Я тебя никогда

— Никаких других родственников точно нет? — Нет. — А ваши родители? — Моя мать пропала без вести, отец уехал на заработки и тоже пропал, считается погибшим. — Что ж... Низенький, полный мужчина преклонных лет, совсем лысый, с усами похожими на щётку и свисающими как у бульдога щеками, именно так выглядел главный врач районной больницы. У него был очень неприятный гадкий взгляд и скрипучий голос. — Что ж, вы уже девушка взрослая. Врать я вам не буду, положение тяжёлое. У нас такие операции почти не делают, а там, где делают - очередь. — И что делать? — Хм, ну как "что делать". Есть одна хорошая клиника в Германии. Там эта операция, фактически, поставлена на поток, лучшие врачи этим занимаются. — А как туда попасть? Мужчина неприятно рассмеялся. — Самолётом, дорогая, самолётом. Оформить авиа транспортировку больной, оплатить операцию, билеты, проживание... — И... Сколько это всё будет стоить? — Сама операция? Мужчина достал папку из ящика рабочего стола, пролистал несколько страниц и громко и чётко произнёс: — Десять тысяч долларов, но это без стационара и наркоза. Билеты и прочие расходы тоже на вас. И не забываете, что за стационар, лекарства, у нас тоже нужно платить. Плюс ко всему... Настя уже не слышала что он говорит. Она чувствовала как похолодели у неё ноги, всё вокруг закружилось. Десять тысяч долларов, вот так, среди бела дня, прямо на её голову, "и это без стационара и наркоза". С бабушкой они жили тяжело, иногда бедствовали. Нина Андреевна занималась с учениками русским на дому, а по выходным, на рынке, продавала то, что вязала. Когда не успевала связать достаточно, делала пирожки с яблоками, картошкой, зеленью, и продавала и их тоже. Это было существенной прибавкой к пенсии в 694 рубля. Иногда кто-то из соседей или знакомых помогал с продуктами, но были и дни когда им пришлось продать радиоприёмник и дедушкин патефон, за эти восемь лет бабушка продала все свои драгоценные украшения, и даже обручальное кольцо. "Это всего лишь вещь, любовь она в сердце". — Вы меня не слушаете? Настя спустилась обратно на землю. — Мне что-то нехорошо. — Понятно, понятно. Ну, денег таких у вас, конечно же, нет, я правильно понимаю? Настя посмотрела на него с испугом. — Сейчас нет, но я найду. Я обязательно найду. Мужчина снова неприятно рассмеялся. — Ну-ну, ищите. И пока будете искать - не забудьте, что за стационар и лекарства тоже надо платить. Настя сглотнула. — Ещё вопросы есть у вас? — Сколько у меня есть времени? — Я, конечно, не экстрасенс, но без операции она протянет максимум месяц, не больше. Настя поставила локти на стол и схватилась за голову. Грубыми движениями массировала свои виски, чтобы прямо сейчас не потерять сознание. Её трясло. Где она возьмёт такие деньги? Это конец. Глав. врач вдруг поднялся с места, и медленным вальяжным шагом прошёлся по кабинету, остановился у Насти за спиной. Его потная, маленькая ручка с толстыми пальцами опустилась ей на голое плечо. — Я могу вам помочь. Настю передёрнуло от его прикосновения. Она обернулась. Мужчина хищно облизал верхнюю губу и улыбнулся. В её жилах от страха и омерзения застыла кровь. Девушка резко встала и отошла в сторону. — Нет, спасибо, я сама. Она выбежала из кабинета хлопнув дверью. Мужчина сел к себе на место и язвительно прохрипел, поправляя галстук: — Овца. В палате было темно, прохладно и тихо. бело-зелёные стены, старый плинтус, запах спирта и лекарств. Медсестра закрыла за Настей дверь. "Только не долго". Женщина спала под действием лекарств, была очень бледная и даже, казалось, похудела. Плащ, который всё это время держала в руках, Настя кинула на пол, и перешагнув через него присела на стул возле бабушкиной койки. Она сильно сгорбилась, теребила пальцы и постукивала ногой по полу, двигала губами, как будто-то что-то говорила, но не издала ни звука. Посмотрела на Нину Андреевну, упала перед койкой на колени, и уткнувшись в руку пожилой женщины закричала навзрыд: - Я не знаю что мне делать, Ба! Я не знаю! Девушку трясло, она захлёбывалась от собственных слёз и слюней. Не могла вздохнуть, и долго ловила ртом воздух в попытках. Её будто схватили за горло и душили. Так оно и было. Как никогда она осознала что одна осталась в этом мире, огромном, безразличном, жестоком. И