Оттава 5 августа 1912 года
Я ощущал лёгкую прохладу, в отличие от того холода, из-за которого я попал в ледяную ловушку. Я не мог пошевелиться из-за усталости и лежал на какой-то плоской поверхности. Похоже на стол. В ушах был звон, через который я с трудом смог разобрать английскую речь и звон металла. —Нам крайне повезло, что он так хорошо сохранился за столь большой промежуток времени,— сказал один из людей. Приоткрыв глаза, я увидел людей в белых масках, перчатках и .. каких-то простынях? Надо мной ярким светом светила свеча в стекле. Я не понимал где я, кто эти люди и жив ли я вообще, но боль дала понять, что я всё ещё в мире живых. — Ладно. Жозеф! Неси скальпель! Думаю, он уже достаточно оттаял. —Напомни мне, Джон, зачем мы это делаем? Ну разве тебе не понятно, что он умер от обледенения? —Это только поверхностно, а так он мог умереть от чего-нибудь другого...от отравления, к примеру. Тем более, нам всё равно надо понять, какие люди были в прошлом веке,— после этих слов так названный Джозеф подошёл ко мне с непонятного предназначения ножом с коротким лезвием в руке. Он вздохнул и поднёс лезвие к моей груди: —Ну что ж, вскрываем,— в этот момент я схватил его руку и оторвал от себя. Я, кстати, как я потом понял, был без своей формы под одной только простынёй. —Я извиняюсь, месье, но вы же не против, что я против, что вы решили посмотреть мои внутренности?— спросил я у двух мужчин, которые прибывали в явном шоке. —О-о-он-н-н жи-жи-жи-жи, — заикаясь говорил человек, которого я держал за руку. —О-о-он-н-н жи-жи-жи-жи, ДА! ОН ЖИВОЙ! А вы на что рассчитывали? На бесплатный хладный труп? —К-как ты в-выжил?— спросил меня тот, кто был с другой стороны стола. —Аааа! Так я даже жив! А я думал, что меня в лимбе держат! Я даже удивился, что я в не в ад попал, при всех-то моих грехах! Ну! И кто вы такие?— спросил я у этих людей, оттесняясь от Джозефа. —Я... Я доктор Брейк, а-а это доктор де Лакурье. Мы антропологи... —Кто? —Антропологи. Мы изучаем всё, что связано с эволюцией, биологией, психологией и физиологией человека. —Ясно,— сказал я и быстро накинул на себя первую попавшуюся одежду. —А кто вы....— спросил меня один, как я понял, из докторов. —Маршал Французской империи в отставке. Илберт де Диаваль,— услышав моё имя, обладатель французской фамилии немного вошёл в шок. — Что с вами, месье? —В-вы тот самый Илберт де Диаваль? Правая рука Наполеона I Бонапарта? Самый молодой маршал Франции? Гроза врагов Империи? —Да-а! Теперь я понимаю ваше замешательство! Не каждый день удаётся увидеть маршала Франции! —Нет, не в этом дело. Просто...а как Вы думаете, какой сейчас год? —Эм,1814 год от рождества Христова? Или 1815? Минуточку, какой сейчас год? —Сейчас, э-э, сейчас 1912 год, месье,—я впал в полный шок. Я пробыл во льдах почти сотню лет...А Наполеон наверняка уже давно мёртв. Технологии скакнули настолько, что представить сложно. Новый мир... Он чужд мне. От размышлений меня вывела моя сложенная форма с моей саблей и пистолетом. Я понимал, что пистолет в любом случае уже не сработает, порох просырел. А вот сабля... Я медленно подошёл к ней, и, не вызывая подозрений, быстро вынул её и направил на докторов. —Как бы мне не было приятно с вами беседовать, месье, но я не могу оставить вас в живых. Вы всё разболтаете, а это будет мне большой помехой,— от этих слов два доктора резко занервничали, а затем и вовсе не стали скрывать страха. — Но если вы мне расскажете про особенности и правила нового мне мира и что произошло за время моего сна, я мог бы вас ... пощадить?— от этогл предложения докторы немного расслабились. В следующие три часа я слушал историю прошедших девяносто восьми лет. Я узнал, что Наполеон через год вернулся обратно во Францию и проправил ею сто дней...небольшое достижение. Но он хотя бы попытался, а это уже достойно того, чтобы вернуть моё уважение. Я узнал про бесчисленные революции во Франции и про то, что была основана даже вторая империя. Узнал, что люди теперь, подобно птицам, научились покорять небеса. Узнал, что огонь начал затмеваться новым видом энергии — электричеством. Узнал про новые порядки и манеры в мире. Про политический и военный расклад сил, про то, как Англия лишилась колоний на востоке Америки, а бывшие североамериканские французские колонии превратились в британский доминион — Канаду. И ещё много других изменений. На удивление учёных, я быстро всё понял и во всём разобрался. — Ну что ж, спасибо за информацию, месье, но, увы, я не могу вам доверять. Простите, ничего личного... —Подождите! Вы же сказали.... —Я сказал, что ВОЗМОЖНО я вас пощажу. Это было не точным ответом, и теперь я решил вас прикончить. Пока-пока! —Нет! Стойте! Мы можем быть-, —попытался что-то сказать англичанин, но не успел договорить. Его голова покатилась по полу, а после я проткнул живот француза и выпустил его кишки, накинул их ему на горло и задушил его прежде, чем он умер бы от потери жизненно важных органов. После этого я нашёл подходящую мне одежду и покинул комплекс. —Ну здравствуй, двадцатый век!***
