брак по расчету

хосок сидит на кожаном диване и его мелко потряхивает. перед глазами на репите приближающееся лицо чонгука, а тело все еще фантомно чувствует крепкую рельефность чужого тела. испугался ли в тот момент надвигающуюся груду мышц в лице чонгука? еще как. это один из его страшных снов - быть изнасилованным. детская травма, так сказать. ведь, если вспомнить, жизнь хосока кардинально поменялась потому что он боялся. боялся отца. боялся за себя. боялся стать живой игрушкой в руках взрослых. и только благодаря такому же отчаявшемуся, как и он сам, чимину, рискнул. и это чудо, что он не попал в другую переделку, хотя шанс встретиться с очередным извращенцем был не просто велик, а громаден. это тогда ошалевший от горя шестнадцатилетний подросток рискнул всем, что имеет. сейчас хосок ни за что на такое не пошел бы. да и, к счастью, если он сейчас решит сбежать, у него есть своя крыша над головой. -тебе холодно? - чон поднимает голову на глубокий голос тэхена, в котором нет и тени беспокойства. в руках у него початая бутылка хеннесси и один граненный стакан. с характерным гулким звуком поставив их на низкий стеклянный столик у ног хосока, подходит к нему. - не надо сидеть в одежде. - замечает, а затем помогает снять позабытые пальто и шарф. - не пробовал шапку носить? говорят, благодаря ей можно не заболеть. хосок закатывает глаза на чужое ехидство. -будто наследник конгломерата проверял это на собственном опыте. -обувь сам снимешь или мне на колени опуститься? - пропускает шпильку. -сам.- выдыхает хосок. его психика после потрясения не готова к очередному разрыву шаблона. а краш на коленях определенно возглавляет этот список предположительных ударов по картине мира. сбросив ботинки, подминает под себя ноги. -тебе надо выпить. - проследив за нехитрыми манипуляциями мужа, тэхен разворачивается к столику и щедро наливает коньяк. "больно ты заботливый", - хочется опустить очередное замечание, но чон сам себе не враг - ему больше нравится такой тэхен. мягкий и участливый, хоть и не сдерживающий привычное снисходительное выражение на лице. -ты же...не девственник? - ну да конечно, более удобного момента ты не нашел спросить, кроме когда хосок глотнул вожделенный алкоголь. от неожиданности вопроса хосок фыркает напитком, позорно расплескивая хеннесси на диван и самого тэхена. -черт, извини! - восклицает он, неловко застыв на месте. ким, поджав губы переводит на него недовольный взгляд, а чон усердно отводит свой и залпом допивает остатки. его тут нет, ага. протяжно хмыкнув, ким идет в столовую. наверное, смыть алкоголь с рук. с тех самых рук, которые бережно его раздели и налили дарящий в данный момент успокоение алкоголь. м да, уровень неловкости зашкаливает. -выпиваешь в одиночку? - раздается голос ким намджуна с другой стороны. чон как раз потянулся за бутылкой, чтоб долить. -угум.... - высокий градус мягко, но уверенно пробирает. оставив попытку дотянуться до бутылки со своего места, хосок обратно откидывается на мягкую спинку дивана, из под пушистых ресниц наблюдая за приближением директора кима. -радостный или грустный повод? - радостный или грустный? тут и думать не надо, поэтому разморенный хосок с уверенностью отвечает: -угум... - емко, ничего не скажешь. тяжко вздохнув, он переводит поплывший взгляд на блестящий потолок. где-то на фоне слышится плеск наливаемого напитка и гул бутылки. стакан вскоре оказывается в руках хосока, а перед глазами - слегка расплывчатое лицо намджуна. -хочешь принять со льдом*? - спрашивает он, крепче сжимая чуть вялые пальцы вокруг стакана. -дядя, мне показалось или ты решил подсадить моего мужа? - раздается обманчиво спокойный голос тэхена за спиной хосока. встрепенувшись, чон поворачивает голову, чтобы рассмотреть хозяина голоса, но мягко скатывается на бок. да так и остается лежать. потому что уютно. тепло. мяг-гко. -я всего-то хотел добавить лед ему в напиток. - морщится намджун выпрямляясь, все еще держа стакан в руках. тэхен, вытирая руки полотенцем, подходит к нему, оттесняя от дивана подальше. -мне не нравится твое внимание к нему. -ты ревнуешь дядю к мужу? - звучит недоверчиво, на что тэхен раздраженно закатывает