помощь не придёт, никто не придёт, и нет никому дела до её беды. В голове всплывали какие-то бабушкины слова, советы, реплики, будто бы в них Настя пыталась найти ответ, и вдруг... "Никогда не отчаивайся, это самый страшный грех. Больше всего Бог не любит отчаявшихся. Не даётся человеку того, с чем он не в состоянии справиться." Настя подумала, что, должно быть, она очень сильная, раз Бог послал ей такое испытание, хотя она себя таковой не считала, но ему ведь виднее. - Я не буду отчаиваться, бабуль. Я обещаю. Я буду бороться, я себя на куски разорву и продам, только бы ты жила... У меня кроме тебя... Перед глазами всплыла фигура отца, и его голос: "Скотина, тебя хвалить-то за что? Не за что." Настя вздрогнула и резко стала крутить головой, пытаясь прогнать кошмарное видение, и вскоре оно пропало. - Я обещаю, бабуль, я тебе клянусь. Рыдание потихоньку отпускало, но из-за него разболелась голова. Она поцеловала бабушкину руку и приложила её ко лбу. Рука была очень холодная. Медсестра постучала и открыла дверь. — Пора. Настя с усилием поднялась на ноги, увидев её состояние, девушка взяла её под руку и довела до самого выхода из больницы. Она была ненамного старше Насти. — Берегите себя, нельзя так сильно нервничать. — Надо что-то привезти, или... — Сменную одежду, бельё, ну и из продуктов что-то, если сможете. Витамины никогда не помешают. — Спасибо Вам. Девушка похлопала Настю по спине, смотрела ей вслед, пока та не скрылась за забором. В маршрутке всю дорогу к ней приставал какой-то мужчина, она не знала точно узбек это или таджик, или кто-то ещё. Он очень плохо говорил по-русски, и всё порывался угостить её яблоком, которых вёз с собой целый пакет, несколько раз пытался положить руку ей на ногу. Она отворачивалась, отодвигалась, не отвечала ему, но он не унимался. Впервые в жизни ей стало грустно, что рядом с ней сейчас нет Миши. "Если бы он был рядом, этот урод даже посмотреть бы на меня лишний раз не рискнул". Она бы встала, и поехала стоя, но еле стояла на ногах. — Ну шо ты, красивый, э, такой грустный? Давай я тебя поцалую? Он причмокнул губами. Оперевшись на спинку переднего сидения, Настя встала с места и прошла в противоположную часть маршрутки. Не сильно далеко, но достаточно, чтобы её оставили в покое. Сначала она испугалась, что он пойдёт за ней, но он остался сидеть на месте, и к нему тут же подсела полная и сильно потная женщина. Даже если бы он захотел сейчас встать и выйти, так просто бы не смог. Она вышла из маршрутки, сделала пару шагов, и замерла, облокотившись на фонарный столб. Так она простояла какое-то время. Где ей взять эти деньги? Если даже продать их квартиру и дом в деревне - не наберётся даже половины. Если продать всю мебель, все салфетки, всё до последней пылинки - не наберётся и пяти тысяч долларов. Впервые в жизнь Настя задумалась, а сколько могла бы стоить её душа? Тысячу долларов? Две тысячи, три? Сколько бы за неё могли дать, а, главное, кто мог бы её купить? Бабушка говорила, что дьявол покупает души, но где его найти не говорила никогда. В колледже им рассказывали о чёрном рынке, торговле наркотиками, органами. Наркотики Настя никогда не видела, только разве что по телевизору, а где их достать она тем более не подозревала. Почка, по словам её одногрупников, стоила на чёрном рынке около 600-800 долларов. И даже с продажей почки, выходило, что денег не хватает. Ей хотелось рвать на себе волосы. Исчезнуть, провалиться сквозь землю. Её будто бы придавило к земле тяжёлой, горячей плитой. Она больше не видела синего неба, не видела цветы в клумбах, чувствовала только всю враждебность и безразличие окружающих. Медленно, шатаясь, глядя себе под ноги она шла домой. Прохожие думали что она пьяна, но она не была пьяна. Только услышав звук откупоривания бутылки, вероятно, шампанского, и громкие крики "Ура", Настя вспомнила, что у неё сегодня выпускной, хотя казалось, что с того момента прошла целая неделя. Из каждой кафешки играла громкая музыка, крики, визги, радость. Но она как будто не слышала. Мир для неё навсегда изменился. Она пока не осознала это до конца, но уже чувствовала как всё в ней переворачивается с ног на голову. Так, в один день, она поняла что детство закончилось для неё навсегда.