Проклятие Нага Санни

25. Omnia vincit amor et noc cedamus amori Любовь побеждает все, и мы покоряемся любви

Когда любимый горьковатый аромат свежезаваренного кофе донесся до чувствительного носа мастера зельеварения, он с наслаждением втянул запах и потянулся. Резкая боль пронзила все его затекшее от неудобной позы тело. Ощущая покалывание в конечностях, он все же открыл глаза и, насторожившись, быстро сел на диване. С минуту он приходил в себя ото сна, вспоминая, кто мог так нагло хозяйничать на кухне его холостяцкого дома. А потом, усмехнувшись, откинулся на спинку и вытянул ноги. Совершенно новые чувства. Маленькая гриффиндорская зазнайка сварила кофе. Сама мысль о ее нахождении здесь уже была сумасшествием. Как вообще теперь распутывать эту странную историю? Но додумать эту мысль Северус не успел. В проеме двери показались каштановые кудри и немного смущенное личико вышеобозначенной девушки. - П-п-профессор Снейп, - робко начала Гермиона, - вы не спите? - Когда вы топчетесь, словно стадо гиппогрифов по всему дому? – саркастично фыркнул он в ответ. – Отчего вы стали заикаться, Гермиона? Вчера, казалось, вы были отчаянно смелой. - Яприготовилазавтрак, - на одном дыхании выпалила девушка, густо краснея, и моментально скрылась из его поля зрения. - Пф,- тяжело выдохнул зельевар, прикрыв глаза и сомкнув худощавые пальцы на переносице. Он вообще-то не собирался иронизировать, тем более называть ее по имени, смущая еще больше. Но особенности характера и привычки, тщательно взращиваемые годами и любовно отполированные в бесчисленных словесных баталиях, так просто в мешке не утаишь. Извиняться он не умел. И не собирался! - Всего лишь очередная гриффиндорская заноза в моей тощей заднице, - зло буркнул мужчина и встал. Направляясь в ванную комнату, он бормотал себе под нос что-то в подобном роде. Хотя, надо признать, злился он все же на себя и свою несдержанность. Тщательно побрившись, зельевар остановил внимание на отражении в зеркале. Немолодой некрасивый мужчина. С омерзительным характером, дурацкими привычками, странной работой. Одинокий. Нелюбимый. С прошлым, в котором нечем похвастаться. Прошедшие напряженные дни оставили свой след на его и без того небезупречном лице. Глубокие синяки, залегшие под глазами. Длинный, неоднократно сломанный, крючковатый нос. Узкие губы, уголки которых опущены вниз. - Что и говорить: настоящий жених! Мечта всех восемнадцатилетних студенток, – с презрением выплюнул он, шарахнув кулаком о стену, и вылетел из ванной, громко хлопнув дверью. На кухонном столе стояла большая тарелка с горячими сэндвичами и две дымящиеся кружки. Гермиона, с наспех заплетенными в косу волосами, в вязаном пуловере и просторных штанах, выглядела по-домашнему мило, наливая молоко в небольшой кувшинчик. Теплый свет лампочки освещал помещение, а за окном крупными хлопьями валил снег. Атмосфера была по-семейному идиллической. Волны злости, исходящие от мужчины, замершего в дверях при виде этой картины, можно было ощутить почти физически. - Мисс Грейнджер, - зашипел он, - что вы тут устроили? - Я приготовила завтрак, - буднично ответила девушка, по-видимому, уже взявшая себя в руки, даже не подняв на него глаз. В один рывок он подлетел к ней и обманчиво спокойным тоном процедил над ее ухом: - Вы – что? - Сэр, у вас проблемы со слухом? – тем же меланхоличным голосом отозвалась она, когда вдруг увидела капли крови на полу. – Мерлин, сэр! Да что это? Гермиона так быстро схватила его за руку, что Снейп замер, опешив. Она потащила его к окну и по-хозяйски усадила на стул. Быстро рассмотрев повреждения, гриффиндорка ловко выудила палочку из кармана брюк и прошептала заклинание. Северус был так обескуражен ее наглостью, тем каким собственническим движением девчонка удерживала его на месте, что совершенно не сопротивлялся. Он зашипел, когда она стала поливать рассечённую ткань ладони настойкой бадьяна, и закрыл глаза. Ощутив легкое дуновение на коже, которое приятно охлаждало и уменьшало жжение, зельевар все же вернулся в реальность. Перед его взором предстала