restless & wreckless

— Привет! Неужели ты сбежал из заточения! Лукас улыбается, когда лицо Кеса со смазанной подводкой и тёмными волосами, спадающими на глаза, появляется на экране ноутбука, а через секунду рядом с Кесом появляется голова Джейдена. — Боже мой, Лу! Мы думали ты там сдох уже. Устраиваясь поудобнее на животе, Лукас закатывает глаза на друзей, чуть отодвигая ноутбук на кровати, поднимает взгляд на стук капель дождя об оконное стекло. — Если кто спросит, я делаю домашку, — говорит он, пока Кес и Джейден смеются, но тут Джейден приближается к экрану, вглядываясь. — Подожди-ка? Это что, кольцо в носу? Чувак! Поверить не могу, что ты сделал это без нас. — Ну, вас-то здесь не было, — Лукас не хотел, чтобы это прозвучало так резко, но понял это только когда заметил, как Кес хмурится. — Не хочу говорить о том, что тут происходит. Лучше расскажите как вы выживаете там без меня? Лукас поворачивает голову на шум у своей двери, но в комнату никто не заходит, так что пока он в безопасности. Ему всё ещё не вернули телефон, и Лукас уже почти серьёзно подумывает купить себе дешёвый одноразовый мобильник, чтобы у него была возможность хотя бы переписываться с Кесом и Джейденом. Кроме них, ему не с кем разговаривать. Особенно теперь, когда он собственноручно выкинул Йенса из своей жизни. — Мы страдаем, — произносит Джейден с очевидным сарказмом, усмехаясь, когда Кес пихает его в плечо, картинка слегка пошатывается. Парни находятся где-то на улице, но Лукас мало что видит помимо их лиц. — Без тебя хреново, — серьёзно говорит Кес на экране, надув губы. — Ты там хоть веселишься? Тусишь с кем-нибудь? Кривя лицо, Лукас качает головой. — Здесь нет никого стоящего. Кроме Йенса. Отбрасывая эту мысль, Лукас фокусируется на том, как замирает Кес на экране. — Рад, что ты не спешишь найти нам замену, — медленно произносит он. — Но ты должен хоть с кем-то разговаривать, а то с ума сойдёшь. Лукас хмурится, но не отвечает. Есть Йенс, но он сильно подпортил то, что у них было. Даже если бы он захотел всё исправить, он почти уверен, что Йенс не захочет с ним говорить. — Что насчёт парней? — влезает Джейден, когда Лукас не отвечает. — Мы знаем, как у тебя с ними бывает. Наверняка есть какой-нибудь красавчик, с которым ты хочешь замутить. Лукас даже не стал тяжело вздыхать на абсолютную бестактность Джейдена. — Нет, — наконец говорит он, и Кес бросает на него взгляд сквозь экран, а брови Джейдена взлетают настолько высоко, насколько это возможно. — Это было подозрительное «нет», — говорит Кес, и Лукас хмурится. — Это просто слово. — Лу, — произносит Кес, и Лукас вспоминает, почему он не созванивается с людьми по видео. Кес читает его как открытую книгу даже через экран. Приподнимаясь в сидячее положение, Лукас проводит рукой по волосам, бросая взгляд на окно. Небо весь день было серым, сменяя дождь густым туманом и наоборот. — Был кое-кто, — неохотно признаётся он под пытливыми взглядами Кеса и Джейдена. — Но между нами ничего не было. Только перепихон. — И ты так подозрительно себя ведёшь, потому что… — Не веду я себя подозрительно, — хмурит брови Лукас. — Я же не рассказываю вам о каждом, с кем сплю. — С каких это пор? — настаивает Кес, смеясь. — Ты даже рассказал нам о том парне, который подкатил к тебе в закусочной. Йенс ничем не отличается от всех этих парней. Кроме того, что Лукас ему на самом деле нравится, и он ему об этом сказал, а ещё хотел признаться друзьям в своей ориентации, чтобы между ними могло быть что-то большее, чем просто перепихон. — Лу? — спрашивает Кес, когда Лукас не отвечает, закусывая губу. Как бы он не хотел этого признавать, он должен с кем-то поделиться. И с кем, если не с его лучшими друзьями? — Я запаниковал, — бормочет он после долгой паузы, уставившись на плед, вместо Кеса и Джейдена на экране. — Он сказал, что я ему нравлюсь, и я… Я не знал, что делать. — Всё в порядке, — тихо говорит Кес, и Лукас чуть приподнимает взгляд. — Со всеми бывает. — он приостановливается. — Ну, может только не с Джейденом. — Эй! — возражает Джейден. — Но если ты ему нравишься, ты ещё можешь всё исправить. Лукас даже не знал бы с чего начать,даже если бы и хотел. Если он исправит их с Йенсом отношения, что тогда? У него появится бойфренд? Он не мог представить себя в таком