Стефан никогда не был мечтателем. Смотрел на жизнь широко открытыми глазами и только поэтому мог видеть всё её уродство и смердящую гниль. Он не думал о том, что скоро чёрная полоса закончится, и всё наладится. Главное — ждать, сжать зубы, стонать, но терпеть, как говорили многие его знакомые. Только вот они почему-то до сих пор ждали. Он не верил в счастливые случаи и волшебство. Каждый может рассчитывать на свои силы, только так можно удержаться на плаву и не свалиться в бездну.
Вот и сейчас он придерживался своей позиции и даже считал, что другой версии и быть не может. В воздухе пахло елью и свежей травой. Где-то недалеко был слышен шум реки, и воздух был наполнен влагой. Палящее солнце пробивалось через высокие кроны деревьев, но не могло полностью залить своим светом тень лесной поляны. В невысокой сочной траве алела спелая земляника, её сладкий запах дурманил. Шалфей, ковром расстелившийся вдоль деревьев, колыхался и успокаивал глаз своим мягким цветом. Стефан бы так и продолжил безмятежно смотреть на эту красоту и наслаждаться моментом, если бы не огромная рана, зиявшая в его правом боку.
Мужчина прижимал руку к ране, в надежде хоть немного остановить кровь, но получалось плохо. Любое движение отдавалось резкой болью, заставляло морщиться и постанывать. Мужчина сидел, прислонившись спиной к высокому дубу, и пытался продумывать все возможные варианты дальнейших событий: первый — его найдут вражеские солдаты и добьют; второй — его найдут вражеские солдаты, но возьмут в плен, где он все равно умрёт; третий — придёт подмога, и пока это самый благополучный исход, если исключить то, что к тому времени он умрёт; четвертый и самый вероятный — он просто умрёт здесь от потери крови. Вариантов было немного и все они сводились к одному — он упокоится здесь, в полном одиночестве и далеко от дома. Вспомнились слова его наставника: «Нужно умереть с честью и красиво». Хоть одно наставление учителя он исполнит.
Его семья была знатного происхождения и, соответственно, занимала высокое положение в обществе. Неудивительно, что, когда формировались отряды, Стефана поставили во главе. Но он был рад этому, потому что, в отличие от других «богатеньких» полководцев, он знал, что ему предстоит делать. С самого детства он увлекался военным делом. Изучал архивы, стратегии, разработанные ранее, их ошибки и недочеты. Много времени потратил на подготовку своей нервной системы и физической формы тела. Изнурял себя тренировками, учился ловко орудовать мечом и другим оружием. Рано начал ходить в небольшие военные походы и разведовательные операции. Одним словом, он был полностью готов к своему званию и знал, что в ответе за своих людей.
Семьёй он так и не обзавелся. У него были девушки, внимание. Всё способствовало этому, но Стефан не хотел вступать в брак. Как уже говорилось, романтиком он не был, но всё же верил в любовь. Её-то он и хотел найти, но не успел. С родителями отношения были не самые лучшие: мать не уделяла ни капли внимания и заботы сыну, она была словно кукла, бесчувственная и пустая; отец видел в сыне только средство для достижения своих целей: он хотел, чтобы тот удачно женился, и их семья, если не выросла, то хотя бы укрепила свои позиции. Вот такая ситуация. Поэтому он не очень расстраивался из-за того, что не успел попрощаться с родителями. Но жить хотелось. Очень.
Он ещё раз болезненно поморщился и посмотрел на свой бок. Вся рука и рубашка окрасились в алый цвет, но почему-то мужчине подумалось, что он невероятно прекрасный, будто спелый рубин. Стефан стиснул зубы и с силой зажмурил глаза. Он чувствовал, как слабеет тело и мутится рассудок. Только непрерывное «Черт! Черт! Черт!» билось в его голове. Вдруг, со стороны послышался шорох листвы. Мужчина распахнул глаза и замер в ожидании. Всё его тело напряглось, а сам он превратился в слух. За деревьями слышались неторопливые шаги. «Один человек. Невысокого роста, весом не больше шестидесяти килограмм. Солдат, судя по скрипу наручей и наколенников. Вооружён,» — анализировал у себя в голове раненный. Звук шагов становился громче и громче с каждой минутой, как и колотящееся сердце в груди Стефана. Еще мгновение и..!