сюрреалистичная картина. Грейнджер аккуратно держала его большую руку в своих маленьких ладошках и, смешно оттопыривая пухлые губы, дула на порез. - Теперь лучше, - то ли спрашивая, то ли утверждая, подняла она глаза, уставившись прямо на него. Находясь в опасной близости от его лица. Все еще удерживая его на месте и не отпуская руки. Совершенно не вовремя вспомнился ее вчерашний неловкий поцелуй. – Давайте завтракать, профессор. Снейп, кажется, очнулся, когда понял, что его грубая натруженная ладонь больше не в плену приятных нежных рук молодой волшебницы, а сама она уже вытирает пятна, оставленные на полу. Слегка тряхнув головой, мужчина пересел за стол. Гермиона сидела на стуле, подтянув одну ногу под себя, и с наслаждением пила кофе, как ни в чем, ни бывало. В ее голове уже сложилось определенное понимание ситуации, поэтому она почти полностью владела собой. Студентка была умной. Она прекрасно понимала, что виражи судьбы оказались чересчур затейливыми и подкинули ей совсем непростой экземпляр, найти общий язык с которым, будет совсем нелегко. - Спасибо, - было сказано так тихо, что она еле расслышала и устремила свой взгляд на учителя на противоположном конце стола. – Простите меня, мисс Грейнджер. Я не собирался обижать вас. - Я знаю, сэр, - также тихо прошептала девушка. - Нам нужно поговорить. Серьезно. - Да. Слова, которые обычно Снейп виртуозно использовал, будто изощренные пыточные заклинание, при общении с кем-либо, сейчас давались с трудом. - Мисс Грейнджер, - с тяжелым вздохом начал Снейп, опершись локтями о стол и сцепив в замок руки перед собой, - мы с вами оказались заложниками непростой ситуации, из которой придется искать выход. Учитывая сложившиеся обстоятельства, думаю, будет разумно систематизировать наши с вами разрозненные знания, чтобы разрушить проклятие и освободиться от навязанного бремени… - Навязанного бремени? – спокойствие студентки, как крылом фестрала сдуло. - А вы, что все эти годы с моим колдофото под подушкой засыпали и мечтали о сальноволосом старом змее? Что ж мы столько лет-то медлили тогда? – разражаясь, гневно крикнул профессор, вскакивая. Он подскочил к Гермионе и подняв ее на руки, резко посадил на стол. Девушка замерла, чувствуя его ярость. Мужчина был так близко, что она ощущала запах, его парфюма, его тела и … своей амортенции. Тем временем он, бросая на девчонку испепеляющие взгляды, бешено расстегивал свой сюртук. Многочисленные оторванные пуговицы падали на пол. - Давайте, Грейнджер, - зло шипел он, - предадимся страсти немедленно, раз вы так давно этого ждете. Не в моих правилах трахаться со студентками, но если вы уж так грезили обо мне…. Одним грехом больше, одним меньше… Я старый Пожиратель смерти, так что слава совратителя юных нимф вряд ли сильнее испортит мою репутацию… Снейп уже оголил свой торс и стоял между раздвинутыми ногами Гермионы, резко дернув девчонку к себе за ремень ее брюк, когда вдруг остановился. Легкое прикосновение прохладной ладони к щеке, словно вернуло его в реальность. Нет, он не собирался насиловать свою студентку. Зельевар лишь хотел показать, как убого и утопично выглядит девичья романтика на фоне его пожирательского облика. Как омерзительна сама мысль, что нечто светлое и прекрасное, вроде нее, будет измарано таким, как он. Он просто хотел привести ее в чувство. А привела его в чувство она. Девушка нежно гладила волшебника по щеке, спокойно глядя прямо ему в глаза. Мага словно ушатом холодной воды окатили и , закрыв лицо рукой, он со стоном тяжело опустился на стул. Его голова безвольно упала на грудь. Снейп ненавидел себя. - Северус, - зельевар услышал тихий голос и почувствовал, как проворные пальчики аккуратно застегивают на нем оставшиеся целыми пуговицы, - у этого проклятья нет обратного хода. Я очень подробно изучила все, что смогла найти. Оно в принципе могло начать действовать только в случае, когда две родственные, предназначенные друг другу судьбой, души встретились. То есть проклятье не в том, что мы оказались предначертанными друг другу, а в том, что из-за этого мы попали