«Он — хозяин в особом смысле: он не ведает ни страха, ни тени желания владеть и подчинять. Он просто знает и понимает все то, что касается его в принадлежащем ему маленьком природном царстве. Он даже судить не берется, и создается впечатление, что не пытается исправить или устранить даже Иву». (Письма – №152 к Питеру Гастингсу. Перевод С. Лихачевой) «He is master in a peculiar way: he has no fear, and no desire of possession or domination at all. He merely knows and understands about such things as concern him in his natural little realm. He hardly even judges, and as far as can be seen makes no effort to reform or remove even the Willow». (Letters – №153 to Peter Hastings) «Первый же параграф создает превратное представление о Томе Бомбадиле. Он — не владелец лесов; и к такой угрозе он бы никогда не прибег». (Письма – №210 к Дж. Аккерману. Перевод С. Лихачевой) «The first paragraph misrepresents Tom Bombadil. He is not the owner of the woods; and he would never make any such threat». (Letters – №210 to J. Ackerman)
Он хозяин только самому себе.«Он сам себе хозяин. Но он не может изменить природу Кольца и не может лишить его власти над другими. Сейчас он укрылся в своем краю, в границах, которые сам установил и которые не видны никому, кроме него – и, должно быть, ждет, пока мир переменится, а до тех пор за них не переступит, что бы ни случилось». (Властелин Колец – Содружество Кольца, «Совет Эльронда». Перевод М. Каменкович и В. Каррика) «He is his own master. But he cannot alter the Ring itself, nor break its power over others. And now he is withdrawn into a little land, within bounds that he has set, though none can see them, waiting perhaps for a change of days, and he will not step beyond them». (The Lord of the Rings – The Fellowship of the Ring, «Council of Elrond»)
Как отмечал Профессор в письме №144 (к Наоми Митчисон), Том дал нечто вроде «обета бедности», он «пацифист» – его не интересует настоящая власть (особенно в смысле «влияния»), он не желает «обладать», он не чувствует ответственности ни за что в мире. Это важный аспект персонажа, потому что многим кажется, что, раз Йарвайн не высказал желания присвоить Единое Кольцо, то он – существо исключительной силы. На самом деле все повествование «ВК» говорит строго обратное: чем некто ближе к могуществу Саурона, тем опаснее было Кольцо, т.к. способность овладеть Кольцом порождала искушение осуществить это на деле, якобы во благо мира (особенно если некто верил, что хочет и может сделать добро). Потому Кольцо было опасно в первую очередь не для хоббитов (слабой ветви человеческой расы, способной в лучшем случае порождать голлумов), а для Боромира (и Фарамира! Зря забывают, что его обращение с Хранителем – признак не только железной воли, но и чистого сердца), Денетора, Арагорна, Эльронда и Галадриэль, особенно же для Истари (которые одни могли овладеть Кольцом на деле). Конечно, если бы Кольцо было предложено существу могущественнее самого Саурона (например, кому-то из валинорских майар рангом выше Курумо и Олорина), то никакого соблазна не возникло бы – что желанного в крупице, отсеченной от твоего собственного изобилия? Но в высшей степени сомнительно, что такой, непадший дух мог обитать за пределами Амана в конце Третьей Эпохи Солнца (да и это не согласуется со словами самого Толкина о ограниченности владений Тома). Потому вероятнее, что стойкость Бомбадила к Кольцу сродни «здравому смыслу» Сэма Гэмджи (умноженному опытом тысячелетий), понимавшего, что борьба с Темным Властелином и переустройство Средиземья – дело не для садовника из Шира. Том Бомбадил в самом деле напоминает хоббитов: его жизнь, как она описывается в «ВК» и сборнике стихотворений, текла мирно и безмятежно, в своем маленьком краю ему не приходилось сталкиваться с бедами, Старый Лес не омрачала тень больших войн. Но при этом хозяин Леса ничего не делал ни для порядка в своих владениях (ведь его все устраивало! С хулиганами типа Ивы всегда можно было договориться и приструнить, а призраки бессмертному духу – чудаковатые нахлебники, не больше), ни для добрых отношений с большим миром (его не трогали – и ладно). Но хоббиты жили счастливо не по волшебству, а трудами последних нуменорцев Северного Королевства. Йарвайн мог быть и остался «пацифистом», потому что Митрандир пацифистом не был.