hands-on approach / Практический подход

Кара ощущает разочарование так, будто у неё в крови плавают небольшие косяки чешуйчатых рыб, нервных и встревоженных, и в самом низу живота они образуют целое скопление, настоящую рыбью вечеринку. Это не обычное разочарование. Несмотря на кажущееся обратным, Кара всегда была развита сексуально — в криптонской культуре нет никакого смущения перед инстинктом размножения, и у неё, соответственно, тоже — и неспособность облегчить эти чувства сродни неспособности ударить, когда она в ярости. По крайней мере, в случаях с другими разочарованиями она может выместить это на чём-то: для её кулаков всегда в изобилии бетон; для крика отлично подходит такая высота полёта, пока её лёгкие не заледенеют; а шведские столы без ограничений являются раем для любых пищевых излишеств. К сожалению, она мало что может предпринять из-за постоянной нехватки времени на себя. Или же на смену бесполезных и довольно посредственных бойфрендов. Не то чтобы она искала только хороший секс, но разве ваши парни не должны быть хоть сколько-нибудь заинтересованы в вашем удовольствии? Или в удовлетворении? Или в утешении? Кара приходит в ужас от отсутствия внимания, которое она наблюдала в первые несколько раз, когда они спали вместе. После ряда страшно неловких разговоров с Мон-Элом легче просто спать в постели в одежде, нежели раздетой. А оттуда уже всё идёт вниз по наклонной. Прямо вниз по крутому склону, как будто ты едешь в магазинной тележке с вершины самого высокого в округе холма, не осознавая, что в украденных из Walmart'a тележках не бывает никаких встроенных тормозов (личный опыт может подтвердить, что это быстрая поездка). Она расстаётся с ним не из-за этого. Причина в других вещах, которые постоянно накапливаются, которые лучше оставить в прошлом и никогда больше не встречаться. Она на самом деле не хочет даже думать обо всём этом. Но в голове Кары есть и другие воспоминания, гораздо более приятные, которые приходят на ум сразу же, едва она выходит из ДЕО после разрыва с Мон-Элом. Такие воспоминания, как мысли об одном темноволосом генеральном директоре, который, вероятно, в очередной раз за работой снова забыл пообедать. Подпрыгивающим шагом, с улыбкой на лице Кара направляется домой, продумывая список того, что ей нужно сделать как Одинокой Девушке, Которой Более Не Нужен Ни Один Мужчина: 1. Найти упаковку чипсов, сфотографивать, как она их ест, и отправить Лене с подписью: «Угадай, кто теперь одинокая чипсина?» 2. Наконец, спустя целую вечность, достичь сказочного оргазма. 3. Расслабиться в домашней одежде, не опасаясь осуждения. Или без неё. 4. Съесть чизкейк Мон-Эла, который стоит в холодильнике, и удалить все фильмы, добавленные им в список Netflix. 5. Вернуть на место свою раковину (на которую, слава Рао, можно опираться локтями). Чипсы со вкусом гамбургера спрятаны за щедрой заначкой протеиновых батончиков Алекс («я должна, по крайней мере, попытаться накачать хотя бы часть мышц, которые есть у тебя, Кара, и перестань меня осуждать»). Кара не помнит, чтобы их покупала, но, учитывая, как быстро меняется состав её запасов еды, это неудивительно. Она отправляет Лене свою фотографию с подписью и вычёркивает этот пункт из списка. Что там следующее? Ах, да, то, о чём Мон-Эл, похоже, совершенно не имеет представления. Кара запрыгивает в простую домашнюю одежду бомжеватого вида (тренировочные штаны Супергёрл и каким-то образом оставшуюся у неё футболку Гарвардской дискуссионной команды Лены) и в задумчивости замирает, разрываясь между комфортом и относительной тишиной спальни и более подходящим вариантом дивана в гостиной. Конечно, тишина спальни даёт возможность фантазировать, не будучи прерванной, но на самом деле она представляет, что всё происходит именно на диване… так что это слишком хорошая возможность, чтобы её упустить. Это обычная фантазия, на самом деле. Теперь, когда она рассталась с Мон-Элом, нет никаких оснований для чувства вины за то, что она представляет