в ловушку Ахелоя. Я… Я понимаю, что ты, Северус – взрослый, умный, талантливый, благородный, красивый мужчина – мечтал не о грязнок… - Не произноси это слово. - Хорошо. Но, как ни назови мое происхождение, суть от этого не изменится… - Все эти эпитеты, которые ты употребила в одном предложении с моим именем… - Это правда. Я действительно так думаю, ты просто великолепен. Понятно, что мне нечего … - Тебе ничего не понятно, Гермиона. Все эти слова ни на йоту не подходят к моему описанию. Ты – прекрасна, умна, молода. А я? Кого ты назвала родственной душой? С кем собралась прожить свое «долго и счастливо»? Что, в сущности, ты знаешь обо мне? Я учил тебя на протяжении всех этих лет, снимал баллы с твоего факультета на уроках и дежурствах, и принимал пищу на той же территории Большого зала, что и ты. На этом твои познания исчерпываются. - Если твоя реакция не связана с моей родословной, тогда расскажи мне, что не так? Почему сама мысль приводит тебя в такую ярость? Снейп все-таки поднял голову и невербально призвал бокалы и огневиски. Щедро плеснув себе и гриффиндорке алкоголь, он протянул ей пузатый хрустальный рокс. Гермиона нахмурилась. - Бери уже, Грейнджер, - нетерпеливо рявкнул маг, - травить в этот раз не буду. Отхлебнув пару больших глотков и дождавшись, когда обжигающая горло жидкость согреет внутри, он негромко начал, откинувшись на стуле: - Значит, хочешь поближе познакомиться с биографией суженого? Ну что ж, имеешь право. Моя мать была блестящей эрудированной чистокровной волшебницей, которую изгнали из рода за то, что она вышла замуж за маггла. Тобиас Снейп был обычным работягой, который с трудом мог связать пару небранных слов в предложении и едва ли прочитал хоть одну книгу за всю свою никчемную жизнь. Он батрачил за гроши на стройке, а мать не могла найти себя в маггловском мире. Колдовать в доме ей запрещалось, так что она стала обычной несчастливой домохозяйкой, которую вечерами поколачивает выпивший муж. Эйлин Снейп решила, что рождение ребенка исправит все. Это и впрямь внесло коррективы: теперь утренние и вечерние тумаки вместе с ней стал делить ее сын. Мальчик в вечно старых, безразмерных, не с его плеча обносках, единственной радостью, которого, со временем, стало случайное знакомство с соседской рыжей девочкой. Она оказалась, как и он, волшебницей. Только оба ее родителя были магглами. Лили Эванс была единственным другом Северуса Снейпа, пока распределяющая шляпа Хогвартса не разделила их на враждующие факультеты: его на Слизерин, а ее на Гриффиндор. Спустя недолгое время их дружба стала менее крепкой, потому что у мисс Эванс появились друзья-гриффиндорцы: Сириус Блэк, Питер Петтигрю, Римус Люпин и, конечно, Джеймс Поттер. Снейп снова отпил огневиски и закурил. Он не смотрел на Гермиону. Но не ожидавшая подобного поворота его биографии и стольких знакомых ей имен, девушка внимательно ловила каждое слово мужчины. - Джеймс Поттер, - маг с ненавистью выплюнул его имя, - был красавчиком, в отличие от меня, веселым и безбашенным гриффиндорцем, которому очень нравилась Лили Эванс… И совсем не нравился, пускающий на нее слюни нескладный слизеринец – Северус Снейп. Вернее, нет, Нюниус. Именно так меня называли четверо друзей-гриффиндорцев в школьные годы. О, сколько шалостей, сошедших с рук этому квартету, им удалось провернуть со мной. Начиная от задорной ночи в Визжащей хижине в полнолуние, где меня чуть не разорвал Люпин, заканчивая подвешиванием вверх тормашками со спущенными штанами на виду у всей школы, моим же Левикорпусом. Тогда моя подруга все же решила вступиться за бедного Нюнчика. А я обозвал ее грязнокровкой. Мы больше не общались. Она не простила меня, а после школы вышла замуж за Поттера. Я же, похоронив, все же добивших друг друга родителей, вступил в ряды Пожирателей смерти. Я хотел обучиться наитемнейшей магии. Хотел власти, славы, признания и отмщения. Хотел, чтобы она поняла, кого отвергла. А Лили Поттер была далека от мыслей о бывшем плохом друге и спокойно родила продолжение ненавистного мне рода – Гарольда Джеймса