Перед глазами мужчины предстал молодой парень. Как он и предполагал, юноша был невысокого роста и довольно хрупкого телосложения. Его каштановые волосы, завиваясь на концах, обрамляли маленькое лицо. Чувственные губы слегка подрагивали, а в тёмно-синих глазах читался испуг. Юноша вскрикнул и вытащил меч из ножен. На некоторое время Стефан обомлел. Он смотрел на этого хрупкого юношу и поражался его красоте. Но эйфория прошла, когда он увидел на его груди герб армии противника, а уж когда тот достал свой меч, последние сомнения развеялись. Вот она, реальность. И в ней нет никакой белой полосы. Он горько усмехнулся и свободной рукой поднял свой меч. Он не намерен сдаваться. По крайней мере, он умрёт от руки сильного врага, который ранил его, но не от меча этого ребенка. Но противник не спешил нападать. Он стоял на безопасном расстоянии и внимательно разглядывал соперника.
— Вы ранены, — произнес он неуверенно, но довольно громко для его состояния.
— Но это совсем не значит, что ты легко со мной справишься, — усмехнулся Стефан, а потом скривился от боли.
Юноша было дёрнулся к нему, но Стефан вытянул меч вперед, всем своим видом показывая, что это плохая идея.
— Я не причиню вам вреда. Я хочу помочь, — в подтверждение своих слов, парень медленно поднял руки, а потом также медленно опустился на землю и положил свой меч.
Стефан ошарашено смотрел на него и не понимал, что творится в голове у этого чудака. Он же прекрасно видит, кто лежит перед ним. Либо он непроходимый дурак, либо очень умный стратег, решивший сначала втереться в доверие, а затем нанести удар. Мужчина смотрел на юношу, не отводя глаз, но как бы не старался, не мог понять его намерений. В этот момент силы снова начали его покидать, и он обессиленно опустил свой тяжелый меч и зажмурил глаза из-за нового приступа боли. Юноша кинулся к нему. Он опустился на землю рядом с раненным, убрал его тяжелую руку с раны и поднял рубашку вверх. Стефан чувствовал движение его пальцев и заметил, что они тёплые. Тем временем, юноша достал из своей сумки флягу с водой и начал лить её на кожу чуть выше ранения, чтобы немного смыть кровь.
— Рана глубокая, но вам очень повезло, что внутренние органы не повреждены. Вы потеряли много крови, это очень плохо.
Он снова полез в свою сумку. Достал какую-то небольшую баночку, а потом на рану попало что-то холодное. Стефан резко открыл глаза и схватил юношу за руку. Он тяжело дышал и его глаза полыхали злостью. Стоило ему посмотреть в глаза незнакомцу, как он сразу же успокоился. Тот побледнел от ужаса и, кажется, готов был расплакаться, но продолжал сидеть. На его руках была какая-то зелёная мазь, которой он и пытался воспользоваться. Стефан немного перевел дыхание, отпустил руку и вернулся в то же положение, в котором был ранее. Немного помедлив, парень снова начал аккуратно втирать мазь в кожу. Он слышал, как шипел солдат под ним, видел, как напрягались мышцы на его животе, и радовался тому, что его пока не убили.
— Эта мазь из целебных трав. Она остановит кровотечение и обеззаразит.