себя с кем-то другим. Данная фантазия не подразумевает никаких особенных обстоятельств или ситуаций: это просто она, Лена и диван (диван присутствует всегда, так ведь?). Сначала мечты Кары, связанные с её просто-подругой Леной, включали в себя диван в кабинете директора L-Corp. Потом они начали на этом диване вместе обедать, и воображение того, как она касается Лены, было немного больше, чем просто отвлекающим. Как целует её. Срывает с неё одежду. Ощущает, как выгибается её тело, слышит звук её стонов… Пытаться при этом поддерживать культурную интеллектуальную беседу, стараясь избегать подобных мыслей, было невозможно. Это похоже на то, как в один момент поглаживать живот и почёсывать затылок. Кара до сих не может это делать одновременно. Её обновлённая фантазия лишь немногим сложнее. Сейчас вечер кино, они смотрят какую-то банальную ром-ком с плохо поставленной сексуальной сценой. Лена говорит что-то о том, что это нереально. Кара спрашивает её, откуда она может знать (что является тоже очень банальным и даже пошлым вопросом). Лена предлагает показать, и она тут же соглашается. Кара располагается на диване, вытянувшись во весь рост, и закрывает глаза. С чего бы Лена начала? Она устраивается между ног Кары и немного по-собственнически нависает над ней. Сердцебиение Дэнверс неравномерное. Тело тёплое и податливое. «Я начну медленно», — произносит Лена. Кара дрожит, её пальцы следуют за ладонями воображаемой Лены, которые проводят вверх и вниз по рукам Кары, сжимая её бицепсы и плечи. «Мне всегда нравились сильные женщины», — мурлычет она. Кара выгибается и ухмыляется про себя. Спасибо Рао за жёлтое солнце. Она дразнит: не целует Кару, даже не позволяет ей приблизиться — просто прикосновениями. Лёгкими, как пёрышко, на незначительном расстоянии — меньше миллиметра от тела — ровно таком, чтобы едва касаться маленьких светлых волосков на коже Кары. Кончики пальцев ловко, как у грабителя-кота, вызывают покалывания и выпускают на волю восхитительные содрогания в теле Кары. «Не дразни», — командует Дэнверс, но это больше похоже на мольбу, чем на приказ. «Почему же?» — наивно спрашивает Лена, и уголок её рта изгибается в этой невероятно милой манере. — «Ты меня накажешь?» — Пульс, участившийся от возбуждения при этой мысли, заставляет Кару ощутить острую нехватку воздуха. Это фантазия, которую надо будет исследовать в другой раз. Неудовлетворённость Кары оживает, вспыхнув, как спичка, брошенная в камин. Маленькие чешуйчатые рыбки в её животе беспокойно снуют туда-сюда, и боже, они так возбуждены. Кара нетерпеливо поднимает футболку и проводит кончиками пальцев по гладкой поверхности живота. «Это несправедливо, — бормочет Лена. — У тебя красивое лицо и сексуальное тело. У большинства людей только что-то одно из этого или вообще ничего». Кара смеётся и прижимает руки Лены к своей груди: «Ты что, недовольна?» Она проводит подушечкой пальца по соску и резко вдыхает, выгибая спину. Чёрт, она заведена гораздо сильнее, чем обычно. Нет времени на прелюдию, нет необходимости в наращивании возбуждения. Она быстро продвигается в фантазии немного вперёд и проскальзывает рукой вниз под пояс спортивных штанов, тогда как пальцы второй руки дразнят соски, доводя их до упругого и чрезмерно чувствительного состояния. Лена уделяет её груди щедрое внимание, лаская их языком, как будто ест какой-то изысканный десерт, постанывая от удовольствия… Кара уже наблюдала такое раньше. Однажды они вместе ели мороженое в парке. Это было… чересчур сексуально. После этого Дэнверс потребовался холодный душ. Наконец Лена стягивает с неё штаны и смеётся с морщинками в уголках глаз, глядя на нижнее бельё Кары с рисунками маленьких танцующих пицц. Кара быстро открывает глаза, чтобы проверить: нет, на ней взрослое, сексуальное чёрное бельё. Всё хорошо. «Ты восхитительна», — шепчет Лена, затем цепляется пальцами за кружевную ткань и тянет её всё ниже и ниже… Кара стягивает спортивные штаны до щиколоток, за ними следует нижнее бельё. В