Назад в будущее (рабочее)

Новые знакомые переглянулись. — Брай, расскажи, — кивнула девушка. — Думаю, господину Алве привычнее деловые разговоры с мужчиной. — Господину Алве, — раздражённо перебил Рокэ. — привычнее говорить с тем, кто владеет информацией. Мужчина это или женщина, мне, сударыня, всё равно. Дама кивнула, но разговор всё-таки начал её спутник. — Мы понимаем, эр Алва, что вы приняли нас если не за шпионов, то по крайней мере за тех, у кого проблемы с законом. Но уверяю вас — это не так. Меня зовут Брайан Гонт, мою коллегу — Дариа Холтин. Мы — историки. — Кто? — Историки. Учёные, или, как у вас говорят, сьентифики. Мы изучаем историю человечества. — Не понимаю, — Рокэ помотал головой. — Что изучаете? Разве сьентифики, изучающие историю, не сидят в библиотеках и не вчитываются в древние манускритпы? — Сидят, господин Алва. И вчитываются, — повторила уже Дариа. — Но изучать то, что происходило в ваше время, зачем и почему можно не только так. — Ваше время? Сударыня, я попрошу вас выражаться яснее. — Именно что в ваше. Мы с коллегой — сотрудники Института времени. Мы будем жить, точнее — мы живём, примерно через четыреста лет после вас. Мы — из будущего. Повисло молчание. Рокэ сосредоточенно тёр лоб. Он был готов к чему угодно, но не к такому повороту. — Там, — Дариа кивнула на полупрозрачную перегородку, на которую Рокэ уже обратил внимание. — находится устройство для перемещения во времени. — Но… как? Я что, в сказку попал? — Рокэ даже затряс головой от удивления. — Как и в пространстве, — откликнулся Брайан. — Если вам куда-то нужно попасть, вы ведь выходите на дорогу и идёте или садитесь на лошадь и едете? Так же и здесь. Вопрос в векторе, то есть — в направлении. Рокэ хмыкнул. — Знаете, господа, я всю жизнь считал себя человеком просвещённым. В нашем доме всегда было много книг, мои родители заботились о нашем образовании, но о таком как-то никто из моих наставников и знакомых мне сьентификов не задумывался. Но почему-то я вам верю… — А почему бы не поверить, если вы — человек разумный и не отрицающий априори ничего, лично ему не известное? — улыбнулась Дариа. — С временем тоже можно работать. И как с субстанцией, и как с философской категорией. Вопрос в том, что воплотить это гораздо сложнее. И технически, и философски, если можно так выразиться. — Могу ли я увидеть это … м-м-м… приспособление? — Увидеть — пожалуйста, — Брайан поднялся. — Воспользоваться — к сожалению, нет. Даже в нашем сопровождении. Это не наш отказ, это — настройка системы. — Почему так? — Как уже сказала Дари, это вопрос не только технический, но и философский. Технически запомнить, где какая кнопка несложно. Сложнее научиться, как не наломать дров в другом времени и не сойти с ума, от того, что ты нечаянно узнал или сделал. Нас специально готовят именно к этому. А допуск людей, не прошедших подготовку, запретили после нескольких весьма трагичных случаев. Само устройство вы сейчас увидите. Прошу.       Брайан коснулся ладонью стены, полупрозрачная перепонка почти бесшумно сдвинулась. Рокэ с любопытством заглянул в проём. Посреди ещё одной небольшой комнаты стоял невысокий, не выше человеческой груди, столб, к которому сверху была прикреплена наклонная столешница. С боков выступало что-то, похожее на перила. Рокэ с любопытством обошёл устройство. С противоположной стороны на столешнице располагались несколько рядов разноцветных клавиш. — И… как оно работает? — Рокэ осторожно прикоснулся к одной из клавиш. Ничего не произошло. Устройство молчало. — Машина на вас и не среагирует, — пожал плечами Брайн. — Как я вам уже говорил, после нескольких трагичных случаев, приборы обучили подчиняться только тем, у кого есть допуск. — В самом деле? — Рокэ вопрошающе приподнял бровь. — И каким же образом ваша машина узнаёт таких людей? — Очень просто, — отозвалась Дариа. — Посмотрите на свои ладони. А лучше на кончики пальцев. Видите линии? — Никогда не обращал внимание. В самом деле, что-то есть. — Эти линии уникальны у каждого человека. Машина знает наши руки, но не знает ваших. Поэтому она ответит нам и не ответит вам. Помните, как я открыла вход? Я очень удивлюсь, если узнаю, что вы не обшарили в этой пещере каждый миллиметр.       Рокэ усмехнулся. — Выходит, если я где-то к чему-то прикоснусь, там останутся следы моих рук? Прелестно! Какой простор для стражи и законников! Никого и искать не надо.       