«Повествование основывается на том, что есть сторона добра и есть сторона зла: красота противостоит безжалостному уродству, тирания — королевской власти, умеренная свобода по доброму согласию противостоит принуждению, которое давным-давно утратило какую бы то ни было цель, кроме власти как таковой, и так далее; но обе стороны, в определенной степени, защищают ли они или разрушают, нуждаются в некотором контроле. Но если вы, так сказать, дали «обет бедности», отказались от контроля и радуетесь вещам ради них самих, безотносительно к себе, смотрите, наблюдаете, отчасти познаете, тогда вопрос правоты и неправоты контроля и власти утратит для вас всякий смысл, а орудия власти станут бесполезными побрякушками. Это — естественный пацифистский взгляд на вещи, что всегда приходит на ум, если идет война. Но, похоже, с точки зрения Ривенделла подобный подход к жизни, конечно, прекрасен, однако есть в мире вещи, с которыми ему не справиться; и от них, тем не менее, зависит само его существование. В конечном итоге лишь победа Запада позволит Бомбадилу остаться или даже просто выжить. В мире Саурона у него нет будущего». (Письма – №144 к Наоми Митчисон. Перевод С. Лихачевой) «The story is cast in terms of a good side, and a bad side, beauty against ruthless ugliness, tyranny against kingship, moderated freedom with consent against compulsion that has long lost any object save mere power, and so on; but both sides in some degree, conservative or destructive, want a measure of control, but if you have, as it were taken 'a vow of poverty', renounced control, and take your delight in things for themselves without reference to yourself, watching, observing, and to some extent knowing, then the question of the rights and wrongs of power and control might become utterly meaningless to you, and the means of power quite valueless. It is a natural pacifist view, which always arises in the mind when there is a war. But the view of Rivendell seems to be that it is an excellent thing to have represented, but that there are in fact things with which it cannot cope; and upon which its existence nonetheless depends. Ultimately only the victory of the West will allow Bombadil to continue, or even to survive. Nothing would be left for him in the world of Sauron». (Letters – №144 to Naomi Mitchison)
Думается, после сказанного очевидно, почему не следует считать Тома Бомбадила «аномалией», существом особенной природы и/или силы. Он был хозяином Старого Леса – и ему хватало ума не желать большего, вот и вся «загадка». Но это «отрицательный» ответ, основанный лишь на непосредственных словах автора о Томе и только о Томе, без контекста всего Легендариума. Можно ли выразиться конкретнее, кем и чем является Йарвайн? Легко – при внимательном изучении текстов. Для начало о загадочном положении Бомбадила во временной шкале.«Том Бомбадил – «абориген», земля знакома ему до Людей, Хоббитов, до Могильных Духов, до Некроманта, прежде, чем эту часть мира огласила эльфийская поступь». (Возвращение Тени – Первая Фаза (Том Бомбадил). Перевод – Тинвион Лесной) «Tom Bombadil is an 'aborigine' - he knew the land before men, before hobbits, before barrow-wights, yes before the necromancer – before the elves came to this quarter of the world». (HoME-VI – The First Phase (Tom Bombadil))
И здесь хотелось бы процитировать рассуждения самого Кристофера Толкина из HoME-VI, которые обходятся молчанием почти во всех дискуссиях о природе персонажа, а казалось бы – в отцовских работах Кристофер разбирался неплохо! Интересно, что, по мнению К., пребывание Бомбадила в Средиземье до Изначального Темного Властелина можно трактовать двояко: либо в соответствии с текстами до новых редакций «корпуса С.» после «ВК» – и тогда Бомбадил поселился в Эндорэ до гибели Древ (подобно Мелиан и другим «странным духам», описанным в первой части статьи); либо, если Профессор уже тогда задумал историю изгнания Мелькора во Внешнюю Тьму до возведения Светильников, то Йарвайн облюбовал свой Лес еще во времена пребывания Валар на Алмарене. Нет, однако, и намека на «особый» статус Тома по сравнению с другими Айнур.