Поттера. Потушив истлевшую сигарету, зельевар бросил злой взгляд на свою студентку и осклабился: - Уже начала меня жалеть? – ядовито проговорил он, - подожди немного сейчас я дам тебе и повод меня ненавидеть! Некоторое время я с наслаждением обучался темной магии у Лорда. Он действительно был непревзойденным волшебником. Я также получил звание мастера и стал варить зелья для нужд моего нового господина. А нужд у него было множество: особенно востребованными были зелья, доставляющие невыразимые муки. Их часто использовали на магглах, когда Темному Лорду хотелось чего-то погорячее. Или просто становилось скучно от простых или непростительных пыточных заклятий. Я ходил в рейды, как и остальные. Не то, чтобы мне доставляли удовольствие крики, истязаемых магглов или волшебников, но… не то, чтобы у меня был выбор и я мог просто отказаться от участия. В то же время опьяняющее чувство власти и вседозволенности кружило голову. Поэтому можно смело утверждать, что все - сделанное мной в тот период – было вполне осознанно. Однажды, совершенно случайно, мне удалось подслушать разговор Дамблдора с подающей надежды молодой предсказательницей – Сивилой Трелони . Она сообщала о том, что Темный Лорд падет, встретив равного себе … младенца. Я, жаждущий власти и одобрения Хозяина, немедля доложил ему о пророчестве. А он выбрал этим младенцем сына Поттеров. Повалявшись в ногах у Лорда с мольбами пощадить Лили и, получив Круцио в ответ на них, я переадресовал свои просьбы Дамблдору и получил презрение. А также связавший нас - Непреложный обет и место преподавателя зельеварения в Хогвартсе. Так я стал двойным агентом, который врал и изворачивался, и злобным профессором, ненавидящим тупоголовых студентов. Но великий светлый маг, слишком веривший в силу любви, дружбы и преданности, не сдержал обещания. И Лорд убил единственного дорогого мне в этом мире человека, которого я же сам ему и принес на блюдечке. Снейп говорил совершенно безэмоционально. Он будто рассказывал о другом человеке. Но Гермиона чувствовала всю ненависть, которую этот мужчина испытывал к себе за каждое совершенное им деяние. - Как, Грейнджер? – профессор все же посмотрел на нее исподлобья своим нечитаемым взглядом и даже искривил губы в ухмылке, - нравится сказочка? Это тебе не истории Барда Бидля… Подобрала, наконец, новые эпитеты для описания своего «возлюбленного»? Ну, ты, давай поторопись, а то скоро уже конец печального романа… Как Пожиратель Смерти, я предстал перед Визенгамотом. Но, как двойной шпион Альбуса, был оправдан, когда остальные мои товарищи, за те же преступления, получили путевку в Азкабан. Когда я, мучимый угрызениями совести и давший клятву директору охранять сына Лили во искупление грехов, увидел его в Большом зале на распределении…. Тогда я подумал, что лучше б дементор в Азкабане, да хоть у черта на рогах, ежедневно высасывал мою черную душонку… Ведь на меня смотрела уменьшенная до первокурсника копия Джеймса Поттера. Каждое слово, действие, взгляд напоминали мне не любимую женщину, а ненавистного школьного задиру, женившегося на ней. Но я был профессором, а он всего лишь учеником. Я вновь получил неограниченную власть. И ежедневно вытаскивая задницы его и его дружков из неприятностей – в рамках отдачи долга за ошибки прошлого, я также методично и скрупулёзно размазывал и унижал их честь и достоинство – в рамках отмщения своих детских обид. Не будем забывать о том, что после возрождения Темного Лорда я вновь усердно принялся за работу карманного шпиона Альбуса. Правда, теперь мы не ограничивались зверскими пытками и убийствами. Но второй хозяин придумал, как закончить войну и уничтожить Тома Реддла раз и навсегда. Мне всего-то и оставалось к концу года кинуть Авадой в директора, получить его место, подняться по карьерной лестнице у Темного Лорда и, перед, скорее всего, неминуемой смертью, успеть передать мальчику-который-выжил, что в этот раз он точно не выживет… Но во все вмешался его величество Случай… в виде гребаной гриффиндорской всезнайки. Которая, драклово дерьмо, какой-то насмешкой судьбы