положении, никто никогда не предлагал ему подобного, он бы не знал, что делать, как себя вести. — Лукас! Ты закончил с домашней работой? — всё громче слышится голос его отца из коридора и Лукас кривится. — Мне пора, — быстро говорит он, отключаясь и перебивая Кеса с Джейденом, которые кричат прощания ему вслед. И не секундой позднее ожидаемого дверь открывают без стука, и его отец грозно смотрит на открытую вкладку интернета на компьютере. — Если ты его не для домашки используешь, я его забираю. Лукас едва ли смотрит в сторону отца, который разворачивается и покидает комнату. Ему осточертело сидеть здесь и думать о своих ошибках. Когда у него был Йенс, ему хотя бы было к чему стремиться. На что рассчитывать. Может, так у них всё и будет. Может, необязательно ходить в кино и пить из одной трубочки в кафе. Может, они не делали бы ничего из того, что, как Лукасу казалось, идёт вкупе с отношениями, ведь он не знал, как всё это делать, будет ли он в этом хорош. Единственное, что он знает — это то, что он крупно облажался с Йенсом. Слезая с кровати, Лукас приоткрывает дверь, прислушиваясь. В гостиной играет телевизор, и, дойдя до коридора, он видит отца и Кателейн, которые смотрят какую-то документалку про природу. Путь к выходу чист, и глаза Лукаса падают на ключи отца, висящие рядом с дверью. Лукас осторожно прокрадывается за диваном, беззвучно продвигаясь к прихожей, где он хватает с крючка ключ и выскакивает за входную дверь, медленно её закрывая. Вниз по ступенькам и прочь из подъезда, он глубоко вздыхает, холодный воздух заполняет лёгкие. Усмехаясь сам себе, он вертит ключи на пальце. Он решил, что отец задолжал ему за то, что так долго не отдаёт телефон. Машина стоит на тротуаре, и Лукас даже не оглядывается проверить, не заметил ли его отец. Выезжая на дорогу и поворачивая за угол, Лукас чувствует нарастающее беспокойство, закрадывающиеся сомнения. Но он должен это сделать. Он должен хотя бы объясниться, иначе он не сможет двигаться дальше. Подъехав к дому Йенса, Лукас сидит в машине минуту, размышляя о том, хорошая ли это на самом деле идея. Но он редко когда пользуется собственными советами, поэтому Лукас выходит из машины и взбирается по дереву к окну Йенса, не дав себе передумать. Занавески в его комнате раскрыты, и Лукас видит, как тот валяется на кровати, что-то печатая на телефоне, и сомневается ещё секунду. Может быть, это ужасная идея. Отбрасывая эти мысли, он стучит в окно, отвлекая Йенса от телефона, видя как тот вскидывает брови, пока слезает с кровати и направляется к окну. — Что ты делаешь? — спрашивает Йенс, октрывая его, и Лукас не забирается внутрь, задерживаясь на крыше. — Я украл машину отца, — говорит он, кивая головой на маленькую зелёную машину на дороге. — Пошли. Йенс не двигается с места, уставившись на него, словно с него достаточно. — С чего бы мне идти куда-либо с тобой? — Йенс, — говорит Лукас, глядя на него, наедясь, что он сможет понять его без слов, без объяснений. Ему бы сейчас справиться со всем остальным. Целую секунду от Йенса не видно никакой реакции, кроме сдвинутых к переносице бровей, его глаза пробегают от Лукаса до машины на улице и обратно. — Ладно. Но из собственного окна я не полезу. Спущусь через минуту. Неожиданное облегчение накрыло его, когда Йенс закрыл окно, Лукас подождал ещё секунду, выдыхая, прежде чем спустился вниз по дереву. Одно дело сделано. * Сельские пейзажи мелькают за окном, из-за серого неба всё кажется темнее, и зелёная трава, и коровы. Лукас на самом деле не очень понимает, где они, только то, что они больше не в городе. — Мы же будем делать остановки по пути во Францию, да? — спрашивает Йенс полушутя, наблюдая за ним с пассажирского места. Лукас не отвечает, уставившись на мокрые полосы, оставленные дворниками на лобовом стекле. У него нет плана как такового, кроме того пункта, где он вытаскивает Йенса сюда, где бы оно ни было. Он наполовину ожидал, что Йенс откажется ехать совсем, но, как оказалось, Йенс такой же сумасшедший, как он сам. Он слышит, как Йенс вздыхает рядом с ним, краем глаза видит, как тот ёрзает на сидении. — Ты скажешь хоть что-нибудь? — наконец говорит он, нахмурив брови, когда Лукас бросает взгляд в его сторону. Лукас закусывает губу и качает головой. — Ты появляешься у меня дома с