Стефан лишь вымученно посмотрел на говорившего. Он думал, что всё самое страшное позади, но ошибался, так как всё только начиналось. Перевязка была первым испытанием. Лекарю пришлось оторвать тело мужчины от дерева и самому стать для него опорой, чтобы бесприпятственно перевязывать его, но где-то он ошибся. Когда Стефан навалился на него, юноша еле удержал равновесие, и ему стоило больших усилий начать перевязывать раненного. Они сидели лицом к лицу, и каждый раз, когда нужно было за спиной перехватывать бинт другой рукой, юноша вжимался лицом в широкую грудь, а Стефан, уткнувшись ему в шею, вдыхал запах его молодой кожи. С перевязкой было покончено.
— Мы не можем здесь оставаться. Нужно уйти в другое место.
— Куда? — невесело усмехнулся Стефан. Он продолжал лежать на плече своего спасителя.
— Я знаю одно место в лесу. Это заброшенный охотничий домик. Только...
— Далеко? — перебил его мужчина.
— Вообще, не очень. Но для вас, я думаю, это будет самая длинная дорога.
— Я дойду. Веди.
Собирая последние силы, Стефан, не без помощи парня, поднялся. Боль волнами разливалась по всему телу. Казалось, что у него вообще нет нижней части туловища, всё болело настолько сильно, что было тяжело дышать. Его трясло, по лицу скатывались капли пота, но он шёл. Опирался на хрупкие плечи солдата-противника, часто приваливался к деревьям, чтобы перевести дыхание, но шёл, так как другого выхода не было. Эта мысль поддерживала его, несмотря на то, что он чуть ли не терял сознание от боли и большой кровопотери.
Эта дорога и правда показалась ему самой длинной в его жизни. Но вот они, наконец, достигли цели. Домик стоял глубоко в лесу. С одной стороны он был закрыт небольшим каменным возвышением, «сливаясь» с горой в одно целое; другая его часть была закрыта полностью и затянута плющем, который дойдя до крыши, полез вверх на каменный холм. И только со стороны входной двери можно было проникнуть внутрь сооружения. Если не знать, что здесь стоит домик, его невозможно заметить. С какой стороны не посмотри — это просто часть природы. Но лучшего укрытия невозможно и придумать.
Путники кое-как открыли заржавевший замок и вошли в помещение. Домик был маленький, но места вполне хватало. Спертый воздух мешал нормально дышать, поэтому дверь оставили открытой. Из-за плюща, который обвил дом, в комнате царил мрак. Юноша усадил раненного на стул и пошел внутрь, чтобы осмотреть комнату. Первая, в которую они попали, как только вошли, напоминала кухоньку. Там были стол, пара полусгнивших стульев, шкаф с посудой и что-то в виде самодельного умывальника. Во второй комнате стояла большая кровать и тумбочка. И ещё одна крохотная, последняя — уборная. Парень открыл маленькое окошко и слегка прорезал плющ, затянувший окно, чтобы пропустить в комнату свет и свежий воздух. Всё в здании было покрыто толстым слоем пыли. Юноша открыл шкаф и с радостью заметил, что там находились постельное бельё, маленькая подушка и шерстяное одеяло.
Он вынес на улицу тяжелый матрас, хорошенько выбил его и снова бросил на кровать, предварительно протерев её. Застелил постель и постарался перенести на неё раненого солдата. Видимо, Стефан оставался в сознании только силой воли, потому, как только он коснулся подушки, сразу отключился. Юноша в это время принёс воды из реки, которая была прямо за домом. Вымыл все полы, стены и гладкие поверхности. Посмотрел, что есть в запасе в этом домике, но ничего кроме посуды не обнаружил. Между кухонькой и спальней находилась маленькая печка.
На улице начало темнеть. Юноша понимал, что если не вернётся в лагерь, то у него будут большие проблемы. Он подошёл к мужчине. Стефан крепко спал, но по его бледному лицу было видно, что ему плохо. Парень приподнял одеяло и посмотрел на рану. Повязка полностью пропиталась кровью. Пришлось её снять, обмыть кожу, снова намазать мазью и зафиксировать. На этот раз обвязывать вокруг тела он не стал, на ночь должно хватить. Проверил, нет ли у мужчины температуры, и потом ушёл, плотно закрыв за собой дверь.