оказалась моей второй половинкой. Я даже не сразу понял, как образ Лили Эванс в моих ночных кошмарах, сменился гордым профилем и каштановым вороньим гнездом Гермионы Грейнджер! Даже мерлинова Лань сменилась на Лебедя! Я решил быстро и почти безболезненно устранить проблему под названием «Темный Лорд». Чтобы без спешки снять с бедной студентки проклятие в виде старого сорокалетнего трусливого Пожирателя смерти и еще более старого мифического воздыхателя. И что? Оказывается, она и не была против моей компании! Финал своей истории Снейп заканчивал, уже с трудом сдерживая злость. - Сказке конец, Грейнджер! Тебе даже не нужно думать над новыми словечками в мой адрес! Используй любое из предложенных! – захлебываясь, сарказмом, выплюнул профессор последнюю фразу и, налив еще порцию огневиски в бокал, осушил его залпом. Грейнджер была самой умной ведьмой своего поколения. Она читала кипы литературы, не бездумно проглатывая информацию. И она прекрасно разбиралась в психологии. Ее и саму долгие годы преследовали различные комплексы. Кому, как ни ей, было знать, как хочется завоевать признание и свое почетное место в мире, который создан не для тебя? Поэтому подлинную историю Северуса Снейпа она слушала внимательно. Безусловно, многие факты его биографии были шокирующими, но…не определяющими сути этого человека. А суть была для нее проста: он был Мужчиной. Со своими недостатками, темными пятнами прошлого, постыдными ошибками, скверным характером. И не имел ничего общего с теми чистенькими мальчиками, которые пытались обратить на себя ее внимание, но не готовыми отвечать за свои поступки, нести ответственность, жертвовать жизнью в искупление, во благо других людей, столько лет презирающих тебя. Сейчас Гермиона думала о том, что даже если бы Провидение не вмешалось в их судьбы, она, скорее всего, рано или поздно полюбила бы этого мрачного мужчину. И теперь ее более всего интересовал только один вопрос. Задать его она, конечно, сможет. Ведь смогла же она сегодня первой назвать его по имени, а вчера поцеловать. Но хватит ли ей мужества с достоинством узнать его ответ? Гриффиндорской храбрости нужен был допинг. Девушка взяла свой бокал, который поставила на стол во время долгого рассказа и, зажмурившись, опустошила его до дна. Зельевар, наблюдавший с мрачным удовлетворением за ее длительным молчанием, напрягся. Этот жест оповестил его о том, что мыслительный процесс в голове всезнайки завершился, информация обработана и решение принято. И отчего-то ему показалось сейчас, что она прозрела – так ясно и открыто глядели на него большие янтарные глаза. Снейп встал, готовый получить оплеуху от своей студентки. Вся его жизнь и поступки были достойны только хорошей пощечины. - Северус, - выдохнула девушка, пойдя к нему вплотную. Она решила, что после всего сказанного сегодня здесь переходить на официальное обращение уже глупо. – Я хочу знать… Лили Эванс…несмотря на ни что, все еще владеет твоим сердцем? Профессор удивленно моргнул. Как сложно было закрывать двери в прошлое… Но разве он не захлопнул их окончательно прошлой ночью? Конечно, маг всегда будет чувствовать свою вину за смерть матери Поттера. Но вчера, прощаясь с сыном Лили Эванс, в доме на Гриммо, зная, что сделал все, чтобы жизнь этого юноши больше не была под угрозой, Снейп впервые за двадцать лет ощутил облегчение. Его долг перед подругой юности был погашен. Бывший Пожиратель смерти поджал губы и также открыто посмотрел на Гермиону. Он взмахнул древком своей волшебной палочки и прошептал: - Экспекто Патронум! Когда на кухне своими огромными белыми крыльями взмахнул его новый защитник, он на секунду, перевел взгляд на него, залюбовавшись грациозностью лебедя. Поэтому неловко пошатнулся, ощутив на своей шее сомкнувшиеся руки волшебницы и прикосновение ее нежных губ. Она приняла его и его прошлое. Стоило ли дальше сопротивляться? Возможно… Ради нее самой. Но больше сил противостоять ни своим чувствам к этой девушке, ни ее напору у него не было. Северус Снейп наклонился к Гермионе и ответил на ее вопрос еще раз – поцеловав.