украденной машиной своего отца и просишь поехать с тобой. А дальше что? Мы всю дорогу будем молчать? Барабаня пальцами по рулю, Лукас сдвигает брови к переносице. Он не знает, что сказать. Он не хорош в объяснениях собственных поступков, разговорах о чувствах, да даже в понимании того, что чувствует. Он надеялся, что они просто волшебным образом смогут пройти через это. Он совсем не уверен. Услышав один из последующих вздохов Йенса, Лукас свернул с дороги на обочину, лицом к пастбищу, пасущаяся на котором корова на секунду засмотрелась на них, прежде чем вернуться к своим делам. Капли дождя засыпают лобовое стекло, пока они сидят в машине, Лукас переводит дыхание. — Я не знаю, что должен говорить, — наконец произносит он, избегая взгляда Йенса. Длинные зелёные травинки колышатся на ветру снаружи, и Лукас безумно хочет выпрыгнуть туда и притвориться, что он никогда не думал, что это хорошая идея. — Ну, можешь сказать, что ты не хотел срываться на меня, — предлагает Йенс, и Лукас хмурится. — Но я хотел. То есть—, — скривившись, он выдыхает, уставившись на руль. Это так сложно, чувства бушуют в нём, то, что, он должен сказать, то, как ему всё исправить, его невозможность перевести хоть что-нибудь из этого в слова, пока они сидят там, абсолютно одни, где никто их не услышит. — Я не знаю. — Знаешь, — говорит Йенс через секунду, проводя рукой по волосам и выглядывая в окно. — Это снаружи ты весь такой трудный, а внутри ты мягкий и сентиментальный, как и все мы. Лукас хмурится вместо ответа. И что, чёрт возьми, это значит? Йенс бросает на него взгляд. — Я не жду признания в любви или чего-то такого. Я уже сказал, что ты мне нравишься. И ты сам закончил то, что было между нами. Поэтому если мы здесь, чтобы просто потрахаться, я бы лучше вернулся домой. Закусывая щёку, Лукас замирает. Они здесь не для этого. Почему ему так сложно просто сказать Йенсу? Потому что всё изменится. Всё будет по-другому. Он станет другим. И он не уверен, что хочет этого. — Да пошёл ты, я не привёз тебя сюда, чтобы потрахаться, — наконец бормочет он, и, может быть, это звучит слишком уж резко, потому что Йенс вскидывает брови. — Тогда зачем мы здесь? — Я не знаю, — говорит Лукас, дёргая плечами, раздражённый больше самим собой, чем чем-либо ещё. — Я просто подумал, может—, — он выдыхает, зная, что Йенс наблюдает за ним. — Я не знаю, что я, блять, делаю. Он поворачивает голову, наблюдая, как Йенс откидывается на сидении, медленно облизывая губу, задумавшись. Почему Йенс не может просто сразу знать? Почему Лукасу нужно говорить? — Хочешь знать, почему я переехал сюда? — наконец произносит он, наблюдая за миганием огоньков приборной панели. Он знает, что Йенс смотрит на него, ждёт хоть какого-то объяснения. — Я ничего не поджигал и не нарывался на драку с гомофобами. — ничего подобного он не делал, ничего из тех слухов, что ходят по школе о его прошлом. Он сглатывает, уставившись на лобовое стекло, на то, как дождевая вода собирается на стекле. — У моей мамы случился срыв, и её пришлось отправить в клинику. Я пытался… пробраться туда, чтобы увидеть её, но меня поймали. Отец тогда очень разозлился, и из-за того что он уже переезжал сюда, он силой заставил меня поехать с ним, заставил оставить её. Лукас никому не рассказывал об этом, о своей маме, даже Кесу. Прошло уже несколько месяцев, а он даже не имел возможности её увидеть. Часы посещений столь коротки, а его отец, кажется, совсем не хочет это признавать. Целую минуту Йенс не произносит ни слова, Лукас вздыхает. Он не планировал рассказывать кому-либо реальную причину, он планировал дать всем возможность сочинять их дикие теории о том, что случилось, чтобы они оставили его в покое. Но Йенс поехал с ним, запрыгнул в машину почти без колебаний, он заслужил объяснение, почему Лукас делал то, что делал. — Чёрт, — наконец произносит Йенс, и Лукас чуть не смеётся. Так коротко. Так просто. Чёрт. — Она в порядке? Знаешь, мама Робби тоже какое-то время лежала в клинике. Она выписалась и теперь ей намного лучше. Лукасу пофиг на маму Робби. Ему пофиг на любой совет, который может дать ему Йенс на эту тему. Он не для этого сюда их привёз, практически в никуда. — Я не хотел переезжать сюда, — вместо этого говорит Лукас. — Не хотел переезжать, заводить друзей, пытаться