квартире тепло, воздух едва ощущается кожей. Пальцы Лены выводят причудливые узоры на внутренней стороне бёдер Кары, и она нервно ёрзает, выгибаясь, отчаянно нуждаясь в большем и не получая этого. «Лена, — выдыхает она, — пожалуйста, просто прикоснись ко мне». — Она слышит тихое самодовольное хмыканье Лены и небольшое ускорение ритма её сердца. «О, но я же это и делаю, — мурлычет Лютор. Её руки скользят вверх и вниз по ногам Кары, всё ближе подбираясь к основанию бёдер, где её ожидает жар, скользкий и отчаянно желающий. — Где именно ты хочешь меня, Кара?» Дэнверс практически чувствует касания пальцев Лены, отпечатывающиеся на её пуленепробиваемой коже. Её собственные нетерпеливые пальцы отказываются от поддразнивания и встречаются с влажным жаром. Рао, она вся мокрая. Из её рта вырывается дрожащий вздох. «Лена», — выдыхает она, поднимая бёдра навстречу движениям собственной руки. Пальцы Лены, длинные, как у пианиста, касаются её с физическим ощущением чего-то такого сладкого, как обожание или простое восхищение. Она легко входит в Кару: «Ты так меня ждёшь, Кара», — шепчет Лена невероятно сексуальными красными губами и ласкает её, нажимая на трепещущие стенки лона, и по телу Дэнверс пробегают искры удовольствия. — «Рао, Лена, — выдыхает Кара, и её рука двигается ещё быстрее. — Сильнее». «Для тебя всё что угодно, дорогая», — бормочет Лена и наконец-то, наконец-то наклоняется, чтобы завладеть губами Кары. Её рука ускоряет движения, нарушая связность звуков из голосовых связок Дэнверс. Ближе, быстрее, плотнее, ощущая всё больше и больше переполняющее её возбуждение, Кара кричит. Её пальцы, скользкие и неутомимые, двигаются быстрее, она тянется вниз второй рукой, чтобы потереть самую чувствительную точку, и из плена её лёгких вырываются слова: «Чёрт, о, Лена…»

***

Лена очень обеспокоена. Кара, как правило, не пишет такие потрясающие мир вещи, как «Я теперь одинока!», после которых следует тишина. Надеясь получить ответ, Лена посылает ещё несколько сообщений. Обычно она не пишет два раза подряд, но чем больше времени проводит с Карой, тем чаще пишет и дважды, и трижды (и даже ещё больше, когда взволнована), и тем сильнее на неё это действует. [Лена]: Кара??? [Лена]: ты не можешь просто так сбросить бомбу, а потом не отвечать мне, Кара Дэнверс. Лена замечает на столе незаконченный отчёт и отбрасывает его в угол. [Лена]: я еду к тебе, будь готова выложить всё. Так что она отправляется к Каре. Лена в самом деле не беспокоится о том, как войдёт в квартиру: Кара недавно дала ей ключ, разве он нужен не на этот случай? К тому же она не сможет подкрасться к Дэнверс незаметно. Поверьте, она уже пыталась. Это закончилось тем, что Лена была смущена, Кара — невозмутима, а её обескураженные коллеги вокруг пытались понять, почему генеральный директор L-Corp только что попытался застать врасплох Кару Дэнверс. В общем, она совершенно не беспокоится о том, что застанет Кару в какой-то неудобный момент, потому что… ну, суперслух, разумеется. Предполагается, что она не знает, но трудно не сложить вместе два и два. Светлые волосы, голубые глаза и сильная потребность постоянно защищать Лену? Супергёрл и Кара Дэнверс — совершенно разные люди, ага, конечно. И вот она входит в квартиру и застаёт Кару ласкающей себя и стонущей её имя… Она — Лютор. Она знает, как воспользоваться возможностью, когда таковая предоставляется и при этом согласуется с её планами, хотя её мозг в этот момент прекращает всякую мыслительную деятельность. Потому что Кара лежит перед ней обнажённая, ласкает себя, и в её стонах отчётливо слышно имя Лены. Лютор прочищает горло. — Я не помешала? — Ах! — Кара резко вздрагивает, дёрнувшись и руками, и ногами, и её глаза становятся размером с блюдца. Подушки разлетаются в разные стороны. Лена не в силах отвести взгляд и наблюдает, как Кара пытается прикрыться, силясь одновременно спустить футболку и натянуть штаны. Её пресс от данных действий заметно напрягается, и у Лены от этого зрелища чуть не