«Том Бомбадил был «там» в Эпоху Звёзд, прежде, чем Моргот вернулся в Средиземье после гибели Древ; о том он говорил (сохранено в «Содружестве Кольца»): «Постиг он мрак, простирающийся под звёздами, когда те покамест не изведали ужаса, прежде, чем Темный Властелин пришел Извне». Надо заметить, что маловероятно, будто бы Бомбадил обозначил Валинор, лежащий за Великим Морем, как «Извне», к тому же, эти события происходили задолго до того, как мир принял округлые очертания, когда Нумэнор был потоплен; казалось бы, гораздо естественнее толковать это слово, обозначая «Внешнюю Тьму», «Пустоту», что за Пределами Мира. Однако в мифологии, тогда, когда мой отец работал над «Властелином Колец», Мэлькор вступил в «мир» наряду с прочими Валар, и не покидал его пределов вплоть до окончательного краха. Только после его возвращения к написанию «Сильмариллиона», после завершения работы над «Властелином Колец», туда вошло свидетельство, найденное в изданном труде (стр. 35-37) о Первой Войне, когда Моргот был побеждён Тулкасом и изгнан во Внешнюю Тьму, откуда втайне возвратился, пока Валар предавались покою от трудов на Острове Алмарэн, и обрушил Светильни, положив конец Весне Арды. Похоже, что либо Бомбадил в действительности имел ввиду возвращение Моргота из Валинора бок о бок с Унголиант и Сильмарилями, либо на тот момент отец уже разработал новую концепцию ранней истории Мэлькора». (Возвращение Тени – Первая Фаза (Том Бомбадил). Перевод – Тинвион Лесной) «Tom Bombadil was 'there' during the Ages of the Stars, before Morgoth came back to Middle-earth after the destruction of the Trees; is it to this event that he referred in his words (retained in FR) 'He knew the dark under the stars when it was fearless - before the Dark Lord came from Outside'? It must be said that it seems unlikely that Bombadil would refer to Valinor across the Great Sea as 'Outside', especially since this was long ages 'before the seas were bent', when Numenor was drowned; it would seem much more natural to interpret the word as meaning 'the Outer Dark', 'the Void' beyond the Walls of the World. But in the mythology as it was when my father began the Lord of the Rings Melkor entered 'the World' with the other Valar, and never left it until his final defeat. It was only with his return to The Silmarillion after The Lord of the Rings was completed that there entered the account found in the published work (pp. 35 - 7) of the First War, in which Melkor was defeated by Tulkas and driven into the Outer Dark, from which he returned in secret while the Valar were resting from their labours on the Isle of Almaren, and overthrew the Lamps, ending the Spring of Arda. It seems then that either Bombadil must in fact refer to Morgoth's return from Valinor to Middle-earth, in company with Ungoliant and bearing the Silmarils, or else that my father had already at this date developed a new conception of the earliest history of Melkor». (HoME-VI – The First Phase (Tom Bombadil))
Сказано – по сравнению с другими Айнур, потому что иная принадлежность Йарвайна попросту невозможна: до квенди иных разумных существ не было и Профессором никогда не предполагалось. Все, что мы о нем знаем – о бессмертном хозяине малого лесного края, умеющем «договариваться» с природой, в чьей власти успокаивать призраков, которого Кольцо не могло сделать невидимым (признак изначальной «нематериальности») – ясно свидетельствует, что перед нами айну. Айну невысокого ранга, из тех, что в ранних источниках именовались «fay». В Утраченных Сказаниях приводится обширный список духов, подобных Бомбадилу – неисчислимое воинство младших Айнур, на чьем попечении были природные богатства, взлелеянные Йаванной. Они описывались как древние, подчас схожие с эльдар, но беспечные создания, что играют с миром и смеются. Мало ли это напоминает Тома, который мог бы потерять само Единое Кольцо!