вписаться. Я просто хочу дожить до конца года. — Йенс медленно кивает. — Так какого хрена мы сейчас здесь? Вздыхая, Лукас кладёт руки на руль, лобовое стекло всё в каплях, в которых отражается зелёный цвет травы с поля за пределами машины. Йенс не даст ему легко отделаться, но он и не заслужил, чтобы ему было легко. — Потому что ты мне нравишься, — прямо говорит Лукас, чувствуя, как сердце подскакивает к горлу, к кадыку словно подступает ком, словно он и правда нервничает. Кажется, он никогда ещё не говорил такого кому-либо. Йенс на это не реагирует, закусывая губу, поворачивая голову в сторону, и Лукас матерится про себя, пока кровь стучит в висках. — Я тебе нравлюсь, — повторяет он через секунду. — А хочешь ли ты быть со мной? Лукас хмурится. Он не знает, как разруливать такие разговоры. В большинстве случаев, ему не приходилось говорить ничего. Люди понимали всё сами. — Да, — наконец произносит он, — Но— — Никаких «но», — перебивает его Йенс, на чьём лице расцветает улыбка, и Лукас кидает на него взгляд. — Но, — настаивает он, — я не знаю, что это значит. Я не знаю, как… — он качает головой. — Я ненавижу эти противные парочки, которые зациклены на самих себе. Что конкретно значит быть вместе? Йенс удивляется ответу Лукаса. Тот не видит в своём ответе ничего удивительного. Его единственными примерами для подражания были его родители, которые продержались вместе пятнадцать несчастливых лет, прежде чем всё развалилось, и его друзья, меняющие девушек с огромной скоростью. — У всех по-разному, — наконец говорит Йенс. — С моей бывшей девушкой мы почти всё время либо ссорились, либо целовались. Нам не обязательно делать то, что делают другие пары. Нет правил, устанавливающих то, как нам быть вместе. — он замирает, наблюдая за Лукасом. — Тебя это беспокоит? Необходимость быть как все? — Нет, — хмурится Лукас, хотя эта мысль и проскальзывала в его голове. И Йенс улыбается, словно он знает, что Лукас говорит не совсем правду. — Ладно. Ну, мы разобрались в том, что я тебе нравлюсь, и что ты хочешь быть со мной, так что у меня к тебе вопрос. Будучи не в восторге, Лукас снова смотрит на Йенса, залитое дождём окно за ним перекрывает вид на поле. Сколько ещё может быть у него вопросов? Сколько ещё он собирается тянуть резину? Лукас уже признался в том, что чувствует, чего хочет. Может, он ещё не признал, как крупно облажался, но ему кажется, что эта часть совершенно очевидна. — Ты меня поцелуешь, или мне придётся сделать это самому? Закатывая глаза, в этот раз Лукас не сомневается, нагибаясь и притягивая Йенса к своим губам. И словно ничего не изменилось, Йенс улыбается ему в губы и притягивает ближе, мягко выдыхая, когда они отстраняются, только чтобы встретиться вновь. Тепло расплывается в его груди, и необыкновенно приятное чувство сопровождает его медленный поцелуй с Йенсом. — Ты что, улыбаешься? — дразнит Йенс, когда они отстраняются, и Лукас пихает его в плечо. — Заткнись. Йенс замирает на секунду, облизывая губы, рука всё ещё на шее Лукаса, глазами ловит его взгляд. — Я понимаю, что у нас вряд ли всё будет по-нормальному, но я и не против. Лукас не может остановить расцветающую на губах улыбку, когда он выдыхает. Он не ожидал ничего подобного от переезда сюда, не ожидал встретить кого-то вроде Йенса — кого-то, кто ему действительно понравится, кого-то хорошего в этом дурацком месте, кого-то, кто может прямо сказать ему, что он ведёт себя как болван. Лукас снова целует Йенса вместо ответа, надеясь, что этого хватит, чтобы передать всё то, что он сейчас чувствует, все слова, что он не может произнести, и он чувствует, как руки Йенса скользят по его плечам, тепло и надёжно. — Так что, — наконец произносит Йенс, когда губы уже начинают болеть от поцелуев, руки тяжелеют, а на лицах появляются лёгкие улыбки. — Куда мы направляемся? — Без понятия, — отвечает Лукас. — И у меня всё ещё нет телефона, поэтому дорогу домой придётся искать самим. — Как-нибудь справимся, — заверяет его Йенс, пока Лукас заново заводит автомобиль. Когда они выезжают на дорогу, Лукас не может сдержать облегчённого выдоха. Они справятся. — У тебя права-то вообще есть? — спрашивает Йенс, когда они устремляются вперёд по дороге, и Лукас усмехается, оборачиваясь на него и кладя руку Йенсу на бедро. — Нет. * FIN.