Стефан открыл глаза и долго смотрел по сторонам, пытаясь понять, где он находится. Через маленькое окошко пробивался лучик света, оповещая о том, что на улице уже утро. В доме было тихо. Внезапно Стефан понял, что безумно хочет пить. Он повернул голову и обнаружил старенький табурет рядом с кроватью, на котором стоял стакан воды. Мужчина с жадностью опустошил его содержимое и снова откинулся на подушку. «Значит, мне всё это не приснилось,» — подумал он, а после опустил одеяло вниз и посмотрел на свой бок. Повязка была лишь немного окрашена кровью, по крайней мере, меньше, чем та, в которой он сюда пришел. Стефан попытался подняться со своего места, но это оказалось не так просто. Во всем теле чувствовалась слабость и кружилась голова. Почему-то он был уверен, что юношу, который ему помог, он больше никогда не увидит. И всё же он был ему благодарен. Если они когда-нибудь встретятся вновь, он обязательно отблагодарит его.
Мужчина с трудом передвигался по комнате, всё время опираясь на стены. Хотелось есть. Но еды в домике он не обнаружил, значит, ему придётся её как-то добыть. Вряд ли он сможет бегать по лесу за зайцами и прочей дичью, но и умирать от голода, избежав смерти от ранения, ему очень не хотелось. Мужчина просчитывал все возможные варианты в голове, как возле дома послышались шаги. Стефан поднялся со стула и схватил свой меч. Он решил ждать прямо возле двери, чтобы у противника не было и шанса загнать его в угол. Дверь отворилась, и мужчина быстрым движением приставил лезвие к горлу вошедшего человека.
— Ты?! Что ты здесь делаешь? — Стефан смотрел прямо в глаза перепуганного мальчишки.
— Я... Если вы против, я уйду. Только оставлю продукты. — Незнакомец не мог сдвинуться с места. Он смотрел на мужчину и с ужасом ждал того момента, когда тот снесёт ему голову. Но меч отодвинулся. В тот момент парень наконец смог вдохнуть.
— Нет. Я просто думал, что ты больше не придёшь.
Стефан прислонился головой к дверному косяку и сквозь зубы выдохнул воздух. Юноша сразу же подошёл к нему и помог дойти до кровати. Рана снова начала кровоточить. Прошёл привычный обряд перевязки, с которым парень легко справился. После чего он достал из сумки некоторые продукты: хлеб, сыр, немного вяленого мяса и флягу с вином. Стефан ел так, будто не видел еды уже несколько лет. Сразу и сил прибавилось, да и настроение улучшилось. Парень достал ещё какие-то банки, склянки, сушёные травы. Мужчина на секунду подумал, что у этого паренька просто бездонная сумка. Не станет шоком, если оттуда ещё несколько человек вылезут. Он рассматривал своего спасителя и никак не мог понять, что же тем руководит.
— Зачем ты делаешь это?
— Что? — недоуменно посмотрел на него юноша. — Я достаю лекарства.
— Я не об этом. Зачем ты помогаешь мне? Ты прекрасно знаешь, что я враг. Где гарантии, что я не убью тебя? Или же не убью твоих родных, когда вернусь в ряды армии? Может, ты чего-то хочешь? Получить за меня выкуп или же, наоборот, продать меня. Я просто не могу понять.
— Я и сам не знаю. Эту войну начали не мы, а главы наших государств. Почему люди просто должны умирать? — он ненадолго замолчал. — Мой папа главный врач империи. Он сейчас во дворце руководит всеми лекарями. Он согласился идти только при том условии, что меня не тронут, что не отправят на поле битвы. Он запретил мне говорить о том, что я умею, и тем более запретил это показывать. Иначе меня сразу кинут на передовую. Но здешний лекарь всё равно взял меня своим помощником. Кто-то же должен стирать бинты и собирать травы для лекарств. Но, по сути, я не солдат и присяги тоже не давал. Когда я увидел вас там, — его лицо стало грустным, — понял, что не могу уйти. Я должен помочь. Поэтому я здесь.