Седан 28 июля 1914 года
Пройдя несколько тяжёлых финансовых и законодательных испытаний, мне удалось перебраться во Францию. Я сразу же решил поступить на военную службу, зная обострённую ситуацию в Европе. Я предвкушал сражения нового уровня. Я попытался сразу пройти к званию хотя бы генерала, но я потерпел крах и поимел звание максимум сержанта. Я был одет в тёмно-синий мундир, красную фуражку-кепку, красные штаны, чёрные сапоги почти до колен, белоснежные перчатки и золотистые пуговицы с погонами. Из вооружения я имел револьвер и должен был иметь стандартную шпагу для офицеров армии, но я смог договориться, чтобы я использовал свою саблю. Ещё я мог использовать стандартную для всех солдат винтовку, которую я держал за своей спиной. Револьвер в последствии я тоже сменил на более старую модель, которую я модифицировал. Дуло стало длиннее, прицел точнее, а барабан вмещал уже девять патронов. Имя я себе сохранил прежнее и еле скрыл тот факт, что я являлся тем самым маршалом Наполеона. Сейчас я проходил по улице города Седан. По той самой, откуда солдаты Наполеона III и он сам отправился в последнюю битву франко-прусской войны, в которой французы потерпели крах и лишились Эльзас-Лотарингии. Я направлялся в местный военный штаб командования. Абсолютно любому офицерскому составу Седанского гарнизона должен был явиться в штаб для важного заявления. —Эй! Илберт!— позвал меня кто-то. Это был мой колега Жура. — Весь гарнизон всполошили. Весь офицерский состав созван в штаб. Как ты думаешь, в чём дело? —Я не знаю, слишком много сообщений приходит для офицеров, но что-то явно происходит и крайне серьёзное, Жура,— ответил я, и мы вместе продолжили путь в штаб. Когда мы прибыли, секретарь сказал, что генерал будет ждать весь состав на третьем этаже в своём кабинете. Мы с Жура были одними из первых. Спустя час весь младший и максимально возможный высший офицерский состав был в кабинете возле большой доски на которой была современная карта Европы —Господа,— начал генерал, вставая с кресла и подходя к карте. — У меня для вас не самая хорошая новость. Австро-Венгерская Империя объявила войну Сербии, за которую вступилась царская Россия. От этого кайзеровская Германия напала на нашего русского союзника и из штаба поступил приказ: между Францией, Германией и Австро-Венгрией официально идёт война. Завтра все полки, в том числе и те, которыми мы располагаем, должны быть переброшены на восток,— поняв, что теперь Франция в состоянии войны, я обрадовался. Да, я понимаю, что радоваться такому причин не должно быть, но я слишком долго был в завязке от битв. И даже был благодарен судьбе за то, что я был из низшего офицерского состава, ведь это позволяло мне не просто командовать войсками и наблюдать за ходом боя, но и лично участвовать в нём. Последующие полчаса проходили в инструктаже и разъяснение дальнейших боевых действий. На следующее утро мы выдвинулись на захват Эльзас-Лотарингии..***
Пригородные Брюссельские траншейные позиции Антанты 11 ноября 1918 года
Шёл четвёртый год самого крупного военного конфликта за всю историю человечества. По разным сообщением со всех фронтов, союзники Германии капитулировали один за другим. Сначала Болгария, затем Османская империя, не так давно Австро-Венгрия Габсбургов. Теперь перед полной победой остаётся кайзеровская Германия. После присоединения к нам американских войск расклад сил наал благоволить силам Антанты. Немецкие силы уже понимали, что война для них проиграна, но её штаб пытался набить цену для перемирия. Они наносили удары за ударом, не осознавая того, что этим сами роют себе могилу собственным истощением. В конце концов безрассудное наступление немцев привело к тому, что их силы уже были не способны к наступлению. Мы получили приказ к наступлению, и вот мы уже освободили половину Бельгии. И вот я сижу в окопе и ожидаю либо немецкого наступления, либо дальнейших приказов из штаба. За последние несколько недель штаб полностью запретил самовольность низшему военному командованию. К