текут слюнки. Прежде чем её мозг снова начинает работать, Лютор пинком закрывает дверь и в несколько быстрых шагов пересекает комнату. Она берёт руки Кары в свои. Та застывает с широко раскрытыми глазами и выражением паники в них. Лена замечает, что правая рука Кары скользкая, и краснеет от осознания этого. — Давай я помогу тебе с этим, — предлагает она и опускается на колени рядом с диваном. Кара таращится на неё, открыв рот, как выброшенная на берег рыба. — Кара? — напоминает о своём вопросе Лютор. — Я… Лена… ты… почему ты здесь? — запинаясь, произносит Дэнверс. Её руки не предпринимают попыток высвободиться из ладоней Лены. — Ты… Я… — Я тебе написала, — с ухмылкой говорит Лена. Её взгляд блуждает по блестящим пальцам Кары, и она бессознательно наклоняется к ним ближе. — Ты не ответила. — Кара издаёт странный сдавленный звук, так как Лена обхватывает губами её указательный палец. Вкус криптонианцев… восхитителен, решает Лена, развратнейшим образом посасывая палец, прежде чем с влажным звуком отпустить его. Кара выглядит так, будто у неё вот-вот случится аневризма. Цвет её лица готов посоперничать с оттенком плаща Супергёрл. — Ле… ты… я, ты… что? — жалобно и совершенно потерянно спрашивает она. Её взгляд ни на секунду не отрывается от губ Лены. — Я тебе написала, — повторяет Лена и проводит языком длинную полоску по среднему пальцу Кары. Та тяжело сглатывает. — Я сказала, что приеду, и чтобы ты была готова выложить всё насчёт того, что ты снова одна. Однако я не имела в виду, — она кусает кончик пальца Дэнверс, и та тихо взвизгивает, — чтобы ты выложила прямо всё. — Лена сжимает руки Кары и подмигивает. — Впрочем, я не жалуюсь. — Ладно, — с трудом выговаривает Кара. Её лицо краснеет ещё больше, когда она ловит взгляд Лены на своей груди. — Ты не… шокирована? Я думала… прости, я просто… я вовсе не… — Ты вовсе не… что, Кара? — Лена прижимается влажным поцелуем к центру ладони Кары. — Вовсе не думала обо мне, когда ласкала себя? Знаешь, это довольно обидно. — Глаза Кары снова становятся очень большими, и Лена не может сдержать смешок. — Почему меня не пригласили? На самом деле, я бы предпочла быть тут с самого начала и сама тебя ласкать. В голубых глазах что-то мелькает — маленькая искорка смелости или, может, просто солнечный свет — и Кара сжимает руки Лены в ответ. — Не хочешь мне помочь в таком случае? — предлагает она, и, о боже, если Лена думала, что дразнить возбуждённую Кару — это забавно, то иметь дело с соблазняющей и подыгрывающей Карой — ещё лучше. — Конечно, хочу, — мурлычет Лена. — На чём ты остановилась? — Кара в нерешительности замолкает, и Лена подбадривает её: — Расскажи мне всё. — Ну, — начинает Кара, и по мере того, как она произносит каждое очередное слово, в ней растёт храбрость, — я представляла, как ты, эм, прикасаешься ко мне. — Лена расплетает их пальцы и протягивает руки ладонями вверх. Кара смотрит на них, а затем понимает. Она притягивает правую руку Лены вверх и дрожит, когда та ложится на её грудь. Дэнверс судорожно сглатывает. И другую руку Лютор направляет вниз. Пальцы Лены скользят по гладкой поверхности ноги Кары и останавливаются на внутренней стороне бедра, на тёплой, немного влажной коже. Кара вздёргивает подбородок, на её лице отражается вся её бравада и нервозность. — Ты сидела на мне верхом, — бормочет она, и как же Лена рада, что сегодня на ней брюки, а не юбка. — Ммм, как мы к этому пришли? — уточняет Лена, перекидывая ногу через талию Кары и осторожно устраиваясь на её бёдрах. Кара ёрзает, чтобы лечь поудобнее, напряжённая, как натянутая тетива лука. — Мы уже целовались? — Лена растирает небольшие круги по внутренней стороне бедра Кары, другой рукой нежно массируя грудь. У Дэнверс прерывается дыхание, когда Лена дразнит её, приблизившись к верхней части бёдер, после чего отстраняется. — Кара? — требовательно спрашивает она. — Мы, эм, смотрели фильм. Мы ещё не целовались, ты… ты дразнила меня, — признаётся Кара, кусая губы. Лена задумчиво