Стефан не мог поверить его словам. Человек, что борется за любую жизнь, разве это не сказки? Тем не менее, почему-то мужчина верил ему. Было в нём что-то такое. Может, это детская наивность и вера в справедливость, а может, что-то другое. Но он был рад, что встретил его.
— Как тебя зовут?
— Ах, я Джилиан, — улыбнулся парень.
— Я Стефан. И спасибо тебе, Джилиан, — произнес с лёгкой улыбкой мужчина, но именно эта улыбка и мягкий тон заставили юношу залиться краской.
***
Так проходили дни, перетекая в недели. Джилиан приходил в лесной домик каждый день и уходил вечером. Стефан быстро шёл на поправку. Многое он уже мог делать самостоятельно, даже за водой ходил сам. Лекарь, конечно, возмущался, но что он мог сделать со взрослым солдатом? Пришлось смириться. Они много разговаривали. Каждый рассказывал о своём детстве, учёбе, друзьях. Обсуждали какие-то нелепые вещи, фантазировали и шутили. Стефан никогда раньше не чувствовал себя так непринужденно и спокойно. Он привык всё всегда держать в себе, а тут раз, — и раскрывает свою душу. И он не знал, что же его подкупало больше: характер и поведение юноши, его светлая улыбка или, может, его честность. Но одно он знал точно — он начал влюбляться в этого светловолосого парнишку. Эти чувства, с одной стороны, ему безумно нравились, они дарили тепло, радость и какой-то нежный трепет, а с другой — ему было безумно страшно, страшно довериться, а потом обжечься. Он первый раз чувствовал нечто подобное, но всё же решил не думать о том, что может произойти. Лучше сейчас просто отдаться этому волшебному чувству.
Удивительно, но и Джилиан чувствовал нечто подобное. Наверное, ещё тогда, в лесу, что-то зацепило его в этом вражеском солдате. Сначала он не мог понять, но с каждым днём осознание приходило и просто набатом било в его голове. Каждый раз он смотрел на Стефана и замечал что-то новое в его внешности. То, как его чёрные волосы переливаются на солнце, то, как несколько прядей выбиваются из небрежно завязанного хвоста, — это смотрится очень красиво, даже сексуально. Или когда их взгляды встречаются, там, под длинными ресницами, в карих глазах сияют золотые искорки. Сначала он поражался своим мыслям, гнал их прочь, но ночью пытался вспомнить всё до малейших деталей: его низкий ровный голос, оттенок кожи, острые скулы и даже запах. Каждый раз юноше становилось всё сложнее себя контролировать. Он стал ловить себя на мысли, что слишком долго смотрит на спину Стефана, когда тот сидит за столом. Что краснеет, когда мужчина оказывается слишком близко. Это было опасно, но и остановиться он уже не мог.
Солнце уже садилось за горизонт, отчего в домике сразу стало темно. Стефан и Джилиан сидели за столом и пили травяной чай, разговаривая о чём-то неважном. Огонь горящей свечи танцевал, отбрасывая длинные тени от всех предметов, и играл на лицах сидевших.
— Джил, оставайся сегодня на ночь, — вдруг сказал Стефан. Он смотрел прямо на удивленного юношу и, кажется, даже не моргал.
— Что-то случилось? Ты плохо себя чувствуешь? — Джилиан засуетился и ближе придвинулся к мужчине, прислонил ладонь к его лбу, проверяя температуру.
— Нет, я чувствую себя хорошо. Просто... — но говорить дальше он не стал, вместо этого взял лицо юноши в свои ладони и поцеловал.