этому времени я за свои боевые заслуги получил звание командира и должен был уже напрямую подчиняться генералам и прочему высшему офицерскому составу. Никаких посредников. Мне-то было всё равно, пока мои выходы на поле боя не ограничивались. Эти балбесы из высшего командования даже не подозревали, что мои "заслуги" — моё главное развлечение. Авторитет в армии у меня был безукоризненным. Дисциплина была жёсткой, и зачастую солдаты (да и некоторые шишки сверху)меня боялись. В основном из-за моей привычки постоянно носить противогаз вне казарм. При этом мои команды все слышали чётко и ясно. И вот я смотрю в бинокль и вижу, как из вражеских окопов вылезают немецкие солдаты с поднятыми руками и белыми флагами. —Командир, что там?— спросил меня мой помощник. —Да так, опять фрицы сдаваться идут,— ответил я. —Взять распоряжение у командования?— спросил он, на что я кивнул, и убежал в сторону радиорубки. Я отдал приказ не подпускать немцев дальше нашей границы с нейтральной линией фронта. Через десять минут мой помощник вернулся с распоряжением от генерала. — Командир, генерал приказал брать в плен. —Эх.. хоть бы раз приказали расстрелять...ХЕЙ! ДОЙЧ! КОМ ЦУ МИР!— крикнул я на ту сторону фронта, после чего приказал солдатам не стрелять. Несчастные (с какого момента я кого-то жалею?) начали медленно двигаться к нашим окопам. Пройдя над окопами по импровизированным мостикам, новопленных поместили в специальный ограждённый район в Брюсселе. Но прежде я допросил несколько офицеров, которые все говорили одно и тоже. Война закончилась. Я им не верил и считал это уловкой противника. Но прежде всего, я снова боялся мирного времени. Я слишком привязался к войнам. Они стали моим наркотиком, но потом... —Командир!— сказал вошёдший в мои казармы солдат, отдав честь.— Донесение для всех офицеров армии, месье!— он передал мне конверт с письмом, после чего вновь отдал честь и вышел. На верхней части письма был изображён Версальский дворец, два французских триколора по обе стороны дворца и красивым шрифтом надпись. Я начал читать.ВЫСОЧАЙШИЙ ПРИКАЗ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО ФРОНТА Сегодня, в 8:34 по парижскому времени, временное правительство новой Германской республики подписало акт о полной капитуляции. Германская авиация, флот и армия официально получила приказ о полном разоружении. Все германские войска, которые находились на фронте, получили приказ сдаваться в плен войскам Антанты. Верховный приказ всему низшему и высшему офицерскому составу северо-восточного фронта: брать в плен всех немецкиэ солдат и офицеров, после чего эвакуировать всех пленных в Германию. По завершению эвакуации пребыть в провинцию Иль-де-Франс для дальнейших указаний. Великая война наконец закончена. Примите поздравления от всего народа Франции.
С глубочайшим уважением и благодарностью Маршал армии Четвёртой Французской Республики Фердинанд Фош
Прочитав распоряжения, я побледнел. Война закончилась, а, значит, закончился запас моего наркотика. Однако я имел второй вариант на этот случай. Тем более я понимал, что рано или поздно это произойдёт. От американских солдат пошёл слушок о том, что в Новом Орлеане очень много проблем с мафией и преступными группировками. Я намеривался уйти в отставку и отправиться в США в случае окончания войны и, видать, в ближайшие месяцы мне придётся переехать в Новый Свет, а пока, коль это сообщение не меня, так пускай солдат порадуют. Я вышел из своей казармы и собрал почти всех подчинённых мне солдат. —Господа! Это война погубила миллионы жизней, и это горькая правда! Однако я получил приказ от верховного командования фронтом! И у меня для вас есть одна новость,—после этого мой голос поник, и я всем видом дал понять, что мне не слишком хочется им сообщать то, что я собирался сообщить. И, стоит признать, это ввело солдат в беспокойство. Кто-то уже прощался с жизнью, кто-то уже обсуждал крупномасштабное наступление, а потом я продолжил,—Германия капитулировала. Война закончилась,— все были в шоке. Никто не мог этому поверить. Неудивительно. Спустя минуту всеобщего молчания ко мне обратился мой помощник. —Месье, вы .. серьёзно?— спросил он меня, на что я ответил: —Месье Пикалье, подбросьте мой головной убор в воздух,— после этого я протянул своему помощнику свою красную фуражку-кепку. Замявшись несколько секунд, он взял головной убор. Поняв, что я сказал это на серьёзе. Солдаты оживились, начали ликовать и почти одновременно подкинули в воздух свои серые каски вместе с моим головным убором.— Благодарю за то, что вы выполнили мой приказ, месье Пикалье. —Это честь для меня, командир!— ответил он и ликовал вместе с солдатами. —Угу, несите назад,— услышав мою прихоть, он переменился в лице и через несколько секунд пошёл под толпу с досадной миной искать мой фуражку.***