Дариа и Брайан рассмеялись. — У нас тоже многие так считают. Правда, на каком-нибудь дереве или камне эти следы со временем будут смыты, например, дождём, а вот в памяти устройства они останутся, пока этого хочет человек, или пока не уничтожено само устройство. — Очень жаль… — протянул Рокэ. — Вы правы, эреа Дариа. Я иногда бываю чрезмерно любопытен. Правда, последний раз это было лет пять назад. Скажите… Могу ли я задать вам несколько вопросов? — Пожалуйста. Если сможем, ответим.       Рокэ глубоко вздохнул и откликнулся на спинку дивана. - Благодарю. Вопрос первый… — он замялся. — Вы говорите, что вы живёте через четыреста лет… Вы уже пережили Излом?       Историки переглянулись. - Да, — жёстко ответила Дариа. — Мы сказали — примерно. Излом у нас закончился около года назад. - И как? Как он прошёл у вас?       Дариа вздохнула. - Мы не пережили. Нам ещё долго восстанавливаться. - То есть? — Рокэ сдвинул брови. - Экологическая катастрофа. Наши учёные (физики, химики) зашли в своих изысканиях так далеко, что чуть не разрушили планету. А политики и коммерсанты только считали деньги. И делали не то, что нужно, а то что выгодно. Но вроде удалось вовремя остановиться. А то у нас, представьте себе, воду из ручьёв пить нельзя. Про реки я уж не говорю. - Что?!!! — Рокэ буквально уставился на девушку. — Да вы, господа потомки, положительно сошли с ума! Разве так можно?!       Историки усмехнулись. - А вы сами-то что натворили в одной долине в Сагранне?       Алва удивился. - Вы имеете ввиду долину Биры? Так было нужно. И по-другому сделать не представлялось возможным. - Все так говорят, — ещё раз усмехнулся Брайан. — А результат один: в этой долине лет пятьдесят жить будет нельзя. Так что вопрос только в масштабах. Извините, уважаемый предок.       Рокэ нахохлился. - Но у вас хотя бы справились? - Надеемся, — спокойно ответила Дариа. — Сейчас у нас есть шанс и мы постараемся его не упустить. Ещё вопросы у вас есть?       Рокэ молчал, собираясь с мыслями. «Стоит ли спрашивать? Не стыдно ли? А, наплевать! Я ничего не теряю!» - Да, пожалуй. Но это очень личный и очень важный для меня вопрос, но вам я почему-то верю. А может просто хочу поговорить об этом. Я, если вы знаете, оказался сейчас последним и единственным в своей семье. Один мой друг уверяет, что это — влияние Излома и достаточно всего лишь набраться терпения. Но я не уверен в его правоте. Можно ли как-то узнать, что будет с моей семьёй дальше?       Дариа сочувственно показала головой, Брайан коротко усмехнулся. Рокэ пристально посмотрел на него. — Я удивлена, что вопрос только один и только этот. Но я вас понимаю. Состояние армии, дипломатии и экономики вы в состоянии оценить самостоятельно. Попробовать, эр Рокэ, думаю, можно, — Дариа пристально посмотрела на Алву. — Но окончательный ответ, увы, будет не от нас, а скорее от нашего руководства. Вообще такие вещи не приветствуются. — У вас запрещено говорить правду? С другими вопросами я действительно как-то могу разобраться сам, здесь вы правы. — Ни в коем случае, — возразил Брайан. — Это как раз тот самый философский и нравственный вопрос, о котором мы уже говорили. Вот сейчас вы действуете так, как действуете. И решаете, как вам поступить именно сообразно вашим замыслам и текущим обстоятельствам. А если вам результат известен заранее? В таких случаях многие начинают, как говорится, подгонять под ответ. А это неправильно, это лишает смысла любое ваше действие. Даже такое интимное, как семья. — Простите, вы всерьёз полагаете, что я не в состоянии пережить плохие новости и мыслить критически? — Так думаем не только мы и не о вас конкретно. Это результат многолетних наблюдений. Поверьте, тех кто не справился с собой оказалось достаточно для того, чтобы ответ на каждый подобный вопрос тщательно обдумывался и решался индивидуально. Мы посоветуемся с коллегами. Но вам придётся подождать. Сколько, увы, зависит не только от нас. — Я согласен! Каким образом я смогу узнать ответ? — Думаю, — спокойно ответила Дариа. — самое лучшее — подождать нас снаружи. Понимаю, что там темно, сыро и холодно, но запереть вас здесь — не менее жестоко. Здесь, конечно, есть вода и продукты, но я не уверена, что вы сумеете воспользоваться нашей техникой и все эти преимущества просто сойдут на нет. Она подошла к шкафу. — Возьмите, — и протянула Рокэ фонарь и одеяло. — Приходите дня через два. Раньше мы вряд ли вернёмся.