Джилиан забыл как дышать. Он смотрел прямо в лицо Стефана и никак не мог прийти в себя. В комнате стояла звенящая тишина, и никто не решался её нарушить. Мужчина начал покрывать поцелуями тонкие руки, а потом снова коснулся мягких губ. Их поцелуи были нежными и трепетными, но от них кружилась голова. Стефан встал со стула и, протянув руку юноше, замер в ожидании ответа. Лицо Джилиана вспыхнуло румянцем. Он опустил голову вниз и лишь неуверенно протянул дрожащую ладонь, не в силах поднять глаз.
Стефан крепко прижимал Джила к кровати своим телом. Он желал этого мальчишку всем сердцем. Каждый поцелуй — словно разряд тока, проходящий по телу. Светлая кожа сводила с ума, а возбуждение в чужих глазах срывало последние предохранители. Но он не спешил. Мужчина хотел довести любовника до исступления, хотел заставить его кричать от удовольствия. А Джилиан поддавался. Губы болели от долгих поцелуев. В голове была пустота, и он с трудом понимал, что происходит вокруг. Разум будто отключился, и сейчас юноша мог только чувствовать. А чувствовал он непреодолимое желание, горячие руки на своём теле и сладкую истому. Наверное, такие моменты и можно назвать счастьем.
Утро встретило любовников пением птиц и прохладным свежим ветерком, принесшим запах трав и земляники. Но почему-то прогонять сон совсем не хотелось. Возможно, Джил боялся, что когда откроет глаза, то окажется в своей комнате в лагере, а всё произошедшее с ним волшебство — просто сон. А может ему просто не хотелось выбираться из тёплой мягкой постели. Чья-то рука нежно коснулась щеки, вверх-вниз, так бережно и невесомо. Юноша распахнул глаза, пытаясь найти источник ощущений, и встретился взглядом со Стефаном. Его медовые глаза светились счастьем и неимоверной нежностью, что даже у Джила всё внутри затрепетало.
— Доброе утро, — низкий бархатный голос вызвал мурашки. Джилиан смутился.
— Доброе.
Существуют много классификаций любви, авторы даже выпускают целые книги на эту тему, но что единственно верно — эта любовь была самой настоящей.
***
Вот уже несколько дней Джилиан словно летал. Всё его естество источало ауру счастья, светилось. Он старался делать свою работу ещё быстрее и качественнее, но иногда замирал и будто впадал в состояние эйфории. Лекарь порой не мог его дозваться, а потому бурчал что-то про молодёжь. Но Джилиану было все равно, его мысли занимал только один человек. Каждый вечер они проводили вместе, и с каждым разом юноша влюблялся всё больше и больше. Земля уходила из-под ног, когда он видел его. Да и пусть уходит. Зачем Джилиану земля, если он умеет летать? Глупо, но все влюблённые такие, что поделать? Наверное, как раз поэтому люди совершают так много ошибок...
Сегодня Джилиан закончил с делами быстрее. Собрал сумку и отправился в охотничий домик. В лагерь поступили несколько раненых солдат, лекарь пока справится сам, но времени было немного. Нужно хотя бы предупредить Стефана и принести ему еду. Он уже почти дошёл, как перед ним появились трое молодых солдат. Джил их прекрасно знал — сынки богатеньких родителей, которых запихнули подальше от передовой. Так, вроде и служили, а вроде — нет. Он были мерзкими ублюдками и почему-то часто цеплялись именно к молодому лекарю.
— Ой, привет, конфетка. А куда это ты идешь? — у Джила внутри всё затряслось.
— За травами. Это моя работа, если вы не знали. Прошу не мешать.
— Ладно-ладно, только не сердись. — Парень поднял руки в примирительном жесте. В этот момент второй солдат ловко сорвал с плеча лекаря сумку.
— А ну, отдай! — Джилиан побежал за ним, но парни начали перекидывать сумку друг другу, заставляя мальчишку играть с ними в «собачку».
