***
— Эй, ты что, втрескалась там в меня? — Иди ты лесом! Дружный смех. — Значит все-таки втрескалась. Можно представить его улыбку.***
Затяжка. Облако дыма вместе с облачком пара медленно рассеиваются в воздухе. За что?***
— Я тебя не знаю, и мы никогда нормально не общались. Надеюсь, что и не будем. — Идиот.***
Мимо пролетает бабочка. Ночная. Бедняжка, она умрет через несколько часов, сварившись под лучами солнца.***
— Что ты все бурчишь как старушка? — Мне можно. Я больна. На все легкие и голову. — Ты серьезно? Не пугай меня!***
Вздох. Лучи начинают настойчивее лезть в глаза. Прядь волос, упавшая на лицо, кажется огненной.***
— Вы с ним чем-то похожи. — Чем? — Первое — вы оба идиоты. — А второе? — Тайна. — Не интригуй! — Ладно. Вы оба нравитесь мне. — Приятно слышать.***
Легкий ветерок ерошит зеленую шевелюру поля. Кожа мгновенно покрывается цыпками, я невольно ежусь.***
— Как я могу знать, что ты не бросишь меня, как это сделали они? — Кажется, я тебе говорила, что не брошу. Даже в первый период твоей депрессии.***
Лучи пробивают молочную пелену тумана у леса. Мне становится жаль этот туман, хоть я и знаю, что к ночи он вернется назло всем. Взгляд падает на кисти рук. Тонкие пальцы, выпирающие костяшки. Когда-то я играла на фортепиано. Меня привлекали минорные мелодии. Всего два года назад…***
— Ты сказал тогда, что и знать меня не хочешь. Это была правда? — Нет. Я говорил на эмоциях. — Вот как.***
Тишина. Даже птицы не поют. Странно. Только шелест ветра в зарослях борщевика и крапивы да легкий скрип ворот. Они всегда скрипят. — Черт, да почему ты меня постоянно игнорируешь?! Неужели тебе нравится издеваться надо мной?! Все было бы проще, если бы ты давным-давно послал меня к чертям! Ну нет же! Что тебе от меня надо?! Что я тебе такого сделала, что ты так меня мучаешь?! — разъяренный взгляд и разбитые о стены костяшки пальцев. Доски шевелятся под ногами — дом старый, ему лет девяносто. Рука по привычке скользит по стенам. Внезапно пальцы касаются холода. Иней. Иней посреди июля.***
— Я просто ждала колыбельной, которая усыпит меня навсегда. Ты должен был сказать мне ее. Иначе я бы не освободилась. Но ты этого не понял. Или просто не хотел отпускать. Пусть так. Время вышло. Потолок с торчащими из него гвоздями. Слезы, катящиеся по щекам. Осталось десять часов. Каких-то десять часов. Дверь открывается мучительно медленно. Весь мир будто замер. В лучах солнца искрится пол, покрытый тонким слоем льда. На обложке книги, небрежно брошенной на тумбочку, блестит снег. Зима. Ненавижу зиму. — Я знаю, что ты меня не слышишь. Но я скажу это. Я буду ждать, пока ты меня не попросишь уйти. Я буду надеяться, пока не услышу колыбельную. Я буду рядом, пока ты этого хочешь. Я буду помогать, даже если это навредит мне. Я буду жить, пока это возможно.***
Взгляд устремлен в даль, где небо соприкасается с землей, где лежит тонкая граница между реальностями. Внезапная догадка поражает сознание. Трясущимися от нахлынувшего волнения руками я тянусь в карман штанов за пачкой сигарет. Открываю. Их шестнадцать. Их снова шестнадцать.***
— Кажется, я влюблена в него. — Боже, за что? — Прости? — Мы встречаемся с января. — Ох. Вот как. — неуверенная улыбка. — Я рада за вас. Честно. Позаботься о нем. Пожалуйста.***
Смех. Истеричный, низкий, хриплый. Чувствую, как начинают стучать зубы. Все правильно. Все правильно. Я умерла. Когда заснула, наглотавшись антидепрессантов и снотворного. Передозировка.***
— Я устала получать пинки! От людей, от чертовой жизни, от судьбы. Устала. Черт возьми, если все имеют право на счастье, почему я не имею право на простой покой?! Все еще улыбаясь, возвращаюсь на крыльцо и опускаюсь на ступени. Снова щелкаю зажигалкой. Здравствуй, Вечность.