попытке сохранить хоть остаток самоуважения. Наконец, она все-таки не выдерживает. Крепкие руки вздергивают его вверх, вынуждая обхватить ее ногами за пояс. — Не смей, Зи. — дергается он в ее руках, ощущая как горячий, немного влажный член прижимается к животу. — Слышишь? Это, черт возьми, все еще его член. И если его девушка сейчас трахнет его его же собственным членом, будучи в его собственном теле — это уже чересчур. — Тише, тише, — она перехватывается поудобнее. — Все будет хорошо. Думай об этом как об эффекте присутствия. Головка упирается и проскальзывает внутрь легко, несмотря на сопротивление сжимающихся мышц — слишком мокро от смазки. — Ну пожалуйста, Дик… — Затанна прижимается губами к уху, голос хрипловатый, просительный. — Позволь мне. Она смотрит на него его глазами — взгляд прежний. Ее, Затанны, взгляд, и ее голос, все ее чертово тело тянется к его телу как будто только так можно заполнить тяжелую, горячую пустоту внутри. И да, какая-то частичка его все же изнывает от любопытства. Едва Дик кивает, она с силой двигает бедрами до упора и тихо, сдавленно выдыхает. Нет, не больно, но ощущение растянутости, заполненности довольно странное, от резкости толчка внутри самую малость саднит. — Ну вот и все. — шершавой щекой она нежно потирается об его щеку. — Видишь — ничего страшного. Это все еще мое тело. Это все еще я, это все еще ты… Она почти выходит и тут же с силой толкается снова, так что он едва затылком о стену не прикладывается. Удовольствие острой вспышкой расходится по низу живота. — Эй, я вообще-то с тобой понежнее. — Иногда. — сквозь смех Затанна дышит глубоко и часто, лоб влажный от пота. — А иногда нет, и я точно знаю что мне это нравится. — замерев, она прислушивается к ощущениям чужого тела. Пальцы сильнее сжимают его бедра, без усилия удерживая на весу — Знаешь, я и впрямь… приятная. Очень. — А я говорил. Быстрее, медленнее, размашисто на всю длину и короткими, неглубокими толчками. Разный ритм, разный угол — ей хочется попробовать все и сразу, она всегда такая — любопытная, жадная, откровенная. А потом она вдруг жалобно смотрит на него. — Кажется, еще чуть-чуть и все… Черт. Щеки у нее горят. По ее — его — широкой спине под его ладонями прокатываются знакомые ему предшторменные волны дрожи. — Проблема, да? — беззлобно подкалывает ее Дик. Затанна смущенно ворчит. — Как у тебя получается так долго? — Годы тренировок. — смеется он, переводя дух. Ее тело тоже словно наполнено изнутри горячим, растекающемся удовольствием, и каждое ее движение добавляло еще и и еще, по капле наполняя, и еще бы чуть-чуть и это удовольствие бы, наверное, хлынуло за края, переливаясь, затапливая… Неудовлетворенное любопытство заставляет его чувствовать себя немного разочарованным. Как и ее неудовлетворенное тело. Со сконфуженным видом Затанна утыкается носом ему в висок, и это настолько ее привычный жест, что сходу забывается кто в каком теле. Изнутри немного разрывает от приступа нежности к этой несносной магической девчонке с ее безумным воображением, в каком бы теле, в каком бы виде она не была. Боже, он любит ее так сильно. — Расслабься. — Дик обнимает ее за шею. — Сосредоточься на дыхании. Как обычно во время медитации — слушай свое, — у него вырывается смешок, — то есть, мое, мое, черт возьми, тело. Двигайся медленнее, если уже слишком близко. Меняй ритм. Импровизируй. Наслаждайся. Ему до одури хочется поцеловать ее. Прямо сейчас. Плевать, что тесно прильнувшее тело его все еще не слишком-то возбуждает — твердость члена внутри, ровная грудь вместо женственно-мягких округлостей, жесткая дорожка волос на животе. Не возбуждают по-мужски короткие пряди вместо шелковых длинных локонов, когда он привычным жестом настойчиво кладет ладонь на ее затылок. Они встречаются губами. Это все еще ты. Все еще я. Мы. Все остальное размывается в мгновение, на жестком полу они оказываются в куче разбросанной одежды непонятно как и в какой момент — целуются жадно, взахлеб, пока вкус губ не смешивается в один на двоих. Длинные волосы мешаются, назойливо лезут в рот — и как только она обычно с ними управляется. В голове все мешается и путается. В ушах звенят стоны, короткие, рваные, в такт толчкам. Губы, которыми Затанна целует его, в один момент до трещинок обветренные на последнем патруле в доках, а потом вдруг мягкие и холеные. Непривычно тонкими — ее — пальцами он сжимает ее — свои — широкие плечи, забыв об острых ногтях. На смугловатой коже его настоящего, родного тела наливаются кровью ссадины — в ее теле Дик сам вдруг отчетливо ощущает эту приятную боль. Уже не понять кто где, не отделить. Как будто два сигнала одновременно врывается в радиоэфир, то перебивая друг друга, то сливаясь в умопомрачительный резонанс, в единое целое. Слишком много ощущений сразу, а потом происходит что-то похожее на сокрушительную сенсорную перегрузку. Последнее, что Дик видит перед собой — собственное, искаженное удовольствием лицо с крепко зажмуренными веками. Затанна громко вскрикивает, тело, которое он обнимает, содрогается и обмякает без сил, дрожа и прижимаясь. А когда он с трудом заставляет себя открыть глаза, первое, что он видит — ее лицо. Длинные, сомкнутые ресницы, тонкие дуги темных бровей, маленький аккуратный нос. Растрепанные прядки липнут к ее лбу, к влажным, раскрасневшимся щекам. Все вернулось на место. С трудом приподнявшись на полу среди разбросанной одежды, он с облегчением касается губами солоноватой кожи в изгибе ее шеи, обводит ладонью округлость грудей, мягкие, плавные линии бедер. — Боже, как я люблю твое чудесное тело, Зи. — Твое тоже… довольно интересно. — тихо хмыкает Затанна, с трудом пытаясь сесть и дотянуться до брошенных рядом трусиков и футболки. — Можем как-нибудь повторить. На мгновение Дик задумывается — но потом с озорной улыбкой мотает головой, касаясь губами ее изящного, теплого плеча. — Пожалуй, быть в тебе привычным способом мне больше по душе. Впрочем, теперь он знает чуть больше самых потаенных ее секретов, и ни о чем не жалеет. Только одна вещь не дает покоя настолько, что даже поздней ночью он ворочается в постели, пока Затанна, наконец, не просыпается. — Вот теперь скажи мне, что это было, Зи? — жалобно вопрошает Дик в свете зажегшегося ночника. — Ты меня? Я тебя? Или я сам себя? У меня теперь просто мозг взрывается от одной попытки сформулировать кто кого … любил. На сонном лице Затанны калейдоскопом мелькает все что она думает о его логических-физиологических изысканиях посреди глухой ночи. — Скажем так: мы любили друг друга. — наконец, туманно вздыхает она сквозь смех и тушит свет. При некотором размышлении Дик решает, что это звучит достаточно похоже на правду.