В какой-то момент юноша перехватил сумку в воздухе и бросился бежать прочь. Остальные — за ним. Несмотря на то, что Джил бежал со всех ног, солдаты не отставали. Испуганный, он еле успел остановиться перед обрывом скалы. Там, внизу, бурлила неистовая река, но до неё еще надо было долететь, если вдруг сорвешься. А преследователи уже тут как тут.
— Что, мышка решила поиграть в салки с котами? Плохая идея. Что теперь делать собираешься? О, а может мы оторвали тебя от чего-нибудь более важного? — Джил насторожился. — Я тут вечером решил прогуляться по лесу, смотрю, а тут и наша мышка бежит, — мужчина замолчал и испытующе посмотрел на юношу. — Решил проверить, вдруг ещё в беду попадет, а нам потом что делать? Так вот, иду, а мышка раз, — и в охотничий домик заскочила.
У Джилиана всё внутри похолодело. Он с трудом сглотнул, горло пересохло.
— Я ночую там, когда ночью в лесу темнеет. А ещё травы сушу.
— Да? — протянул насмешливо говорящий. — А может ещё ноги раздвигаешь? — Джилиан вспыхнул то ли от стыда, то ли от гнева. Он кинулся с кулаками на говорившего и даже сумел достать его несколько раз, но что он может сделать против троих сильных молодых солдат?
Стефан просидел весь вечер в доме. А потом, когда взошла Луна, всю ночь сидел на улице, но его любимый так и не пришел. Он сильно волновался, ведь раньше такого никогда не случалось. Джил прибегал, даже когда у него было много работы. Говорил, говорил, а потом убегал обратно, а тут... Ну ладно, может что-то срочное? Нужно немного подождать.
Из-за деревьев стало подниматься красноватое солнце, пробуждая сонный лес от ночной дрёмы. Над рекой клубился пар, заплескалась рыба. Вдалеке послышались шаги. Стефан встрепенулся и подскочил со своего места, но вдруг нахмурился.
«Человек пять, в доспехах. Идут сюда? Но почему?» Стефан забежал в дом, схватил свой меч и спрятался за деревьями неподалёку. Через несколько мгновений из леса показались солдаты, они направились прямиком к домику. Работал отряд слаженно, и стало понятно, что они знают, зачем пришли сюда. У Стефана болезненно сжалось сердце. Он не верил своим глазам и ушам: «Здесь никого нет! Вы уверены, что здесь солдат Сатурна?».
— Обыскать территорию! Он не мог далеко уйти!
Стефан понял, что надо бежать. Но ноги будто бы приросли к земле. Он отказывался верить в то, что Джилиан его предал! Но факты говорили сами за себя. «Значит, всё-таки жесткий стратег,» — горько ухмыльнувшись, подумал мужчина. Только боль от этого не стала меньше, она сильнее возросла. Будто сердце вырвали из груди. Вырвали и растоптали.
Он начал медленно и бесшумно отступать глубже в лес, чтобы солдаты его не заметили, а когда отошел на достаточное расстояние, побежал. Рана хоть и начала затягиваться, но она не зажила полностью, поэтому бежать долго он не смог. Пришлось остановиться и перевести дыхание. За спиной послышался хруст. Стефан замер и напрягся. Двое солдат. Они очень близко, но, скорее всего, цель не обнаружили. Выбора нет. Они всё равно его найдут, значит, надо подобрать удобный момент для нападения. И такой момент вскоре представился. Первый солдат был убит сразу — он даже понять ничего не сумел. Со вторым всё же пришлось вступить в схватку, но что он, молодой юнец, до смерти перепуганный, мог сделать с закаленным в боях, хоть и раненным солдатом? Стефан подарил ему быструю смерть. Хотя, больше всего в тот момент ему хотелось умереть самому. Одно только желание поддерживало в нём силы. Он должен, глядя в глаза Джилиану, узнать причину, по которой тот его предал. Простить или нет — другой вопрос. Главное — узнать.