Новый Орлеан 17 мая 1921 года
Я сидел в баре...в одном из множеств...данный день прошёл весьма продуктивно. Я нанялся охотником за головами местной полиции. Если они не могли справиться с одной занозой в одном месте, они обращались ко мне, и я делал то, что не могли сделать правоохранительные органы. Я заказал венгерский виски. Кроме меня в баре находился только бармен и молодой мужчина за столиком с кружкой пива. Парень имел каштановые волосы, очки, красный жилет, белая рубашка, чёрные туфли, коричневые брюки, чёрный ремень, такого же цвета галстук-бабочка и .. и всё (интересно, это студент или уже нет?) Самой привлекающей его чертой, которая заставляла неоднократно оглядываться на него, была его несползающая широкая улыбка. И вот, я спокойно попивал свой виски, как вдруг в бар завалилось трое здоровяков с палками. На моё удивление, они ринулись к нему. Завидев их, бармен спрятался на складе и посоветовал мне уходить, но я решил остаться и допить свой виски. Спустя несколько секунд здоровяки начали обзывать и задавать парню вопросы, но тот лишь отшучивался в их адрес. Наконец он их выбесил, и они начали его бить. Не знаю, почему и за что, но я не захотел это терпеть. Допив алкоголь, я громко стукнул им по барной стойке так, чтобы на меня обратили внимание. —Не советую тебе здесь находиться! Вали отсюдова, пока я тебя не выкинул!— крикнул мне один из верзил. —Хм, женщина приказывает отставному офицеру....вот дожили,— ответил я, чем ввёл в замешательство того мужика. Он ко мне подошёл и спросил: —Что ты сказал? Ты меня что, бабой назвал!? —А вы мужчина? Сомневаюсь. Манеры — визитка мужчины у вас нет абсолютно никаких, вот я и подумал,— договорить мне не дали, так как этот дуболом взял меня за воротник. —Да ты мазохист.. —Скорее вы, чем я,— ответил я ему и указал взглядом вниз. Посмотрев в указанное место, он увидел мой револьвер, и в следующую секунду я выстрелил ему в живот. Он вскрикнул и попытался подойти от меня подальше, но я сразу же начал всаживать в него пули. На пятом выстреле я уже стрелял в труп. Через минуту тишины я перезарядил револьвер и прицелился в трёх людям...что самое интересное...парень продолжал улыбаться, хоть и выглядел удивлённым.- И так...я считаю себя человеком спокойным, но вы меня смогли разозлить, поздравляю.... —Э-э! Мужик! Если ты из-за того, что мы доебались до твоего друга, то не вопрос! Мы сейчас... —Нет. Я впервые в жизни его вижу. Вы помешали мне отдыхать, да и ему тоже, а это не хорошо. так. что. вышел. егерь. из. тумана. вынул. ножик. из. — и вот я выстрелил в голову верзиле справа и прицелился в того, что был слева. Он пялился назад и, в конце концов, упёрся в стену. Ко мне подошёл улыбчивый парень и смотрел на мужика. Он стоял прямо со спрятанными руками за спиной, как будто его даже не били. — И как бы это ни было печально, но я не удовлетворён, так что, — не успев договорить, я посмотрел на парня, посмотрел ему в глаза. То был взгляд хищника. —Так что я тебя не убью. —Не желаете?— спросил я парня, протягивая ему револьвер. Сначала он был разочарован тем, что я не закончил дело, а когда я ему предложил закончить самому, он удивился, даже повеселел. —С превеликим удовольствием, мой друг!— ответил он и, взяв пистолет (и при чём делал всё уверенно и хладнокровно), сделал три выстрела в грудь мужчине, после чего вернул мне оружие. —Думаю, будет лучше, если мы перейдём в другой бар. Вы не против? —Хм...я считаю это замечательной идеей!— после этого мы тихо вышли из бара и быстро нашли другой. Сделав заказ, у нас завязался разговор.— Так, кто вы такой? —Меня зовут Илберт де Диаваль. Командир французской армии в отставке. —Оу, вас тоже сломила Великая Война... —Чт...нееет! Я вообще расстроился из-за конца войны. Я ведь жил сражениями. А кто ты? —Оу, мы уже "на ты"?— спросил он меня, но я лишь ехидно улыбнулся. Он сразу всё понял.— Я Алекс Мейконтор. Мама меня называла Аластор, в принципе, меня так и друзья называют,— после этого нам принесли наш заказ. Бутылку красного сухого вина, французский коньяк и экзотическое азиатское спиртное. Саке. Налив вино и мне, и моему знакомому, он решил выпить на брудершафт. Скрестив наши руки, он произнёс: —Ну что ж, за знакомство? —Хм...ты читаешь мои мысли, Ал.