хмыкает. — Прямо как сейчас, — добавляет Дэнверс, постукивая пальцами по дивану. — Ну, я не знаю, что делать дальше, — поддразнивает Лена, наклоняясь к ней. Она опирается на локти, наслаждаясь контрастным видом своего абсолютно чёрного делового костюма с загорелой кожей Кары. — Не подскажешь мне? — Её дыхание в предвкушающей ласке скользит по подбородку Кары. Тёмно-голубые искорки в глазах Кары ярко вспыхивают, и Лена видит в них Вселенную, бесконечную и безумно притягательную. Кара разрушает очарование этого момента, подняв голову, чтобы прижаться губами к губам Лены. Глаза Лютор закрываются, и она выгибается, вовлекаясь в поцелуй, с энтузиазмом отвечая на нежное прикосновение языка Дэнверс. Кара хорошо целуется — так хорошо, что Лена тает — и её губы невероятно мягкие. На них лёгкий привкус соли от чипсов и что-то сладкое. Возможно, карамель? — Ты целуешь меня, — хриплым голосом бормочет Кара, — а потом вводишь в меня свои пальцы и заставляешь кончить. — Чёрт, Кара, — стонет Лена, её ресницы трепещут, — ты такая горячая, когда говоришь прямолинейно. — Спасибо. — Кара резко поднимает бёдра, и костяшки пальцев Лены задевают скользкий жар. Её слова звучат строго, но с умоляющей интонацией в конце: — Пальцы, пожалуйста? Лена начинает с одного — но Кара крутит бёдрами и извивается, с её губ срывается «больше», — а затем добавляет ещё один и чувствует в своём теле возросшее напряжение от ощущения того, насколько Кара мокрая. Для неё. — Так? — спрашивает она, совершая медленные глубокие толчки. — Может, быстрее? Кара стонет, морщится и умудряется бросить на Лену разочарованный, по-детски нетерпеливый взгляд. — Лена, — с дивана падает ещё одна подушка, — ты же знаешь, что этого недостаточно, пожалуйста, просто уже давай быст… Лена делает, что ей говорят, и из горла Кары вырывается дрожащий стон. — Чёрт, — с благоговением выдыхает Лютор. Мышцы на шее Дэнверс напрягаются, кулаки сжимаются, когда она пытается добиться большего трения, мышцы пресса натянуты и дрожат с каждым судорожным вдохом. — Ты такая красивая, — шепчет Лена, затем сгибает пальцы, и Кара вскрикивает. — Поцелуй меня, — умоляет она, выгнувшись дугой. — Лена… Следующие слова Кары Лена ловит губами. Воздух между ними вибрирует от стона, и Лютор чувствует, как горячее влажное лоно обхватывает её пальцы — раз, другой, — затем бёдра Дэнверс безумно дёргаются, скользящими толчками встречаясь с рукой Лены, и она выдыхает, отдаётся поцелую, а затем откидывается на диван. Диван маленький, не слишком широкий, но Кара всё равно притягивает Лену, чтобы та легла рядом с ней. — Иди сюда, — бормочет она онемевшими от удовольствия губами. — Ты потрясающая. Лена прижимается головой к плечу Кары и кладёт руку на второе плечо. — Это в тебе просто говорит оргазм, дорогая, — поддразнивает она, и Кара фыркает. — Уверена, что твоё мнение изменится, как только действие окситоцина пройдёт. — Ботаник. — Лена вытирает руку о ногу Кары, и та морщится. — Фу, как отвратительно. — Ты на меня кончила, — парирует Лена. — Это ты заставила меня кончить. — Ты действительно теперь жалуешься на это? Серьёзно? Кара хихикает, и Лене приходится поддаться улыбке, расплывающейся на её собственном лице. Улыбку Кары вдруг омрачает вспышка сомнения: — Это ведь… не на один раз, верно? Лена спешит успокоить: — Нет, конечно нет. — Пауза. — Разве только если ты… хочешь, чтобы это было так?.. — Нет, нет, — выпаливает Кара, отчаянно мотая головой. — Больше чем один раз. — Тогда, наверное, нам стоит поговорить об этом, — предлагает Лена, — в одежде? — Почему? — Кара на несколько секунд становится абсолютно серьёзной, вникая в невероятное предложение Лютор, а затем слышит: «Шучу, шучу» и расплывается в радостной улыбке. Она оглядывает Лену с головы до ног, и в её глазах появляется озорство. — Как насчёт того, чтобы снять твою одежду? Лена выдыхает, и ей вдруг становится очень жарко. — И как ты предлагаешь мне это сделать? Кара нарочито небрежно пожимает плечами. — Я могла бы тебе помочь…