«…вместе с Аулэ пришла великая владычица Палуриэн, которой в радость изобилие и плоды земли, и потому давным-давно эльдар назвали ее Йаванной. Вместе с ними появилось множество духов деревьев и лесов, долин, рощ и гор – и те, что поют среди трав поутру или в хлебах ввечеру. То были нэрмир и тавари, нандини и оросси, брауини, фэй, пикси, лепреконы и другие, что не имеют имен, ибо число их весьма велико. Но не должно путать их с эльдар: они родились прежде мира, старше старейших его, и будучи не от мира, часто смеются над ним, ибо не творили его, и для них он по большей части – игра». (Книга Утраченных Сказаний (I) – Пришествие Валар и создание Валинора. Перевод А. Куклей) «...With Aulё was that great lady Palurien whose delights were richness and fruits of the earth, for which reason has she long been called Yavanna among the Eldar. About them fared a great host who are the sprites of trees and woods, of dale and forest and mountain-side, or those- that sing amid the grass at morning and chant among the standing corn at eve. These are the Nermir and the Tavari, Nandini and Orossi, brownies, fays, pixies, leprawns, and what else are they not called, for their number is very great: yet must they not be confused with the Eldar, for they were born before the world and are older than its oldest, and are not of it, but laugh at it much, for had they not somewhat to do with its making, so that it is for the most part a play for them». (BoLT-I – The Coming of the Valar and the Building of Valinor)
Удивительно, но похожее, пусть и весьма краткое упоминание, доживает до опубликованного Сильмариллиона: когда Дети проснулись, Йаванна призвала неких «духов издалека» для заботы о кельвар и олвар, и некоторые поселились в них (онодрим). В числе же прочих мог быть и Йарвайн.«Когда пробудятся Дети, пробудится и замысел Йаванны, и призовет духов из необозримой дали, и станут бродить они меж кельвар и олвар, и некоторые поселятся в них; прочие же будут почитать этих духов и опасаться их справедливого гнева». (Сильмариллион – Квента Сильмариллион, «об Аулэ и Йаванне». Перевод С. Лихачевой) «When the Children awake, then the thought of Yavanna will awake also, and it will summon spirits from afar, and they will go among the kelvar and the olvar , and some will dwell therein, and be held in reverence, and their just anger shall be feared». (The Silmarillion – of Aulё and Yavanna)
Намек на общую природу Йарвайна и Олорина есть и в ранней версии Совета Эльронда. «Более старшее поколение», видимо, означает то, что майа Йарвайн был послан для защиты Средиземья раньше Олорина, фраза о путях – разное направление миссии (у одного – флора и фауна, у другого – Эрухини).«Как же прежде не помыслил я о Бомбадиле! Если бы только не был он столь далеко, я бы тотчас же вернулся и посоветовался с ним. До сих пор мы едва ли общались друг с другом. Не думаю, что он полностью меня поддержит, будучи принадлежащим к более старшему роду, обычаи же наши разнятся. Он склонен к затворничеству и изверился в путешествиях. И всё же мне кажется, что в конце концов поддержка его пригодится нам всем, что ему, может статься, предстоит внять к тому, что лежит за пределами края его». (Возвращение Тени – Первая Фаза (В Ривенделле). Перевод – Тинвион Лесной) «Why did not I think of Bombadil before! If only he was not so far away, I would go straight back now and consult him. We have never had much to do with one another up till now. I don't think he quite approves of me somehow. He belongs to a much older generation, and my ways are not his. He keeps himself to himself and does not believe in travel. But I fancy somehow that we shall all need his help in the end - and that he may have to take an interest in things outside his own country». (HoME-VI – The First Phase (At Rivendell))
И в опубликованном романе Гандальв дает понять, что он и Том – одной природы, пусть и с разными целями.«Мне надо как следует побеседовать с Бомбадилом – я с ним еще никогда не беседовал так серьезно, как собираюсь. Он был лежачим камнем и оброс мхом, а я обречен был катиться по свету, не зная покоя… Но конец моему пути близок. Теперь нам есть что сказать друг другу». (Властелин Колец – Возвращение Короля, «Дорога домой». Перевод М. Каменкович и В. Каррика) «I am going to have a long talk with Bombadil: such a talk as I have not had in all my time. He is a moss-gatherer, and I have been a stone doomed to rolling. But my rolling days are ending, and now we shall have much to say to one another». (The Lord of the Rings – The Return of the King, «Homeward Bound»)