глаза. -ты можешь заливать в уши наивному хосоку, что предлагал именно лед, но никак не мне. - он протягивает руку к внутреннему карману дяди и достает оттуда пакетик с белыми таблетками. - мне продолжить искать, пока не найду лед? киму старшему нечего на это ответить. лишь обронив деланно миролюбивое "нет" с неестественной улыбкой, он, опрокинув в себя горький напиток, направляется к боковым коридорам - в глубине дома у него есть свои покои, но из-за больших нагрузок по работе редко когда приезжает сюда с ночевкой. да и на собственной территории больше свободы - трахайся и закидывайся сколько душе угодно. хосок просыпается резко. словно кто-то вылил на лицо ведерку холодной воды. распахнув свои опухшие из-за алкоголя глаза, чуть не орет в голос от представшей картины: прямо над ним стоит нана комацу, испепеляя ненавидящим взглядом. какого черта, блять?! не придумав ничего лучше, гудевший после стакана алкоголя мозг решает, что лучше сбежать, поэтому со стоном уходит под махровое одеяло, но чувствует, как непонятно как оказавшаяся хватка чужой руки на талии крепчает, а ягодицы упираются во что-то твердое. понимание, что это не выпирающая кость, ремень или же, на худой конец, телефон, приходит моментально. с визгом, словно ошпаренный, вылетев с дивана, чон больно ударяется о низкий столик и с грохотом распластается на полу. прямо у ног комацу, которая с самым высокомерным видом отходит на шаг. -жив? - доносится ехидное, и хосок, обернувшись, видит тэхена на диване. они...ночевали тут? на этом узком диване? прикрыв глаза, чон обреченно выдыхает. картина маслом, блять: проснуться в объятиях мужа под пристальным взглядом безумной матушки. что может быть лучше? -ты чего на полу? - спрашивает уходящий намджун. занавес. -я же не мог надорваться только для того, чтобы перенести тебя. это второй этаж. - говорит тэхен, пока хосок яростно надраивает собственные зубы. - но я же лег с тобой. не оставил одного. цени то, что есть. хосок выплевывает пасту и ополаскивает полость. -я и слова не сказал. - замечает, выходя из ванной. -тогда почему бесишься? - чон задумывается на шальную минуту "а рассказать ли про скотское отношение матери...?", но потом отмахивается - он все равно тут ненадолго. потому не будет влезать в отношения сына и матери. -мне надо домой. -исключено. - хосок теряется от такого категоричного ответа. -но...скандала не было, все уже улеглось. мне тут больше нечего делать. - тэхен не отвечает и весь его вид говорит о том, что он не проникся пламенными доводами мужа. - эй, я устал тут выживать, ясно? да. не выдержал. хотя говорил, что не будет влезать в семейные дела буквально минуту назад. -выживать? - вот же, актер, так искренне удивляется! -нет, стой, - хосок усмехается, - серьезно? исчезнув на целую неделю, ты наивно полагал, что меня тут встретили с почестями и заботливо обхаживали? - и судя по выражению на лице, это минимум о чем он думал. тэхен же медленно закипает: он ясно дал понять матери, что теперь будет жить с мужем. и чтобы его не беспокоили. четко и ясно. без двоемыслия. - ну,так, сюрприз! меня тут все ненавидят! тэхен разворачивается к двери с весьма решительным видом. чон, само собой, читать мысли не умеет, но тут гадать не надо. потому подскакивает и встает у него на пути. -что бы ты не задумал сейчас, я не хочу быть частью всего этого. отвези домой. остановимся на этом и все. - ким смотрит на взволнованное лицо хосока, и чувствует резкий прилив желания успокоить. пообещать, что может быть спокойным. что рядом с ним ему беспокоиться не о чем. но ким никогда не любил пустословить. подушками пальцев дотрагивается до складочек между бровями, мягко массируя и заставляя их исчезнуть под настойчивыми прикосновениями. от неожиданного прикосновения, чон горячо выдыхает прямо в ладонь, и приятная рябь мурашек проходится по телу кима вслед за этим. пальцы медленно переходят по тонкому носу к высокой скуле, и тэхен готов перейти в дальнейшее наступление уже губами, так как муж под незамысловатой лаской до преступного блаженным видом прикрывает глаза. -идем завтракать. - шепчет он, хотя другая рука вразрез словам опускается к талии и притягивает к себе ближе.